Читать книгу Пока не замерзнет ад - К.С. Морган - Страница 4

– Хейзел? Это Мелани. Можно мне войти?

Мелани? А, служанка. Хейзел отошла от окна и громко сказала:

– Да, дверь открыта.

Молодая красивая женщина вошла в комнату, с любопытством глядя на нее. У нее были длинные темные волосы, темная кожа и светло-карие глаза. Что-то в ней немедленно заставило Хейзел почувствовать себя непринужденно.

– Я вам нужна? – спросила она и Мелани удивленно подняла брови.

– О, нет. Это вы можете обращаться, если вам что-то понадобится. Я ваша служанка. Я пришла, чтобы сказать, что господин Мореттдрейн вас ждет.

–Mореттдрейн?

– Владелец этого места. Эйдан.

– Его фамилия Мореттдрейн? – недоверчиво спросила Хейзел. – Она настоящая? Звучит так, будто он выбрал ее сам для себя. Такая же пафосная, как и название этого дурацкого дома. Такие совпадения случаются довольно редко.

– Я не знаю, я никогда не спрашивала его. Честно говоря, я даже не могу представить, чтобы спросить его о чем-то подобном, – Мелани вздрогнула и Хейзел закрыла глаза, внезапно почувствовав удушающую панику.

– Я… я не могу пойти, – прошептала она. – Боже. Это будет ужасно… я не хочу этого делать.

Мелани подошла к ней и нежно погладила ее волосы.

– Всё будет не так плохо, как ты думаешь, – мягко сказала она Хейзел. – Он может быть жесток на словах, но это всё. Обычно он помнит о том, что нужно доставить столько удовольствия, сколько он получает.

– Откуда ты это знаешь? – Хейзел коснулась Мелани дрожащей рукой. – Ты тоже была его…

– Да, – улыбнулась женщина. – Я была его любовницей. Но когда он захотел меня отпустить, я попросила его оставить меня в Доунфэйр Буш.

– Почему? – воскликнула Хейзел, не веря своим ушам. Как можно было не воспользоваться шансом убраться отсюда?

– Ну, – Мелани пожала плечами, – у меня никого не было. Мне не к чему было возвращаться и я встретила замечательных людей. Я хотела остаться с ними. Хозяин позволил мне, и он, к счастью, с тех пор не обращал на меня внимание. Поэтому сейчас я помогаю другим женщинам, которые становятся его любовницами, как физически, так и психологически. Если тебе будет нужна моя компания, когда он тебя отошлет, позови меня и я приду.

– Хорошо. Если я еще буду жива, – Хейзел беззаботно усмехнулась.

– А почему нет? – Мелани выглядела удивленной. – Близость никого не убивает.

– Но Эйдан может. Я просто не уверена, что смогу… я имею в виду…

Мелани задумчиво нахмурилась, наклонилась вперед и шепотом спросила:

– Ты девственница?

Хейзел сузила глаза.

– Нет.

– Тогда почему ты так боишься? Ты будешь в безопасности в физическом смысле, обещаю. Я знаю.

Хейзел отвернулась от пытливых глаз Мелани. Она не чувствовала себя комфортно, говоря о таких вещах с совершенно незнакомым человеком, но здесь больше никого не было. Единственным человеком, с которым она поделилась этой историей, была ее бабушка, а она находилась бесконечно далеко.

– Я была близка с мужчиной только один раз. И мне это не понравилось.

– Почему? – спросила Мелани в изумлении. – Вы двое любили друг друга, не так ли?

– Нет, – Хейзел всё еще не повернулась к ней. – У нас не было чувств друг к другу.

– Тогда почему ты… о! —Мелани ахнула и прикрыла рот ладошкой. – О Боже, ты… тебя…

– Нет! – Хейзел наконец повернулась к ней и яростно покачала головой. – Нет, меня не насиловали. Всё было совсем не так.

– Я не понимаю, – призналась Мелани, и Хейзел вздохнула, задаваясь вопросом, как объяснить, что тогда управляло ею.

– Всю свою жизнь я была одержима идеей любви, – тихо сказала она, глядя на голубое одеяло. – Я хотела любить и быть любимой, но у меня также были очень сильные… желания… определенного рода. Я боролась с ними долгое время, но когда мне исполнилось двадцать, я решила, что больше не хочу ждать. Любовь может прийти, когда мне будет тридцать или может быть, она вообще не придет, и я не была намерена оставаться девственницей всю свою жизнь. Мои… – Хейзел неловко замялась. – Сексуальные потребности сводили меня с ума, поэтому я отправилась в место, где часто происходили такие мероприятия. Я встретила мужчину… Боже, – горько засмеялась она. – Я даже не могу вспомнить его имя. Он был привлекателен и он был мне немного симпатичен. Думаю, я хотела его тогда… не знаю. Мы пошли к нему домой и занялись сексом, но это не доставило мне никакого удовольствия. Я поняла свою ошибку, когда было слишком поздно. После этого он просто заснул, а я оделась и убежала. Я пошла с ним по своему желанию, но всё равно чувствовала себя грязной, униженной и пустой в конце. Я ненавидела себя за это. За то, что сделала с собой. Я чувствовала себя шлюхой. Думала, что переспать с кем-то только из-за секса будет нормально, что это ни на что не повлияет, но оказалось, это имело для меня значение. Я просто не успела понять это вовремя.

Мелани ничего не говорила несколько минут. Она просто молча смотрела на Хейзел, как будто анализировала ее. Затем она осторожно спросила:

– Ты сказала, что у тебя были очень сильные сексуальные желания… они исчезли после этого неудачного первого опыта?

Хейзел рассеянно постучала пальцем по одеялу.

– Я не знаю. Не полностью, но я не собиралась повторять ту же ошибку. Я хорошо усвоила свой урок.

– Возможно, ты была права, – Мелани взяла Хейзел за руку. – Но теперь у тебя нет выбора. Поэтому я могу дать тебе только один возможный совет. Не сопротивляйся Эйдану. Я знаю, что он тебе не нравится. Я знаю, ты ненавидишь всю эту ситуацию, но если он почувствует, что ты не собираешься воевать с ним, он принесет тебе наслаждение. Прости меня за откровенность. Я сама не чувствую себя комфортно, обсуждая такие вещи, но… – Мелани с сожалением улыбнулась. —Я хочу, чтобы ты осталась в здравом уме в течение предстоящих месяцев, а это возможно только если ты сумеешь не возненавидеть себя и свою жизнь. Ничто не убивает человека быстрее, чем чувство горечи и никчемности – поверь мне, я знаю.

Хейзел просто отвернулась. Легко произносить слова, но следовать им в действительности? Она не могла себе этого представить. Она слишком хорошо помнила, что чувствовала после секса с тем безымянным мужчиной. Она никогда не хотела испытать это чувство снова.

