Читать книгу Прорицатели. Кольцо желаний - Ксения Андреевна Левонесова - Страница 7

Три дня прошли как в тумане. О чем-то пытались расспросить родители, зачем-то приходили учителя, что-то рассказывали голоса в аудиокнигах. Я разучилась понимать смысл происходящего и все думала, когда же вернутся Рэм и Аня.

С их стороны это было нечестно: ворваться в мою жизнь, всполошить, рассказать, что где-то за углом есть волшебный и яркий мир! – и исчезнуть.

Папа забрал часы после утреннего разговора:

– Аврора, ты не забываешь их заводить? – спросил он, кивнув на омен.

– А их нужно заводить?

– Да, примерно раз в сутки. Погоди-ка, они до сих пор у тебя работают? Дай посмотреть!

Папа взял их, да так и не отдавал. Все время что-то искал в интернете и даже другу-часовщику позвонил. Спустя два дня папа вернул омен, смущенно сказав:

– Ерунда какая-то. Работают исправно, хотя везде написано, что эту модель нужно заводить раз в сутки. Скажешь, когда остановятся?

Чтобы успокоить его, я тем же вечером сказала, что они наконец перестали идти. Папа даже обрадовался – похоже, это действительно его волновало. Нужно будет спросить у ребят, вдруг это свойство омена. Может, артефакты вообще не ломаются?

Утром пятницы я, как обычно, встала, чтобы проводить родителей. Меня, наверное, никто из сверстников не понял бы: добровольно просыпаться так рано, даже если не нужно в школу? Что за мазохизм!

Но мне всегда нравилось именно утреннее время. Родители собираются на работу, суетятся, лишь минут на десять заглядывают на кухню, чтобы перекусить. Я с ними. Мама готовит что-нибудь вкусное, чаще всего – жарит колбаску для бутербродов. Аромат разносится по всей квартире и будит быстрее, чем самый громкий будильник. Я иду на кухню, чтобы перекинуться с родителями парой слов. Вечером у папы с мамой не хватает на меня сил.

В последние месяцы они совсем заработались. Прошлые выходные стали исключением. В остальные же дни мама приходит поздно, а папа – еще позднее. Оба говорят, что это временный завал на работе, но, когда закончится это «временно», они не знают.

По ночам меня мучает мысль, что они берут дополнительную нагрузку и перерабатывают, чтобы скопить мне на операцию. Или хотя бы на достойное будущее. Как только думаю об этом, становится необъяснимо стыдно. Иногда стыд достигает такой мощи, что я встаю среди ночи и начинаю что-нибудь делать: учить уроки, зубрить английский, хотя бы слушать аудиокниги. Чем больше я работаю сейчас, тем больше шансов будет в будущем. Но что меня ждет? Когда у меня еще было зрение, я мечтала стать художницей. Ну или русалкой – на крайний случай. Теперь карьера художника для меня недостижима, а других реальных вариантов не нашлось. Кем может работать слепая девчонка? Точнее, не слепая. «Слабовидящая» – так меня называют. Можно подумать, это слово исправит мое зрение.

Мама суетилась, наспех делая домашние дела и раздавая указания всем, кто остается. То есть мне.

– Аврора, я ставлю белье стираться, через час развешай.

– Хорошо.

– Предыдущее обязательно сними, но не разбирай. Я сама! В прошлый раз папа неделю искал свои носки вместо твоих, с цветочками. Посуду помой. В раковине нож, осторожнее! Хотя нет, я его сама… – мама, оторвавшись от завтрака, подскочила к раковине. Вода лилась долго. Видимо, она увлеклась и перемыла все. – Ладно, с посудой разобралась. Заправь постель! – зачем-то напомнила мама, хотя знает, что я всегда это делаю.

Не из-за любви к порядку, а из-за удобства: стараюсь поддерживать систему во всем. Иначе, если что-нибудь потеряю, приходится звать родителей и просить найти. Обычно приходит мама, с громким вздохом делает вид, что ищет нужный предмет. А потом просто подает его мне в руки – оказывается, что я искала в нужном месте, но на пару сантиметров левее. В последнее время почти не приходится звать родителей на помощь. Слепота приучила меня к перфекционизму.

