Читать книгу Верные. Книга 3. Дорога чудес и невзгод - Кристофер Холт - Страница 6

Подробно расспросив Гренделя о дороге, Макс, Крепыш и Гизмо покинули пляж и оставили позади его игривых обитателей. Музыка из радиоприёмника, под которую танцевали собаки, постепенно стихала. Наши друзья шли на запад, к дороге, которая приведёт их к моллу.

Осторожно переступая осколки стекла, они пересекли бетонную парковку рядом с приютом и вскоре оказались на дороге, покрытой пятнами высохшей грязи и обломками выкинутых прибоем деревяшек. Миновали несколько магазинов, пройдя по дощатому настилу, и оказались у боковой дорожки, которая сворачивала к северу и уходила в лес.

– Похоже, нам сюда, – решил Макс и двинулся к затенённой улочке. Потом остановился. Его охватило недоброе предчувствие.

– Всё в порядке? – тявкнула Гизмо.

– Да, всё хорошо, – кивнул пёс. – До торгового центра недалеко. Пошли.

Свернув на дорожку, Макс ощутил, что вступает в совершенно новый мир. Над асфальтом возвышались толстые, корявые древесные стволы, кроны нависали над дорогой и сильно затеняли её. Земля была покрыта палой листвой, усыпана сломанными ветками, повсюду валялись пластиковые пакеты. Макс заметил даже прислонённый к поросшему мхом дереву ржавый мотоцикл.

Чем дальше они углублялись в лес, тем тяжелее становился воздух. Наконец Максу стало совсем трудно дышать. Все звуки подхватывало и повторяло эхо. Некоторые были знакомыми: жужжание насекомых, кваканье лягушек, но имелись и другие – странные. Пёс слышал какие-то стоны и скрип, как будто деревья кряхтели, устраиваясь на отдых после долгого пути. Небо пронзил отдалённый, какой-то неземной крик.

Макс сглотнул и стал нервно вглядываться в темноту между деревьями. Никто не произносил ни слова. Кроме звуков леса, слышалось только тяжёлое дыхание трёх собак и звук их шагов по лесной дороге.

Пляж был недалеко, но Максу показалось, что до него тысяча миль, и захочешь вернуться – не доберёшься. Они оказались в незнакомом и диком месте, где за каждым деревом могло таиться что-то неизвестное и опасное.

Мысль, что в лесу водятся какие-то чудища, вдруг перестала казаться такой уж нелепой.

Крепыш прочистил горло:

– Не уверен, что я не трушу.

– Это просто звуки, – успокоил его Макс. – Наверное, какие-то лягушки или птицы…

– Да, но птицы улетели, – пробурчал такс.

– Или… или… летучие мыши, или ещё кто-нибудь. Всё будет хорошо. Верно, Гиз?

– Верно! – отозвалась терьерша. – Хм, только, может, нам стоит поспешить. Немного.

Снова тишина. Трое приятелей торопливо семенили по заросшей травой дорожке. Макс пристально смотрел вперёд, отказываясь поворачивать голову, чтобы не заметить чего-нибудь среди деревьев и не испугаться.

Первой «что-нибудь» заметила Гизмо.

– Гляньте-ка – что там такое? – попросила она.

– Что? – не понял Крепыш и проследил за взглядом йоркширки. Такс тявкнул от страха, проскользнул между передними лапами Макса и спрятался под его животом.

– Крепыш, что случилось? – спросил лабрадор.

Такс, весь дрожа, пытался что-то ответить, но не мог выдавить из себя ни звука. Тогда Гизмо указала мордочкой в сторону деревьев на другой стороне дороги.

Там в лесном сумраке мерцали два янтарных круга. Они то загорались, то гасли и напоминали моргающие глаза какого-то ужасного зверя.

– Вот они, эти твари! – испуганно прошептал Крепыш. – Сейчас они нас сожрут!

Макс замер, не в силах оторвать взгляд от двух мигающих кругов. Инстинкт подсказывал ему: «Беги!» – а разум повелевал стоять спокойно, чтобы не привлекать внимания неизвестных созданий.

Трое приятелей прижались друг к другу и во все глаза глядели на янтарные круги. Макс ожидал, что вот-вот из-за деревьев появится какая-то страшная зверюга и земля задрожит под её тяжёлыми лапами. Он готовился увидеть покрытое стальными пластинками тело размером с автобус и пасть, полную острых-преострых зубов.

Однако глаза оставались на месте и мигали в одном и том же ритме.

«Погодите-ка, – подумал Макс. – Щенки вроде говорили, что у чудовищ глаза чёрные как ночь?»

И моргание какое-то уж слишком равномерное, механическое – звери так не моргают.

Макс протяжно выдохнул и усмехнулся.

– Чего смеёшься, верзила? – тревожно прошептал Крепыш. – Мы вот-вот станем обедом для монстра!