Мысли о несправедливости ситуации вытолкнули ее ярость на поверхность. Поджав губы, Хейзел встала. Она не хотела идти на поводу у своей злости. Не сейчас, когда этот гнев может стоить ей жизни. Ей нужно пережить эту ночь, оставаясь холодной и рациональной. Только это выручит ее, только так она сможет убедиться, что увидит свою бабушку.

– Спасибо, – вежливо сказала она Мелани. – Я обдумаю то, что ты сказала. Теперь, думаю, мне лучше пойти к нему. Я бы не хотела, чтобы Эйдан разозлился еще даже до того, как я приду.

– Ты права, – Мелани в последний раз похлопала ее по спине и указала на дверь. – Пойдем, я покажу тебе дорогу в его спальню.

Хейзел последовала за ней, чувствуя, как дико бьется ее сердце и ее ноги дрожат, угрожая подкоситься.

«Холодно и рационально,» – напомнила она себе. – «Контролируй свои эмоции, не показывай истинных чувств. Будьте отзывчивой, но пассивной. Это наверняка скоро закончится. У как-его-там не ушло много времени на то, чтобы закончить, на этот раз будет точно так же.»      

С ней все будет в порядке. Она с этим справится. Обязательно.

***

Мелани привела ее к двери комнаты Эйдана и ободряюще сжала ее плечо.

– Удачи, – прошептала она. – И помни, что если тебе что-то понадобится, просто позови меня. Я буду на кухне.

Хейзел кивнула один раз, два раза, потом тяжело вздохнула и хрипло прошептала:

– Тебе лучше уйти. Я не хочу… я хочу побыть в одиночестве.

Мелани улыбнулась ей в последний раз и ушла. Хейзел уставилась на дверь, стараясь дышать медленно и глубоко.

– Раз-два-три… – начала она, потом остановилась, сглотнула, и попыталась снова. – Раз-два-три, вот дерево, смотри. Я заберусь на него, не буду видеть никого. Я спрячусь в листве, буду греться под солнцем, и каждый, кто поднимет голову, тут же отвернется.

Она придумала этот короткий стишок со своей бабушкой много лет назад. Он был по-детски глупым и нескладным, но он всегда помогал, когда Хейзел нервничала или боялась. Он давал ей надежду и уверенность, и после того, как она произносила эти волшебные слова, она чувствовала, что не подведет себя, несмотря ни на что. Обычно это срабатывало… хотя она не была уверена, что сработает сейчас.

Глубоко вздохнув, она, наконец, постучала в дверь.

– Входи, – ответил голос Эйдана.

Хейзел вошла в комнату и внимательно осмотрелась. Она уже поняла, что у Эйдана должно быть много денег, потому что каждое место в этом доме было богато обставлено, но почему-то всё всегда выглядело одинаково. Те же темные полки, те же большие окна, даже те же ковры и стены кофейного цвета. Эта комната была более роскошной, чем другие, но она ничего не рассказывала о своем владельце. Она была холодной и безличной, несмотря на все дорогие вещи. Маленькая комната Хейзел и Эбигейл выглядела намного приятнее. Выглядела живой.

– Что, ты собираешься стоять там всю ночь? – спросил Эйдан, но, к ее удивлению, Хейзел не услышала никакой насмешки в его словах. Они прозвучали почти как дружелюбное поддразнивание.

Настороженная, она сделала несколько шагов в его сторону и пожала плечами.

– Я не знаю, – сказала она, горячо надеясь, что ее голос не выдал ее беспокойства. – Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Хейзел почувствовала тошноту от своих же слов и тут же посмотрела вниз, на пол. Наверное, будет легче просто не смотреть на этого человека. Если бы только он не возражал…

Когда она снова подняла голову, удивленная долгой тишиной, она увидела, что Эйдан задумчиво смотрит на нее.

– Садись, – предложил он, указывая на кровать. Хейзел нервно прикусила губу и сделала, как он сказал. Эйдан медленно подошел к ней, затем мягко погладил ее волосы.

– Расслабься, – прошептал он. – Всё будет хорошо. Тебе не о чем беспокоиться.

Хейзел не ответила, а только еще больше напряглась. Эйдан осторожно снял с ее плеч светлую накидку и убрал ее. Нежно коснулся ее кожи.

– Тебе не о чем беспокоиться, – повторил он, поглаживая ее спину. – Закрой глаза.

Хейзел повиновалась, пытаясь выключить все негативные мысли и сконцентрироваться на звучании тихого шепчущего голоса. Каким-то образом это помогло ей немного расслабиться, поэтому она снова открыла глаза и впервые заметила, что Эйдан зажег свечи, чтобы осветить комнату. Странно, как она могла это пропустить? И зачем ему делать это? Он что, думал, что этого будет достаточно, чтобы смягчить изнасилование, которое должно произойти?

Вспомнив о том, почему она здесь, Хейзел снова начала паниковать, поэтому поспешила вновь закрыть глаза. Эйдан продолжал медленно и нежно гладить ее.

– Мне нравятся твои волосы, – пробормотал он, прислонившись ближе, глубоко вдыхая их аромат. – Они длинные, мягкие и красивые. – Эйдан подвинулся, чтобы лучше к ней приблизиться и прошептал прямо в ухо Хейзел: – Ты красива… Хейзел.

Хейзел дрожала, чувствуя его горячее дыхание, наслаждаясь легкими прикосновениями. Она, наконец, полностью расслабилась, позволив чему-то теплому начать разливаться в ее животе. Она не верила ни единому слову Эйдана – она не была идиоткой, которая могла бы купиться на пустые комплименты. Но ради себя самой, она хотела верить его словам. Хотела, чтобы они были правдой.

Эйдан продолжал ласкать ее и, наклонившись, оставил россыпь поцелуев вдоль ее шеи. Сначала эти поцелуи были едва ощутимыми, но всё больше и больше они набирали силу. Хейзел выгнула спину и негромко застонала, когда почувствовала первое прикосновение горячего языка к своей разгоряченной коже. До этого Эйдан не двигался дальше ее плеч, но теперь его рука вдруг осторожно коснулась ее груди, и Хейзел дернулась, как будто его прикосновение обожгло ее.

Мужчина повернул ее лицом к себе и ласково погладил по щеке, пристально глядя ей в глаза. Когда он наклонился к ней, Хейзел не шевельнулась. Она задумалась на мгновение, взвешивая свои варианты, разрываясь между отвращением и невольным желанием, а затем закрыла глаза и позволила Эйдану поцеловать себя.

Поцелуй был приятным. Тепло в ее животе накалилось, становясь почти невыносимым, и после мгновения колебаний, Хейзел решила расслабиться.

