Читать книгу Королевство ночи 1. Рождённая во тьме - Ксения Анатольевна Изотова - Страница 1

Пролог

Было время… А, впрочем, тогда ещё не существовало и самого понятия времени, и часы не постукивали предательски, отмечая неумолимый ход жизни. Небо тогда было бесконечно высоким и безбрежным, как воды океанов, а звезды мерцали мягче и вместе с тем гораздо ярче, чем сейчас, и мириады этих крошечных точек освещали небосклон с такой силой, что ночь была ничуть не темнее, чем день. Деревья тогда возвышались прямо и гордо, как мачты неведомых кораблей, слегка покачиваясь от упругих порывов ветра. Солнце ослепительным диском увенчивало горизонт и цветы тянули к нему свои яркие головки.

Земля тогда казалась раем – идиллический сад, куда не ступала ещё нога человека. Птицы пели в ветвях кустарников, и серебристые рыбки быстро скользили, создавая рябь на глади озер и прудов, но ни один человек не мог войти в этот полный беспечного покоя мир. Но мир, тот самый мир, который ныне так хорошо известен каждому, тот мир, который позже нарекут Тарриной – землей жизни, не был совсем уж пуст. Одна пара глаз – и каких глаз! – пристально следила за его благополучием, одна пара сильных, но нежных рук заботилась о нем. Ибо у мира этого, пока ещё безымянного, была хранительница, и имя ей было Дану. Великая Богиня-мать, вечно рождающая жизнь в своем трепетном изобилии взирала на свои владения и радостная улыбка играла на её губах. Волосы Дану отливали золотом, как спелые колосья пшеницы, изумрудные глаза таили в себе несчитанное множество тайн. На щеках богини играл легкий румянец, и сладостными переливами звучал её смех. Но вот, словно тёмная туча закрывает солнце, печаль набежала на лик богини. Кто знает, как давно это было, ведь время ещё не имело тогда никакого значения. Сколько раз перевернулись песочные часы вечности к тому моменту, когда прекрасная Дану осознала своё одиночество? Никому это не ведомо, но легенды седой древности говорят об этом так:

Великая богиня огляделась вокруг, и не было рядом никого, чтобы разделить с ней её одиночество. И скучен показался ей великолепный мир вокруг, скучен и тосклив. Тогда Дану подошла к озеру, таившемуся меж плакучих ив, и опустила в него свою белоснежную руку. Она легко взмахнула тонкими пальцами, создавая маленький водоворот в воде и в то же мгновение этот водоворот начал расти, ширясь и раздуваясь, и сила его была столь немыслима, что небо раскололось надвое, и из двух его половин вышло два сына Великой Богини. Одним из них был Ану – светлый бог, вместилище жизни и чистого пламени. За спиной его распахнулись два белоснежных крыла, словно простершихся от одного края мира до другого. Его улыбка была столь прекрасна, что никто не смог бы спокойно взглянуть на неё, а голос звенел, как ликующий колокол. Доброта Ану была столь велика, что он, силясь излить её на весь мир, создал многие расы – людей, эльфов, гномов, великанов и многих других, которым милостиво подарил всю землю, созданную его матерью. И Дану радостно взирала на своего сына, и нежностью полнилось материнское сердце, ибо в нём она видела свое отражение, но ещё более чистое и совершенное, нежели она сама.

Совсем иным был второй сын богини. Рожденный из мрака и испепеляющего жара, едва ступив в мир, он принёс в него разрушение и гибель. Смертью дышал его лик, злоба таилась в его усмешке. В ответ на творение своего брата, он также принёс миру подарки – войны, голод, болезни и пороки. Ану восстал против своего брата и изгнал его из пределов мира. Увы, ни Ану, ни его мать так и не смогли исправить то, что успел сотворить тёмный бог, наполненный гневом, но они попытались хотя бы предотвратить ещё большие жертвы. И брат Ану ушёл в неведомые пределы, но перед тем он оглянулся в последний раз на мир, который покидал. Невольно все вздрогнули от этого взгляда, ибо в нём была ярость, какой никто ещё не видывал и жажда мщения – отчаянная, страстная. Бог рассмеялся дробным смехом и тихий шёпот пронзил пространство.

– Ничто ещё не окончено, знайте, всё ещё впереди.

И тень его бесследно растаяла вдали на многие тысячи лет. Лишь имя его осталось в людской памяти, но и этого было довольно, чтобы воскресить воспоминания о боге Смерти и Тьмы. И имя его было – Рьелль.

Глава 1

«По приказу Высшего Магистрата в году 2074 от Великого Изгнания была создана тюрьма, не имеющая в броне своей ни единого изъяна. Никто из вошедших в неё не смог бы её покинуть. Самая надёжная и безопасная тюрьма Таррины была предназначена для наиопаснейших преступников, иное наказание для коих было бы чрезмерно мягким, но кои не могли бы по той или иной причине быть преданы смерти за свои бесчисленные преступления. Возведением тюрьмы, наречённой Вечной Тюрьмой или Скьялл (как звучит её название на на языке древних)ознаменовалась новая эпоха, в которой смертные без страха могли ходить по земле. Тюрьма эта стала подобной чудовищному стражу, пасть которого гостеприимно распахивалась для всякого, кто ступал в её пределы, а затем захлопывалась навеки. И никто, чья совесть не была чиста, не мог без ужаса помыслить о ней…»

Из исторических архивов г.Афаль

Летописи магистра Андроника Горского

Писано в 2530г. От В.И.1

Я встала с широкого каменного парапета и заглянула вниз, в бездну. Западная башня Скъялл была не самой высокой, но всё равно оставалась моей любимой. С неё открывался вид на море, вечно бушующее, неспокойное, тревожное. Шум моря здесь был так силён, что звучал и звучал нескончаемым потоком, так что я не слышала ничего, кроме него. Даже крики чаек доносились издалека, словно через плотную пелену. Сколько себя помню, я всегда любила приходить именно сюда, поднималась по полуразрушенной лестнице и сидела, любуясь на белые буруны в минуты относительного покоя и на огромные бурные валы в шторм. Штормы в этой части света случались часто, и порой волны поднимались на высоту десятков метров, заливая подножие башен. К счастью, сама тюрьма стояла на высоком скалистом мысу, который, хотя и глубоко вдавался в море, всё же защищал от буйства стихий. Глубоко вдохнув воздух, пахнущий влагой и солью, я подставила лицо солнцу. Солнце было редким гостем на этих широтах – как-никак самый север материка, поэтому моя кожа всегда была очень бледной, даже с каким-то намеком на синеву. Впрочем, такой была кожа всех узников Скьялл. Следует сказать, что я-то как раз узником не была, но невольно разделяла их судьбу.

Моя мать, Лисана, попала в Скьялл уже будучи беременной. Если бы она сообщила об этом, над ней наверняка бы сжалились и отправили бы в другое, не столь безнадёжное место. Но, из гордости ли, или будучи уже подвергнутой начаткам безумия, которое развилось в ней, она умолчала о своём положении и оказалась здесь. Когда ужасная правда всплыла наружу (а точнее, когда растущий живот стало уже невозможно скрывать) было уже поздно. В Вечной Тюрьме не так уже много правил, но одно из них нерушимо – тот, кто попал сюда, уже никогда не выйдет. Разумеется, правило не распространялось на охрану и прислугу, но у них были специальные амулеты, позволяющие как бы не совсем присутствовать здесь. Я сама толком не разобралась в этом, но кажется магистрам удалось сделать так, чтобы часть ауры оставалась снаружи стен тюрьмы. Таким образом, люди получали возможность входить и выходить, но для этого было нужно, чтобы при первом входе на их шее висел специальный амулет. У меня, как нетрудно догадаться, такого амулета не было – ведь я не вошла в Скьялл, а появилась, точнее, родилась, уже здесь. Такой возможности Великие Магистры не предусмотрели, и я оказалась навеки запертой в Скьялл – не совсем пленница, но и не свободный человек. Поначалу меня это не слишком расстраивало, ведь у меня было всё, что нужно любому ребёнку – любовь и забота матери, еда и спокойная атмосфера. Здесь было не принято притеснять или оскорблять узников, ведь им не суждено было выйти наружу. Поэтому за исключением возможности покинуть Скьялл, у нас было всё, что только может понадобиться. А я, ко всему прочему, абсолютно спокойно могла разгуливать по всему замку – силовые решётки, рассчитанные на узников, пропускали меня безо всякого вреда. Я была как бы неучтённым элементом системы, и в целом мне жилось весьма неплохо. Всё начало меняться после того, как мне исполнилось шесть лет. Лисана всегда была немного странной, но тут я начала замечать, что эти странности становятся все ощутимее, пока, наконец, она не обезумела вовсе. Она перестала узнавать меня, перестала реагировать на происходящее вокруг. Целыми днями мать сидела неподвижно и лишь шевелила губами, едва слышно шепча слова на неизвестном мне языке. Впрочем, я догадывалась, что это за язык, потому что именно оттуда было взято моё имя – Леанисса. Ещё когда я была маленькой, мама говорила, что это древнее и прекрасное имя, прекрасное, как моя малютка, добавляла она потом ласково.

Я торопливо отёрла слёзы с лица, не желая поддаваться отчаянию. С тех прошло уже почти десять лет, и я привыкла обходиться без Лисаны, задвигая мысли о ней на дальний край сознания. Когда охранники заметили происходящее с ней, они попытались вывести меня из камеры. Быстрее птицы я взбежала тогда по ступеням и впервые оказалась здесь – на верхушке западной башни Скьялл. Все охранники тогда, как впрочем и сейчас, были здоровенными мужчинами, сильными, но не слишком ловкими, и уж конечно же они не могла поспеть за лёгким и маленьким шестилетним ребёнком. Несколько дней я сидела без воды и пищи в башне, пока, наконец, не решила спуститься вниз. Прокравшись в кухню, я схватила кусок хлеба и хотела уже бежать назад, но вдруг врезалась во что-то большое и мягкое. Подняв глаза, я увидела добрые, усталые глаза и тут чьи-то крепкие руки ухватили меня и приподняли, как котёнка. Кажется, я долго пыталась вырваться, тихо шипя на нежданную преграду, но голод дал о себе знать. И мне пришлось смириться. Так началась наша странная дружба с Гердой. Герда была кухаркой – этакое воплощение домашнего тепла и уюта. Высокая, полная женщина, она искренне заботилась обо мне, не пытаясь при этом заменить мне мать, что я очень ценила. Она не покушалась на мою свободу, предоставив право ходить, где мне вздумается и делать всё, что придёт в голову, но при этом я твёрдо знала, что всегда могу обратиться к ней за помощью и советом. Именно Герда помогла мне устроить гнездышко на четвёртом уровне замка, как раз возле подъема в западную башню. Она принесла мне и тёплые одеяла, и старенький комод, и даже ухитрилась раздобыть мутное зеркало, которое всегда казалось мне невероятной роскошью. В этой каморке я и жила, скрываясь ото всех. Может быть, в детстве я и была весёлым и общительным ребёнком – не помню, но безумие Лисаны и подступающее одиночество лишили меня всякой охоты говорить с людьми. Словно тень, я скиталась по тюрьме, прячась, едва заслышав чьи-то шаги. Даже с Гердой, несмотря на всю мои привязанность, я была немногословна. Лишь с некоторыми обитателями Скьялл я говорила с удовольствием, и, как ни странно, почти все они были узниками Вечной Тюрьмы.

От воспоминаний меня отвлёк настойчивый шёпот, доносящийся с верхней ступени лестницы. Отвернувшись от холодного моря, я увидела личико Илоны, своей единственной подруги.

– Нисса, скорее, идём, ты не поверишь, что я нашла! – Её синие глаза сияли восторгом, щёки алели от быстрого бега по ступенькам, а рыжие волосы в полном беспорядке разметались по плечам. Я усмехнулась. Илона во многом была моей полной противоположностью, впрочем, возможно именно поэтому мы и относились друг к другу с такой теплотой. Младшая дочь в весьма многочисленном и бедном семействе, она сама приехала сюда, когда ей было только пятнадцать лет. До сих пор помню тот момент, когда она постучала в кованые ворота Скьялл – решительная малявка, у которой веснушек было гораздо больше, чем багажа. Услышав где-то, что работа в Вечной Тюрьме отлично оплачивается, она приехала сюда наняться судомойкой и пререкалась со стражниками добрых полчаса, пока её наконец не пропустили. Экономку ей также удалось убедить в собственной незаменимости, и с тех пор смешливая рыжая девочка стала такой же неизменной деталью замка, как и пыль и паутина в углах. Я пристально наблюдала за ней, с любопытством следя за её работой. Наверное, мы бы так никогда и не познакомились, если бы не один из наших новых стражей. Высоченный детина зажал Илону в безлюдном коридоре, и, несомненно, обесчестил бы её, если бы не моё вмешательство. Я довольно давно украла с кухни небольшой нож и тут он пришёлся как раз кстати. Воткнув нож стражнику в бедро, я ухватила девушку за руку и мы убежали. Когда вся эта история всплыла, неудавшегося насильника выгнали из Скьялл, ну а я, совершенно неожиданно для себя, приобрела подругу.

– Идём же, Нисса, – поторопила меня Илона.

– Что ты нашла? Зачем такая спешка? – я не спеша последовала за подругой. Её щенячья восторженность порой действовала мне на нервы, но, как всегда, не улыбаться было просто невозможно.

– Я следила за экономкой, – сообщила девушка, перепрыгивая через две ступеньки за раз. На мой укоряющий взгляд она только подмигнула и засмеялась, – да ладно тебе, это было просто для любопытства. И, как оказалось, она кое-что скрывает.

– О чём это ты? – удивлённо поинтересовалась я.

– Идём, лучше увидеть это самой.

Проследовав через несколько полутёмных коридоров (прислуги всегда не хватало, чтобы заботится обо всём замке, и в итоге большая половина его стояла в абсолютно неприглядном виде) мы подошли к Толстой башне. Таинственно оглядевшись по сторонам, Илона хихикая отворила одну из дверей и мы оказались в небольшой комнатке. Стоявший здесь запах заставил меня поморщиться.

– Что за…

Илона подошла к стене и зажгла свечи на небольшом канделябре, осветив тем самым комнатку.

– Не может быть, – я уставилась на стоящую прямо передо мной конструкцию, – это же…

– Самогонный аппарат! – радостно воскликнула подруга.

Переглянувшись, мы захохотали, как сумасшедшие. Однако наше веселье было быстро прервано приближающимися шагами. Увидев, как с лица Илоны стремительно сходит румянец, я усмехнулась.

– Не бойся, сейчас выберемся отсюда, никто ни о чём и не догадается.

Подбежав к высокому стрельчатому окну я посмотрела вверх. Когда-то стены Скьялл были абсолютно гладкими, но с каждым годом зазоры между каменными плитами становились всё заметнее, и я давно уже освоила несложное искусство скало- (или точнее сказать, стено-) лазания. Обувь я принципиально не носила, да и мягкие замшевые штаны и жилетка движений не стесняли, так что я ловко вскарабкалась по отвесной стене до следующего окна уровнем выше.

– Нисса, скорее! – послышалось снизу.

Сдернув с себя ремешок, я быстро развязала завязки с двух сторон, и он превратился в тонкую но прочную кожаную веревку. Спустив её вниз, я помогла подруге забраться в окно, и мы затаились под подоконником. Внизу простучали каблуки экономки, остановившись ориентировочно около стола, на котором и находился аппарат. Вдруг Илона толкнула меня локтем в бок и сделала испуганные глаза.

– Я же не задула свечи, – прошептала она.

– Не волнуйся, если я всё правильно понимаю, то она не обратит на это внимание.

Словно в подтверждение моих слов, мы услышали звон посуды, а затем заманчивое бульканье. Тут уж, не выдержав, мы расхохотались и бросились вон из комнаты. Прислонившись к каменной стене снаружи мы ещё долго не могли отдышаться, каждое движение вызывало приступ неостановимого смеха. Наконец, насмеявшись вдоволь, мы повернули прочь от Толстой Башни, направляясь к жилой части замка.

– Вот это да! – воскликнул Илона, всё ещё подхихикивая. Рыжие локоны, и до того спутанные, превратились в настоящее воронье гнездо, зато глаза так и лучились восторгом.

– А я-то думала, что она этакая высохшая старая дева.

– И ведь вечно пытается всех контролировать, ходит с поджатыми губами, – поддержала меня подруга.

– Госпожа Добродетель оказалась вовсе не такой уж добродетельной,– усмехнулась я.

Мы подошли к очередной развилке. Илона деловито смахнула паутину с пыльного светильника и обернулась ко мне.

– Пожалуй, мне пора идти работать. Скоро время ужина, и я должна быть на кухне чтобы помочь Герде.

– Конечно, – я согласно кивнула.

– Знаешь, как я тебе завидую, Нисса? – подруга лукаво посмотрела на меня, – тебе не нужно работать, не нужно соблюдать глупых правил. Ходишь себе, где вздумается, и никто не пытается заставить тебя соблюдать приличия. Не нужно думать о том, правильной ли длины юбка и в порядке ли волосы и…

Тут девушка посмотрела на меня, и, видимо, увидела в моих глазах что-то такое, что заставило её осечься.

– Ох, Нисс, я вовсе не имела в виду, что завидую тому, что… Что ты здесь одна и всё такое. И что твоя мама…

Одним взглядом я заставила её замолчать и глубоко вздохнула.

– Хватит, Илона. Всё в порядке. Иди на кухню.

Фразы получались резкими, рублеными, и я увидела, как синие глаза подруги наполнились слезами. Она протянула было ко мне руки, но я стремительно вырвалась и исчезла за поворотом.

Неслышно ступая по холодным каменным плитам, я сжимала и разжимала кулаки с такой силой, что костяшки побелели от напряжения. Того, что Илона последует за мной, я не опасалась – в лабиринте лестниц, коридоров и потайных ходов разбиралась только я. Все остальные, включая узников, редко покидали небольшой населённый участок тюрьмы. Разумеется, я не сердилась на подругу – да и на что мне было сердиться? Но своими словами она затронула ту часть души, которую я давно уже пыталась запереть и похоронить.

Воспоминания причиняют только боль, так зачем думать об этом? Не лучше ли избавиться от них вовсе? Это было одной из причиной, по которым я редко проводила время с матерью. Вид этой измождённой сумасшедшей женщины заставлял меня невольно содрогаться от ужаса и отчаяния.

Бесцельно блуждая по Скьялл, я, как и обычно, обнаружила себя стоящей перед тяжёлой кованой дверью – извечной целью моих скитаний. Толкнув дверь, я вошла и вдохнула привычный запах засплесневелой бумаги и пыли, толстым слоем покрывавшей полки. Библиотека Вечной Тюрьмы была на удивление велика, видимо, когда-то, когда людей здесь было гораздо больше, кто-то читал все эти книги, переворачивал страницы древних манускриптов. Сейчас же здесь бывала только я, да старый работник архива, ведущий перепись узников. Я обнаружила библиотеку вскоре после болезни Лисаны, причём совершенно случайно. Тогда я стиснула зубы и решила узнать всё, что только можно – вначале о её болезни, надеясь исцелить мать, затем хотя бы о том преступлении, из-за которого она оказалась здесь. Потом я начала читать и другие книги, внимательно изучая географию, ботанику, химию, астрономию, математику. У меня не было ни учителей, ни наглядных пособий – ничего, кроме книг. Однако, это было всё же лучше, чем совсем ничего.

      Я уселась в своём любимом углу и подтянула к себе за корешок ближайшую книгу. «Особенности горных разработок в шахтах севера Таррины. Подробное изложение м. Штрейфхлерфа.» Хмыкнув, я взялась за чтение, однако уже через несколько страниц отбросила книгу в сторону. Раздраженно вскочив, я принялась мерить шагами проход между массивными книжными шкафами. На противоположной стене висело крошечное зеркальце, потрескавшееся от времени. Заглянув в него, я увидела своё лицо – бледное, с тёмными кругами под глазами. Скулы были острыми, словно вырезанными из белого мрамора, а серые глаза смотрели, как всегда, холодно и устало. Я откинула прядь волос с лица. Когда я была маленькой, Лисана часто заплетала мне косы, ласково напевая при этом. Я отрезала их кухонным ножом ещё в десять лет, и с тех пор периодически повторяла процедуру. Все пряди при этом получались разной длины, но меня это никогда не волновало. Правда, последний раз я делала это довольно давно, так что пожалуй пора снова укоротить непокорную шевелюру.