– На самом деле это смешно, – сказал Макс и осторожно перешагнул через Крепыша. – Все эти страшные истории заставили нас испугаться пустяка.

Макс направился через дорогу прямо к мигающим огням. Подойдя к ним поближе, пёс снова засмеялся, на этот раз громче.

Мерцающие круги оказались вовсе не глазами какого-то ужасного создания. Это были два пластиковых жёлто-оранжевых маячка с косыми крестами посредине. Они стояли на небольшом барьерчике, раскрашенном оранжевыми и белыми полосками, хотя краска выцвела и местами облезла.

А на дереве позади барьерчика был нарисован краской из баллончика неоновый оранжевый круг, перечёркнутый чёрным.

Это были не просто какие-то маячки. Это были те самые знаки, которые оставляла за собой вожак стаи Мадам Кюри. Значит, они втроём на верном пути!

Макс обернулся к приятелям.

– Эй, тут ничего опасного! – крикнул он. – Вообще-то, мы давно это ищем!

Тявкнув от облегчения, Крепыш вразвалочку побрёл вслед за Максом; Гизмо не отставала.

– Это точно они! – радостно воскликнул Макс.

– Видишь? – обратилась к Крепышу Гизмо. – Совсем нечего бояться.

– На этот раз нечего, – проворчал такс, – но однажды моя склонность быть чрезвычайно осторожным убережёт нас от съедения.

Гизмо со смехом лизнула его бок.

Крепыш обнюхал барьерчик и вытаращил глаза.

– Эй, ты ведь знаешь, что это означает, да? Единственный человек, которого видели здесь пляжные животные, это леди в шляпе, а значит она и наша леди-учёная – это одна и та же женщина!

– Ой! – воскликнула Гизмо. – Ура! А раз она уехала отсюда всего пару недель назад, то мы сможем её догнать.

– Гертруда, свинья из лаборатории, была права, – кивнул Макс. – Хозяйка Мадам старается устроить так, чтобы вирус «Праксис», который носят в себе животные, не навредил людям. Я в этом уверен.

Пёс обнюхал раскрашенный деревянный барьерчик, мигающие маячки и дерево за ними. Запах старушки был слабый, давнишний, полусмытый временем, ветрами и дождём. Но этого хватило, чтобы Макс узнал особый человеческий мускус, смешанный с запахом духов из фиалки и чем-то резким, антисептическим.

Пёс глубоко заглатывал исчезающий аромат, позволяя ему завихряться в ноздрях и проникать прямо в мозг. Старушка, может быть, и сменила лабораторный халат на яркую рубашку в цветочек и широкополую соломенную шляпу, но он узнает её по запаху.

Оранжевые маячки, которые Макс искал с тех пор, как покинул речной пароход, наконец найдены, и пёс был счастлив. Лес больше не казался ему тёмным и зловещим.

Хотя задерживаться на этой поросшей травой дороге больше необходимого он не собирался.

Отвернувшись от маячков, Макс посмотрел на своих друзей:

– Монстры нам теперь не страшны. Давайте выбираться из этих зарослей, пока не стемнело.

* * *

Вскоре деревья поредели, грозовые тучи расступились, и солнечные лучи снова упали на собачьи спины. Ветерок, напоённый лесными ароматами, обдувал трёх приятелей.

Крепыш побежал вперёд с радостным тявканьем:

– О, сладкая свобода! Я думал, этот лес никогда не кончится.

Они добрались до просторной бетонной парковки. Справа от Макса находился небольшой рекламный щит с надписью: «ТОРГОВЫЙ ЦЕНТР – следующий поворот налево». За огромной пустой парковочной площадкой виднелся гигантский молл. Макс ещё никогда не видел магазина таких размеров – в несколько этажей, с высокими и широкими, сверкавшими на солнце окнами.

Боковую часть огромного здания занимал кинотеатр. Рядом с ним находился вход в торговый центр, сбоку от него на стёклах витрин были нарисованы мультяшные рыбы, щенки и котята.

– Ну и домина! – воскликнула Гизмо. – Могу поспорить, там полно всякой всячины!

– Грендель советовал нам переночевать здесь, – сказал Макс. – Мы пока так и не узнали, кто прячется в лесу.

– Ага, – поддакнул Крепыш, глядя на Макса. – Мне такой план нравится.

– Я вот думаю, было ли там вообще что-нибудь, – выразила сомнение Гизмо, пока трое приятелей пересекали парковку. – Хорошо бы за нами хоть раз не гнались страшные звери.

Крепыш ткнул йоркширку в бок:

– Я думал, ты всех любишь, Гиз.

– Да, люблю, – фыркнула мохнатая терьерша, – если только они не пытаются съесть нас.