Почти сразу поцелуй углубился, став страстным и пылким. Эйдан обнял ее за талию и притянул ближе, крепко прижимая к своему телу, и Хейзел ответила взаимностью, упиваясь чувствами, которых так долго жаждала, чувствами, в которых отказывала себе. Когда руки Эйдана начали снимать ее платье, она не протестовала. Ее разум был в каком-то другом месте, туда, куда она сознательно отправила его. Там она не могла разумно мыслить, не могла реагировать так, как действительно хотела, как собиралась реагировать до прихода сюда. Какая-то часть ее знала, что то, что она делала, было неправильно, что позже она, вероятно, будет презирать себя за эту отвратительную слабость, но уступить было безопаснее, как физически, так и морально.

Хейзел позволила своему телу взять верх, решив сосредоточиться на физических, первобытных позывах, которые проснулись в ней при прикосновении Эйдана. В конце концов, это было то, чего Эйдан ожидал, из-за чего ее привезли сюда. Тот факт, что прямо сейчас она хотела того же самого, было лишь удачным совпадением.

Эйдан грубо толкнул ее на спину, не прерывая поцелуя. Когда ему не удалось полностью избавиться от платья Хейзел, он зарычал и резко дернул за него, чуть не порвав его на части. Хейзел ахнула, но не проронила ни слова – только помогла ему снять с себя одежду.

Эйдан остановился на мгновение, наблюдая за ней, и какой-то крошечной частью ее разума, которая всё еще была способна функционировать, Хейзел задалась вопросом, почему в этот раз всё по-другому. В первый раз она легко смущалась, краснела, пытаясь отвести взгляд, но теперь она не чувствовала даже и тени дискомфорта. Напротив, она была полностью окутана желанием. Она едва могла думать, поэтому в основном лишь наслаждалась тщательностью, с которой Эйдан изучал ее тело.

Может быть, это отсутствие выбора и ответственности за него давали ей возможность ощутить себя свободной?

Какая разница?

Нетерпеливо, она схватила голову Эйдана и притянула его к себе, страстно целуя его. Эйдан усмехнулся, а затем крепко сжал ее грудь, заставив Хейзел вскрикнуть и инстинктивно дернуться назад. Эйдан ужесточил хватку на ее талии и снова поцеловал, еще более глубоко и настойчиво. Из любопытства, Хейзел снова попыталась отодвинуться, и заметила, что хватка Эйдана немедленно стала еще жестче.

Интересно. Необходимость всё контролировать явно была его слабостью.

Тем не менее, Хейзел не была настроена сопротивляться по-настоящему, поэтому, отбросив притворство, вновь позволила себе раствориться в поцелуе. Она была мгновенно вознаграждена более мягкими, успокаивающими ласками, и, обхватив руками плечи Эйдана, подтянула его ближе к себе. Хейзел не заметила, как он избавился от своей одежды, но очень скоро почувствовала его горячую кожу своим телом. Открыв глаза, она увидела, что Эйдан тоже обнажен. Ощутила, как ее щеки вспыхнули, но ее сознание едва отметило это. Она была слишком зачарована его лицом.

Она не знала этого человека. Он был незнакомцем, и то малое количество информации, которым Хейзел владела, было только отрицательным. Прийти сюда, в его спальню, в его дом, не было ее выбором, поэтому она провела этот день, желая, чтобы он умер, или исчез, или что-нибудь еще – что угодно, что могло бы убрать его как можно дальше от нее. Только сейчас, воспламененная и сгорая от возбуждения, она впервые позволила себе заметить, что Эйдан красив.

Его глаза действительно были странного, абсолютно черного цвета, но это больше не пугало Хейзел. Она была очарована тем, как странно и экзотично они выглядели по сравнению с его бледной кожей. Слишком бледной, решила она. Всё в этом человеке было противоречиво, так как он всегда переходил из крайности в крайность. Он был ледяным при каждой их встречи до этого, но бурлящим страстью сейчас. Обращался с ней, как с мусором, но также подумал о том, чтобы зажечь свечи в попытке создать приятную романтическую атмосферу, и он всё еще продолжал ласкать ее, шепча успокаивающие вещи, призывая расслабиться.

Хейзел была сбита с толку, не зная, что и думать. Внешний вид Эйдана также был интригующим, создавая необычный контраст. Ей это нравилось. В этот момент, даже понимая, что именно страсть затуманивала ей сознание, она не видела в нём монстра. Кого-то доминирующего, холодного и расчетливого – да, но не уродливое существо, каким она его посчитала сначала. Идеальный предмет для рисования.

Легкий укус на левом соске заставил ее ахнуть и выгнуться в ответ, откинув голову на подушку. Эйдан подарил ей длинный чувственный поцелуй в шею, нежно погладил ногу, а затем прошептал:

– Ты делала это раньше?

Хейзел потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чём он спросил. Она была слишком сосредоточена на медленных, мягких поглаживаниях, которые Эйдан никак не прекращал. Его губы были так близко, что у нее закружилась голова – казалось, ее желание было таким сильным, что перекрывало все остальные ее чувства.

– Что? – наконец хрипло пробормотала она, и Эйдан понимающе усмехнулся.

– Я спросил, ты когда-нибудь была с кем-то? – повторил он. Хейзел нахмурилась и отвернулась на мгновение.

– Да. Однажды. Это было давно.

– Хорошо, – Эйдан наклонился вперед и провел языком по ее губам, вызывая тихий стон в ответ. – Если это было давно, мы должны это исправить, не так ли?

Прежде чем Хейзел смогла ответить, он крепко прижал обе ее руки к кровати, бедром развел ее ноги в стороны, прежде чем войти в нее, медленно, но настойчиво. Хейзел вскрикнула, чувствуя короткую вспышку боли, однако перед глазами всё почернело, когда Эйдан начал двигаться, скользя в нее жесткими, длинными толчками.

В этот момент она вообще перестала думать. Она могла только слушать свои чувства, а чувствовала она себя желанной. Нужной. По-настоящему принадлежавшей кому-то, чего она никогда не испытывала ранее. В первый раз всё было не в сравнении с тем, что происходило с ней сейчас. Хейзел не могла сдержать искренних стонов, обхватив ногами бедра Эйдана, инстинктивно пытаясь почувствовать его лучше, хоть это всё еще вызывало у нее небольшой дискомфорт. Она не могла пошевелить руками, так как Эйдан всё еще прижимал их к кровати слишком сильно, но даже это доставляло ей странное удовольствие. Опять из-за отсутствия выбора? Раньше она могла только представлять, каково было бы ощущать себя контролируемой кем-то. Теперь же… она знала.