Отойдя от зеркала, я поднялась по небольшой винтовой лесенке, ведущей на территорию архива. Дряхлый служитель похрапывал, притулившись около стола, заваленного бумагами. Я бесшумно прошла мимо, направляясь в старую часть архива, где никто давно уже не бывал. Стеллажи когда-то были расставлены по дате, но с тех пор прошло много десятков лет и всё давным-давно уже перепуталось. Я пробежалась пальцами по корешкам папок. Год 3112, 2981, 3239… А, вот и то, что мне нужно, год 3237 от В.И.. Шестнадцать лет назад. Именно тогда беременная Лисана оказалась в Скьялл. Надеясь на чудо, я открыла папку, и, разумеется, она была совершенно пуста. Как и всегда.

Обессиленная, я прислонилась спиной к шкафу, сползая на пол. Главная тайна моей жизни как всегда осталась неразгаданной. В детстве меня мало волновало, почему мать оказалась в тюрьме, а потом… Потом было уже слишком поздно. Старожилы Скьялл из числа узников разводили руками в ответ на мои вопросы, а прислугу и охранников не информировали о преступлениях их подопечных, так что спрашивать было бесполезно. Но я должна была знать, ведь речь шла не о ком-то постороннем, а о моей матери. И почему именно та папка, где должна была быть информация о ней, оказалась пустой? Ведь всё остальное было на месте. Кто мог нарочно скрыть преступление Лисаны? Кто и зачем? Окончательно сдавшись, я закрыла глаза, и благословенная темнота поглотила меня.

      Когда я очнулась, голова была тяжёлой , словно чугунной. Уже совсем стемнело, и слабый свет свечей почти не разгонял тьму вокруг. Впрочем, мне это не мешало, я всегда неплохо видела в темноте. Слегка покачнувшись, я поднялась с холодного пола и потянулась всем телом, как кошка. Потом прильнула щекой к каменным стенам и прислушалась.

Замок жил своей жизнью. Рядом, в каморке за архивом, покряхтывал во сне старый служитель. Вот под книжными шкафами пробежала мышь, шурша своими маленькими лапками. За решётчатым окном вздыхало и плакало вечное, неумолчное море. Свистел ветер, создавая во многочисленных щелях в стенах удивительную мелодию. Тут я резко распахнула глаза. Спокойствие привычных ночных звуков было нарушено. Где-то внизу – я поводила головой, чтобы лучше определить источник шума, – что-то сдавленно скрипело, словно… Словно заржавевшие петли или что-то подобное. Я скользнула к окну и выглянула наружу. Немного поморгав, чтобы глаза привыкли к темноте, я свесилась с подоконника и всмотрелась в происходящее вниз.

– Проезжайте, проезжайте же, – прохрипел страж у ворот – пошевеливайтесь, надо закрыть ворота.

– Не нервничай, старик. – Вперёд выехал мужчина на гнедом крупном коне. Даже отсюда, с высоты окон библиотеки я видела, что мужчина очень высок, его мускулистая фигура нависала над тщедушным охранником, как гора довлеет над маленьким камушком. Я поёжилась. От этого человека исходило ощущение угрозы, и это мне совсем не понравилось. Да даже если и забыть о том, что он огромен, как кряжистый дуб, всё равно совершенно непонятно, что он здесь забыл. Я прищурилась, пытаясь внимательнее рассмотреть процессию. Один, два, …, восемь человек, не считая их предводителя. И все – крепки мужчины, явно не кухонные работники. Да и лошади под ними не чета нашим тюремным флегматичным лошадкам. Я, конечно, не конюх, но это определённо боевые жеребцы. Итак, девять воинов среди ночи прибывает в Скьялл. Зачем?

Я отошла от окна, задумчиво пнув голой ногой валяющийся камушек. Что-то здесь было не так. Уже много лет в тюрьме не происходило ничего, абсолютно ничего. И уж точно здесь не требовалось присутствие отряда вооруженных до зубов всадников. Быть может, кого-то собирались доставить сюда? Кого-то столь опасного, что для него требовалась охрана? Поразмыслив немного, я решила, что и этот вариант абсолютно несостоятелен – сама суть Скьялл исключала необходимость охраны. Войдя сюда, уже не выйдешь – это аксиома. С другой стороны, какое мне до всего этого дело? Ко мне эти люди точно отношения не имеют. Они не трогают меня – я не трогаю их, разумно, не так ли? Однако, все мои самоувещевания не давали никакого результата. Тихонько рассмеявшись про себя, я вышла из архива и направилась вниз, в главные залы замка.

Ночью коридоры выглядели совсем не так, как днём. Большинство светильников были погашены, да и те, что были зажжены, больше чадили, нежели давали настоящий свет. Проходя мимо комнат узников, я слышала то тихое дыхание, то невнятное бормотание. Во многих комнатах двери были отворены, и я могла видеть их обитателей. На некоторые дверные проёмы, впрочем, были установлены силовые решётки – это означало, что узника считают слишком опасным, чтобы дать ему свободно разгуливать по тюрьме. Таких было меньшинство. Почти все, попадавшие сюда, рано или поздно смирялись со своей судьбой, и присмотра им уже не требовалось. Они лишь хотели, чтобы их оставили в покое. Как и я.

– Эй, малышка, – голос послышался из одной из комнатушек по левую руку от меня. Я подошла поближе. Узник поднял ко мне своё лицо, покрытое многочисленными синими татуировками.

– Здравствуй, Гейл.

– Ты ведь слышала новости, не так ли? Кому как не тебе первой узнавать все новости, да, малышка?

– Я же сто раз просила тебя не называть меня так, – я раздражённо повела плечами, – И я ещё ничего не слышала.

Только видела, подумала я про себя. Однако, судя по ехидной ухмылке, моего собеседника так просто не проведешь.

– Конечно, нет. Это ведь не ты блуждаешь здесь словно тень, верно? Но это неважно. Скоро ты всё узнаешь. И мы все тоже узнаем. Редкое событие эти гости. Кто знает, с добром ли они пришли?

– С добром? – я хмыкнула. Вот уж кого-кого, а местных обитателей точно нельзя было упрекнуть в переизбытке этой эфемерной субстанции.

– Немногословна, как всегда. – Гейл покачала головой. Его налитые кровью глаза лихорадочно рыскали по моему лицу, словно что-то выискивая. – Может зайдёшь, а, девочка моя? К чему стоять на пороге?

Его тон вдруг стал заискивающим и приторным, как патока. Мужчина отступил в сторону, приглашающе махнув рукой в сторону тёмной комнатки, служившей ему домом. Помедлив секунду, я вошла внутрь. Единственным источником освещения здесь служил разожжённый камин, на нём стояли два витых канделябра, украшенных затейливой резьбой, но свечей в них не было. В углу стояла кровать, заваленная не то волчьими, не то лисьими шкурами, на которую тут же уселся хозяин комнаты. Я уютно устроилась на полу перед камином, спиной к Гейлу, и протянула руки к огню.

– Девушка и пламя… – задумчиво протянул узник. – Красивая сцена для картины, не так ли?

Мы немного помолчали. Тишину нарушало лишь потрескивание поленьев в камине, да свист ветра, пробирающегося сквозь оконные ставни.

– Тебе не страшно бродить по замку, малютка? Заходить в наши комнаты, говорить с нами? Такой свеженький цветочек в царстве пыли и тлена.

– Нет, – коротко ответила я, и мы вновь погрузились в молчание. На этот раз оно продлилось недолго.

– Мы ведь здесь все не просто так. Мы все это чем-то заслужили. Все, кроме тебя, конечно, – торопливо поправился он. Спиной я чувствовала, как он шевелится на кровати, слышала его тяжелое дыхание. – Я ведь могу многое тебе рассказать. У меня была насыщенная жизнь, да, в ней много чего было. Ты много учишься, но в книгах есть не всё, совсем не всё. Хочешь, я расскажу тебе то, чего в них нет?

– То, что я хочу узнать, ты не знаешь и сам.

– А, Лисана, – Гейл зевнул и потянулся, устраиваясь поудобнее на своём ложе, – да, её истории я не знаю.

Странно, но слышать имя матери из уст полусумасшедшего пленника Скьялл мне было легче, чем когда его произносила Илона. Гейлу не было никакого дела до матери, он оставался совершенно равнодушным, и такой же осталась и я. А может быть просто чаша моего горя переполнилась? Сколько можно думать о том, что могло бы быть, если этого никогда не будет?

Я приблизила руку к огню ещё ближе. Пламя покалывало кожу – ещё немного, и будет ожог. На фоне закоптелого камина моя кожа казалась ещё белее, чем есть на самом деле.

– Ладно, расскажи мне что-нибудь, – тихонько проговорила я.

– О, я расскажу, малютка, – оживлённо забормотал мужчина. – Такого в книгах ты не прочтёшь. В книгах слишком много лжи. Все пишут, что им вздумается, да… Никто толком ничего не знает, но все пишут и пишут. Одна ложь громоздится на другую, образуя чудовищную пирамиду. И под этой шаткой конструкцией лежит истина.

Гейл кашлянул, прочищая горло, а затем заговорил вновь.

– Я ведь уже давно здесь. Гораздо дольше твоей матери. Дольше меня здесь сидят только двое – Эллиарин, тёмный эльф, уничтоживший три города в своей безумной жажде власти, и ещё тот старик с нижнего яруса. Но он совсем спятил, так что его можно не брать в расчёт. Говорят, он сидит там с самого основания Скьялл, но это уж никак не может быть правдой. Но сейчас речь не об этом. Ты знаешь, откуда у меня татуировки, девочка?

Вопрос был явно риторическим, и я решила промолчать.

– Они появились не просто так. Знаешь, я ведь стремился сделать мир лучше, клянусь. Я хотел, чтобы все были счастливы. Знаешь, кто счастливее всех? Звери. Они не забивают себе голову тяжёлыми мыслями, им неизвестно человеческое горе и страдание. Я долго учился. У меня были большие возможности, очень большие. Меня даже приняли в магистрат магов, пусть и младшим членом. И я возгордился. Но потом я огляделся вокруг – и что я увидел? Боль, страдания, ненависть и отчаяние. Люди грызут друг друга в упоении, да и древние расы немногим лучше. У меня был замок, он достался мне от родителей. Замок вдали от городов, в зелёных холмах близ Брента. Ты была в Бренте, малышка? Хм, зря я это спросил. Ты ведь здесь как птичка в клетке, а? Это красивый городок, девочка моя. Точнее, он был таковым. А я хотел сделать его ещё лучше – более счастливым, более чистым. Четырнадцать лет я проводил свои эксперименты, и всё шло весьма успешно. Наконец вакцина от горя была готова, я выплеснул её в центральный водопровод Брента. Вскоре там все стали счастливы. Им и правда было хорошо, девочка моя. Они лежали и улыбались. Больше ни одна печаль не омрачала их разум – потому что разума больше не было. Но они были счастливы, да, счастливы, готов в этом поручиться. Я ходил около них и умилялся. Я казался себе Творцом, восстанавливающим мировую несправедливость. Потом я оставил их и ушёл, чтобы нести добро дальше. Вот так вот и появились мои татуировки.

Я обернулась и недоуменно посмотрела на него.

– Ты ещё не поняла, моя милая? Это карта, которую я сам начертил на землях Таринны. Карта счастья.

Я скользнула взглядом по его лицу. Шесть пятен действительно напоминали очертания каких-то городов. Шесть городов пали его жертвой. Сколько жителей там было? Сколько из них впало в состояние младенчества, в это полузвериное существование? Я судорожно втянула воздух, отворачиваясь от блаженной улыбки Гейла.

– Я ведь всё хорошо продумал. Я был сильным магом когда-то. Они не умерли ни от жажды, ни от голода. Им больше не нужно было ни есть, ни пить. Даже дышать им было не обязательно. А потом пришли старшие члены магистрата и всё разрушили, да… Жаль.

От повернулся к стене и замолчал. Я подождала ещё немного, но, не дождавшись больше ни единого звука, вышла, притворив за собой дверь

Пока я слушала рассказ Гейла, уже почти рассвело. Предрассветный туман лез в окна на первом ярусе тюрьмы. Я неторопливо шагала, прислушиваясь к постепенно пробуждающейся жизни замка. Наконец, я достигла Главного зала и тихонько скользнула внутрь. По залу блуждал ветер, эхо моих шагов гулко отражалось от пустых стен. В центре стоял круглый стол, и к нему было приставлено два кресла с потёртой жаккардовой обивкой. Я машинально провела по ней рукой, стирая накопившуюся пыль. На всём вокруг стояла печать заброшенности и вместе с тем явственно чувствовала какое-то оживление, словно здесь бывали совсем недавно. Пригнувшись к полу, я одобрительно кивнула – да, так и есть, цепочка следов виднелась в толстом слое пыли, укрывающем пол, как мягкий ковёр. Шаги за дверью застали меня врасплох. Быстро оглядевшись, я юркнула в одну из множества потайных ниш замка. Я неплохо их изучила и на поиски не приходилось тратить много времени.

Вошли двое – глава нашей охраны Ставински и тот самый мужчина, предводитель отряда воинов, за которыми я следила из окна. Он прошёл совсем близко к нише, в которой я пряталась и я затаила дыхание. Его шаг был по-военному чётким. Звук шагов заставил меня содрогнуться и вжаться в стену – столько мощи в нём было. Мужчина повернул голову, крепко сидящую на бычьей шее и зорко огляделся вокруг. Светлые с едва заметной рыжиной волосы падали почти до плеч, подхваченные у лба кожаным шнурком. Одежда была явно дорогая и качественная, хотя и уже не новая – кожаная жилетка, похожая на мою, льняная белая рубаха и брюки из коричневой замши. На поясе у незнакомца висел меч, но я была более чем уверена, что у него есть ещё пара сюрпризов в рукаве, а может быть и за сапогом. В ту секунду, когда он оглядывался, я успела заметить и его глаза – бледно-голубые, настороженные. Опасные, прошептало моё подсознание, и я недовольно поджала губы. Этот мужчина был гораздо сильнее меня – во всех смыслах, и мне совсем это не понравилось.

Тем временем Ставински прыгающей походкой подошёл к столу и суетливо принялся выдвигать кресла, обтряхивая с них пыль.

– Прошу вас, милорд, присаживайтесь, вот сюда, милорд.

Гостя его манеры, кажется, нисколько не удивили, и он довольно изящно для такого крупного мужчины присел на кресло.

– Так вот, милорд, – продолжал лебезить Ставински, – уверяю вас, у меня здесь всё в полном порядке. Никаких проблем, всё тихо и спокойно. Вам вовсе незачем было беспокоиться.

Да что с ним такое? С него же пот льёт ручьём. Странно, очень странно.

– Я и не беспокоюсь, мастер Ставински, – заговорил мужчина. Голос у него оказался хрипловатым и глубоким. Мельчайшие волоски у меня на руках встали от него дыбом. – Наше… вмешательство не несёт в себе ничего страшного. Это просто проверка.

– Ах, ну тогда конечно, – радостно закивал начальник стражи, – разумеется, я предоставляю замок в ваше полное распоряжение. Все уже предупреждены и готовы оказать вам посильную помощь. Ваша проверка ведь не займёт много времени, верно?

– Полагаю, мы пробудем здесь несколько месяцев. Нам нужно убедиться, что всё совершенно безопасно, вы понимаете?

– Да, да, – я испугалась, что у Ставински оторвётся голова, если он будет так активно ей болтать, – надеюсь вам будет здесь комфортно, милорд.

– Не сомневаюсь, – мужчина со скучающим видом оглядел помещение, – а теперь давайте приступим к главному. Вы должны были принести планы замка и ключи от всех помещений…

Мужчины начали раскладывать на столе бумаги. Поняв, что больше здесь ничего интересного не ожидается, я аккуратно отступила от смотрового окошечка и прошла в потайной коридор, соединяющий нишу Главного зала со сложной системой замковых переходов. Спускаясь по лестнице, я вновь и вновь перебирала в голове то, что мне известно. Итак, гости приехали в Скьялл якобы с целью проверки. Совершенно очевидно, что это не так,и лишь идиот Ставински может поверить столь неуклюжему объяснению. Предводитель этого таинственного отряда вероятно дворянин, раз к нему обращаются с титулом «милорд», об этом же свидетельствует качество его одежды, да и меч в ножнах выглядел пусть не роскошно, но вполне солидно. Предположим, что это действительно небогатый дворянин со спутниками. Но на обычного представителя знати он всё же не похож. Почему от него исходит такое довлеющее ощущение угрозы? Что на самом деле ему здесь нужно? Похоже, к разгадке этой тайны я не приблизилась ни на дюйм. Хорошо же, милорд, – едва слышно прошептала я, – вы ещё ничего не знаете, но за вами уже следят сами стены. Это мой замок, и мне здесь не нужны непрошеные гости.

Глава 2

Утро медленно, но верно вступало в свои права. Из высоких стрельчатых окон лился нежный бледно-розовый свет. Мягкие полутени ложились на пол, вычерчивая причудливые узоры. Бессонная ночь начала уже сказываться. Я устало зевнула и направилась на четвёртый, последний ярус тюрьмы. Он давно уже не использовался как жилой, все пленники были перемещены на нижние два яруса. Не считая того старика из подземного яруса, о котором говорил Гейл, но он решительно отказался переезжать, поэтому и остался там. А на четвёртом ярусе не было никого и только ветер блуждал по опустевшим коридорам и комнатам. Я поднялась в свою комнату и огляделась. В окне не было стекла, и в самые суровые холода я прикрывала его толстой тканью от проникающего внутрь мороза. В углу стояло уютное, хотя и несколько потрёпанное кресло, которое я когда-то утащила из библиотеки. У стены я устроила нечто вроде ложа из шкур и покрывал – некоторые из них дала мне Герда, некоторые я сама забрала из пустующих комнат. Весь пол был завален книгами, образующими угрожающе накренившиеся пирамиды. Я осторожно пробралась через завалы и подошла к небольшому сундучку, стоящему рядом с креслом. В нём хранились все мои незамысловатые пожитки – несколько пар потрёпанных штанов, запасная кожаная жилетка и две суконные рубашки, которые я поддевала под жилетку зимой. Под одеждой, впрочем, были закопаны гораздо более ценные для меня вещи. Порывшись немного, я вытащила небольшой узкий стилет в простеньких ножнах. Теперь, после прибытия незнакомцев, я больше не чувствовала себя в безопасности и решила перестраховаться. Спрятав стилет в специальном кармашке, вшитом в жилетку с внутренней стороны, я обессиленно плюхнулась на ложе и моментально отключилась.

Проснулась я совершенно бодрой и свежей. Ночные опасения остались в прошлом, и я решила забыть о нашем госте. Тем более, что надолго он здесь не останется. Я вздохнула. Нельзя было не признать, что его появление внесло хоть какое-то оживление в монотонную жизнь Скьялл. Мои мысли прервало возмущённое урчание в животе, напоминающее о том, что я не ела со вчерашнего дня. Рассмеявшись, я выбежала из комнаты и быстро зашагала на кухню чтобы подкрепиться.

– Эй, красавица, постой-ка, – я удивлённо обернулась. Прислонившись к стене стоял какой-то здоровенный детина, уставившийся на меня масляным взглядом. Я с отвращением отвернулась и направилась прочь.

– А ну стоять, кому я сказал.

Парень схватил меня за предплечье, крепко сжимая потными ладонями. Меня замутило. Уже много лет я никому не позволяла прикасаться к себе, а тут какой-то тип пытается меня облапать? Мужчина, видимо, почувствовал яростную дрожь, сотрясающую всё моё тело, потому что отпустил мою руку и отступил назад. Я резко развернулась и пошла дальше, стараясь успокоиться и дыша гораздо глубже, чем было необходимо. Вдох, выдох, вдох, выдох… Спиной я всё ещё чувствовала тупой взгляд его мутно-карих глаз.

Завернув за угол, я вздохнула с облегчением. Никто меня не преследовал, а из приоткрытой двери кухни пахло свежим хлебом и жарящимся мясом. Зайдя внутрь, я с удовольствием втянула в себя воздух.

– А, вот и ты. – прогудела Герда. Подойдя ко мне, она протянула мне гигантский бутерброд с увесистым ломтём мяса. – Я же знала, спустишься, как только проголодаешься.

– А что, кто-то в этом сомневался? – уточнила я, откусив здоровенный кусок.

– Да есть тут одна, – усмехнулась Герда, – вот егоза, места себе не находит.

