Читать книгу Золотая лисица - Ксения Анатольевна Вавилова - Страница 6

Обучение в Академии условно бесплатное, всё оплачивается государством, но Малый Совет Академии принимал пожертвования. К тому же бесплатными были только первые пять лет, все последующие годы, потраченные на получение профессии, оплачивались студентами, порой будущим работодателем, в редком случае – стипендией, назначаемой особо талантливым студентам. Таким, к примеру, был сводный брат Зара, Николас Фиар.

В случае Зара получить стипендию не вышло, слишком много нервов он потрепал преподавателям за первые пять лет. Работодатели также не спешили вкладываться в неуправляемого и своевольного мальчишку. Потому пришлось заключить договор с Академией, по условиям которого оплата будет производиться из последующей заработной платы бывшего студента. Этакое трудовое рабство – как о нём отозвался Руд.

Так Зар оказался в Кваче – городе, который ненавидел всей душой с самого детства. Распределительная комиссия, словно желая отомстить за годы холодной войны, выбрала самое нереспектабельное, пусть и хорошо оплачиваемое, место.

Работа – скучное и нудное перебирание бумажек. Корабли в дальние плавания они не отправляли, жизнь людям не спасали и даже не пытались сделать её лучше. В то же время значение этому крючкотворству придавалось невероятное. Все бегали взмыленные и раздражённые. Первое время это выводило из себя. Крики, постоянные скандалы из-за проклятых бумажек никак не укладывались в картину мира Зара. Всё это столь мелочно и несущественно, что он подумывал сбежать на Восток. Если бы не ободряющие письма друзей, то Зар сжёг бы мосты ещё в первые полгода.

И это несмотря на его успех в расследовании проклятий. Кому-то явно не понравилось, что Зар получает удовольствие, таскаясь по лесам и весям, разбираясь в старых бумагах. Знать бы ещё, кто тот умник, что посоветовал комиссии перевести его в самое скучное и пыльное место на Земле.

На рынке говорили о пожаре. Торговцы донесли до Квача фамилию погорельцев и неутешительное: все погибли. Кто все? Вся семья. Кто конкретно? История уже имеет одну трагедию с этим семейством во главе, Зар лишь надеялся, что она не повторится.

До революции север был населён Кайтам чуть больше чем наполовину, пока глава семьи, герцог Кайт, не рассорился с императором, высказывая не слишком приятные монаршему уху мнения, за что был отправлен в ссылку. Его многочисленные родственники, братья, племянники, сыновья и прочие восприняли это как личное оскорбление и прекратили поставку древесины, пушнины, мёда, камней, металлов и драгоценностей на юг. Близкий как императорскому, так и Кайтовкому семейству род Эрихов в ситуацию не ввязывался. В отличие от Кайтов, Эрихи имели право наследовать престол и потому предпочли занять выжидательную позицию.

Что именно послужило причиной последующих жутких событий – неизвестно, но в одну из ночей все носившие фамилию Кайт вмиг были умерщвлены. Спаслись немногие: женщины, успевшие выйти замуж и сменить фамилию, двоюродный племянник герцога, который в тот момент находился в плавании, а вернувшись, благоразумно сменил фамилию на Кайм и поселился на юге империи. Последним прямым потомком оказался Александр Кайт, отец Лисары, что в то время жил на востоке.

Сейчас Зар мог назвать три дома, которые носили фамилию Кайт: сам Александр, его старший сын Дарий и приёмный Кадим. Последний жил дальше всех в месте, где Северная гряда встречалась с Эйлирийскими горами. Понимая, что нехорошо так думать, Зар всё же надеялся, что у Кадима сгорела ферма.

Внезапное появление Ниобы стало лучиком света в царстве беспросветной скуки и одиночества. Всё скопленное раздражение разом покинуло его, едва вороны принесли весть о смуглой зеленоглазой девице, спустившейся с гор. Первым порывом было бросить всё и поехать к ней, но Зар, пересилив себя, остался на месте. Что, впрочем, не помешало ему подыскать костюм получше, посетить баню и цирюльника. Пришлось покопаться в набросках и отыскать самый удачный. Выбор не слишком велик, он использовал рисование для медитации и ухаживания за девушками, а не для оттачивания навыков. Установив мольберт на волнорезе, он оценил вид и решил, что с него самого на таком фоне можно писать картину.

Вороны, наблюдая издалека, проводили девушку до самого города и привели к нему. Всё это время Зар тешил себя мыслью, что разлука излечила его сердце и позволила накопить достаточно гордости, чтобы не повторять старых ошибок.

Ниоба явилась. Ветер играл с чёрной кудрявой прядкой, выбившейся из-под платка, намотанного чалмой. Холодный морской ветер окрасил щёки милым румянцем. Серый город померк в блеске её зелёных глаз. Очарованный явившимся перед ним образом, Зар потянулся навстречу, видя ответную улыбку.