Ощущения только усиливались под пристальным взглядом Эйдана, тем, как он наблюдал за каждой переменой, каждой вспышкой боли и удовольствия на ее лице. Разглядывая его через полузакрытые глаза, Хейзел чувственно провела языком по губам, гадая, какую реакцию это вызовет. Она не была уверена, чего хочет, пока не увидела вспышку чего-то дикого в глазах Эйдана. Его толчки ускорились, становясь всё сильнее и жестче, и тихие стоны вновь начали срываться с губ Хейзел. Когда она почувствовала, как зубы больно впиваются в ее плечо, она закричала, но это, казалось, только еще больше завело Эйдана. Он поочередно приносил то боль, то удовольствие, и это дарило Хейзел неописуемое ошеломляющее чувство, которое переполняло ее всё сильнее. Хейзел понимала только то, что хочет большего.

Вскоре, горячая волна накрыла ее с головой, на мгновенье забрав ее способность дышать. Хейзел бессознательно приподняла бедра, услышав глубокий стон Эйдана. Он сделал несколько последних сильных толчков и замер. Хейзел все еще дрожала, когда почувствовала, как что-то горячее наполняет ее изнутри. Хватка Эйдана ослабла, и через мгновение он рухнул на нее, тяжело дыша. Нерешительно, Хейзел коснулась его темных волос и слегка погладила их, наслаждаясь тяжестью его тела. Странно, но даже сейчас, после всего, реальность не рухнула, как она того ожидала. Она снова могла мыслить рационально, и всё равно ни о чём не жалела. На самом деле, она даже была… довольна. Впервые, она испытывала ощущение полного удовлетворения, и это было странное чувство. Странное, но приятное.

Улыбаясь, Хейзел медленно погладила Эйдана по спине. Он прижался к ее шее, и тень блаженной улыбки коснулась его губ. Хейзел удивленно подняла брови, размышляя о том, действительно ли ее желание так тщательно размыло границы между отвращением и страстью, и не пожалеет ли она о своем порыве позже. Тем не менее, она не прекращала ласки, пока дыхание Эйдана не выровнялось, и ей хотелось задать миллион вопросов.

Наконец, Эйдан пришел в себя и сразу же скатился с нее. Несколько мгновений он лежал на боку, глядя в потолок, а затем повернулся, чтобы посмотреть на нее.

– Что ты до сих пор здесь делаешь? – спросил он. Хейзел нахмурилась. Кто, черт возьми, может понять этого человека? Всего минуту назад он выглядел уязвимым, наслаждался ее объятиями, или, по крайней мере, Хейзел так чувствовала, а сейчас он снова холоден и отдален. Почему? Она не поддалась соблазну отвергнуть его, зная, чего это может стоить ей, так почему сам Эйдан испытывал нужду защищаться?

Хейзел пристально посмотрела на него, пытаясь увидеть хоть что-нибудь, в надежде что-то понять. Черты Эйдана были действительно потрясающе красивы, Хейзел была поражена, что она не заметила этого раньше.

Переполненная внезапным желанием запомнить их, она нежно коснулась лица Эйдана, очертив его подбородок.

– Я хочу нарисовать тебя, – прошептала она. Эйдан моргнул, явно озадаченный. На секунду Хейзел увидела в его глазах вспышку чего-то неузнаваемого, необычного, но к сожалению, она исчезла так же быстро, и его глаза снова стали холодными.

– Я думал, Тиффани объяснила тебе правила, – резко сказал Эйдан. – Никаких разговоров, никакого взаимного времяпровождения после секса. Не беспокоить меня дольше, чем необходимо. Я понимаю, что ты неопытна и не понимаешь, что такое секс – это было более, чем очевидно, но даже ты должна знать, что значит «закончить». Если же нет, то позволь, я тебе объясню: на сегодня всё. Мне больше не нужны твои услуги. Уходи.

Хейзел сердито сузила глаза, но отказалась поддаться на такую очевидную провокацию. Она собрала свою одежду и подошла к двери. Глубоко вздохнув, повернулась к Эйдану и улыбнулась.

– Спокойной ночи, – сказала она. Он удивленно поднял брови, фыркнул и отвернулся.

Довольная, Хейзел вышла из комнаты.

***

За всю ночь она не сомкнула глаз – провела ее, стоя у окна, смотря в темноту и думая.

Она вовсе не была глупой. Она признавала тот факт, что удачный секс мог спутать ее приоритеты, заставляя ее чувствовать себя увлеченной, как любая впечатлительная девственница – или полу-девственница, как это было в ее случае. Поддаваться этому глупому, неожиданному вожделению было опасно, но по какой-то причине Хейзел не хотела останавливаться. Впервые, она начала чувствовать, что находится именно там, где должна, и что, возможно, всё не так уж и плохо, как она считала раньше.

Эйдан был не самым хорошим человеком. Он не был дружелюбным, его высокомерие и эгоизм поражали, но всё же, после моментов, которые они только что разделили, Хейзел думала, что под оберткой всё же может найтись что-то большее, чем казалось сначала. Сейчас она не верила, что Эйдан мог кого-то убить или изнасиловать, хотя она не могла быть уверена насчет принуждения. Она не знала, как такое откровение могло прийти так быстро, после одной ночи, но что-то в ней упивалось этим новообретенным знанием. То самое, что заставляло ее чувствовать эту странную тягу к нему.

Может быть, намерение добиться того, чего она хочет, и посмотреть, к чему это приведет, будет самой большой ошибкой в ее жизни, но, в любом случае, ей нечего терять. Ей придется провести здесь три долгих месяца, прежде чем она получит шанс вернуться домой, так что было много времени, чтобы выяснить, ошиблась ли она в Эйдане, и была ли ее ошибка на самом деле результатом ее наивности и влияния секса.

Хейзел вздохнула, рисуя пальцем маленькие фигурки на стекле. Она знала, что Эбигейл была бы рада увидеть, что она не сломалась, что ей удалось найти что-то приятное в ее нынешней ситуации. Она научила ее этому. Всегда искать что-то хорошее, наслаждаться каждым моментом счастья, которые она могла получить.

Хейзел хотела поговорить с ней. Обсудить всё. Посмеяться вместе. Хотя бы это.

Качая головой, она наконец отошла от окна и легла спать.

Может, она убьет двух зайцев одним выстрелом. Если она сумеет понравиться Эйдану, он, вероятно, позволит ей связаться с Эбигейл. Этого было достаточно, чтобы сделать Хейзел неумолимой в своих попытках завоевать его расположение.

Но это не было единственной причиной. Вовсе нет.

Глава 5

На следующее утро Хейзел не торопливо одевалась и заплетала волосы. В гардеробе было несколько разных платьев – явно дорогие, но отнюдь не новые. Хейзел полагала, что они были куплены для девушек, которые жили в этой комнате до нее. У Эйдана были деньги, но, возможно, он не хотел тратить их каждый раз на своих новых любовниц. У Хейзел не было проблем с тем, чтобы носить подержанную одежду, но зная, что она такая же, как и другие, и что Эйдан не видел в ней абсолютно ничего особенного, всё равно било по самооценке.