Я проследила за взглядом Герды и улыбнулась. У плиты стояла Илона, старательно делая вид, что меня не замечает. Однако характерный поворот головы её выдавал – подруга явно прислушивается к нашему разговору. Я быстро сгрызла ещё добрую половину бутерброда и подошла к ней.

– Доброе утро, Илона.

– Утро? – подруга удивлённо на меня посмотрела. – Да уже скоро смеркаться начнёт!

Я покосилась на грязное кухонное окно. Всё стекло было покрыто дымом и копотью, но даже сквозь него я увидела подступающие сумерки. Похоже, я проспала дольше, чем думала.

Пожав плечами, я посмотрела на подругу и ужаснулась. В сапфировых глазах стояли слёзы, ещё минута – и они польются нескончаемым потоком.

– Илона, что с тобой…

– Ох, Нисс, мне так жаль, правда. Я не хотела говорить того, что сказала. То есть я не имела в виду того, что сказала. О, Нисса, прости меня, пожалуйста. – Илона чуть не плакала. Боги, неужели она действительно так переживала из-за таких пустяков. Я невольно рассмеялась.

– Мне не за что прощать тебя. Я вовсе не думала, что ты так это воспримешь. – Я ласково посмотрела на подругу. – Ну же, хватит реветь.

– П-прости, – девушка улыбнулась сквозь слёзы и тоже рассмеялась. – Я ужасная дурочка, да?

– Да, что есть, то есть.

Мы переглянулись и я протянула Илоне руку.

– Ну что, мир?

– Конечно, – подруга энергично её пожала, и тут я заметила, что мой бутерброд кончился. Тяжело вздохнув, я подошла к плите и заглянула в содержимое аппетитно булькающей кастрюли.

– Мммм… Выглядит восхитительно. Откуда это у нас такие деликатесы?

– Гостей велели хорошо накормить, – пожала плечами Илона. – Так что распотрошили всю нашу кладовую. Честно говоря, не знаю, что мы будем есть потом, но приказ есть приказ. Госпожа экономка бегает вся какая-то перевозбужденная. Но трезвая.

– Непривычное состояние, – глубокомысленно протянула я.

Подруга тихонько прыснула в кулачок, и сделал вид, что крайне увлечена готовкой.

– Ты их уже видела?

– Гостей? – я отрицательно покачала головой, – почти нет. Только мельком.

– А я вообще не видела. Мы все уже спали, когда они приехали. Интересно, зачем им это понадобилось?

– А слухи какие-нибудь ходят?

Разумеется, я спрашивала не просто так. В любом замке есть негласное, но прекрасно действующее правило – хочешь что-нибудь узнать, спроси у прислуги. Неизвестно как, но они всегда всё узнавали одними из первых, и слухи, блуждающие по кухне и передаваемые возбуждённым шёпотом частенько были похожи на правду.

– Точно никто ничего не знает, конечно, – Илона забавно сморщила нос от любопытства, – но всё-таки не просто так же они приехали на край света, верно?

– Да, я тоже так думаю.

– Герда думает, что к нам скоро кого-нибудь привезут, – заговорщически прошептала подруга.

– После стольких лет? – усомнилась я.

– Скьялл ведь всё-таки тюрьма, причём самая надёжная. Может быть кто-то решил наконец использовать её по прямому назначению.

– Что ж, может и так.

Я хотела продолжить, но мои слова прервал стук резко распахнувшейся двери. Вошёл Ставински – весь белый и дрожащий, но с выражением неописуемой важности на лице, а за ним… Ну разумеется, а вот и наш ночной гость. Я стремительно повернулась спиной к вошедшим и шагнула за одну из массивных колонн, поддерживающих потолок. Тут я оставалась практически невидимой для посторонних глаз, но сама вместе с тем отлично видела происходящее.

Ставински вышел вперёд, обернулся на незнакомца, словно в поисках ободрения, а затем прокашлялся в кулак.

– Кхгм, добрый день, господа. Как видите, – тут он снова обернулся, но гость с видом полнейшего равнодушия рассматривал грязные окна, – как видите, количество обитателей нашего замка увеличилось. На девять человек, если быть точнее. Поэтому я ожидаю, что все вы хорошо позаботитесь о наших гостях и примете их… доброжелательно.

Мужчина скрестил руки на мощной груди и оглядел собравшихся.

– Мы не доставим вам неудобств. Считайте, что мы прибыли для обеспечения вашей безопасности.

Я заметила как Герда переглянулась со стоящей рядом с ней кухаркой и неодобрительно покачала головой. Безопасность? С каких это пор у нас стало небезопасно?

– Все вы, так же, как и все заключенные в Скьялл поступаете в некотором роде в ведение господина коменданта и его отряда. – выступил снова вперёд Ставински, – Вы можете к нему обращаться, называя «милорд». Или «господин комендант». Будьте уважительны и почтительны, чтобы наши гости были довольны.

Я тихонько выскользнула из-за колонны и, прошмыгнув за спинами кухонных работников, приблизилась к двери.

– Куда это вы?

Резкий оклик коменданта застал меня врасплох и я замерла.

– Вы не желаете выслушать всех указаний мастера Ставински? – в голосе мужчины послышалось не то удивление, не то досада.

Не оборачиваясь, я стремительно вышла и притворила за собой дверь. Сердце стучало как бешеное. Кто он такой, этот комендант? Прильнув к замочной скважине я заглянула внутрь.

Ставински смущённо щурился и отворачивался, не желая встречаться взглядом с гостем. Комендант нахмурился и уставился на бедного Ставински в упор.

– Так-так, мастер, вы кажется утверждали, что вся прислуга и все заключённые поступают в моё полное распоряжение?

– Да, да, конечно, – проблеял начальник стража. Испарина выступила на его бледном лбу.

– Тогда в чём же дело, мастер Ставински? – ласково проговорил комендант.

– Одну минуточку, милорд, – в том, как Герда произнесла этот титул, я тут же почувствовала ощутимую неприязнь. – Мастер Ставински как сказал, так и делает. Прислуга, охрана, заключённые – все мы конечно вам подчинимся, раз так надо. Но вот эту девушку вам никто в распоряжение не отдавал.

Герда решительно сцепила руки на полном животе. Её голос звучал непримиримо жестоко. Да, усмехнулась я про себя, здесь вам не рады, милорд. Как бы мы все друг к другу не относились – с равнодушием, теплом или даже с неприязнью, но чужаков мы здесь не любим. И за долгие годы, проведённые в одинокой тюрьме среди Северного моря, все мы привыкли к определённой доле свободы, которой поступаться никто не желает. Я снова приникла глазом к замочной скважине, не желая упустить реакцию незнакомца.

– Если я правильно понял, – медленно протянул мужчина, – вы хотите сказать, что эта девушка не прислуга, верно?

– Верно, – отрезала Герда.

– В некотором роде, – пробормотал Ставински, но комендант не обратил на него ни малейшего внимания.

– И она не из заключенных, так?

– Именно так, – воскликнул чей-то знакомый голос.

Ну конечно, Илона тоже не могла не вмешаться. Я улыбнулась про себя и продолжила слушать.

– Очень интересно… – медленно протянул мужчина, – это действительно очень интересно. Я буду счастлив услышать эту историю из ваших уст, мастер Ставински.

Начальник стражи совсем сник. Я тихонько рассмеялась и заспешила наверх, в библиотеку.

По дороге я приостановилось. Какое-то странное ощущение сбило меня с шага, словно зуд в области лопаток. Обернувшись, я снова заметила того же самого парня. Казалось, он так и стоял около лестницы, провожая меня масляным взглядом.

– Не обращай внимания, Нисса, – сказала я сама себе. – Не нужно чрезмерно нарываться на неприятности.

Глубоко вздохнув, я взбежала по ступенькам и вошла в библиотеку. Знакомый запах книг и пыли успокоил взбудораженные нервы, и я с удовольствием устроилась в любимом уголке. Вытащив сшитые вместе пергаментные листы, на которых я вела записи, я подтянула к себе поближе книгу и погрузилась в чтение.

С семи лет я мечтала вырваться из Скьялл, мечтала оказаться на свободе и жить так, как мне нравится. Прочтя однажды в библиотеке книгу о подвигах легендарных магов древности я уверилась, что моя судьба – стать великим магом и творить чудеса. Смешные детские мечты! Магия долгие месяцы занимала все мои мысли, я пыталась колдовать по старым фолиантам – разумеется, безо всякого успеха. Даже самые могущественные чародеи не смогли бы применить свой дар в Скьялл – специальный экран надёжно защищал от всех возможных проявлений магии. Тогда я решила просто учиться изо всех сил чтобы однажды каким-нибудь чудесным образом сбежать из замка и отправиться в Академию. И пусть моим мечтам никогда не суждено было осуществиться, но зато мне было чем заняться долгими однообразными днями. Учёба стала моим главным занятием, и, хоть я и жалела об отсутствии наставника, но тем не менее гордилась своими успехами.

Я перелистывала страницы тяжёлого тома, посвящённого флоре южных островов Тарского моря. Диковинные кораллы, пёстрые рыбки, длинные ажурные плети водорослей… Я вздохнула. Неужели вся эта красота так и останется для меня лишь строками на бумаге? Я захлопнула фолиант и вышла на свободный пятачок между книжными шкафами. Вытащив из жилетки стилет, я принялась разминаться, делая выпады и нанося удары невидимому противнику. Этот стилет был единственным оружием, которое мне удалось раздобыть в Скьялл, и я обращалась с ним как можно более бережно и аккуратно. Закончив разминку, я засунула его обратно, и решила немного прогуляться. Пожалуй, свежий воздух мне не повредит. Я вышла из библиотеки и начала подниматься по узкой винтовой лестнице, ведущей на верхушку Толстой башни, на одном из ярусов которой, собственно и находилась библиотека. Погрузившись в собственные мысли, я не сразу услышала посторонние звуки, сопровождающие мои шаги. За мной кто-то шёл. Я слышала чьё-то шумное тяжёлое дыхание, которое, казалось, старались сдержать. Чьи-то сапоги постукивали по полу, гораздо громче, чем тихое шлёпанье моих босых ног. Я невольно ускорила шаг – мой преследователь тоже. Вылетев на верхушку башни, я отскочила в сторону и обернулась. Ну конечно, мой мутноглазый знакомец. Парень сально усмехнулся и начал медленно приближаться ко мне, распахнув руки в подобие гостеприимного объятия. Я отшатнулась, лихорадочно шаря по жилетке в поисках стилета. Наконец мои поиски увенчались успехом. Сжав кинжал, я по-звериному оскалилась, отступая к краю. Парень надвигался на меня, возбуждённо пыхтя.

– Иди же ко мне, красотка. – По его подбородку стекла тонкая ниточка слюны. Я быстро прикинула свои шансы – парень, конечно, гораздо сильнее меня, но он явно неуклюжий и медлительный. И на моей стороне было ещё одно важное преимущество – я знала каждый миллиметр этой башни, и знала то место, где кусок узкого каменного парапета был разрушен.

– Будь со мной поласковее, детка, – бормотал здоровяк себе под нос, – тебе понравится.

Я продолжала отступать, неторопливо подводя парня к краю пропасти. Сердце стучало всё быстрее и быстрее, заглушая шум моря в ушах. Оказавшись на самом краю, я вдруг закачалась, заваливаясь назад, и парень инстинктивно сделал шаг вперёд, чтобы подхватить меня. Покрепче ухватив стилет, я стремительным движением воткнула его в район колена. Здоровяк закачался, на его глуповатом лице медленно проступало выражение детского удивления. Короткий стон сорвался с его губ, а затем я просто аккуратно шагнула в сторону, оказавшись ровно за его спиной. Крошечный толчок – и тело, несколько раз перевернувшись в воздухе, обмякшим мешком распласталось на земле. Перегнувшись через парапет, я смотрела на то, как кровь медленно растекается по замёрзшему грунту. Лицо парня с высоты рассмотреть было нельзя, но я догадывалась, что на нём осталось всё то же выражение удивления.

– Он мёртв, – тихонько прошептала я.

Странно, но вид мёртвого тела не вызывал у меня никаких чувств. Он хотел причинить мне вред, но я оказалась сильнее (или хитрее), и всё пошло не так, как он хотел. Мне не было жаль его, я вообще ничего не ощущала – словно мой разум застыл так же, как и земля у подножия башни. Я вновь опустила глаза вниз. У тела кто-то стоял. Пригнувшись, я постаралась разглядеть, кто это. Мужчина, стоящий у тела, поднял голову вверх, рассматривая Толстую башню. Светлые волосы разметало ветром и я узнала нового коменданта. Прильнув к земле, я подползла к лестнице, ведущей вниз и начала тихо по ней спускаться. Добравшись до четвёртого яруса замка я вздохнула с облегчением, но радоваться было рано. Повернув из-за угла навстречу мне неторопливо направлялся комендант. Оглядевшись, я поняла, что бежать некуда, да я и не смогла бы двинуться с места. Ноги словно примерзли к полу. Мужчина подходил всё ближе и ближе, он явно никуда не спешил. Словно огромный кот, зажавший добычу в угол. Он и двигался, как какой-то хищник – мягко, но вместе с нем в этой походке чувствовалась опасность.

Подойдя на расстояние вытянутой руки, он остановился. Холодные светло-голубые глаза разглядывали меня с любопытством, но без явной враждебности.

– Хммм, – задумчиво протянул он и замолчал. Я тем временем тоже внимательно его изучала. Всё его тело было крепким, но вместе с тем поджарым – ни капли лишнего жира. На предплечье, там, где заканчивался рукав рубашки, виднелась какая-то татуировка. Ноги довольно длинные, мускулистые. От него пахло чем-то горьковатым, насыщенным – угрозой? Мужчина скрестил руки на груди и покачался на носках взад и вперёд.

– И что мне теперь с тобой делать? – в его голосе послышалось неожиданное веселье. – Подумать только, в первый же день я лишился своего человека. Впрочем, он не был слишком умён.

Я молча ждала. Было совершенно очевидно, что он всё видел и отлично знает, кто именно причина смерти того здоровяка.

– Будем считать, что Трой упал сам. А пока падал, немного поцарапался. С каждым могло случиться, не так ли?

Неожиданно мужчина рассмеялся. В его смехе сквозило что-то жестокое, но при этом взгляд, которым он меня окинул, был неожиданно тёплым.

– Ну так что, ты согласна? Впрочем, не думаю, что кто-нибудь так уж заинтересуется этим случаем. Обледеневшие камни, сильный ветер, разрушенные стены – опасность подстерегает незваных гостей на каждом шагу.

– Почему? – я подняла глаза и впервые посмотрела на него в упор.

Он развёл руками и улыбнулся.

– Потому что я люблю неожиданные сюрпризы.

Комендант прошёл мимо меня, направляясь к лестнице. У самого дверного проёма он обернулся и снова усмехнулся.

– Кстати, меня зовут Арман.

Его имя могло бы показаться мягким, но не в его устах. Раскатистое «р» громом прокатилось по коридору. Я вздрогнула. Что-то неуловимо изменилось, но я ещё не знала, что именно.

Проводив удаляющегося мужчину взглядом я быстро проскользнула в свою комнату. Из окна задувал холодный ветер, так что пришлось задёрнуть занавеси. Я свернулась в клубочек на шкурах и обхватила колени руками. Мне о многом нужно было подумать.

Итак, Арман. Ар-рман. Имя с грохотом прокатилось в моём раскалённом сознании и я невольно вздрогнула. Очевидно, что Ставински рассказал ему обо мне и о том, почему я не могу находиться под его контролем. Не похоже, чтобы его это рассердило, скорее – тут я задумалась, подбирая нужный термин, – заинтриговало. Неожиданный сюрприз, вот как он это назвал. Смерть одного из членов отряда тоже мало его обеспокоила. Не знаю, почему, но меня это неуловимо тревожило. Получается, что он готов пожертвовать их жизнями не задумываясь? Меня, впрочем, он и пальцем не тронул. Хотя мог бы. Он был силён, невероятно силён, и не только в физическом плане. Опасность, исходящая от него, заставляла осознать, что от нашего нового коменданта можно ожидать всего, чего угодно. И тем не менее, в его глазах я видела странное тепло. Он ясно дал понять, что никакого наказания за мой поступок не последует. С другой стороны, наказать меня довольно трудно – я же уже нахожусь в тюрьме. Хмыкнув, я постаралась воскресить в памяти всю фигуру Армана, но поняла, что не желаю об этом думать. Подойдя к зеркалу – подарку Герды, я пытливо вгляделась в его тёмные глубины. Казалось, что все черты моего лица заострились ещё больше, и серые глаза глядели холоднее, чем прежде.

– Где же твоё раскаяние, Леанисса, – спросила я у самой себя, и, казалось, по отражению пробежала какая-то рябь, словно мой зеркальный двойник улыбнулся. Я раздражённо отвернулась от предательского стекла и зашагала по комнате. Весь мой дух пришёл в смятённое состояние, я не могла ни сидеть, ни стоять. Энергия требовала выхода, и я решила немного прогуляться по замку.

Предоставив телу полную свободу самому выбирать дорогу, я долго бродила по Скьялл. На самом нижнем, подвальном ярусе здания я оказалась совершенно случайно. Проходя одну за другой пустые комнаты, в которых двери местами были снят с петель, а местами просто открыты нараспашку, я рассеянно бросила взгляд на тусклое свечение в дальнем конце коридора. Недавний рассказ Гейла разбудил во мне любопытство и я невольно приблизилась к единственной занятой камере. За голубоватым свечением силовых решёток я разглядела небольшой скрюченный силуэт. Прижав ладонь к решёткам я вдруг ощутила, что они мягко прогибаются под моей рукой. От неожиданности я отступила на шаг.

– Эти решётки на тебя не рассчитаны – только на меня, – раздался голос из глубины клетки. Метнувшаяся тень приблизилась ко мне и я разглядела невысокого сморщенного старика с желтоватой пергаментной кожей. На его теле болталось некое подобие туники из грязно-бурой ткани. Он был бос, так же как и я, и его ноги были покрыты толстым слоем не то грязи, не то пыли.

– Я знаю, просто забыла об этом, – прошептала я.

– Неудивительно, их же уже нигде не осталось. Только меня защищают столь старательно, – в его скрипучем голосе послушалось удовлетворение. Старик склонил голову набок, что вдруг сделало его похожим на хищную птицу, и лукаво мне подмигнул. – Позвольте пригласить вас в гости, миледи?

Я помедлила секунду. Если этот старик – тот, о ком говорил Гейл, и если хоть половина слухов о нём – правда, то он несомненно опасен. И, тем не менее, что-то подсказывало мне, что бояться нечего. Немного поколебавшись, я вошла внутрь. Обстановка его комнаты была ещё более скудной, чем у Гейла – только разбросанные по полу шкуры, да маленький сундук в углу. Старик старательно вытряхнул пару шкур, и, аккуратно разложив их на полу, подальше от окна, знаком предложил мне присесть. Сам он уселся напротив меня, поджав под себя босые грязные ноги.

– Прошу прощения за обстановку. Признаться, я не слишком то опрятен. – Он смущённо потёр лоб. – Однако, поверьте, для меня большое счастье принимать здесь такую красавицу.

Я невольно фыркнула от смеха, но старик с улыбкой погрозил мне пальцем.

– Да-да, я хоть и стар, но всё ещё могу распознать красавицу, когда её вижу. Итак, миледи, имею честь представиться – мастер Фалькер из славного городка Ур.

– Рада познакомиться, – на удивление искренне сказала я. – Я раньше не горела желанием пообщаться с вами. Слишком уж подозрительными были сведения.

– Ах, да, сумасшедший старик, древний, как сама Скьялл, и наверняка жутко опасный. Да, в некотором роде всё это является правдой.

– И про сумасшествие тоже? – с любопытством поинтересовалась я.

– Пожалуй да. Отрицать не буду, длительное заключение не лучшим образом сказалось на моём блестящем уме. Но даже его проблески озаряют всё вокруг, ибо я по-прежнему мудрейший из всех населяющих это гиблое место.

Фалькер напыщенно простёр свою длань, и расхохотался. Я присоединилась к нему. Вдоволь насмеявшись мы оба устроились поудобнее, и я приготовилась к длинному и интересному разговору.

– Итак, дочь Лисаны в моём скромном обиталище, – старик оглядел меня с ног до головы. – На мать ты не слишком-то похожа. Пожалуй, это и хорошо.

– Вы знали мою мать?