Макс хохотнул и собирался уже что-нибудь сказать, как вдруг его ноздрей коснулся какой-то мимолётный запах.

Пёс остановился, одна лапа замерла в воздухе. Весь день его окружали испарения заболоченного леса и солёный аромат океана. И вот теперь этот новый запах, прилетевший по воздуху, немедленно вызвал у лабрадора тревогу.

Потому что пахну́ло волчьим мускусом.

По крайней мере, так показалось Максу, однако он не мог быть уверен в этом полностью, потому что собачий нос слишком быстро втянул и тут же выдохнул летучий знак волчьего присутствия.

Принюхиваясь, Макс беспокойно крутанулся на месте. Ничего. Вряд ли ему померещилось – в любом случае нужно быть осторожным. В последний раз, когда ему показалось, что он чует запах волков, подозрения подтвердились.

Всё ещё оставалась вероятность того, что Дольф, движимый жаждой мести, продолжает преследовать Макса и его друзей. Волку удалось пройти по следам Макса от его родного города до речного парохода. Этот зверь не желал сдаваться.

И разве волков, которые охотятся на зайцев в ночной тьме среди деревьев, нельзя принять за гигантских, закованных в железную броню чудовищ?

– Что случилось, Макс? – спросила Гизмо. – Ты что-то унюхал?

Крепыш разинул пасть и ахнул:

– Неужели это чудовище? Оно здесь?

Макс не хотел тревожить своих друзей, а потому сказал:

– Нет, ничего. Но давайте лучше войдём внутрь, ладно?

– Меня не нужно просить дважды! – С этими словами Крепыш бросился вперёд. – Живей!

Подходя к торговому центру, Макс заметил большой зоомагазин. Его внимание привлекли два оранжевых огня.

– Эй, – крикнул пёс друзьям. – Вон там.

У зоомагазина был установлен ещё один бело-оранжевый барьерчик, точно такой же, как в лесу, маячок на нём мигал равномерно, и в воздухе ощущался слабый запах пожилой женщины. За барьером на стене был нарисован очередной грубый оранжевый круг с косым чёрным крестом посредине.

– Старушка была и здесь тоже, – отметил Крепыш. – Но зачем оставлять тут маячки?

– Это магазин с товарами для животных, – сказала Гизмо. – Может, она хотела дать знать другим людям, что уже проходила здесь.

Макс задрал голову, чтобы рассмотреть зоомагазин. Внутри было темно, хотя в глубине виднелся бледно-голубой свет, который преломлялся мутной водой. Аквариумы.

Но важнее было то, что на фасаде магазина размашисто был нарисован краской из баллончика символ из трёх колец – такой же, как на ошейнике Мадам. Кольца чёрные и неровные, внизу потёки краски, создающие ощущение лихости росчерка.

Это был символ лаборатории, в которой создали вирус «Праксис». Но, как обнаружил Макс, многие люди рисовали этот знак из трёх колец в качестве предупреждения на всех зданиях, где находились животные, которые могли быть заражены.

Пёс испытывал благодарность к тем добрым людям, которые кормили Двенадцатую, Семнадцатого и других зверей из зоомагазина. Ему вспомнилось время, проведённое в клетке сразу после исчезновения людей. Каким одиноким и голодным он был, как тревожился, что больше никогда не увидит своих родных!

Макс тряхнул головой. Думать о том, что произошло бы с ним, если бы он не выбрался из заточения, не хотелось.

– Не важно, почему она оставила эти маячки, – сказал пёс, – главное, они означают, что мы на верном пути и найдём старую леди. Пошли внутрь.

Приблизившись к входу в зоомагазин, собаки заметили рядом с витринами гладкую белую дверь с надписью «Служебный вход».

Дверь была приоткрыта. За ней виднелся узкий прямой коридор – белый пол, белые стены, белый потолок. Трое приятелей тихо прошли по нему до ближайшей двери. Она со скрипом отворилась, и собаки увидели залитую светом комнату. Это был склад, полный собачьих матрасиков, игрушек и – что самое важное – шариков.

Крепыш и Гизмо жёлто-чёрными стрелками метнулись внутрь.

– Это просто рай! – восхищённо проговорил такс, обнюхивая лежавшие на полках пакеты с шариками.

Гизмо запрыгнула на стопку плюшевых клетчатых собачьих матрасов – а они были навалены тут целыми горами – и сквозь смех протявкала:

– Это фантастика. Великолепное место для ночлега!

Макс вскрыл зубами пакет мясных шариков, засыпав ими пыльный пол вокруг. Вся троица наелась до отвала. Рядом с дверью стоял перевёрнутый вверх дном бачок с водой на белой квадратной подставке. Нетрудно было догадаться, как нажать на рычажок спереди, и собаки по очереди напились воды, которая струйкой лилась из краника.