«Потрепанная», да?

Хейзел окинула своё отражение в зеркале последним критическим взглядом и поспешила выйти из комнаты. Она уже немного опоздала.

Она остановилась, когда увидела сидящего в кресле Эйдана с раздраженным выражением на лице. Брелари что-то говорил ему, не обращая внимания на его явное неодобрение.

– Доброе утро, – сказала Хейзел, садясь на свое место. Оба мужчины проигнорировали ее, даже не повернув головы, и Хейзел недовольно поджала губы.

Неужели было так трудно быть вежливым?

Тиффани, которая минуту назад пришла с подносом, бросила на нее ошеломленный взгляд. Хейзел пожала плечами и взяла стакан молока.

– Блюдо из кролика для вас сегодня, – сообщила Тиффани Эйдану, протягивая ему тарелку мяса.

– Что? – его голос был настолько недоверчив, что Хейзел опустила стакан и с любопытством посмотрела на него. – Почему? Я не хочу кролика, особенно на завтрак!

– Ну, тогда ты должен был нормально съесть свой ужин. Но ты был слишком занят своими исследованиями, поэтому теперь тебе придется что-то съесть, чтобы восстановить силы, – объяснила Тиффани. Эйдан фыркнул.

– У меня достаточно сил. И мне нужно, чтобы ты перестала говорить, что мне делать. Я больше не ребенок!

Хейзел едва сдержала смех. Несмотря на то, что Эйдан был явно зол сейчас, его возмущение было забавным. И он только что сказал, что больше не ребенок? Значило ли это, что Тиффани принимала какое-то участие в его воспитании? Интересно. Нужно будет спросить ее позже.

– Просто съешь это, – Тиффани посмотрела на мужчину, мрачно скрестив руки. – Ты знаешь, что это для твоего же блага.

– Боже, я ненавижу эту фразу! – проворчал Эйдан, но взял вилку и нож. Бен тихо рассмеялся, наблюдая за ним с явным теплом, в то время как Тиффани двинулась на кухню с довольной улыбкой.

– Это всегда с тобой срабатывает, – сказал Бен, все еще улыбаясь. Эйдан пожал плечами.

– Я просто знаю, что лучше поесть, чем слушать ее причитания и жалобы до конца недели. Мне нужен порядок в моем доме, если я хочу продолжить свои исследования.

– А ты не можешь иметь порядок, не делая того, что она говорит тебе, – издевательски протянул Бен, но когда поймал грозный взгляд Эйдана, то усмехнулся и покачал головой. – Ладно, расслабься. Я тебе верю. Правда.

– Что ты сам должен делать, так это следить за тем, что говоришь, – сказал ему Эйдан, но в его голосе не было злобы. – И мне нужна твоя помощь. Приходи ко мне в кабинет попозже сегодня. Я хочу исследовать все мои предыдущие версии о том, как попасть в Место, и посмотреть, не просчитался ли я где-то.

– Почему бы и нет? Сегодня мне всё равно нечем заняться, – сказал Бен, наливая себе чашку чая.

– Хорошо. Мне нужно мнение скептика. – Эйдан быстро закончил завтрак и встал. – Увидимся позже.

Хейзел наблюдала затем, как он уходит, потом быстро взглянула на Брелари и сосредоточилась на еде. Она не чувствовала себя комфортно в его присутствии. Сначала она не была уверена, кто пугал ее больше: Эйдан или Бенджамин. Теперь же, то, что она чувствовала к Эйдану сейчас, можно было назвать опасением, или тревогой, но не страхом. Однозначно не страхом. Что касается Брелари… Хейзел не знала, почему, но при одном взгляде на него, она содрогалась. У нее не было никакого желания говорить с ним и видеть его дольше, чем необходимо.

Через несколько минут он тоже ушел, и Хейзел наконец расслабилась. Она закончила есть, собрала грязную посуду и отнесла ее на кухню.

– Мелани, почему ты… Хейзел! – Тиффани, казалось, была шокирована, увидев ее. – Ты не должна была этого делать, дорогая. Это не входит в твои обязанности.

– Это не сложно, – улыбнулась Хейзел и наклонила голову, рассматривая Тиффани. – Вам нужно что-нибудь еще?

– Нет, я уже почти закончила. Всем нужен отдых, верно?– женщина вымыла руки, вытерла их, и села на стул. – Но я бы хотела с тобой поговорить. У тебя найдется минутка?

– Конечно, – Хейзел тоже села, пристально глядя на Тиффани. У нее было чувство, что та хотела поговорить с ней еще во время завтрака, поэтому она не возражала. У нее тоже было несколько вопросов.

– О, Боже, – Тиффани тяжело вздохнула. – Я даже не знаю, с чего начать. Я уже говорила тебе, что ты мне нравишься – это правда. Ты очень милая девочка. Но я надеялась, что ты также умна. Я надеялась, что ты не сделаешь ошибок, которые сделали другие девушки, но я глубоко обеспокоена тем, что я увидел там, – Тиффани кивнула в сторону столовой.

– Какие ошибки? – Спросила Хейзел. – Вы обещали мне рассказать.

– Ладно, – Тиффани резко встала, подошла к шкафу, достала две чистые чашки и налила в них холодного чая. Хейзел вежливо поблагодарила ее и сделала глоток. Она не хотела пить, но видела, как огорчена была женщина. Очевидно, ей нужно было некоторое время, чтобы собраться с мыслями и поделиться ими с Хейзел.

– Хорошо, – повторила Тиффани. – Но ты не должна никому рассказывать об этом разговоре, Хейзел. Никогда. Эйдан будет в ярости, если узнает, и поверь, мы не хотим этого увидеть.

– Хм, – Хейзел задумчиво нахмурилась. – Это не первый раз, когда вы говорите так, будто боитесь его. Но я этого не понимаю. Вы его любите и я верю, что он тоже любит вас. Иначе он бы не стал вас слушать.

– Да, – нежно улыбнулась Тиффани, – я думаю об Эйдане, как о своем сыне. Я знаю, что он любит меня. Он также любит Бена, но Господи, этот мальчик непредсказуем и вспыльчив! Кто знает, что ему взбредет в голову. Я знаю его с самого детства, и то, как он удивлял меня все эти годы, не всегда было приятным. Я бы сказала, что было больше пугающих моментов, чем приятных, но я научилась принимать Эйдана, таким, каким он есть. А как же иначе? Я практически вырастила его, – Тиффани улыбалась такой ностальгической улыбкой, что Хейзел захотелось увидеть всё своими глазами. Маленький, непослушный Эйдан? Она хотела бы разделить воспоминания Тиффани.