Просияв, девушка, не помня прошлых обид, распахнула объятия, и они крепко обнялись. Стиснув хрупкое тело руками, он оторвал её от земли и закружил. Девушка счастливо пискнула.

Ниоба спросила что-то о картине, рассказала о скорой отправке поезда, а Зар всё это время искал тему, которая заставила бы её задержаться тут подольше, одновременно презирая себя за слабость.

– До начала учебного года ещё две недели. Не хочешь навестить Лису?

Ниоба выдала такую бурную реакцию, готовая прямо сейчас броситься в дорогу.

– Давай так. Предупредим твоих, забросим сумки ко мне и пойдём куда-нибудь поедим. Вечером будет поезд до Астры, оттуда рукой подать до Кайтов.

Пришлось забежать на работу. Под недовольными взглядами коллег он написал заявление об отпуске, впервые за два года. Пока шли к квартире, Зар опасался неловкого молчания, но у Ниобы накопилось столько впечатлений, что она могла бы без остановки говорить о горах, так и не исчерпав этой темы за целую вечность. О горах она говорила так пылко, так страстно, что Зар сам невольно начал проникаться восхищением и любовью к тому, что полжизни ненавидел.

Воспитание порой брало верх, и Ниоба делала паузы, позволяя собеседнику вставить слово. Одно плохо: всякий раз, когда Зар поворачивался к ней, горло пересыхало, мозги превращались в кашу. К счастью, невразумительного мычания и кивков было достаточно для поддержания беседы.

Когда они добрались до старого, серого от влаги, скрипящего на ветру дома, где он снимал комнату, мозги немного пришли в порядок.

– Ого, живёшь под самой крышей? – восхитилась она, поднимаясь по покосившейся лестнице, которая медленно отделялась от стены, обнажая кривые, ржавые гвозди.

Только Ниоба могла бы восхититься столь неприглядным местом жительства.

– Да. Летом крыша накапливает жар, зимой всё продувается, а во время дождя долбит прямо по голове. Зато открывается шикарный вид на залив.

Пропустив все минусы, она с восхищением отреагировала на последнее и, перепрыгивая через ступеньку, поднялась в мансарду. Лестница от таких скачек вытянула гвозди из стены ещё на пару миллиметров. Подойдя к облупившейся двери, Зар приподнял покосившуюся дверь, замок давно сломался, и жестом волшебника распахнул.

Сияющая радостным возбуждением Ниоба вмиг побледнела. Заглянув в комнату, Зар последовал её примеру. Посреди маленькой, захламлённой комнаты спиной к ним стояла девушка без рубашки. Неизвестно, что сильнее его поразило: девушка в его комнате, ведь он водил их в гостиницы, или огромный сине-фиолетовый синяк во всю спину.

Прижав рубашку к груди, она обернулась и, лишь на мгновение смутившись, радостно просияла:

– Привет!

На секунду выбитая из колеи Ниоба бросилась обнимать подругу, а Зар прикрыл дверь, оставшись в коридоре. Когда его позвали, Лиса уже сидела на кровати полностью одетая, на столе стояла разворошённая аптечка.

– Боги! – воскликнула Ниоба. – Кто это тебя так?

– Прости, что пришла без приглашения, но мне нужно было тихое место, чтобы перевязать бок.

Рассказ Лисы получился сбивчивым и тревожным. Рану в боку осмотрели. Бухгалтерский журнал принял основной удар на себя и пропитался кровью. Пока Ниоба перевязывала подругу, Зар старался очистить журнал. Глядя на Лису, он едва верил, что ей хватило храбрости на подобную авантюру. Если бы нечто подобное произошло с Ниобой, никто и бровью бы не повёл. Лису обычно оставляли на стрёме, она врала в глаза преподавателям, отмазывая друзей, и выступала отвлекающим манёвром, но никак не главным действующим лицом.

– Нужно возвращаться к твоим, – решительно произнёс Зар. – Они там с ума сходят от беспокойства.

В душе он опасался, что Лиса откажется и пожелает найти бухгалтера. К счастью, этого не произошло. Подруга согласилась, признавшись, что после нападения побаивается выходить на улицу.

Оставив подруг, Зар сходил на вокзал и купил билеты. Девушки к этому моменту обменялись куртками и головными уборами. Из-за заплывшего красно-фиолетового лица и мешковатой одежды определить в Лисе девушку – не самая простая задача. Зато Ниоба, с её тонким лицом и мягкими чертами, провалилась по всем статьям, хотя и пыталась сойти за парня нелепой походкой. Друзья её обсмеяли, а она продолжала паясничать, широко расставив руки, покачивалась из стороны в сторону, имитируя широкую спину.