– Знал ли я Лисану? Ну конечно же, знал. Я ведь присматриваю за всеми, кто здесь оказывается, за некоторыми ещё раньше, чем они совершат преступление, ставшее причиной ссылки в Скьялл, а за некоторыми – ещё даже до их рождения. И за твоей матерью я тоже следил… с некоторых пор. О, она была удивительной красавицей раньше. Ты, наверное, не очень хорошо помнишь то время, когда она ещё была собой, но я помню прекрасно. Эти длинные золотые волосы, эти прекрасные изумрудные глаза, эти изысканные черты. Да, она взяла лучшее от своих предков.

– Предков? – переспросила я.

– Да, эта эльфийская кровь. Иногда она даёт прекрасные плоды. Лисана была удивительной женщиной, да, удивительной.

Старик замолчал и надолго погрузился в свои воспоминания. Я, наконец, набралась храбрости и робко спросила:

– Почему она оказалась здесь? Что она такого сделала? И почему она не сказала, что беременна, ведь тогда к ней проявили бы снисхождение?

– Она хотела защитить тебя, милая моя, поэтому и промолчала. Она поступила как всякая мать – защитила своё дитя, пусть даже ценой её и твоей свободы. Что же касается причин, – его лицо неожиданно стало жёстким, – ещё не время говорить об этом. Не сейчас.

– Почему? Я должна знать, Фалькер, это ведь моя мать, – против собственной воли, я вскипела, – ты должен рассказать мне правду, старик. Говори же!

Я вскочила и зашагала по комнате. Фалькер сидел неподвижно, прикрыв глаза. Мой гнев не вывел его из себя, он лишь печально покачал головой в ответ на мою вспышку.

– Сядь, девочка. Я не мог бы рассказать тебе об этом, даже если бы и захотел. Клянусь, – он посмотрел на меня свои тоскливым взором, и я почему-то ему поверила.

Снова усевшись на шкуры, я прислонилась головой к холодной стене и вздохнула.

– А я было уже начала надеяться, – скривила я губы в злой усмешке. – Знаешь, эта тайна ведь давно уже мучает меня, словно бы это так важно…

– Это действительно важно. Это не только тайна Лисаны, это и твоя тайна. Из-за этого ты такая, какая есть.

Немного помолчав, старик заговорил вновь.

– Знаешь, я ведь могу рассказать тебе кое-что другое, что тоже тебя заинтересует. Говорить об этом мне не запрещено.

– Не запрещено?

– Неважно, – он снова покачал головой. – Так ты будешь слушать, девочка моя?

– Конечно, я слушаю.

– Твою мать нельзя назвать мудрой женщиной, ведь будь она мудрой, она бы не оказалась в Скьялл. Но всё же частицу древних знаний ей удалось сохранить. Когда-то очень давно существовал древний народ – люди называли их Тенями, но сами они предпочитали другое название – ЭльСаил – властители времени. От них осталось немного – несколько артефактов, затерянных в веках, пара загадочных монументов и несколько слов их языка – языка Времени. Два слова этого языка тебе отлично знакомы. Одно из них – Скьялл, Вечная Тюрьма. Другое – твоё собственное имя.

– Моё имя?

– Да, Леанисса – Песня Ночи. Красивое имя, не так ли?

– Песня Ночи, – медленно протянула я, катая слова на языке, словно гладки шарики, – Да, это действительно красиво. Но откуда Лисана знала этот язык?

– Она и не знала, – медленно проговорил старик, – это был подарок ей. Один из самых ценных подарков, которые она получила тогда.

– От кого? Кто подарил ей эти подарки? Фалькер?

Старик весь побелел, он судорожно хватался за горло, царапая его длинными кривыми ногтями почти до крови. Белки глаз покраснели, вены выступили под тонкой желтоватой кожей маленькими холмиками.

– Фалькер, что с тобой?

Я неуверенно коснулась его руки – холодная и сухая, как камень.

– Я слишком много сказал, – прохрипел узник. – Он не любит этого.

– Он? О ком ты говоришь?

– Уходи… – простонал старик, – пожалуйста, уходи, Леанисса. Я сказал тебе всё, что мог, и даже больше, чем был должен. А теперь иди…

Я поспешно проскочила через решётки и, отойдя на достаточное расстояние, замерла, прислонившись к стене.

Его слова эхом звучали у меня в ушах, пока я шла к библиотеке. Песня ночи… Вот как назвала меня Лисана. Старик сказал, что это был дар. Чей дар? Что-то подсказывало мне, что в ответе на этот вопрос скрывается и ответ на все остальные вопросы, мучающие меня. Кто мог научить мою мать словам языка столь древнего, что все забыли её? И почему Фалькер сказал, что ей не хватило мудрости? Столько загадок. Народ теней, властители времени. Я никогда раньше не слышала о них. Может быть, хотя бы история этого народа прольёт свет на всё происходящее?

Войдя в библиотеку я огляделась, раздумывая, с чего бы начать мои поиски. Подойдя к стеллажу с историческими трудами я начала рыться в книгах. Я перелистывала страницу за страницей, быстро пробегая глазами полустёршиеся от времени строчки. Безрезультатно. Даже в самых старых фолиантах – ничего, ни единого упоминания. Плюхнувшись на пол, я принялась грызть короткий ноготь, перебирая в уме все доступные мне источники. К сожалению, выходило негусто. Помимо библиотеки, не давшей ничего, и Фалькера, который явно больше ничего мне не скажет, у меня не было ни одной надежды. Был правда ещё тот тёмный эльф, Эллиарин, но даже он вряд ли настолько стар, чтобы помнить о Властителях Времени. Даже у бессмертных народов есть грань, за которой стирается память и начинается забвение.

– Хммм… – знакомое хмыканье прервало мои размышления. Я подняла глаза и, ну разумеется, мой старый знакомец с непроницаемым лицом взирал на меня сверху вниз.

Хмуро на него покосившись, я сделала вид, что меня крайне занимает книга, которую я держала в руках.

– «Древнейшие народы Таринны. Выдержки из летописей магистра Стреуля» – Прочитал Арман, подняв книгу за корешок, – интересный выбор чтения для юной девушки.

Он присел рядом со мной на корточки, заполняя своим крупным телом всё свободное пространство. Как ни странно, мне не было так уже некомфортно рядом с ним, и даже ощущение исходящей от него угрозы не слишком мешало.

– Ставински сказал, что твоё имя Нисса, – первым нарушил молчание мужчина. Я небрежно пожала плечами.

– А что-нибудь ещё полезного он тебе не сказал?

– Попросил, чтобы я оставил тебя в покое. Неучтённый элемент, кажется, так он выразился.

– Так что же ты не последуешь мудрому совету?

– Мне любопытно, – улыбнулся комендант, – и с каждой нашей встречей любопытно всё больше. Вначале я подумал, что ты просто невоспитанная служанка, потом, после рассказа Ставински понял, что всё не так-то просто. А уж наша встреча на башне… ммм.. – он восторженно закатил глаза. – Крайне увлекательно. И вот, я иду в библиотеку, чтобы избавиться от идиотов, которые меня окружают – здесь то им точно делать нечего, и кого же я здесь встречаю?

Я неопределённо хмыкнула.

– Здесь действительно не бывает идиотов. Вообще-то здесь бываю только я и хранитель. Но он наполовину глухой, наполовину слепой, так что его общество довольно ненавязчиво.

– Вот и прекрасно, – рассмеялся Арман. – Так почему бы нам мило не пообщаться, как цивилизованным людям. Что скажешь, Нисса?

Я посмотрела на него с подозрением, но, похоже за его любопытством и в самом деле не скрывалось ничего тревожащего.

– Ладно, – недовольно буркнула я, – по рукам.

– Так может расскажешь мне, чем привлекла тебя эта книга? – вернулся к прошлой теме мужчина.

– Дурацкая книга, – взорвалась вдруг я, – и библиотека эта дурацкая. Ничего здесь нет полезного, только бумажная рухлядь.

– Ого… – брови Армана поползли вверх, – миледи изволит гневаться? В чём причина такого искреннего негодования?

Некоторое время я раздумывала, о чём можно ему рассказать, а что лучше оставить при себе. Всё это время он спокойно сидел рядом, не мешая думать. Казалось, он понимает мои сомнения и при этом даёт мне возможность самой решить, как много я хочу ему открыть.

– Ты что-нибудь слышал об ЭльСаил? – решилась я наконец.

– Ого, вот оно как. Хотя чему я удивляюсь, – тихонько пробормотал он. – В конце концов, твоё имя взято из силлиана. Так что, наверное, этого следовало ожидать.

– Силллиан?

– Язык Теней. Язык Времени, как они его называли. В любом случае, ты ищешь не там. Исторические труды не дадут тебе ответов на вопросы. Тени жили так давно, что их существование из области фактов давно перешло в область легенд и преданий. Лишь в самых старых мифах можно найти смутные упоминания об ЭльСаил, и то чаще всего иносказательно.

– Тогда откуда ты сам знаешь о них?

– О, это долгая история, – усмехнулся мужчина. Я расскажу тебе её как-нибудь в другой раз.

Его глаза неуловимо потемнело и в воздухе словно запахло грозой. Я невольно поёжилась.

– Что конкретно ты хочешь о них узнать? – спросил наконец Арман.

– Всё, ну по крайней мере как можно больше. Ты знаешь их язык, да? Откуда ты знаешь, что моё имя взято именно оттуда?

– Нисса… Ночь. Красивое имя, да? – криво усмехнулся мужчина, – и нет, отвечая на твой вопрос, я не знаю этого языка. Никто из ныне живущих его не знает. Но отдельные слова всё же сохранились, хотя и их уже мало кто помнит. Итак, с чего бы начать.

– Начни с начала.

– Хорошо, начнём действительно сначала. Ты же знаешь легенду о сотворении мира? Дану, её сын Ану и райский сад, в котором они жили.

– Конечно, – пожала плечами я, – это есть во многих книгах.

– Да, разумеется. Итак, считается, что эта парочка сотворила весь мир, или, вернее, почти весь. Так называемые тёмные расы сотворил другой бог.

– Рьелль, – прошептала я еле слышно.

Арман молча кивнул.

– Тёмный бог сотворил демонов, вампиров, и всех прочих созданий тьмы, которые всё ещё населяют некоторые земли Таринны. Но кроме этого, он сотворил ещё один народ – Властителей Времени. Это была единственно истинно бессмертная раса, они действительно властвовали над временем, ибо оно было бессильно против них. Вечно юные и вечно прекрасные, они вовсе не несли в себе зла в прямом смысле этого слова. Да, в их душах царила тьма, но они не стремились нести в мир разрушения и хаос в отличие, скажем, от тех же самых демонов. Их магия была сильнее любой другой, да и сам Рьелль особенно к ним благоволил. По сути, они сами были полубогами.

– И почему же они тогда исчезли? – не удержалась от вопроса я.

– После Великого Изгнания они не захотели остаться в этом мире и хотели последовать за своим богом. Но, всё же сами они богами не были, и туда, куда направился Рьелль, им не было дороги. Но и оставаться в этом мире одни они тоже не пожелали. Тогда они отказались от своего существования и безмолвно растворились в тенях, из которых по легенде они и были сотворены.

– И всё? – не поверила своим ушам я, – И целый народ исчез бесследно? Разве такое возможно?

– Не забывай, Нисса, это всего лишь легенды. Никто не может сказать ничего определённого по этому поводу. Иные говорят, что Тени всё же оставили после себя некий дар… Но, как я уже сказал, это лишь легенды.

Вскочив с пола, я принялась расхаживать туда сюда перед неподвижно сидящим мужчиной. Интересно, откуда он всё это знает? Что-то не похож он на великого историка.

– Нет, я воин, а не историк, – усмехнулся Арман, и я поняла, что случайно высказала свою мысль вслух, – но у меня была бурная юность, и я приобрел некоторые… весьма специфичные знания и навыки. Кстати об этом, вообще-то я хотел с тобой поговорить.

Я удивлённо посмотрела на него.

– Мне здесь довольно скучно, – пожал он плечами, – а твои смертоубийственные наклонности навели меня на любопытную мысль.

Мужчина нагло смерил меня взглядом сверху донизу и я возмущённо вспыхнула.

– Тот парень…

– Трой, – уточнил комендант.

– Неважно. Тот парень сам нарвался. И никаких, как ты изящно выразился, смертоубийственных наклонностей у меня нет!

– В самом деле? – Арман саркастически усмехнулся, – Так значит тебя не интересует моё предложение?

– Пока что я не услышала никаких предложений, а только насмешки.

– Ну-ну, не горячись. Так вот, раз уж я застрял на некоторое время в этом унылом местечке, не желаешь ли ты немного потренироваться?

– Потренироваться?

– Да, – поражённый моим тугодумием, он закатил глаза, – могу показать тебе несколько приёмчиков, что скажешь?

– Я согласна, – воскликнула я раньше, чем успела подумать. Вообще-то я давно мечтала научиться оружием, поскольку несмотря на мои попытки овладеть навыками самостоятельно, против сколько-нибудь серьёзного противника у меня нет ни единого шанса. Но, похоже в этом вопросе удача наконец решила повернуться ко мне лицом.

– С чего мы начнём?

Арман рассмеялся, приятно удивлённый моим энтузиазмом.

– Покажи ка мне свой кинжальчик, – протянул он руку.

Осторожно вытащив стилет, я отдала его мужчине. В его руке моё оружие казалось совсем крошечным, словно игрушечным. Осмотрев лезвие со всех сторон Арман одобрительно поцокал языком.

– Похоже, ты хорошо за ним ухаживаешь.

Я покраснела от гордости – да, хотя моя одежда и волосы пребывали в беспорядке, да и в комнате царил живописный хаос, зато оружие я действительно содержала в идеальном порядке.

– Ну что ж, – мужчина протянул мне стилет и отступил на несколько шагов, оказавшись на довольно большой пустой площадке между книжными полками, покажи мне, на что ты способна.

– Но ты же безоружен, – возмутилась я.

– Не бойся, тебе вряд ли удастся меня задеть.

Я фыркнула. Что ж, сам напросился. Слегка пригнувшись, я начала обходить его по кругу, выискивая слабые места. Мужчина стоял спокойно, лишь слегка поворачиваясь, чтобы оставаться ко мне вполоборота. Наконец, я сделала резкий выпад в район колена, чтобы заставить его отпрянуть, тем самым открыться для удара, но моя попытка прошла мимо цели. Арман отступил так быстро, что я чуть было сама не начала заваливаться вперёд, но, к счастью, вовремя успела отскочить. Я сделала ещё несколько выпадов – в область шеи, бедренной артерии, сердца, но каждый раз мужчина с лёгкостью отступал. Несколько обескураженная, я немного помедлила, а затем со всей возможной скоростью подскочила к нему, вырисовывая стилетом в воздухе резкие узоры. Окружив Армана кольцом сверкающей стали, я вихрем прошлась по касательной, а затем быстро отскочила, тяжело дыша. Мужчина по прежнему неподвижно стоял в центре площадки. Неужели я совсем его не задела? Но тут я заметила, как на его щеке вспухла и скатилась вниз капля крови, обозначая небольшой ровный порез. Арман поднял руку, вытирая кровь.

– Неплохо, очень неплохо… Теперь моя очередь.

Он быстро шагнул вперед, орудуя ребром ладони, словно мечом. Его движения напоминали танец – изысканный, но опасный. Вначале я только пятилась, избегая ударов, но затем уловила ритм, и , осторожно уклоняясь от каждого его движения, стала приближаться к нему, надеясь пробить брешь в его защите. Наши движения всё ускорялись, но он по-прежнему двигался с безукоризненной точностью. Наконец мне показалось, что появился подходящий момент для удара, и я ринулась прямо на него. В то же мгновение я полетела на холодный каменный пол, сбитая с ног тяжёлой ладонью. Пол встретил меня недружелюбно, всей тяжестью я обрушилась на спину и воздух с хрипом вылетел из лёгких. Пытаясь восстановить дыхание, я немного полежала на полу, и решила, что мне и тут вполне комфортно.

Арман с улыбкой протянул мне руку.

– Давай, Нисса, хватит валяться.

Я со стоном поднялась. Перед глазами некоторое время мелькали круги. Наконец, всё успокоилось. Мужчина с непроницаемым лицом следил за тем, как я пытаюсь прийти в себя.

– Что ж, всё намного лучше, чем я ожидал.

– Серьёзно? – я недоверчиво на него покосилась, – Я же тебя едва задела.

– Я и этого не ожидал. Из тебя можно сделать очень хорошего бойца. Если ты готова как следует поработать, конечно.

– Буду стараться как могу, господин учитель, – саркастически проговорила я.

– Вот и умница. – Арман, усмехнувшись, направился к дверям. Жду тебя завтра с утра в этом же месте. После завтрака я буду в полном твоём распоряжении.

Когда Арман ушёл, я ещё долго смотрела ему вслед. Каким-то образом этот мужчина ухитрился всё поставить с ног на голову. Но в настоящее время он был мне очень полезен, да и к тому же не вызывал у меня такого отвращения, как многие другие люди. Пожалуй, он мне даже нравился. По-своему. С этой мыслью я отправилась к себе в комнату.

Глава 3

Два месяца пролетели словно два дня. Каждый день я тренировалась с Арманом, причём мой прогресс поражал не только меня, но и его. Хотя первые дни были невероятно тяжёлыми, постепенно я втянулась и даже начала получать удовольствие от изнурительных тренировок. Моё обучение Арман начал с того, что решил подобрать для меня полноценное оружие, хотя со своим старым стилетом я по-прежнему расставаться не хотела. Я мысленно улыбнулась. В нашу первую тренировку, когда я пришла в библиотеку, мужчина заявил, что меня ждёт сюрприз. Мы вместе поднялись на самую верхушку Толстой Башни, где было вполне достаточно места для занятий. С тех пор все наши тренировки проходили именно там. Но в тот раз это место было больше похоже не на башню, а на арсенал. Вся площадка была завалена самым разнообразным оружием – начиная от огромных топоров, которые было бы тяжело поднять даже самому крепкому мужчине (разумеется, для моего наставника они не представляли проблем, что он тут же доказал на деле, вращая такой топор как лёгкую щепочку) и до изящных эльфийских луков и маленьких кинжальчиков. В тот день Арман гонял меня с каждым из видов оружия, пока я не упала на землю, моля о пощаде. Но мои страдания были не напрасны – мы смогли подобрать мне идеальное оружие – два изящных клинка длиной в локоть, слегка изогнутые, обоюдоострые и прекрасные, как вообще может быть прекрасным нечто губительное. Наставник тут же заявил, что это большая редкость, когда кому-то удобно сражаться двумя клинками одинаковой длины – обычно один из них гораздо короче другого. Мне, впрочем, было более чем удобно, казалось, что эти клинки стали продолжением моих рук. Разумеется, Арман настоял на том, чтобы я овладевала и другими видами оружия, поэтому даже в самый сильный ветер я стояла на верхушке башни и выпускала стрелы в называемые ими цели. С каждым разом у меня получалось всё лучше и лучше, но ближний бой всё равно нравился мне больше. Ещё мужчина заставлял тренировать меня растяжку, бегать по лестницам Скьялл, пока ноги не начинало ломить от усталости и кидать тяжёлые камни в море для развития силы мышц. Вечера же я как всегда посвящала учёбе, взявшись на неё с новой энергией. Не знаю, почему, но уроки Армана вновь дали мне потерянную было надежду. Мне казалось, что однажды всё же настанет день, когда я вырвусь из стен Скьялл, и мир, полный невиданной ранее свободы ляжет передо мной во всей своей красе.

      Мои размышления прервал стук распахнувшейся двери. Внутрь влетела Илона, взбудораженная, как никогда.

– Ты должна мне помочь, – выпалила подруга вместо приветствия.

Я молча изогнула бровь. Синие глаза девушки возбуждённо блестели, губы были искусаны – видимо, от нервов. Я невольно усмехнулась.

– Конечно, я помогу тебе, чем смогу. Но что вдруг произошло? Ты влетаешь сюда так, словно за тобой черти гонятся.

Тут мне пришлось быстро отодвинуться к стене, потому что Илона немедленно плюхнулась ко мне на кровать за неимением другого места для сидения.

– Нисс, ты серьёзно? Почему ты всегда всё узнаёшь последней? Или ты просто издеваешься? – заподозрила вдруг девушка, но поглядев на меня, всё же поверила, что я действительно ничего не понимаю, – Ох, Нисса, и как можно быть такой нелюбопытной?

Я? Нелюбопытна? Это уже интересно.

– Наконец-то хоть одна хорошая новость, после того, как приехали эти… – тут я заметила, что подруга заметно покраснела, и, судя по всему, вовсе от негодования на непрошеных гостей. Заметив это на будущее, я решила позже хорошенько её расспросить. – Ты же всё время торчишь на крыше вместе с комендантом, он что, ничего тебе не рассказал?