– Вы собирались рассказать мне о других девушках, – напомнила она. Улыбка исчезла с лица Тиффани.

– О, да. Другие. Как я уже сказала, я научилась принимать Эйдана таким, какой он есть… но обычно, большинство людей этого не делают. Те девушки, что были здесь до тебя… я разделила их на три группы. Первая – самая лучшая. Она состоит из тихих, послушных девушек, которые делают то, что им говорят и никогда не нарушают никаких правил. Они проводят здесь несколько месяцев, потом уходят, как им и было обещано. С ними нет проблем, с ними легко, как и хочет Эйдан.

Тиффани уставилась на свою чашку, глубоко погруженная в мысли.

– Затем вторая группа… самая маленькая и опасная. Эти девушки готовы на всё, лишь бы получить шанс избавиться от Эйдана. Им нечего терять. Некоторые из них думали, что могут получить деньги и дом после его смерти. Они были достаточно глупы, чтобы поверить, что если они притворятся, что любят его, Эйдан подпустит их ближе, а когда он умрет, мы все пожалеем их и предложим им остаться в Доунфэйр Буш.

– Невероятно – снова нахмурилась Хейзел. – Как будто в его смерти заподозрили бы кого-то еще. Что сделал Эйдан?

– Он выбросил большинство из них на улицу. Одну из них он… – Тиффани неловко замялась. – Он убил одну из девушек.

– Что? – Хейзел отшатнулась. – Он сам кого-то убил?

– Что такого удивительного? Тебе же уже говорили об этом, – Тиффани пожала плечами. – Я не согласна с его варварскими методами, но я его понимаю. Эйдан ненавидит предательство. Так, как его семья жила… скажем, то, как он думает, иногда нетрадиционно.

– А что насчет его семьи? – Хейзел навострила уши. – У него были плохие родители?

– Ну, не самые худшие, но и не самые лучшие. В любом случае, это не имеет значения, – Тиффани покачала головой. – Я рассказывала тебе о второй группе. Некоторые девушки притворялись, что влюблены в Эйдана, только чтобы потом убить его. Некоторые из них не опустились так низко. Они просто хотели отомстить и не притворялись. Они пытались навредить Эйдану каждый раз, и одной из них почти удалось убить его. Бен позаботился о ней, и он был в ярости. Даже я испугалась той ночью… – голос Тиффани задрожал.

Через несколько мгновений она продолжила:

– Итак, самая легкая и опасная группы. Есть третья… самая глупая. По правде говоря, когда я впервые увидела тебя, я боялась, что ты присоединишься ко второй группе, – Тиффани обеспокоенно посмотрела на Хейзел. – Но теперь я понимаю, что ошибалась. Ты явно принадлежишь к третьей, Хейзел, дорогая. Эти бедные девочки на самом деле влюбились в Эйдана и надеялись, что он ответит на их чувства. Конечно, этого никогда не происходило. Эйдан презирал их, насмехался над ними и оставлял их с разбитым сердцем. Они надеялись, что в конце концов он попросит их остаться, но он этого никогда не делал. Он обращался с ними хуже, чем с теми, кто пытался его убить. Не могу поверить, что ты купилась на это, как и они, Хейзел. После одной ночи! Я никогда в это не поверю!

– Это смешно, – Хейзел раздраженно вздохнула. – Я не влюблена в него.

– Я видела, как ты на него смотришь, – возразила Тиффани и с сочувствием взяла ее за руку. – Я должна предупредить тебя, что это безнадежно. Все вы думаете, что вы особенные, что именно вы завоюете его сердце, но этого не произойдет. Эйдан просто не такой. Боюсь, он даже не способен на такие чувства. Он прожил 33 года и до сих пор не испытал ни малейшего интереса к кому-либо. Кроме сексуального, конечно, – Тиффани застенчиво улыбнулась. – Это говорит о многом. Пожалуйста, дорогая, подумай хорошенько о том, что ты делаешь с собой. Ты очень хорошая девочка. Ты не заслуживаешь его холодности и жестокости.

– Вы не понимаете. Я не влюблена в него, – медленно повторила Хейзел, одергивая свою руку. – Как я могу? Я его даже не знаю. Но я бы хотела, потому что… я кое-что заметила в нем. Я не знаю, что это, но думаю, что это стоит узнать. Сначала я его боялась, – Хейзел слегка улыбнулась, вспоминая свою первую реакцию на встречу с Эйданом. – Он мне не понравился. Я всё еще не понимаю многого, и он не тот, кого я бы назвала порядочным. Будет нелегко узнать его, но мне всё равно здесь нечем заняться. Я готова попробовать, скорее из любопытства, чем из каких-то глубоких чувств. Мне интересно посмотреть, что заставляет его воздерживаться от эмоциональной привязанности к кому-либо. Потому что вчера я почувствовала, что он хочет привязанности. Близости. Я не знаю, что заставляет его отрицать это.

– О, – Тиффани смотрела на нее в замешательстве, разинув рот. – Это… необычно. Я никогда не слышала, чтобы кто-то говорил мне что-то подобное об Эйдане. Девушки обычно влюбляются в его красивое лицо и его опасную ауру, понимаешь? Они думают, что это игра. Что они могут превратить его в другого человека. В кого-то открытого, заботливого, спокойного. Когда они терпят неудачу, они чувствуют себя раздавленными, а Эйдан только смеется над ними. Поверь мне, мне пришлось вытереть много слез с лиц этих бедных малышек, – Тиффани потерла глаза, вероятно, вспоминая, как тяжело это было каждый раз.

– Ну, я сомневаюсь, что они действительно любили его, – сказала Хейзел. – Невозможно любить кого-то, о ком ты ничего не знаешь. Может быть, чувствовать какую-то связь с ним, что-то особенное, но любить? Мне так не кажется. Кроме того, это не любовь, если они хотят превратить его в того, кем он не является. Конечно, хочется, чтобы человек, которого ты любишь, изменился к лучшему, но стать кем-то другим полностью? Нет.

Тиффани пристально смотрела на нее.

– Что? – спросила Хейзел, внезапно смутившись. Она слишком заболталась? Тот факт, что Эбигейл всегда хотела услышать всё, что она хотела сказать, не означал, что остальные хотели того же.

– Ты интересный человек, – наконец сказала Тиффани, снова улыбаясь. – Я хочу надеяться, что ты не повторишь ошибок этих девочек. Если ты действительно заинтересована в Эйдане, может, тебе стоит попытаться узнать его получше. Но, пожалуйста, будь осторожна. Как я уже говорила, он не монстр, но он может быть жестоким и опасным. В этом мальчике есть что-то темное, и, хотя я обычно не сдерживаюсь с ним, я стараюсь не заходить слишком далеко, потому что последствия могут быть серьезными.