Некоторое время наши друзья обследовали склад. Им попадались банки с бирюзовыми камушками – грунт для аквариума, пластиковые трубки для лазанья грызунов и игрушки – великое множество игрушек. Но вскоре собак одолела усталость, и Макс решил, что они готовы лечь спать, хотя было ещё рано.

Все согласились, что свет они тушить не станут. На всякий случай: вдруг появятся монстры? Тогда горящие лампы их отпугнут.

Макс, Крепыш и Гизмо забрались на гору из собачьих лежанок и уютно устроились на них, свернувшись калачиками. Крепыш уснул первым, зажав в зубах пупырчатый красный резиновый мячик.

Максу не сразу удалось погрузиться в сон. В голове вертелось так много мыслей – о семье, данных обещаниях, опасностях, которые, вероятно, ждут их впереди. Перед его внутренним взором предстали огромные, закованные в броню огнедышащие монстры, которые вырывали с корнями и разбрасывали по сторонам деревья.

«Это оборотная сторона ума», – подумал Макс. Теперь его мозг работал беспрерывно, тогда как раньше пёс мог просто закрыть глаза и отключиться.

В шею Макса ткнулся чей-то маленький мокрый нос.

– Ты не спишь? – спросила Гизмо.

Макс приподнял голову с лап и, чтобы не беспокоить Крепыша, тихо ответил:

– Нет. Что-нибудь не так?

– Я не уверена, – сказала терьерша. – Тебе когда-нибудь было трудно уснуть?

– По-всякому случалось. Если я был на ногах с утра до вечера, то иногда так уставал, что моментально отключался. Но иногда мысли не дают мне уснуть. Это началось с…

– «Праксиса», – произнесли обе собаки в один голос.

– О, – рассмеялась Гизмо, – хорошо. Значит, я не одна такая.

Макс лизнул бок терьерши:

– У тебя появились страшные мысли из-за разговоров про чудовищ?

– Да нет, – ответила Гиз. – Я всё время вспоминаю тот день, когда последний раз видела вожаков своей стаи. Я заметила белку из окна дома на колёсах и выпрыгнула наружу, чтобы догнать её. Хотя знала, что лучше этого не делать! – Она вздохнула. – Белки есть везде, а вот Энн только одна. Она так любила меня, а я – её. И теперь, может статься, мы больше никогда не встретимся. – Гизмо зарылась в щель между двумя собачьими матрасами, и Максу стали видны только клочки её светло-коричневой шёрстки. – Я была такой упрямой и глупой собакой, – едва слышно прошептала йорки.

Крепыш продолжал во сне жевать резиновый мячик. Макс поднялся на лапы, потянулся и перелез через гору собачьих матрасов – туда, где спряталась Гизмо.

– Эй, ты никогда не была глупой и упрямой собакой, – сказал лабрадор.

Подружка уставилась на него блестящими от слёз глазами:

– Но вела себя именно так.

– Может быть. Но теперь с этим уже ничего нельзя поделать, верно? Мы не можем вернуться в прошлое и изменить его.

– Да, вероятно, это невозможно – вернуться назад во времени, – проговорила Гиз и кивнула.

Макс улёгся рядом с ней.

– Думаю, такие мысли называются сожалением. Я помню всех друзей, которых мы потеряли, Мадам и Босса, потому что я не знал, как их спасти.

– И что нам теперь делать? – прошептала Гизмо.

– Ну, мы можем учиться на своих ошибках. И можем выдумывать разные вещи.

Йорки медленно вильнула хвостом.

– Например, что случится, когда мы найдём вожака стаи Мадам в большой шляпе! Интересно, она позволит мне поносить её?

– Вот именно! – засмеялся Макс. – Но эта шляпа такая большая, что, скорее, она будет носить тебя!

Пёс представил себе, как огромная соломенная шляпа с широкими полями и розовым цветочком на тулье плюхается сверху на Гиз, а та начинает бегать кругами и создаётся впечатление, будто у шляпы вдруг выросли ноги.

Должно быть, Гизмо вообразила то же самое, потому что обе собаки разразились громким фыркающим хохотом.

Крепыш заворчал во сне. Макс и Гизмо прикрыли лапами морды, чтобы заглушить смех.

– Спасибо, Макс, – сказала терьерша, – мне правда полегчало.

– Очень рад, – отозвался Макс. – Я и сам ещё не освоился с новыми способностями. Мы теперь умные, и это для всех нас в новинку.

Гизмо зевнула, широко раскрыв маленькую пасть, и шепнула, сворачиваясь в клубок на мягком матрасике:

– Спокойной ночи, Макс.

– Спокойной ночи, – отозвался тот. И хотя тревога и сожаления грозили не дать Максу уснуть, он стал представлять будущее – себя, Гизмо и Крепыша в окружении родных – и очень скоро погрузился в сон.