– Мы там не разговариваем вообще-то, – возмутилась я. Строго говоря, это не было правдой, говорили мы много, но вот новости не обсуждали никогда, они нас обоих мало интересовали. То ли дело древние мифы, или легенды, или оружие. Тут мои глаза возбуждённо блеснули, что тут же приметила зоркая подруга.

– Ага, не разговариваете, то-то и оно, – с сомнением посмотрела на меня девушка, – Впрочем, это неважно. Ты всё время меня отвлекаешь.

Вот так обвинение! Я же молчала всё это время. Удивившись нелогичности девушки, я решила мягко её подтолкнуть.

– Кажется, ты просила меня о помощи?

– Да, верно. Так вот, у нас в замке будет праздник! Ты представляешь – праздник в Скьялл? Он будет посвящён зимнему солнцестоянию, но какая разница чему именно? Это ведь будет настоящий праздник – с пиром, танцами, даже с музыкой. У Кантара есть флейта, а ещё у кого-то гитара. Даже наш Ставински сказал, что поможет развить общее веселье. Так вот, Нисса, до праздника осталось меньше недели и это просто катастрофа.

– И почему же? – я приготовилась к какому-нибудь ужасному известию.

– Как почему? Ты что же, не понимаешь? Мне совершенно нечего надеть!

Посмотрев на несчастное личико подруги я не смогла удержаться от смеха.

– Илона, послушай, ты ведь и так красавица, – смогла наконец выговорить я, – ты прекрасно выглядишь в любом наряде. И к тому же, ради чего тебе так уж наряжаться? Или ради кого?

Задав последний вопрос я увидела, как щёки девушки порозовели. Илона быстро отвела глаза.

– И вовсе не ради кого-то, а просто потому, что это праздник.

– Ага… – не торопясь протянула я, – так значит дело всё-таки в мужчине. Тебе ведь нравится Кантар, не так ли?

Илона смущённо потупилась, а потом кивнула. Ну конечно. Вообще-то я давно заметила, что между этими двумя что-то нечисто. Илона начинала неловко хихикать каждый раз, когда парень оказывался поблизости. Да и тот тоже странным образом тушевался в её присутствии. Вообще-то, немного поразмыслила я, Кантар вроде бы был не так уж и плох. Высокий, широкоплечий, как и все люди Армана, он при этом вовсе не был этаким бесчувственным воякой. Карие глаза озорно посматривали по сторонам из-под густых бровей, каштановые кудри завивались вокруг довольно симпатичного лица, да и в целом он был весьма хорош собой. Чему же тут удивляться? Эта парочка просто создана друг для друга.

– Ладно, – тяжело вздохнула я, – и чем же я могу тебе помочь?

– Понятия не имею, – тут же заявила Илона, – но ты же не бросишь меня в беде, правда?

Подруга тут же скорчила умильную мордочку и я поняла, что сдаюсь.

– Ты же знаешь, я хорошо шью, – продолжала тем временем девушка, – но где тут в замке взять ткань для праздничного платья? Абсолютно негде. И вот я и подумала, что может быть ты сможешь что-нибудь придумать.

Я надолго задумалась. Пожалуй, кое-что и впрямь можно было сделать. Возможно, это было не совсем порядочно, но когда это меня останавливало?

– Хорошо, – кивнула я, – постараюсь сделать всё, что смогу.

Радостно взвизгнув, Илона чмокнула меня в щёку и тут же убежала, так что моё предупреждение о том, что я ничего не могу обещать, услышали только голые стены вокруг.

Когда за девушкой захлопнулась дверь, я быстро подошла к сундуку. Перевернув несколько слоёв одежды, старых книг, чистых пергаментных листов и прочего барахла я наконец нашла то, что мне было нужно. В моих руках оказалась длинная веревка, сплетённая из тонких, но очень прочных шёлковых нитей. Мысленно прикинув расположение комнат замка, я направилась в одно из неиспользуемых помещений второго яруса. Ровно подо мной располагалась комната, в которой поселили Армана, а рядом с ней комнаты остальных членов отряда. На многих из них я видела весьма красивые вещи – если я украду парочку и мы с Илоной их распустим на новое платье, то это будет просто замечательно. Конечно, хозяева могут их хватиться, но это уже не мои проблемы. Илона тут ни при чём, так что ей ничего не грозит. А я? Вряд ли что-то можно сделать с человеком, заключённым в самую надёжную тюрьму Таринны. Фыркнув, я свила из верёвки некое подобие лассо и аккуратно закрепила за подоконник. Подёргав, проверила надёжность узла – вроде отвалиться не должно. В другой части замка можно было бы обойтись и без верёвки, но фасад первого яруса, выходящий на внутренний двор (а именно здесь я сейчас и находилась) был совсем недавно отремонтирован, и лезть по практически гладкой стене замка было довольно рискованно. Дело было вовсе не в том, что я боялась упасть – как раз это меня нисколько не пугало, но если бы я двигалась недостаточно осторожно, то производимый мной шум мог привлечь излишнее внимание, что было бы мне не совсем на руку.

Зацепившись за верёвку, я скользнула вниз и приземлилась прямо на подоконник комнаты Армана. Окна в Скьялл изнутри не запирались, так что я легко проникла внутрь и огляделась. Комната нашего коменданта была гораздо уютней моей, не говоря уж о комнатах заключённых. На полу лежал толстый мягкий ковёр бледно-голубого цвета, похожие ковры, но с едва заметным рисунком, были развешаны по стенам, защищая от холода и блуждающих по замку сквозняков. У окна стояли два стула и стол, заваленный бумагами и книгами. Кровать была покрыта красивым коричневым покрывалом с кистями. Было в комнате и зеркало, и даже большой деревянный шкаф. С него я решила и начать свои поиски. Ага, вот и совсем новый замшевый жилет – это точно пригодится на отделку платья или на туфли. Порывшись ещё немного, я извлекла пару шёлковых рубашек разного цвета и, – вот это удача! – длинный плащ из какой-то мягкой ткани, подбитый лисьим мехом. Полюбовавшись на плащ, я решила, что на Илоне этот мех будет явно смотреться лучше, чем на нашем коменданте, а потому и угрызения совести мне испытывать не с чего. Убирая оставшуюся одежду в шкаф, я заметила небольшой сундучок, стоящий в глубине. Вытащив его, я обратила внимание на резьбу – незнакомые мне руны переплетались на крышке, образуя сложный узор. На свету отполированное дерево переливалось, отражая отблески бледного зимнего солнца. Не знаю, что я ожидала увидеть внутри, но найденное меня удивило. Помимо пачки писем, которые я читать не стала, там обнаружился прямоугольный свёрток и маленькая статуэтка дракона из чёрного дерева. Взяв статуэтку в руку я поразилась тому, насколько она тяжёлая – дракончик был не больше половины ладони а весил как полноценный железный слиток. Я рассеянно погладила фигурку. Она была вырезана удивительно искусно – можно было разглядеть каждую чешуйку, каждый клык в открытой пасти зверя. Приблизив статуэтку ближе к глазам, чтобы рассмотреть получше, я вдруг ощутила странную дурноту. В глазах потемнело и мне показалось, что чёрное дерево, из которого была сделана фигурка, начало источать волны темноты, распространяющиеся по комнате. Тьма обвила меня своими кольцами, сдавив так, что стало трудно задышать. В меркнувшем сознании пронёсся чей-то быстрой шёпот, слишком неразборчивый, чтобы я могла что-то разобрать. Воздух наполнился каким-то горьковатым, пряным ароматом, режущим ноздри. Я зажмурилась, пытаясь справиться с дурнотой, и тут перед закрытыми веками мелькнула вспышка ослепительно серебряного света, разрезающая тьму. Чернота и серебро слились воедино, и нечто вроде смутного человеческого образа пронеслось перед глазами. Смазанная фигура, окутанная ореолом серебряного свечения на мгновение застыла на сетчатке и исчезла. Когда я открыла глаза, окружающий мир снова выглядел нормальным. Привычным. Осторожно втянув воздух, я не заметила никаких посторонних запахов. Статуэтка дракона по-прежнему лежала в моей руке, но мне показалось, что чёрное дерево стало чуть бледнее, чем было до этого. Я аккуратно положила статуэтку обратно в сундучок, и уже хотела было поставить его в шкаф, но тут моё внимание снова привлёк небольшой прямоугольный свёрток. Судя по размеру в нём находилось нечто вроде книги. Развернув ткань, я действительно увидела старый фолиант превосходного качества со множеством рисунков. Так что тут у нас читает господин комендант? «Мифы и легенды забытых народов». Внезапно в моей памяти мелькнул один из первых разговоров с Арманом.

«… Силллиан?

– Язык Теней. Язык Времени, как они его называли. В любом случае, ты ищешь не там. Исторические труды не дадут тебе ответов на вопросы. Тени жили так давно, что их существование из области фактов давно перешло в область легенд и преданий. Лишь в самых старых мифах можно найти смутные упоминания об ЭльСаил, и то чаще всего иносказательно.

– Тогда откуда ты сам знаешь о них?

– О, это долгая история. Я расскажу тебе её как-нибудь в другой раз….»

Легенды, мифы… Возможно, какие-о из мифов об ЭльСаил есть в этой книге? За дверью прозвучали чьи-то шаги. Времени выискивать информацию прямо здесь не было – в любой момент кто-нибудь может зайти. Быстро захлопнув сундучок, я спрятала его в шкаф. Книгу я завернула в отобранную мною одежду и увязала всю стопку в плащ Армана. Получившийся узел я взвалила на плечо и вылезла на подоконник. Бросив последний взгляд на комнату, я осталось удовлетворённой. Всё выглядело так же, как и для моего прихода. С первого взгляда никто бы не заметил, что что-то исчезло. Однако, если я хочу, чтобы мой наставник не знал о похищении книги, её стоило вернуть как можно быстрее. Я ловко забралась в открытое окно второго яруса и отвязала верёвку. Все трофеи я дотащила до своей комнаты и бросила в углу, и с книгой на коленях уселась на кровать. Быстро перелистывая страницы я пыталась определить, что именно здесь имеет такую ценность, что Арман держит эту книгу подальше от любопытных глаз. В большинстве глав не было ничего интересного – обычные истории о рыцарях, драконах, тёмных зловещих монстрах, прячущихся во мраке, и прочая ерунда. Одна из иллюстраций привлекла моё внимание – во всю страницу было изображено странное крылатое существо. Контуры его тела и крыльев были смазаны, что можно было бы списать на ошибки художника, но ведь вся остальная книга была просто превосходного качества. Существо в целом напоминало человека, окутанного блёкло-серым туманом. Лишь его глаза не были затуманены, они были невероятно яркого зелёного цвета и казалось, что лист бумаги светится двумя изумрудными точками. Я бросила взгляд на заглавие главы – «Легенда о Золотом Божестве». Что ж, звучит довольно интересно.

«Давным-давно Таринну населяли многие народы, одни из них здравствуют и поныне, пусть и в другом обличье, другие же давно исчезли с лица земли. Среди прочих существовал и народ, прекрасный обличьем, но пугающий, жестокий, но справедливый – народ, равного которому не было и не может быть. Шло время, а прекрасный крылатый народ оставался прежним. Представители его были бессмертны, они наблюдали за крахом империй, за войнами и великими деяниями древних. Бесстрастно взирали они на судьбы людей, населяющих мир, и оставались при этом холодны и безмолвны, как высокие горы, в которых стояли их вечные города. Но наконец и они устали от жизни и покинули этот мир в поисках нового пристанища. Но не все захотели уйти. Некоторые не захотели покидать Таринну, они желали завершить свой жизненный путь, но бессмертие не дало им этого. Тогда все те, кто пожелал остаться, собрались в главном храме, в котором этот народ поклонялся своему богу – одному из самых древних богов, чьё имя ныне стёрлось из людской памяти. Один за одним существа эти ложились на алтарь и кровь их, тягучая, как жидкое золото, лилась вниз, по ступеням храма, собираясь в огромную чашу. И вместе с их кровью в чашу капля за каплей стекала вся сила и вся магия бессмертных. Наконец, когда в храме остался лишь верховный жрец, кровь в чаше закипела и начала съёживаться. Когда жрец подошёл к чаше и заглянул внутрь, там лежала маленькая золотистая жемчужина, пропитанная силой древнего народа. Жрец взмолился своему богу и обратился в огромного дракона, охраняющего жемчужину. Он поклялся, что когда на Таринне родится человек, душой принадлежащий этому бессмертному племени, он, хранитель, отдаст жемчужину новому владельцу и покинет Таринну. Но шли века, за ними тысячелетия и, наконец, жрец-дракон устал ждать. Он пожелал сам завладеть всей силой жемчужины и покорить все миры и все народы и властвовать ими безраздельно. Тогда бессмертный народ вернулся, чтобы противостоять его безумной затее. И была великая битва, и вновь пролилась кровь бессмертных, но на этот раз уже не по их воле, а насильно. Отступник пал, но вместе с ним пали и все представители древнего народа. Лишь их последний дар – волшебная жемчужина осталась цела и невредима. Однажды жемчужина сама найдёт своего владельца и, растворившись в его крови, подарит ему всю силу свои прежних хозяев. И тогда на землях Таринны появится новое божество, и в жилах его будет течь уже не кровь, а чистое золото. И мир тогда содрогнётся от его немыслимой мощи и наступит новая эпоха, освещённая величием древних…»

Задумчиво захлопнув книгу, я посмотрела в окно. Ранние зимние сумерки сгустились вокруг стен Скьялл. Слабый дневной свет померк, уступив место длинной холодной ночи. Итак, эта легенда вполне могла как-то отражать историю ЭльСаил. Если то, что мне рассказывал Арман правда, то этот народ действительно покинул Таринну много веков назад. И может ли тот бог, о котором говорится в легенде, быть богом тьмы? Возможно. Однако ни одна книга не могла ответить на мои главные вопросы – почему моё имя взято из сиаллина, Языка Времени? И откуда его знала моя мать? Я чувствовала, что это как-то связано с причиной, по которой Лисана оказалась в тюрьме. И, соответственно, почему в тюрьме оказалась и я. Я вздохнула. Вопросов становилось всё больше, а вот количество ответов нисколько не увеличивалось. Неужели моя тайна навеки останется неразгаданной?

Глава 4

– Ну, как я выгляжу?

Илона со смехом покружилась передо мной. Длинное шёлковое платье колоколом обвивало ноги, тонкая талия затянута в расшитый замшевый корсаж, плечи укутаны в мантилью из лисьего меха. Непокорные рыжие локоны ради праздника подруга собрала в изящную причёску, напоминающую корону. Глаза искрятся счастьем и весельем. Я невольно улыбнулась.

– Кантар не сможет устоять.

– Да ну тебя, Нисс, – рассмеялась девушка, но щёки её при этом порозовели. – Я просто хочу повеселиться на празднике, и мне нет дела до всяких там парней.

– До всяких может и нет, а вот до вполне конкретных…

Илона погрозила мне пальцем, но тут же отвлеклась и снова продолжила кружится, радостно напевая какую-то мелодию.

– А ты что наденешь? Только не говори мне что ты как всегда пойдёшь в этих своих вечных штанах?

Я промолчала.

–Нисса, – девушка упёрла руки в бока и грозно посмотрела на меня, – ты что же, вообще идти не собираешься? Ты с ума сошла? Это же настоящий праздник – впервые за Боги знают какое время. И ты собираешься просидеть в своей комнате? Ну уж нет, так не пойдёт.

– Не волнуйся, – я пожала плечами, – я обязательно приду посмотреть. Но наряжаться не собираюсь. Во-первых мне в любом случае нечего надеть…

Илона открыла было рот, чтобы возразить, но я быстро продолжила, не давая вставить ей ни слова.

– А во-вторых сегодня все взгляды должны быть прикованы к тебе.

Девушка радостно улыбнулась.

– Я так счастлива, – призналась тихонько она, – мне просто не верится. Знаешь, Нисса, когда я приехала в Скьялл, я надеялась скопить хороший капитал, ведь здесь неплохо платят вообще-то, но при этом я была уверена, что здесь будет просто ужасно. Это было что-то вроде обмена для меня – печальное времяпрепровождение в обмен на деньги на будущую счастливую жизнь. Вначале так оно и было, но потом я встретила тебя, и тюрьма стала не такой уж мрачной. А теперь я встретила ещё и Канта и это что-то совсем невозможное. Я так рада. Ох, Нисса, я хочу, чтобы все были так же счастливы, как и я.

Я смотрела на девушку и улыбалась. Подруга просто лучилась счастьем, её глаза сияли, как маленькие солнышки. Невольно мне самой захотелось смеяться и танцевать.

– Я рада за тебя, правда, рада.– я снова улыбнулась, – и я обязательно приду, чтобы посмотреть на твой триумф. А теперь тебе нужно отдохнуть перед праздником, а то будешь вместо танцев клевать носом.

Когда подруга умчалась, я плюхнулась на кровать и потянулась всем телом. Время до праздника пролетело быстро – казалось ещё совсем недавно было начало зимы, и вот уже солнцестояние. Самый короткий день в году. Немного странно отмечать день, в который царствует ночь, тьма и холод. Хотя… Разве для праздника так уж важен повод? Но тем не менее меня не покидало какое-то странное ощущение неправильности происходящего, словно что-то свербило где-то в боку, нашёптывая: «..это всё не просто так. Всё это добром не кончится…» Полная мрачных предчувствий я подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Волосы уже совсем отросли после предыдущей стрижки и падали почти до поясницы. Я стянула их полоской чёрной кожи в высокий хвост и оглядела свой наряд – привычные штаны, чуть менее потёртые, чем я обычно носила, привычная же жилетка, и – вот она, уступка всеобщему праздничному настроению, – довольно аккуратная белая рубашка. Наряжаться я не собиралась, как, впрочем, и участвовать в этой суматохе. Будет вполне достаточно, если я незримо для большинства буду присутствовать где-нибудь за колонной, как это бывало обычно. Выйдя из комнаты я отправилась бесцельно бродить по коридорам, чтобы занять себя в ожидании вечера. Сама не знаю как я оказалась напротив такой болезненно знакомой двери. Сердце невольно сжалось, когда я толкнула ручку и вошла внутрь. Лисана подняла глаза и увидела меня. Похоже, она даже узнала меня, что бывало довольно редко, потому что тонкие бескровные губы дрогнули в слабой улыбке.

– Леанисса… – тихонько прошептала она.

Я подошла к ней и молча села рядом. Слова не шли на язык, да и какая от них была бы польза. Мать опустила руку мне на голову и тихонько погладила по волосам.

– Он идёт. Он скоро будет здесь.

– Кто идёт, мама? О чём ты говоришь?

Лисана в упор посмотрела на меня. В её глазах горело лихорадочное пламя. Скулы резко выступали на исхудавшем лице, грозясь прорезать полупрозрачную кожу. Волосы, которые я ещё помнила мягкими золотыми локонами, превратились в грязные космы, в беспорядке свисающие по обе стороны от измождённого лица.

– Мама?

– Я была такой глупой, – она покачала головой, а потом снова вперила в меня свой взгляд. – Ты должна быть умнее, девочка. Понимаешь?

– Нет, я…

– Он сам дал мне оружие против себя, но я не сумела им воспользоваться. Но ты должна сделать это. Не сейчас, но когда придёт время. Он дал мне ключ, а ты найдёшь замок.

Я молча смотрела на мать. Безумие жадно глодало её тело, её разум, её душу. Что от тебя осталось, Лисана? Ты лишь тень той, прежней женщины, которая была моей матерью. Почему это произошло с тобой? Я узнаю, мама, клянусь, я узнаю. И я отомщу.

– Возьми это, – прошелестела Лисана.

Она протянула мне что-то вроде кулона. Странно, я никогда не видела его раньше. Я разжала кулак – пальцы впились в ладонь так сильно, что оставили лунки, быстро заполняющиеся кровью, и взяла кулон. В небольшом кристалле мутно-белого цвета что-то виднелось. Я попыталась рассмотреть получше, но кристалл был словно заполнен туманом, и рассмотреть что бы то ни было не представлялось возможным.

– Что это?

Но Лисана уже отвернулась и перестала обращать на меня внимание. Возможно, она уже забыла о моём присутствии. Лишь когда я уже выходила из комнаты, она вновь посмотрела на меня. Ни единого слова не произнесли её губы, но глаза сказали мне просто и явственно – «Прощай!». Это был последний раз, когда я видела свою мать.