– Обещаю быть осторожной, – Хейзел нежно коснулась ее руки. – Спасибо, что поделились этой информацией о нём. Я ценю это.

Подарив Тиффани последнюю благодарную улыбку, Хейзел встала и медленно вышла из кухни.

Она не была уверена, почему вдруг чувствовала себя такой заинтересованной в Эйдане, но по какой-то причине, он ее интриговал. Она хотела узнать настоящего человека, того, кто стоял за образом, который он себе создал.

Однако ей придется действовать осторожно, если у нее вообще есть хоть какой-то шанс на успех.

***

– Здесь так красиво, не правда ли? – тихо спросил Эйдан, осматривая небольшой парк с густо посаженными деревьями. Бен кивнул.

– Да. Вот почему я вытащил тебя на прогулку. Ты проводишь так много времени в своем кабинете, что часто забываешь, как красиво это место и за что ты его любишь.

Эйдан не ответил, а лишь слегка улыбнулся. Он ненавидел, когда Бенджамин пытался читать ему лекции, но в данном случае он знал, что его друг прав. В прошлом месяце он был снаружи только один раз, поздно ночью, когда хотел подумать о том, что похоронил много лет назад. Свежий морозный воздух всегда помогал ему, а ночью он мог быть уверен, что его никто не побеспокоит.

Доунфэйр Буш был его мечтой с детства. Его семья никогда не пользовалась этим местом, поэтому его продали, когда Эйдану было семь лет. Эйдан много читал об этом в их семейных хрониках, и, хотя он посетил его только один раз, этого было достаточно, чтобы мгновенно в него влюбиться. Он протестовал в течение нескольких месяцев после того, как родители сообщили, что это место больше не принадлежит им, но когда понял, что все его просьбы напрасны, перестал задавать вопросы и пообещал себе, что когда станет взрослым, то выкупит его, на этот раз только для себя. В возрасте двадцати трех лет он это сделал. К тому времени он уже покинул дом, где провел свое детство. У него было достаточно денег, чтобы прокормить себя, и он не чувствовал желания оставаться там дольше, чем нужно. Книга, которую он опубликовал, его пятая, наконец принесла ему небольшое состояние, и вместе с деньгами, которые зарабатывал Бенджамин, они могли позволить себе почти всё. Их было недостаточно, чтобы продержаться несколько лет, но это было хорошее начало. Эйдан взял с собой Бенджамина и Тиффани, оставив умирающую мать, и больше туда не возвращался, даже на ее похороны.

Бенджамин ничего не сказал, но Эйдан знал, что он не одобрял его решение разорвать все связи. Возможно, даже ненавидел его.

Иногда Эйдан тоже ненавидел себя за это, но он редко об этом думал. Когда он ушел из дома, он ни разу не оглянулся. Та часть его жизни закончилась.

– Так что с твоими предыдущими версиями о Месте? Ты сказал, что хочешь обсудить их со мной, – напомнил Бен, отвлекая Эйдана от своих мыслей. Эйдан кивнул, затем указал на другую сторону парка и предложил:

– Пойдем туда. Давно мы там не были.

Бен вздохнул, покачал головой, но всё же неохотно последовал за ним. Эйдан знал, о чём он думает. Вероятно, гадал, кем же Эйдан являлся: хладнокровным, равнодушным ублюдком или мазохистом, который любил мучить себя, заставляя себя переживать самые ужасные моменты своей жизни.

Эйдан надеялся, что Бенджамин склонялся к первому варианту.

– Арбатнот написал несколько предложений, которые я считаю самыми важными во всей его работе, – начал Эйдан. Вздрогнув от ветра, он запахнув пальто. – Черт. Я не помню более холодной осени. В любом случае, Арбатнот упомянул такие фразы, как полу-постоянство, определитель времени, время первично, цель вторична, всё остальное не имеет значения. Они все кажутся такими простыми, но могут означать всё, о чём только можно подумать. Моя первая версия заключалась в том, что он говорил о снах. Сны – довольно интересная тема, так как люди ничего о них не знают. Может быть, чтобы получить право войти в Место, всё, что нужно, это погрузиться в состояние сна? Я два года изучал осознанные сны. Перевел книгу Эрви де Сент-Дениса о них, провел собственное исследование, но в конце концов, я зашел в тупик. Исчерпал все свои ресурсы, – Эйдан раздраженно покачал головой.

– Поэтому мне пришлось отложить эту версию и сосредоточиться на другой. Следующее, что я попытался исследовать, было коматозное состояние. Это более вероятная версия, но ее трудно проверить, так как я не знаю точно, как выйти из этого состояния, если уж в него попасть. Затем…

– Эйдан, послушай, – перебил его Бенджамин. – Я знаю, что ты делаешь. Я думаю, мы оба знаем.

Эйдан недовольно посмотрел на него.

– Да, потому что это так трудно понять, – протянул он. – Я знаю, что сама концепция «разговора» для тебя затруднительна, но…

– Я не это имел в виду, и ты это знаешь.

– Перестань перебивать, – Эйдан свирепо посмотрел на него. – Клянусь, Бенджамин, иногда я задаюсь вопросом, зачем я вообще с тобой связываюсь. Ты не умеешь слушать!

– Это неправда, – повысил голос Бен, – я просто устал слушать одну и ту же историю снова и снова. Я знаю, Эйдан! Я знаю всё о твоих попытках и исследованиях. Я был с тобой, помнишь? Я даже помог тебе достать эту чертову книгу про осознанные сны! Что мне трудно понять, так это твою неспособность взглянуть правде в глаза. Ты говоришь, что твоя первая версия была о снах? Это ложь. Было только одно, о чём мы оба подумали после того, как прочитали о "полу-состоянии", о котором упомянул Арбатнот. Кома, да, но также клиническая смерть.

Лицо Эйдана тут же превратилось в каменную маску, и Бенджамин схватил его за руку.

– Что еще имеет смысл, Эйдан? Это как в поэме Данте. Вот почему после пяти лет ты, наконец, начал разыскивать всю информацию об аде. В глубине души ты знаешь, что нужно почти умереть, чтобы возможно получить шанс испытать то, что Арбатнот, по его словам, сделал. Кома – тяжелое и опасное состояние, а клиническая смерть? Почти невозможно достичь её, а затем вернуться. Ты это знаешь. Ты это знал с самого начала, но притворяешься, что это не так. И знаешь почему?

– Умираю от нетерпения услышать, – с сарказмом произнес Эйдан. Бенджамин, как обычно, проигнорировал его тон.

– Как я сказал несколько дней назад, тебе это не нужно. Совсем. Что тебе нужно, так это крестовый поход. Что-то таинственное, что-то сложное, что-то, на что можно потратить годы в попытках осуществить. Ты намеренно выбрал эту историю про "путешествие в ад" и начал копать, убеждая себя, что это то, чего ты действительно хочешь. И всё же, если бы это действительно было так, ты бы попробовал клиническую смерть много лет назад. Ты не боишься умереть, но не видишь смысла делать это без достойной причины.

– Достойной причины? – спросил Эйдан низким, зловещим голосом, пристально глядя на Бена. – Ты думаешь, что я дурак, который продолжает лгать сам себе? Потому что я… настолько жалок, что не могу найти другого смысла жизни? Чего-нибудь более полезного?

– Почему же, – Бен мягко улыбнулся ему, разозлив его еще больше. – Ты выбрал самый совершенный смысл, Эйдан. Что-то едва осуществимое, но очень информативное. Ты любишь узнавать новое, я знаю. А почему ты продолжаешь притворяться… ты уже зашел слишком далеко. Признать, что ты этого уже не хочешь, всё равно, что признать поражение. Признать, что потратил годы на то, что тебе даже не нужно. Признать, – Бен кивнул на четыре могилы перед ними, – что всё это было напрасно.

Эйдан ничего не ответил. Он почувствовал, что Бен медленно уходит от него, вероятно, направляясь обратно к дому.

Он не двигался. Просто стоял там, глядя на могилы, глубоко задумавшись.

Глава 6

Следующая неделя казалась невыносимо долгой. Хейзел бродила по дому, изучала многочисленные картины, помогала Тиффани на кухне и разговаривала с Мелани. Ночью она ходила в комнату Эйдана, где они занимались сексом, и всё. Ничего больше. Если бы Хейзел разрешили выйти на улицу, всё могло бы быть немного интереснее, но согласно этим глупым правилам, у нее не было другого выбора, кроме как остаться в доме. Ей было скучно до смерти.

Она попросила Тиффани отправить письмо ее бабушке, чтобы та знала, что с Хейзел все в порядке, но Тиффани отказалась, хоть и неохотно. Тиффани, вероятно, чувствовала, что она не в том положении, чтобы просить Эйдана о чём-то личном, даже если по мелочи, и Хейзел не могла не злиться на ее лицемерие. Как будто Эйдану нужно было всё рассказывать! Тиффани сама задавала много вопросов об Эбигейл, жалела их обеих, обещала молиться каждый день, но на деле, отказывала в реальной помощи.

После этого Хейзел перестала часто приходить на кухню. Всё чаще она стояла перед дверью кабинета Эйдана, и всё в ней дрожало от желания постучать, войти внутрь… чтобы поговорить. По-настоящему, а не так, как они это делали в постели. Эйдан был опытным любовником, он мог чувствовать партнера каждой клеточкой своего тела. Он знал, как ласкать, как целовать, что успокаивающе шептать ей, когда отпустить, а когда проявить жесткость. Но в то же время, он всегда был более грубым, более настойчивым, чем это было необходимо, и Хейзел была озадачена этим. Возможно, Эйдан думал, что таким образом демонстрировал свой контроль над ней, но он был неправ, если считал, что это пугало или подавляло ее. Напротив, Хейзел наслаждалась всем, что он мог ей дать, иногда даже больше, чем она сама могла понять. Она не была уверена, знал ли Эйдан об этом. Он был проницателен, поэтому, должно быть, заметил, что их бурный секс делал Хейзел такой же необузданной, но было похоже, что он не верил, что ей действительно настолько нравится. Как будто он хотел не верить этому.

Ну, размышляла Хейзел, он мог продолжать верить во что угодно. Пока. Пока она не будет уверена, что у нее есть власть, по крайней мере, в какой-то степени.

Теперь, вновь стоя перед дверью кабинета, она сомневалась, должна ли она постучать, как она всегда того хотела, или уйти, как она всегда делала. Тиффани постоянно предупреждала ее не беспокоить Эйдана, но что она знала? Как Хейзел должна была узнать его, если вела себя так, будто боялась его? Что он мог с ней сделать? Что-то в нём было темным, Тиффани была права, но по какой-то причине, Хейзел не чувствовала страха. Может быть, это было наивно и неправильно, может быть, она пожалеет об этом, но, по крайней мере, сейчас она чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы попытаться. Сделать первый шаг, который она себе обещала.

Хейзел глубоко вздохнула и выпрямила плечи. Ее сердце билось как сумасшедшее.

– Раз-два-три, вот дерево, смотри, – пробормотала она. – Я заберусь на него, не буду видеть никого. Я спрячусь в листве, буду греться под солнцем, и каждый, кто поднимет голову, тут же отвернется.

Удивительно, как может помочь какая-то глупая детская поговорка. Хейзел почувствовала волну благодарности к своей бабушке, которая помогла ей придумать ее много лет назад. Кто бы мог знать, как она ей понадобится?

Вернув себе силы и уверенность, она постучала в дверь.

– Да, —тут же ответил голос Эйдана. Хейзел задержалась, нервно прикусила губу и вошла в комнату. Брови Эйдана поднялись, когда он увидел ее.

– Ты? – удивленно спросил он. – Что ты хочешь?

О, черт побери, внутренне застонала Хейзел. Она даже не придумала какую-то причину, чтобы объяснить свой визит. Насколько это было глупо? Она так долго хотела зайти и не придумала правдоподобного оправдания?

– Я… я просто хотела кое-что спросить, – проговорила она. Эйдан встал, явно раздраженный.

– Я не знаю, что с тобой не так, – прошипел он, – но я ясно помню, что просил тебя не приходить ко мне, пока я не позову. Ты что, совершенно безмозгла?

Что? И она хотела узнать этого человека?

– А ты просто грубиян! – выплюнула Хейзел. Ее голос повысился. Теперь она не была уверена, что прийти сюда было хорошей идеей. – Подобное пресекает все грани грубости – ты явно совершенно ничего не знаешь о манерах! Тот, кто сказал тебе, что быть надменным в моде, солгал. Это просто смешно! Ты думаешь, что жить в прекрасном месте, полном дорогих вещей, достаточно, чтобы принадлежать высшему обществу? Это не так!

Эйдан засмеялся и закатил глаза.

– Ты говоришь почти как Бен. Хуже, чем он, потому что он хотя бы знает, о чем говорит. За кого ты себя принимаешь? Никто из ниоткуда, хороша только для одной вещи. И ты думаешь, я буду слушать всю эту чушь, что ты несешь? Ты бредишь. Кроме того, – Эйдан холодно улыбнулся. – Меня не волнует высшее общество или люди в целом. Я отвечаю только перед собой, поэтому веду себя так, как хочу себя вести. В этом нет ничего неправильного. Тебе же с самого начала сообщили правила. Ты должна понимать, что за их нарушение ты будешь наказана.