Уже сидя в библиотеке, среди небрежно раскиданных манускриптов, я вновь взглянула на кулон. Кристалл на ощупь был холодным, вообще-то даже слишком холодным. Из какого бы материала он не был бы сделан, он всё равно должен был быть гораздо теплее. У меня было такое ощущение, что на ладони лежит кусочек льда, матово-белого от многократного подтаивания и замерзания. Я долго крутила кристалл на свету, пытаясь рассмотреть смутный силуэт внутри, но тщетно. Свет не проникал сквозь грани камня, и не делал его внутреннюю часть светлее. Пожав плечами, я надела кулон на шею и спрятала его под рубашкой. На секунду он обжёг мою кожу холодом, но я тут же привыкла и уже через пару минут совершенно его не замечала. Поковырявшись в груде книг, я вытащила потрясающе интересный том по алхимии и погрузилась в него. Вот бы попробовать все те удивительные опыты, что здесь описаны, но увы… Вряд ли Ставински согласится заказать для меня алхимическое оборудование и редкие реактивы. Я улыбнулась при этой мысли.

Наконец стемнело, и на небо высыпали первые звёзды. Выглянув в окно, я наблюдала за царящей в замке суматохой. Туда-сюда бегали кухарки, все, кто не были заняты непосредственно в приготовлении праздника, уже принарядились и, разбившись на группки, направлялись в Большой зал. До дня праздника туда никого не пускали, но я ещё вчера вечером заглянула внутрь и осталась приятно удивлена увиденным. Налюбовавшись непривычно оживлённой Скьялл, я зашла в свою комнату и спрятала в специально надетые ради такого повода новые сапожки мои любимые клинки, подаренные Арманом. Да, на празднике конечно не место оружию, но меня не оставляло беспокойство, вот я и решила подстраховаться. Сапоги, кстати, мне тоже подарил Арман – вначале он думал, что я хожу босиком, потому что у меня нет обуви. Потом, когда он увидел однажды, как я карабкаюсь по отвесным скалам тюрьмы, то сразу понял, почему я предпочитаю не носить сапог. Но подарок не отнял, и сапожки (довольно симпатичные, кстати, из хорошей кожи) так и стояли в углу невостребованными. Но вот, наконец, пригодились.

Я спустилась по лестнице и зашла в залу. Освещённая несколькими сотнями свечей, она выглядела по-настоящему празднично. Две стены были полностью заставлены длинными столами с разнообразными яствами. Я тут же ухватила маленький пирожок и отошла в сторону, встав за одной из больших колонн, поддерживающих своды. Куснув пирожок, я зажмурилась от удовольствия. Да, наша кухня превзошла саму себя. Я оглядела зал. Люди всё прибывали, пока, наконец, все кроме пары человек, трудящихся на кухне, не зашли внутрь. На лицах у всех сияли радостные улыбки – как мало нужно тем, кто столько времени не видел никаких поводов для радости. Заключённых, разумеется, не пригласили, но они бы в любом случае не пришли. Не думаю, что они захотели бы веселиться здесь.

– Рад, что ты всё-таки пришла.

Я обернулась. Прислонившись к соседней колонне, на меня взирал Арман. Он тоже не удосужился сменить свой обычный наряд на праздничный. На поясе, как всегда, висели ножны с мечом, да и в голенище сапога я намётанным взглядом углядела охотничий нож с широким лезвием. Так вооружаться ради дня солнцестояния? Да, в вопросе паранойи он явно меня переплюнул.

– Не ради праздника, – неохотно ответила я, – ради Илоны.

– А…

На лице мужчины ничего не отразилось, но мне вдруг показалось, что в зале заметно похолодало.

– Что-то нет так? – осторожно поинтересовалась я, но Арман снова вернулся к своему обычному непроницаемому виду.

– Раз уж ты здесь, нужно веселиться, не так ли?

И прежде, чем я успела возмутиться, он ловко ухватил меня за талию, и, сделав знак людям с инструментами, потащил танцевать.

– Я же не умею, – негодующе прошипела я.

– Не волнуйся, это легче, чем наши обычные тренировки.

Танец действительно оказался несложным. Сделав несколько кругов по залу, я вошла во вкус и двигалась уже автоматически, не задумываясь о том, куда какой ногой ступить. После танца с Арманом меня пригласили ещё несколько человек, и время пролетело на удивление быстро. Краем глаза я всё время присматривала за Илоной – она почти всё время танцевала только с Кантаром и выглядела прелестно. Счастье читалось у обоих на лицах, и я решила, что вполне могу больше не волноваться за подругу.

Наконец, когда танцы мне надоели, я вышла наружу, на небольшой огороженный каменный пятачок, за которым бушевало суровое северное море. Окружающий мир тонул в густой непроницаемой мгле. На небе не было видно ни единой звезды, и луна скрылась в плотных тучах, не оставив после себя ни единого отблеска. Ночь выдалась очень холодной даже для наших мест. Волны, разбиваясь о прибрежные скалы, оставляли после себя гроздья льдинок. Наверное, море тоже могло бы замерзнуть, но для этого оно было слишком бурным. Зима всегда была периодом штормов, и тихие дни выдавались очень редко. А тут ещё это солнцестояние – не самое безопасное время. Я долго стояла, вглядываясь в темноту. На секунду мне показалось, будто я увидела какую-то серебряную вспышку среди волн, но видение тут же исчезло. Я уже собралась было возвращаться обратно в зал; даже мне было холодно и неуютно на открытом воздухе, но тут дверь сзади отворилась и ко мне присоединился мой наставник.

Некоторое время мы стояли молча, слушая грохот волн. Наконец, Арман нарушил молчание.

– Приятно иногда повеселиться, верно?

– Вынуждена с тобой согласиться, – я хмыкнула, – я думала, что всё будет гораздо хуже, но праздник и правда получился на славу. Он здорово отвлёк всех от их обычной жизни. Всё так изменилось, пусть и на один день.

– Так и было задумано. Надо дать людям возможность повеселиться напоследок.

– Напоследок?

– Что-то вроде того.

Мужчина подошёл ко мне слишком близко, вторгаясь непрошеным гостем в моё личное пространство. Я попыталась отойти, но упёрлась спиной в перила балюстрады. Я подняла было глаза и хотела возмутиться, но невольно осеклась. Его светлые глаза горели диким пламенем, на лице не было ни следа обычной бесстрастности. Он склонился к моему лицу, словно вдыхая мой запах.

– Я ведь всё знаю, Нисса. Ночь… Это имя тебе подходит, хотя мне всё равно кажется, что это ещё не всё, не так ли? Можешь не отвечать, я не буду пытаться выведать свои секреты. Думаю, ты и сама знаешь далеко не всё. Ты ведь была в моей комнате, когда украла всякое барахло для своей подружки. И ты брала кое-что ещё, хоть и вернула потом на место. Какая глава тебя так заинтересовала, Нисса?

Я хотела было ответить, что это не его дело, но он прижал палец к моим губам, заставляя замолчать. Его присутствие подавляло все мои мысли, ощущение исходящей угрозы усилилось до немыслимым пределов. Я вздрогнула.

– Однажды ты всё поймёшь, но не мне тебе это рассказывать.

Где-то я это уже слышала. Ах да, тот сумасшедший, Фалькер. Я зажмурилась, припоминая.

«…ещё не время говорить об этом. Не сейчас….

….Я не мог бы рассказать тебе об этом, даже если бы и захотел…»

Я пристально взглянула на Армана. Его зрачки расширились, превратившись в глубокие чёрные колодцы. Он что-то держал в руке, какой-то предмет. Присмотревшись, я узнала ту самую статуэтку дракона, но с ней что-то происходило. Дерево словно пульсировало в руках Армана, становясь жарким и мягким, как плавящийся воск. Или как магма из земных недр. Воздух вокруг тоже начинал плыть и раскаляться, и я снова почувствовала тот странный пряный запах. Дрожь пробежала по позвоночнику и внезапно части головоломки начали складываться.

«Повеселиться напоследок…» Напоследок? И зачем приходить на праздник вооружённым? Только сейчас до меня дошло, что и все остальные члены отряда Армана пришли в одежде, больше подходящей для битвы, чем для праздника. Вероятно, у них было и оружие. Принарядилась только прислуга. И все охранники тоже были на празднике – безоружные, конечно же. Возможно, у ворот и осталась пара человек, но их явно можно не брать в расчёт. Конечно, Скьялл надёжно защищена, но, глядя на пульсирующую фигурку в руке Армана я вдруг усомнилась в надёжности нашей защиты. Вокруг почему-то начало светлеть. Вскоре я с лёгкостью могла рассмотреть каждую трещинку на каменной стене замка. Я огляделась вокруг, отыскивая источник света. И тут моё сердце замерло, пропустив удар. Все верхние этажи Скьялл пылали, охваченные тёмным пламенем. Как может гореть камень? Но он, несомненно, горел, превращаясь в серый пепел, быстро наполнивший воздух вокруг. Я перевела взгляд на Армана. Тот широко улыбался, словно радуясь чему-то.

– А вот и сигнал, – возбуждённо прошептал он. Мужчина разжал ладонь, и рвущийся на волю дракончик стремительно начал расти. Он был полупрозрачным, сотканным из теней и сумрака. Взмахнув огромными крыльями, существо взмыло вверх, явственно обозначая очертания купола, защищающего Скьялл. Тонкая оболочка сверкнула бледно-синим огнём и погасла. В то же мгновение со стороны ворот тюрьмы послышались чьи-то крики и лязг оружия.

– Что ты наделал? – меня всю трясло. Арман заботливо обхватил меня за плечи.

– Тебе нечего бояться. Ты ведь держала его в руках, верно? Не бойся, это была всего лишь тень, и она уже растаяла. По крайней мере эта тень.

– Моя мать… Там была моя мать, – сорвалась на крик я.

Мужчина пожал плечами.

– Слабые гибнут, сильные выживают. Это закон.

Я хотела было вытащить клинки, но руки не повиновались. Арман спокойно смотрел на меня.

– Уходи, Нисса. Сейчас тут будет твориться настоящий хаос. Тебе лучше уйти, а то наши гости могут и увлечься ненароком. Но перед этим…

Мужчина склонился ещё ближе ко мне, и прижался губами к моему рту. Это был даже не поцелуй, скорее, какая-то секундная вспышка безумия. Его губы были горячими и сухими, словно он горел в лихорадке. Отпихнув Армана в сторону, я бросилась обратно в зал, вытаскивая клинки из-за голенищ сапог.

Двери в зал распахнулись одновременно – со стороны балюстрады вбежала я, а со стороны коридора, размахивая оружием, ворвалось человек двадцать, или чуть меньше. Очень высокие, даже выше, чем Арман, все, как один, светловолосые. Они были в чём-то, напоминающем лёгкие доспехи из прочной кожи, а в руках держали огромные, в половину меня ростом, зазубренные топоры. Пряный запах усилился и мне показалось, что от ворвавшихся мужчин протянулись длинные чёрные щупальца, скользящие по залу. Все застыли. Я увидела бледное, испуганное лицо Илоны, дрожащих служанок, увидела, как Ставински попытался выйти вперёд и что-то сказать. Его речь прервал один из светловолосых. Он рявкнул что-то на гортанном языке и коротко рубанул рукой по воздуху. Стоящий справа от него мужчина шагнул вперёд и полоснул Ставински топором поперёк плеча. Глаза начальника стражи округлись, он сделал маленький шаг вперёд и кулём осел на пол. Раздался чей-то пронзительный визг. Я бросилась вперёд, надеясь, не знаю – спасти? Защитить? Но тут же ко мне метнулось одно из чёрных щупалец. Я закрыла глаза, приготовившись к неминуемой гибели, но он лишь нежно обвило меня, не давая двинуться с места. Я снова услышала тот же шёпот, что и в комнате Армана несколько недель назад, но на этот раз он был чуть громче и мне удалось разобрать отдельные слова.

– Постой… наша… защитим…

Я рванулась из пут, но тьма держала крепко и мне оставалось лишь смотреть. Я видела, как из двери вышел Арман, доставая меч из ножен. Видела, как все остальные члены его отряда, повинуясь его сигналу, тоже достали оружие и шагнули вперёд, присоединяясь к ворвавшимся мужчинам. Резня была страшной, но вместе с тем на удивление слаженной. Они действовали словно косцы или музыканты – в едином ритме, чётко и синхронно. Лишь когда Арман подошёл к Илоне ритм сбился.

– Нет! – Кантар кинулся к своему начальнику, умоляюще простирая руку.

– Хочешь сделать это сам? – не оборачиваясь, отрезал Арман.

Чернокудрого парня оттащили в сторону и меч моего бывшего наставника вонзился в сердце моей подруги. Я пыталась кричать, рваться, но тем самым лишь крепче затягивала опутавшую меня пелену. Гаснущие глаза Илоны остановились на мне, словно с упрёком.

– Прости меня, прости, прости, – твердила я мысленно.

Не знаю, сколько времени длился весь этот кошмар. Люди скользили мимо меня, нанося удар за ударом. Воздух становился всё жарче – видимо, огонь подбирался к нижним ярусам. Наконец, всё было кончено. Так и не обратив на меня никакого внимания, словно меня здесь и не было, один за другим мужчины покинули зал. Через некоторое время я почувствовала, что давление вокруг меня уменьшилось и я наконец могу двигаться. Колени подогнулись, и я упала на каменный пол, липкий от крови множества жертв. На нетвёрдых ногах, пошатываясь, я добралась до Илоны. Она лежала на спине, и синие глаза смотрели в потолок безо всякого выражения. Хотелось плакать, но словно что-то выгорело во мне, и ни единой слезинки не скатилось из глаз. Наконец, я поднялась с пола. Рёв пламени слышался совсем рядом, а значит нужно было уходить. Выйдя из зала, я быстро пошла к центральным воротам. Они были распахнуты нараспашку. Я опасливо приблизилась к тому месту, где должна была проходить незримая граница, удерживающая меня внутри, но там ничего не было. Я в последний раз оглянулась на Скьялл. Большую часть тюрьмы слизал язык жадного пламени – башни оплавились, превратившись в потоки жидкого камня, стены грудой булыжников обрушились на землю. На моих глазах задрожал и покрылся трещинами первый ярус, рассыпаясь в мелкое каменное крошево. Где-то там осталась моя мать. Сейчас она была уже мертва, как и все, кто был в замке. Тёмное пламя расцветило небо в багровые тона. Кровь, пролитая в замке, словно отразилась в небе. Я сделала ещё несколько шагов, отходя подальше от огня, но ноги меня практически не держали. Споткнувшись об какой-то из каменных осколков, я упала и потеряла сознание.

Глава 5

Очнулась я от холода. Даже мне, с моим не самым стандартным восприятием температуры, лежание на ледяной земле не могло доставить никакого удовольствия. Я медленно распрямилась, растирая затёкшие конечности. Огонь погас, и на том месте, где раньше возвышалась Скьялл, лежали лишь обугленные и оплавленные руины. Ни единого целого камня, ни одной башни – ничего не осталось. Я впервые видела замок с этого ракурса, снаружи. Могла ли я ещё несколько часов назад подумать, что окажусь на свободе при таких обстоятельствах? Я долго стояла, всматриваясь в остатки того места, которое я привыкла считать своим домом. Пусть Скьялл была лишь тюрьмой, но я провела здесь все шестнадцать лет своей жизни и была по-своему привязана к этим неуютным каменным коридорам, к вечным сквознякам на лестницах и к людям, которые здесь жили. Вспомнив о судьбе, постигшей мою мать, Илону и всех остальных, я судорожно сглотнула. В голове птицей бился лишь один вопрос: Зачем? Зачем всё это было сделано? В то страшное мгновенье я дала клятву самой себе. Я должна узнать правду, разобраться в том, что случилось. Но есть ещё кое-что, неизмеримо более важное, чем любая истина. Я должна стать сильной, достаточно сильной, чтобы отомстить.

Я отвела взгляд от мрачного пепелища и подошла к самому краю обрыва, за которым простиралось безбрежное море, такое же бурное и необузданное, как и всегда. Я глубоко вдохнула чистый морской воздух, прочищая лёгкие от остатков гари и пепла и задумалась. Нет никакого смысла переживать и ворошить прошлое, нужно решить, что мне делать дальше. Первым делом необходимо точно знать, чего я в итоге хочу добиться. Во-первых, я по-прежнему должна узнать, почему Лисана оказалась в Скьялл. Её смерть ничего не изменила в этом плане, скорее наоборот. Ради её памяти и её любви ко мне, ведь она действительно любила меня когда-то, я должна знать правду. Но теперь к этой цели добавилась ещё одна, не менее важная – отомстить моему бывшему наставнику, посмотреть в его ненавистные глаза перед тем, как он закроет их в последний раз. Но и того, и другого добиться совсем нелегко. Для того, чтобы выяснить о судьбе моей матери, мне нужны знания. Вероятно, ради этого стоило направиться в какой-нибудь крупный город, где есть библиотеки и архивы. Возможно, также, что копии приказов о заключении в Скьялл хранятся в магистрате. Где именно находится этот магистрат я не знала, но очевидно, что в любом более менее крупном городке мне это скажут. А вот для достижения второй цели я должна стать сильнее – любым способом. Сейчас я не представляю для Армана никакой угрозы. Значит, мне нужно учиться, а для этого, опять же, нужно идти в город и искать того, кто сможет меня обучить. Возможно, существуют и какие-нибудь школы. Хм… Школы, где учат убивать своих врагов – было бы весьма неплохо. В конечном итоге, первый шаг очевиден – нужно добраться до ближайшего городка и разузнать, куда мне двигаться дальше. Я нахмурилась, припоминая географические карты, которые я рассматривала в тюремной библиотеке. Скьялл находилась на северо-западном оконечности мыса Ветров, в совершенно безлюдной местности. Ближайший город – это, вероятно, Хариса, стоящая на берегу Синего озера. Путь до неё, конечно, неблизкий, но если двигаться всё время на юго-восток, то рано или поздно я смогу до неё добраться.

Как только план выкристаллизовался в моей голове, мне сразу стало гораздо легче. Я энергично встряхнулась, отбрасывая ненужные воспоминания и сожаления. Теперь все они будут заперты в глубинах памяти до тех пор, когда мне не придётся воскресить их, чтобы вспомнить, за что я борюсь. Я критически себя оглядела. Кровь запеклась на одежде, превратившись в буроватые пятна. Рукав рубашки порвался до самого локтя, видимо, когда я бежала по коридорам рушащейся тюрьмы, а может и раньше, в Большом зале. Вся одежда была покрыта пылью, копотью и кровью. Проведя рукой по волосам, я поняла, что и они нисколько не чище. Я попыталась хотя немного привести себя в порядок с помощью снега, таящего в ладонях, но лучше не стало.

– Ну и ладно. – Звук собственного голоса придал мне уверенности в собственных силах. – Не больно и хотелось.

Что было гораздо хуже, у меня не было ни еды, ни воды. И если вопрос с водой был вполне решаем – мёрзлая земля была покрыта тонким слоем чистого снега, то вот с пищей было гораздо сложнее. Я оглянулась на Скьялл. Кухня разрушена до основания, так что возможности раздобыть какие-нибудь запасы нет. Я пожала плечами и, развернувшись в противоположную от руин сторону, бодро затрусила на юго-восток.

Отойдя на несколько сотен метров, я остановилась. Мне показалось, что я что-то слышу. Звук постепенно усиливался и я разобрала чьи-то тяжёлые шаги и громкое дыхание. Я замерла как вкопанная. Бледно-серая пустошь вокруг была абсолютно пустынной, спрятаться было негде. Прищурившись, я разглядела в туманной пелене приближающийся силуэт. На меня надвигался один из тех светловолосых воинов, устроивших резню в Скьялл. Я оцепенела, не в силах даже шевельнуться. Вот он подходит всё ближе и ближе. На его губах расцвела задорная, шальная улыбка. В руку лёг огромный топор. Глаза мужчины обшаривали меня с ужасающей деловитостью, словно он решал, с какой стороны получше нанести удар. Совершенно пустые глаза, бледно-голубые, как лёд. Для него я не была человеком – лишь препятствием, которое нужно преодолеть, не прикладывая причём особых усилий. Я судорожно сглотнула, приготовившись умереть. Внезапно выражение его глаз изменилось, точнее в них появилось хоть какое-то выражение, помимо ледяного равнодушия. Он всё ещё надвигался на меня, но при этом смотрел так, словно узнал кого-то. Приблизившись на расстояние нескольких шагов, он на секунду приостановился и склонился в неглубоком поклоне, а затем просто пошёл дальше, к Скьялл. Я стояла, пытаясь заново научиться дышать. Сердце стучало как сумасшедшее, выбивая неровный ритм. Наконец я смогла отлепить ноги от земли и быстрым шагом, иногда переходя на бег поспешила прочь отсюда. Я не хотела оглядываться, не хотела больше никогда видеть то место, в котором провела всю свою жизнь. Я не хотела думать и о том, почему этот белобрысый здоровяк пощадил меня и почему все они меня не тронули. Я хотела лишь одного – оказаться подальше отсюда.

Я шла без остановки два дня, без пищи и отдыха. Температура стояла необыкновенно низкая даже для зимы, и я прекрасно понимала, что останавливаться нельзя. Прекратить двигаться означало верную смерть. Разумеется, я понимала и то, что долго так не протяну, но на абсолютно голой, продуваемой ветрами равнины, найти убежище было негде. На исходе второго дня, когда я уже еле переставляла ноги от усталости, наконец забрезжила надежда. Впереди начала вырисоваться тёмная полоса леса. В нём наверняка было теплее и, к тому же, можно было найти хоть какую-нибудь еду. Есть хотелось неимоверно. Желудок сводило от голода, а когда я пыталась хоть как-то его утихомирить, сося кусочки снега и льда, становилось ещё холоднее. Да и не очень-то помогало. Я всмотрелась вдаль, прикрыв глаза рукой от бешеных порывов ветра. Если идти с такой же скоростью, то до леса я доберусь к полудню следующего дня. Я должна справиться. Иначе я просто замёрзну на этой ледяной пустоши, на которой нет ни следа ничего и никого живого. Я невольно вздрогнула, представив такую участь. Что же, надо идти. Я делала шаг за шагом, еле шевеля замёрзшими ногами, но всё же настойчиво продвигаясь вперёд. Через несколько часов стало легче – разум словно отделился от тела и я практически перестала чувствовать боль в мышцах и холод. Мысли бесцельно блуждали, не останавливаясь надолго ни на одном предмете. Периодически я погружалась в какое-то странное состояние полудрёмы. Иногда, когда я совсем уже была готова упасть и заснуть прямо на холодной каменистой почве, меня будили ослепительные вспышки серебряного света перед полузакрытыми веками. Порой мне казалось, что я слышу чей-то тихий шёпот, звуки которого убаюкивали ещё больше. Не знаю, долго ли я так шла – мне почудилось, что я видела слабые отблески звёзд, а потом бледные лучи занимающегося дня, но всё это было словно в полусне. Когда неожиданно потемнело, я не сразу поняла, что произошло. Рассеянно оглядевшись, я увидела вокруг себя высокие стволы деревьев, вздымающиеся к небесам. Ногам неожиданно стало ещё холоднее. Здесь, между деревьев, ветер уже не сносил бешеными порывами снег, и всю землю покрывали сугробы, в которые я провалилась почти до колена. Пошатываясь, я снова направилась вперёд, пытаясь найти какое-нибудь убежище, чтобы хоть немного передохнуть. Наконец, я устроилась в развилке поваленного дерева. Надо мной нависали вывороченные из земли корни, вокруг сплетались ветви соседних деревьев, образуя нечто вроде кокона. Я ещё успела подумать, что теперь, в лесу, ориентироваться будет гораздо сложнее, а потом моментально уснула.

Проснулась я от бурчания в желудке. Отдохнувшее тело требовало пищи. Я отошла немного в сторону от места ночёвки и принялась разрывать снег. Под ним обнаружилось некоторое количество бледных побегов, тонких и совершенно безвкусных. Поковыряв немного землю клинком мне удалось обнаружить несколько корешков, которые я тут же сжевала. Корни были горькими и оставляли неприятное послевкусие, но всё же это было лучше, чем ничего. Хоть немного утолив голод, я огляделась. Вокруг возвышались высокие, тёмные ели. Под их пологом было сумеречно, хотя судя по моим ощущениям, сейчас ещё не начало смеркаться. Тем не менее в лесу было гораздо уютнее – деревья защищали от ледяного ветра, и я даже заметила валяющиеся то тут, то там шишки. Моих познаний в ботанике хватило для того, чтобы понять, что в них могли остаться какие-то семена. Собрав несколько шишек, я принялась отламывать чешуйки. Большинство ячеек были пусты, но в некоторых всё-таки лежали семена, довольно вкусные, особенно после нескольких дней голодовки. Я встала и довольно потянулась. Теперь жизнь виделась в гораздо более радужном свете. Уж в лесу я как-нибудь проживу, и рано или поздно смогу выйти к Харисе, или к какому-нибудь другому человеческому жилью. А уж там я соображу, куда именно мне двигаться дальше.

Я уверенно зашагала вперёд, пробираясь через высокие сугробы. Лес был удивительно красив, хотя и несколько темноват. Отойдя ещё дальше от пустоши, которую мне удалось преодолеть, я даже начала иногда слышать птичьи голоса, и чем дальше я углублялась в лес, тем чаще на моём пути встречались маленькие серые птички, перелетающие с одного дерева на другое. Я быстро сориентировалась в лесном лабиринте и, хотя теперь мой маршрут был менее прямым из-за завалов валежника или слишком густого подлеска, всё же старалась двигаться прямо на юго-восток. По пути, не останавливаясь, я собирала то шишки, то вылезшие из-под снега побеги и ела прямо на ходу. Желудок вяло протестовал, но всё же принимал такую пищу, согласившись ею удовольствоваться. Дойдя до очередного участка бурелома, я приостановилась. В том же месте, где я собиралась обогнуть непроходимые завалы, тянулась узенькая, но всё же вполне различимая тропинка, по которой явно кто-то ходил. Я мысленно воскресила в памяти карту северных территорий. По моим прикидкам, до Харисы идти было ещё около полутора недель, а то и дольше. Дальше на север на карте не было отмечено ни одной деревушки. Конечно, карты могли быть неточны, ведь они валялись и пылились Скьялл неизвестно с какого времени, но всё же меня это насторожило. Некоторое время я просто стояла около тропинки, напряжённо размышляя. По сути варианта было два – либо я могла по-прежнему ломиться через лес напрямик, через сугробы и валежник, либо пойти по тропинке и выяснить, куда она ведёт. Но если кто-нибудь встретит меня здесь, посреди леса, то явно заподозрит, откуда я взялась. Разрушение Скьялл недолго будет тайной, а значит, власти однозначно начнут искать выживших и сбежавших. Я, конечно, никогда не относилась к заключённым тюрьмы, но попробуй это кому-нибудь докажи. Немного помявшись, я всё же решила рискнуть и осторожно ступила на тропинку. Идти по ней было гораздо легче и быстрее, но я на всякий случай поправила клинки в голенищах сапог, чтобы в случае чего моментально их выхватить. За одним из поворотов тропинки я увидела нечто вроде примитивной борти, прикреплённой к дереву. Сейчас, зимой, пчёлы спали и я бы и не заметила прикреплённый к дереву ящичек, если бы не проведённая по нему полоса яркой красной краски. Ещё одно свидетельство человеческого присутствия. Вскоре впереди показался просвет – небольшая прогалина между деревьями. Я выглянула из-за занавеси переплетающихся ветвей и тут же заметила стоящего около одного из деревьев мужчину. Он аккуратно срезал с дерева кору и складывал её в лукошко. Я прищурилась, пытаясь разглядеть его получше. Мужчина стоял ко мне спиной, и всё, что я смогла разобрать, это то, что он был невысок ростом, кряжист и, судя по осанке и движениям, немолод. А значит, он вряд ли представлял для меня серьёзную угрозу. Пока я раздумывала, стоит ли обращать на себя его внимание или лучше просто пройти мимо, он обернулся и уставился прямо на то место, где я стояла.

– Подумать только, у меня гости! – радостно воскликнул он. Мужчина начал приближаться ко мне, осторожно, как подходят к диким зверям, чтобы не спугнуть. Нож, которым он срезал кору, он положил на землю около дерева и теперь, медленно приближаясь, показывал мне свои пустые руки.

– Не бойся, милая, всё хорошо, – ласково позвал он. – Ну же, выходи, не прячься.

Я подумала и сделал шаг вперёд, выходя из-за деревьев.

– Вот и славно, вот и замечательно, – тихонько проговорил мужчина. Теперь он стоял ко мне совсем близко и я могла хорошенько его рассмотреть. На вид ему было лет пятьдесят, может и больше. Волосы совсем седые, но длинные, до плеч, придерживает украшенная вышивкой налобная повязка. Глаза желтовато-зелёные, почти абсолютно круглые, живые, с озорным блеском. Лицо всё морщинистое, особенно много морщинок вокруг глаз, как это обычно бывает у улыбчивых людей. Мужчина был укутан в тёплый плащ, подбитый мехом – вполне по сезону, не то что мой наряд. Тут я вспомнила о своей одежде и невольно поморщилась. Долгие дни блуждания безо всяких удобств не лучшим образом сказались на моём и так непрезентабельном виде. К пятнам крови и копоти добавились следы земли и смолы после ночёвки у поваленного дерева, да и к тому же, идя по лесу, я ещё в нескольких местах порвала свою замызганную рубашку. Мужчина, впрочем, смотрел на меня так, словно его это нисколько не смущало. Он сделал ещё один шаг вперёд и остановился, разглядывая меня, как какую-то диковинку.

– Так-так, дорогая моя гостья. Ты же совсем не одета. – он неодобрительно покачал головой. – Если ты не против, я бы пригласил тебя в свой дом, он тут, неподалёку. Согреешься, выпьешь горячего, ну и угощу конечно, чем могу. Разносолов обещать, увы, не могу, но всё же…

В ответ на предложение накормить мой бедный истерзанный желудок ответил оглушительным ворчанием. Мужчина рассмеялся, его круглые глаза заискрились весельем.

– С удовольствием принимаю ваше предложение, – не смогла удержаться от улыбки я.

Пока мы шли, мужчина рассматривал меня с нескрываемым любопытством. Пару раз он начал было даже что-то спрашивать, но каждый раз сам себя обрывал.

– Что же ты это, старый дурень? – рассерженно вопрошал он сам себя. – Гостей вначале обогреть да накормить нужно, а потом уже с расспросами лезть. А ты… Эх ты!

Я посмеивалась про себя. Незнакомец мне понравился, понравились его искренность и непринуждённость. Когда мы уже подходили к его дому, он напугал меня, неожиданно хлопнув сам себя ладонью по лбу.

– Вот болван, я же от радости и имя своё назвать забыл. Меня Филином кличут. Вот и ты так ко мне обращайся, милая моя.

Я собралась было тоже представиться, но он тут же замахал на меня руками.

– Потом, всё потом. И так уже небось довольно на морозе намёрзлась. Пойдём лучше в дом, там и поговорим.

Дом у Филина оказался замечательным. Небольшая, но добротная изба с маленькими окошками, затянутыми слюдой. Крыша покрыта зеленоватым мхом, виднеющимся из-под снега. Вокруг избы всё было хорошо вычищено, так что идти было легко и приятно. Только зайдя в дом я поняла, как замёрзла. Меня пробирала запоздалая дрожь. Хозяин тут же усадил меня на лавку, укутал тёплым шерстяным одеялом и велел немного подождать. Я послушно сидела, болтая в воздухе закоченевшими ногами и смотрела, как Филин, суетясь, варит какое-то снадобье, добавляя в него травы из подвешенных под потолком вязанок. В избе стоял тёплый, приятный аромат – пахло травами, деревом и свежей выпечкой. Печь, стоящая по центру комнаты, была жарко натоплена. Неподалёку от неё стоял стол, на который мой хозяин быстро выставил чугунок с горячей кашей, миску, ложку и огромную глиняную кружку, в которую нацедил свежесваренный отвар. Увидев мои сапоги, мужчина горестно заохал, тут же заставил их стянуть и всучил пару толстенных шерстяных носков. Клинки я аккуратно вытащила из голенищ сапог и положила рядом с собой на лавку. Наконец, вдоволь нахлопотавшись, хозяин устроился на лавке напротив и предложил не стесняться, а угощаться. Вначале я уписывала еду молча. Каша была сладкая, вкусная, да и отвар тоже был очень хорош. Он тут же согрел меня до самых костей, так, что я только блаженно щурилась от разлившегося по телу тепла. Насытившись, я с довольным вздохом потянулась, устраиваясь на лавке поудобнее, и выжидательно посмотрела на Филина.

– Спасибо за угощение. И за приют тоже спасибо. – искренне сказала я.

– У меня тут гости нечасто бывают, – грустно улыбнулся хозяин избы. – Вот и привечаю, как могу. Я тебе вот что, милая моя, скажу. Если захочешь мне довериться, то знай, что я тебя всегда выслушаю и помогу, чем смогу. Если не захочешь, то выпытывать не буду. А так – живи себе здесь, сколько тебе вздумается, я только рад. Одиноко здесь.

Мужчина немного помолчал и продолжил.

– Скажи только, как тебя называть, гостья дорогая. А то невежливо как-то выходит, к тебе без имени обращаться.

– Нисса, – я вздохнула и поёрзала на лавке. – Зови меня Нисса, хозяин. А откуда я пришла, ты я думаю, сам догадаешься.

– Может и догадаюсь. Тут рядом жилья человеческого нет. До Харисы пути ещё неделя, не меньше. А по таким сугробам и две недели идти можно. Значит, остаётся только одно место, откуда ты могла пешком добраться.

– Да, я из Скьялл, – кивнула я. – Ну что, хозяин, не выдашь меня?

– Что ты, – захлопал глазами мужчина, – Как можно? Да я и сам… Эх…

Покряхтев, Филин рассказал мне, как так вышло, что он живёт совершенно один в лесной глуши. Как оказалось, мой хозяин когда-то был волхвом, и очень хорошим. Дар у него был небольшой, но очень развитый и со своими обязанностями в небольшой деревеньке, где он жил, справлялся отлично. Но жизнь у волхвов всегда была одинокой – мало кто из простых крестьян захочет связать судьбу с волшебником – человеком непонятным, а значит, скорее всего, опасным. А вот Филина угораздило влюбиться, да в кого! В дочь деревенского старосты Катерину.

– Может и не была она такой уж красавицей, – голос мужчины стал мягче, ласковей, – да вот только я вспоминаю, и ни одного недостатка вспомнить не могу. Бёдра крутые, талия гибкая, коса толстая. А как взглянет, так сразу голова закружится. Эх, Нисса, такая любовь раз в жизни бывает.

Вот только нрав у девушки был внешности под стать, и ей, конечно, хотя и лестны были ухаживания волхва, да только совсем других женихов ей хотелось – богатых, важных, чтобы своим замужеством всем подружкам разом нос утереть. В общем, когда Филин к ней посватался, Катерина только расхохоталась. Но молодой волхв уж больно крепко был влюблен.

– Сварил я приворотное зелье, самое сильное, какое знал. – Сидит Филин, рассказывает, а у самого тоска в глазах. – Смог даже ей подлить в воду, когда она у колодезя пила. Влюбилась Катерина, да что толку? Подружки её тут же засмеяли, вон мол, сколько женихов у тебя, а ты какого-то там волхва выбрала. Родители тоже рассердились. С волхвами связываться себе дороже, всякое случиться может. Да и сама она, бедная, не понимает что происходит. Меня целует и слёзы льёт. Она же помнит, что ещё вчера даже смотреть на меня не хотела, а тут с сердцем что-то неладное – и любить не любит, и сладить с ним не может. Прихожу я как-то раз на свидание, а её нет. Искал, искал, не доискался. На следующий день её нашли. Утопилась в омуте близ деревни. Вот так вот.

Родители Катерины, конечно, прогнали волхва. Пригрозили, что властям будут жаловаться, если он вернётся. Но Филин и сам возвращаться не захотел. Ушёл далеко на север, забрёл в бывшее охотничье хозяйство – Волчье урочище, да и осел тут.

Рассказ Филина вышел совсем невесёлым. Но зато теперь я точно знаю, что он никому про меня не расскажет – зачем ему это? Так что слово за слово и я поведала ему, как оказалась в Скьялл, и что случилось с замком. Разумеется, в подробности я не вдавалась – так, общие фразы. Мол, родилась уже в тюрьме, и из-за особенностей охранной системы не могла выйти. И про нападение рассказала кратко. Но мужчине и этого хватило. Волхв озабоченно поцокал языком.

– Не к добру это всё, Нисса, можешь мне поверить, не к добру. Я уже несколько лет начал замечать, что тут, на севере, что-то неладное творится. Но такого я не ждал, конечно. Скьялл – Вечная тюрьма, и вдруг разрушена? Раньше я бы в такое никогда не поверил, а теперь вот оно как вышло. Ладно, милая моя, утро вечера, как говориться, мудренее. Так что отдохни хорошенько, а утром решишь, что делать будешь.

Я согласилась с хозяином. В сон действительно клонило просто жутко – после нескольких дней блуждания по снегу и льду тепло подействовало как снотворное. Филин притащил мне несколько вёдер горячей воды, наполнил большую деревянную бадью, в которой я смогла вдоволь поплескаться перед сном, и даже выделил из глубин своего шкафа длинную мужскую хлопковую рубаху, в которой я и устроилась на ночь. Уже засыпая на тёплой печи я слышала его возню и кряхтение за стенкой. Ветер гудел в трубе, выпевая сложную тягучую мелодию, и веки закрылись сами собой.

Несколько дней я просто отдыхала. В доме Филина было удивительно уютно, да и сам хозяин был тактичен и добродушен. Днём я неспешно гуляла по лесу, потом помогала волхву готовить обед, мы вместе ели, перебрасываясь неспешно фразами. Вечерами я устраивалась со свечкой около печи и читала книги о травничестве, которые в изобилии хранились в избе. Наконец, я решила, что мне пора уходить и завела об этом разговор со своим гостеприимным хозяином.

– Знаешь, Нисса, – неспешно проговорил Филин, перебирая травы. Разговор происходил за столом, когда волхв вернулся после очередного похода в лес. – Я на твоём месте подождал бы несколько месяцев. Сейчас, зимой, добраться до Харисы очень трудно. Хорошая дорога на восток только одна – но она ведёт к Скьялл и сейчас её наверняка охраняют, чтобы проверить, не остался ли кто-нибудь в в живых после нападения. Тебе такое внимание точно ни к чему.

– Я могу пойти и через лес.

– Можешь, конечно. Да вот только это очень уж тяжело. На севере снега сравнительно немного – слишком холодно, он сразу смерзается. А вот пройдёшь пару дней и попадёшь в сугробы по шею. Весной идти гораздо лучше будет. Нет-нет – прервал он меня, стоило мне только открыть рот, – я всё понимаю. Конечно, тебе в этой глуши делать нечего, это бесспорно. Да только мне всё равно кажется, что тебе лучше задержаться. И я могу научить тебя чему-нибудь полезному, хотя не зря буду здесь штаны просиживать. Научу в травах разбираться, со зверями ладить. Что скажешь?

Я задумалась. В общем-то Филин был прав. Тащиться две недели по сугробам мне действительно не слишком хотелось. Спешить тоже было некуда. А вот идея чему-нибудь научиться показалась очень привлекательной. Я посмотрела на волхва. Тот явно хотел, чтобы я осталась. Ну конечно, ему же здесь одиноко. Надо и мне как-нибудь отблагодарить его за доброту.

– Хорошо, остаюсь.

Мужчина расцвёл в улыбке.

– Спасибо тебе, Нисса, вот спасибо. Тогда начнём сейчас же, пожалуй, что зря время терять?

Я согласно кивнула. Филин аккуратно убрал всё со стола и достал из сундука небольшое зеркальце в серебряной оправе. Волхв положил его в самый центр столешницы и начал обкладывать кругом из трав.

– Что ты делаешь?

– Это довольно примитивное волховское заклинание. Позволяет увидеть силы, сокрытые в каком-нибудь предмете. Так можно определить, не зачаровал ли кто-нибудь камень или может трава особенная какая-нибудь, или птица – не птица на самом деле, а оборотень. В общем, ты поняла. А мы с тобой сейчас будем проверять тебя.

– Меня?

– Конечно, тебя. Из меня вообще-то маг слабенький получился. Вот в травах я специалист, это да. Но всё-таки на то, чтобы понять, есть в ком-нибудь Сила или нет меня хватить должно. Вот и всё готово.

Филин сплёл из трав кольцо, окружившее зеркало. Я заглянула в него, но ничего не увидела – даже своего отражение. Стекло казалось абсолютно прозрачным, словно под ним было не дерево стола, а пустота.

Волхв довольно крякнул.

– Так, вспомню-ка я молодость. Давай, Нисса, смотри в зеркало внимательно, очень внимательно.

Я послушно всмотрелась в зеркало. Филин поджёг кольцо из трав с двух сторон и кухня наполнилась ароматным травяным духом.

Стекло чистое, стекло светлое

Травы сплетены, не разрежешь круг,

Стекло тонкое, стекло тайное,

Ты секрет открой, отрази его.

Вот ты, сон-трава, вод глубоких дочь,

Вод глубоких дочь, ведьма лютая.

Вот ты сон-трава, зелье крепкое,

Ты сплетёшь кольцо, не развяжешься.

Вот ты жар-трава, как огнём горишь,

Пламя яркое, пламя жгучее,

Жар-трава, как яд, распалит в груди

Чувства вечные, чувства страшные.

Вот ты, лунный цвет, ветра буйный сын,

Ветра буйный сын, вейся гордо ты.

Молний сеть сотки, звёзды отрази,

В чистом небе ты, светлый лунный цвет.

Ты, сыра земля, отзовись сейчас,

Твои травы здесь, так услышь меня,

Ты, сыра земля, матерь ты моя,

Ты открой мне всё, распахни покров.

Речитатив волхва убаюкивал сложным, чуть рваным ритмом. Воздух перед глазами поплыл, окутывая мягким туманом. Запах трав становился всё сильнее и сильнее. Гладь зеркала вначале была чистой и прозрачной, затем я увидела, что в ней мелькают смутные тени. Постепенно тени становились всё плотнее и гуще. Цвет их тоже менялся – от бледно-серого вначале до золотистого в конце. Я вглядывалась в зеркало, пока от напряжения не заболели глаза, пытаясь разглядеть очертания фигур, но они хотя и становились более яркими, оставались по-прежнему нечёткими. Мне удалось лишь рассмотреть кусочек чего-то, смутно напоминающего крыло птицы. Голос Филина вдруг взвился, выговаривая последние слова и я невольно прикрыла глаза. От стекла исходил чересчур яркий свет, резкими пульсирующими сполохами. Потом послышался тихий треск и поверхность зеркала треснула. Свет тут же исчез и я уставилась на стол. Травы дотлели, оставив только пепел. Зеркало раскололось на несколько осколков. Я взяла один из них и недоумевающе на него посмотрела. Стекло потемнело, как будто бы дым был не снаружи, а внутри его. Теперь остатки зеркала были мутными, сероватыми и тёплыми на ощупь, что было довольно странно.

– Уф… – выдохнул Филин, стирая пот со лба. – Вот это да!

– Что это было?

– Ну что я могу сказать, – волхв почесал голову. – Сила у тебя определённо есть. Причём Сила немаленькая, иначе бы зеркало не треснуло. Но вот природу этой Силы я понять не могу. Ты что-нибудь видела?

– Видела, но не знаю, что именно. Вроде, тени какие-то. И крыло. Кажется…

– Мда, негусто. Ну да ладно. Сила есть? Есть. Значит учить тебя в любом случае надо. Так что научу всему, чему смогу, а уж потом, когда пойдёшь в большой город, там и разберёшься, что у тебя за магия такая.

– А что я должна была увидеть, если бы у меня была обычная магия? – поинтересовалась я.

– А вот и первый хороший вопрос, – радостно потёр руки мой учитель.

Оказалось, что видов магии довольно много, и все они друг от друга отличаются. Есть магия чистая, или церемониальная. Её представители – классические маги с гравюр. Ходят с посохами, в мантиях. Смотрят в магические кристаллы, произносят заклинания на загадочных языках. В общем, эталон истинного мага. Есть магия стихийная. Это когда маг ощущает особое сродство с какой-нибудь из четырёх стихий. Таких магов большинство. Есть травная магия, представителем которой как раз и являлся Филин. Была своя магия и у звездочётов, которые черпали энергию от звёзд, Луны и Солнца, высчитывая их перемещения и опираясь на расположение звёзд на небосклоне. Была магия крови – опасная и загадочная. Ей от природы владели лишь вампиры и некоторые другие создания Ночи. Была и магия священников, которые могли колдовать лишь тогда, когда это было угодно богам. Вот только моя Сила ни под одну из этих категорий, судя по всему, не подпадала. Я пожала плечами и решила, что это не так уж важно. А вот то, что у меня есть хоть какая-то – это уже очень хорошо. Я представила, как Арман медленно и мучительно умирает на моих глазах, сжигаемый, к примеру, магическим огнём, и улыбнулась.

– Итак, чему ты можешь меня научить?

– В вопросах магии могу научить немногому, я и сам здесь не слишком силён. Но зато травная магия встречается нечасто, так что у неё есть свои преимущества. В общем будем с тобой изучать травы и возможности их применения – как обычные, так и магические. Договорились?

Я радостно закивала.

С того дня и начались наши занятия. Утром мы с Филином выходили из дома и шли в лес. Волхв показывал мне растения, выкапывая их из-под снега, учил слушать, как в деревьях под корой пульсируют жизненные соки. Мы вместе наблюдали за полётом птиц, определяя по нему погоду и следили за шевелением живности в кустах. Вскоре я уже легко различала деревья, кустарники и травы (правда, их мы изучали в основном в засушенном виде), причём не только по внешнему виду, но и по запаху, вкусу и исходящей от них энергии. Постепенно я научилась сама черпать энергию от растений и земли и использовать её для простейших целей. Магом мой учитель действительно был не самым хорошим, но его способностей хватило для того, чтобы научить меня зажигать небольшой – в половину ладони – магический светлячок. Филин учил меня разным заговорам, показывая, как остановить кровь, как найти источник воды, как разглядеть сглаз или порчу. Учил он меня и лечить, но вот исцеление мне совсем не давалось. Не дать человеку умереть от потери крови я могла, но вот когда я попыталась снять своему учителю приступ головной боли, то сделала только хуже. Филин долго потом неодобрительно качал головой и покряхтывал. Я прекрасно понимала, что полученные мной навыки по большей части мирные, но они тоже явно могли пригодиться, поэтому я старалась учиться как можно больше, впитывая в себя знания, как губка воду. Вечерами я сидела на лавке у печи и читала взахлёб. Непонятные моменты прояснял волхв, дремавший рядом со мной в уютном кресле.

Близилась весна. В один из тех неуютных, пасмурных дней, за которыми обычно следует стремительная оттепель, мой учитель влетел в избу как ужаленный. Я оторвала глаза от книги и вопросительно уставилась на него.

– Нисса, скорее! – Филин тяжело дышал. Он вихрем пронёсся по комнате, сдергивая с потолочных балок какие-то травы. Так, синеголовник, медуница, лапчатка, вербена… Травы, помогающие от злого колдовства. Я быстро обвила вокруг талии пояс с клинками и выскользнула вслед за волхвом из избы.

– Что произошло?

– Не знаю, милая, но что-то очень плохое. Ну-ка, прислушайся.

Я приостановилась и закрыла глаза.

– Ничего не слышу.

– Вот именно, – воскликнул волхв. – И я ничего не слышу. Ни единой птички, ни одного самого маленького мышонка, даже деревья словно оцепенели.

И верно, вокруг царила неподвижная, гнетущая тишина. Я зябко повела плечами.

– Что это может быть?

– Что-то мерзкое. Оно пришло с севера.

– Скьялл… – тихо прошептала я.

– Возможно, – угрюмо сказал Филин. – Я предполагал, что тьма не ограничится маленьким мысом. Видимо, теперь оно продвигается на юг, может быть к столице, может быть ещё дальше.

– И что мы будем делать?

– Посмотрим, – пожал плечами учитель. – Может, что-нибудь и сможем.

Через час быстрой ходьбы мы оказались на прогалине, за которой виднелось начало болота. Когда я шла из Скьялл на юг, мне повезло – я обошла его с востока. А ведь могла по незнанию и в трясину угодить. Болото было опасным, глубокие бочаги не замерзали даже в самые суровые зимы. Филин давно уже взял с меня обещание, что одна я сюда не сунусь.

Я стояла рядом с учителем, вглядываясь в клубящийся над болотом пар. Вода была уже гораздо теплее окружающего воздуха, а гниющие под тонким слоем льда растения ещё больше её нагревали. Пар принимал затейливые формы, изгибаясь плавными завитками. Я вновь закрыла глаза, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Где-то глубоко внутри зазвучали тихие, проникновенные голоса, зовущие, умоляющие…

– Это оно.

Волхв обернулся и посмотрел на меня.

– То же, что было в Скьялл?

– Да. – Я энергично кивнула. Ощущения те же самые. Только здесь оно гораздо слабее.

– Это хорошо, – Филин засуетился, вытаскивая травы из мешка. Я принялась помогать.

Вместе мы сплели из трав толстый жгут, перевив его отрезанными локонами своих волос. Мои тёмные прядки на контрасте с седыми волосами волхва смотрелись ярче, чем обычно. Филин взялся за один конец верёвки, протянув мне второй.

– Остановить это мы не сможем, может быть получится замедлить, но и то вряд ли. Единственное, на что может хватить наших сил, это на то, чтобы очертить нечто вроде круга вокруг Волчьего урочища. Если мои догадки верны, то этой мерзости, что бы это ни было, наши глухие места не слишком то интересны.

– С чего ты это взял? – удивилась я.

– В Скьялл устроили резню не просто так. Думаю, эта вот тьма как раз питается кровью и смертью, как и любая подобная энергия. А здесь людей нет, а значит нет и потенциальных жертв.

Я задумалась. Слова волхва звучали разумно. Без подпитки ни одна магия существовать не может, это я уже усвоила. А в том, что наполнившая Вечную Тюрьму тьма была магической по природе, сомневаться тоже не приходилось.

Тем временем Филин начал тихим голосом читать заговор, постепенно ускоряя темп речитатива. Прищурившись, я разглядела бледное зеленоватое сияние, исходящее от жгута сплетённых трав. Постепенно сияние разливалось вокруг, образуя нечто вроде купола, в центре которого стояло Волчье урочище.

– Пора, Нисса, – резко выкрикнул волхв.

Повинуясь его сигналу, я в унисон с ним начала читать заговор, долженствующий защитить нас. Когда наши голоса слились, сияние усилилось. Наконец, улучив удачный момент я сконцентрировалась и выплеснула всю свою энергию, единым порывом вкладывая её в защитный купол. Я почувствала как тьма жадно лижет вставшую перед ней преграду, могучими толчками пытаясь проникнуть внутрь. Стон невольно вырвался из груди, когда тьма начала напирать сильнее, испытывая мою защиту на прочность. Наконец, тьма отступила. Я практически услышала её разочарованный вздох, когда она поползла в обход купола, дальше на юг. Её движение было обманчиво медленным, но я всё же смогла прикинуть, что если она и дальше будет двигаться так, то дойдёт до столицы пожалуй через полгода. А что будет потом?

– Можешь отпускать, малышка, хватит.

Я опустила глаза. Руки так крепко впились в жгут, что у меня побелели костяшки пальцев. Несколько ногтей сломались почти до мяса от напряжения.

– Всё хорошо, Нисса, всё хорошо. – Филин обхватил меня за плечи, прижимая к себе. Я не сопротивлялась. От потери энергии меня всю трясло. Перед глазами плыли круги, заслоняя дневной свет. Наконец я немного успокоилась и отстранилась от учителя. Домой мы шли в молчании. Я с трудом передвигала ноги, ставшие вдруг свинцовыми. Войдя в избу, я в изнеможении упала на лавку.

– Что будет дальше? Сколько мы смогли защитить? Маленький участок леса? Этого же мало. Сейчас оно проползёт мимо и пойдёт дальше, мы нисколько не задержали это.

– Да, это верно. – Учитель выглядел озабоченным. Он нервно расхаживал по избе, не в силах устоять на месте. – Да, оно пойдёт дальше. Но что мы можем, Нисса? Мы спасли хотя бы себя. Противостоять этому вдвоём – безумие. Да и вообще, может быть, мы преувеличиваем опасность? В конце концов, что такого мы видели на самом деле?

Я немного помолчала. Что мы видели на самом деле? Ничего. Клубы тёмного тумана. Не похоже на повод для паники. Но, о боги, почему же тогда мне так страшно? Почему я чувствую такую опасность? Я посмотрела на волхва.

– Ты ведь и сам не веришь в то, что говоришь?

Филин мрачно хмыкнул.

– Конечно нет. Я не маг, ни разу не маг, но почувствовать угрозу всё же могу. Я не понимаю, что это, и зачем оно появилось, и даже что ему нужно. Но я чувствую одно – это не к добру.

Глава 6

Зима подходила к концу. Даже здесь, на самом севере населённых земель уже чувствовалось приближение весны. Снег ещё не начал таять, но уже покрылся сверху жёсткой ледяной коркой. От деревьев исходило слабое тепло, создающее вокруг стволов небольшие углубления. В ветвях перекликались лесные птицы. Даже воздух изменился – вместо сладковатого аромата мороза появился нежный, едва заметных запах чего-то влажного, пахнущего соком и землей. Почти все дни я проводила в лесу. Зрелище пробуждающейся жизни просто заворожило меня своей неяркой прелестью. Всю жизнь я провела в четырёх стенах, видя вокруг лишь каменные стены. Единственным звуком природы тогда для меня был шум моря. Теперь же я жила, охваченная первобытным восторгом. Филин лишь посмеивался, когда я возвращался вечером в избу – вся сияющая от счастья, усталая, а иногда и промокшая до нитки. Магия трав давалась мне всё легче. Я уже не просто повторяла за учителем, но и сама чувствовала таящуюся в растениях силу. Постепенно я пыталась осваивать и «обычную» магию, но с этим всё было не так просто. Без наставника я чувствовала себя слепым котёнком, беспомощно тыкающимся носом в поисках материнского молока.

В один из последних по-настоящему зимних дней я отправилась за сосновой корой на ближайшую опушку. Кору надо было аккуратно срезать, пока не начало теплеть и дерево не пропитало её своими соками. Дойдя до поляны, я вытащила свой рабочий нож, который отдал мне Филин и принялась за работу. Дерево неохотно отдавало свою кору и мне пришлось приложить немало усилий, отделяя верхний жёсткий слой, который мне и был нужен, от более мягкого нижнего покрытия ствола. Углубившись в работу, я не следила за происходящим вокруг. Наконец, когда мне показалось, что я набрала достаточно материала, я убрала нож в ножны на поясе, подхватила корзинку и развернулась в противоположную от деревьев сторону.

Он стоял и смотрел на меня – огромный, голова примерно на уровне моего плеча. Жёлтые глаза не отрывались от моего лица. Я невольно замерла. Волк зарычал и сделал шаг вперёд, приближаясь. Его шерсть была светло-серой, почти белоснежной, только на одном ухе было пятно тёмно-серого цвета. Зверь настороженно шевелил ушами, втягивая в себя воздух. Он стоял ко мне так близко, что я легко могла коснуться его рукой. Волк оскалился, показав длинные, острые клыки. Я мысленно прикидывала, успею ли убежать в случае чего. Волки, конечно, по деревьям лазать не умеют, но он стоит слишком близко. Стоит мне шевельнуться, и он скорее всего бросится на меня. Пока я буду карабкаться на дерево, зверь легко успеет впиться мне ногу или ещё куда-нибудь. Зверь, однако, не проявлял явной агрессии. Посмотрев на меня ещё некоторое время, он вдруг жалобно заскулил, а потом уселся на снег прямо передо мной, забавно склонив голову и высунув длинный язык. Я осторожно протянула руку вперёд. Волк резко вытянул голову и ткнулся в неё влажным носом. Я хихикнула. Зверь, внимательно меня обнюхав, плюхнулся на спину, подставляя мне живот. Увидев, что я не спешу шевелиться, он снова заскулил и потряс передними лапами, как бы намекая.

– Так вот чего ты хочешь, малыш? – я принялась почёсывать пушистое светлое брюхо. Волк радостно пыхтел под моей рукой.

– Ты вовсе не страшный, да?

Подумав, я сосредоточилась. Филин учил меня взаимодействовать с растениями, пробуждая в них жизненные силы и стремление к росту. Вряд ли животные так уж сильно отличаются в этом плане. Я мысленно нащупала энергию распластавшегося передо мной волка, ласково поглаживая его своей магией. Зверь вначале напрягся, а потом тихо заурчал, как большая кошка. Я приоткрыла глаза. От моих рук исходило слабое зеленоватое сияние, впитывающееся в волчью шерсть. Тому это явно нравилось, он радостно повизгивал и старался подставить моим рукам как можно большую поверхность. Вскоре сила, струящаяся из моих рук иссякла и я распрямилась.

– А теперь тебе пора, малыш.

Волк вскочил, встряхнулся, потёрся последний раз лбом о мои ноги и затрусил в лес. Я же взяла корзинку и направилась домой.

По дороге я невольно улыбаясь, вспоминая очаровательное животное. Похоже, звери меня теперь не тронут. Возможно, причиной тому была магия трав, которой учил меня волхв, возможно что-то ещё. Встреча с волком вообще послужила словно катализатором к пробуждению моей собственной магии. Теперь, перед тем как уснуть, я погружалась в странное состояние полудрёмы. Мне казалось, что я чувствую самый центр своего существа и могу дотронуться до него рукой. Перед глазами клубился туман, заслоняя собой мою магическую энергию, и я не могла разглядеть её как следует, зато могла почувствовать. Просыпаясь на следующий день, я всё с большей лёгкостью зажигала светлячок, а через несколько недель сама научилась перемещать предметы с помощью магии. Поначалу всё, на что мне хватало сил, это передвинуть на несколько сантиметров кружку или тарелку, но постепенно я становилась сильнее и увеличивалось и расстояние, на которое я могла осуществлять перемещения, и вес предмета. Филин, наблюдая за моими опытами, довольно хмыкал. Когда я рассказала ему о своих видениях, он лишь пожал плечами.

– Я слышал о том, что многие маги специальным образом концентрируются, чтобы научиться лучшим образом управлять своими силами. Но сам я мало что об этом знаю. Учить меня было некому, а сам я своей магии не чувствую. Возможно, я для этого слишком слаб.

– И вовсе ты не слаб, – запротестовала я, – ты отличный волхв.

– Волхв – да. Маг – нет, – спокойно отозвался учитель. – Поэтому тебе и нужно будет найти какого-нибудь наставника получше меня.

– Мне будет жаль уходить.

– Мне тоже. – Волхв помолчал. – Но в конечном итоге так будет лучше.

Этот разговор как-то сразу напомнил нам обоим о том, что мы скоро расстанемся. И встретимся ли мы снова? Кто знает? Мне не хотелось покидать Волчье урочище. Здесь я чувствовала себя уютно, как дома. Запахи трав, смолы и тёплого дровяного духа стали для меня привычными. Мне нравилось, просыпаясь рано утром, видеть перед собой почерневшие от времени балки и слышать мерное потрескивание поленьев в печи. Нравилось, выйдя на мороз, долго бродить по лесу, когда деревья пели свою песню, покачиваясь на ветру. Но при этом я отлично понимала, что совсем скоро настанет то время, когда нужно будет уходить. Мой путь уже отчётливо был виден впереди. Вскоре, когда снег окончательно сойдёт, я встану на него и отправлюсь вперёд. И мне хватит сил не оглядываться.

К середине марта я засобиралась в дорогу. Снежное покрывало стало тоньше, и по нашим с Филином расчётом, через пару недель можно будет трогаться в путь. Для себя я мысленно назначила дату весеннего равноденствия. Это было даже забавно – покидать насиженное место каждый раз в день, особо отмеченный солнечным циклом. Скьялл была разрушена в ночь зимнего солнцестояния. Почему бы мне не уйти из урочища в день равноденствия? Волхв вовсю хлопотал, собирая меня в дорогу. Вместо совсем прохудившейся старой одежды он сшил для меня из завалявшегося в избе полотна симпатичную льняную рубашку, штаны из плотного сукна и даже вытащил откуда-то из закромов отличную кожаную куртку, как ни странно, почти что моего размера. Нашлось и несколько запасных рубашек, и толстые носки, и сапоги и много всякой полезной всячины, вроде иголок, мотка ниток, чистого пергамента и прочих вещей. Помимо этого, Филин решил подарить мне мой любимый справочник по травам и запас собственно трав и зелий для разных нужд. Прошерстив свои запасы, учитель вдруг заметил, что нескольких полезных травок не хватает. Решив заодно прогуляться, я захватила корзинку и отправилась на поиски.