– Ира, ешь быстрее, уже пора ехать! – папа ворвался на кухню, принеся с собой запах крема после бритья.

– Иду! – мама оторвалась от раковины и помчалась в комнату забирать ключи.

Они уже стояли на пороге, когда раздался звонок. Я почти осязаемо почувствовала, как все в доме на миг замерло.

– Кого там с утра пораньше принесло? – спросил папа и пошел к двери.

Я затихла на кухне. Прислушалась.

В квартиру ворвался табор! Судя по звукам, именно так. Много шума, болтовни, счастливые возгласы! Я не выдержала и вышла в коридор.

– А вот и наша юная танцовщица! – кто-то так сильно врезался в меня, что чуть не сбил с ног. Оказалось – обнимал. Да и голос я узнала – это же Рэм!

– Отойди от нее, – пригрозил папа.

– Простите! Просто я не могу сдержать радости – Аврора такую замечательную историю написала! Мы читали и всем коллективом обливались слезами.

– Что за историю? – подозрительно спросил папа. Я пожала плечами и пробурчала:

– Да там… неинтересная…

– Очень даже интересная! – услышала я второй голос. И Аня здесь! – Это трогательная история о девочке, которая всю жизнь мечтала танцевать! Мы прочитали и решили, что даже слабовидящий человек обязан исполнять свои мечты!

– От всего нашего коллектива, – перебил Рэм, – мы жаждем заполучить вашу дочь к нам в ученицы! Поедем получать Оскара в области танцев, а там и до Нобелевской недалеко.

Я пыталась сдержать улыбку, но получалось плохо. Рэм несет беспросветную чушь!

– Я ничего не поняла, – вмешалась мама. – Ты что, хочешь танцевать? А почему мне не сказала? Я бы отвела тебя к тете Вере, она бальными танцами пять лет занималась.

– Окститесь, мадам, какие бальные танцы? – голос Рэма переместился дальше по коридору. Даже не думала, что он может быть таким болтуном. – Наш ансамбль «Варежки» учит только самым модным и молодежным танцам. Ань, подтверди?

– Мы очень бы хотели, чтобы Аврора присоединилась к нам. Мы готовы заниматься с ней в любое удобное время. Она писала, что после обеда приходят учителя? Мы можем забирать ее по утрам, если так будет удобно.

На секунду гомон смолк. Я почувствовала, что в этой дурацкой ситуации мой голос будет решающим.

– Мам, пап. Можно?

Папа ответил тяжелым вздохом. Наверняка сейчас посматривает на часы и думает, как бы не опоздать на работу. Ребята выбрали удобное время, чтобы уговорить его! Сейчас он либо скажет твердое «нет» и выгонит их, либо…

– Признайся честно, ты их знаешь? – спросил он.

– Виделись пару раз.

– Когда?

– Они… приходили к моему окну. А потом мы общались, – за спиной я скрестила пальцы. Еле извернулась, чтобы не соврать! Ненавижу врать. Не знаю, что придумали ребята, но поддерживать их бред про танцы я не могу.

– И зачем был нужен весь этот концерт? – сурово спросил отец.

– Чтобы повеселить вас, а то утром все такие хмурые, – нашелся Рэм.

– Простите, – добавила Аня. – Мы правда хотели бы помочь Авроре выбираться из дома. Она ведь целыми днями одна.

– Ира, напомни, когда это люди стали такими добряками? Помнится, последние пару лет судьба нашей дочери всем была до лампочки!

– Леша, успокойся, – вмешалась мама. – Это всего лишь дети! Пусть поиграют. Только вот выпускать Аврору… Может быть, будете приходить сюда?

– Пускать незнакомцев в дом? – возмутился папа. – Оставлять без присмотра?

– Мам, пап, пустите меня! Мы с ребятами друг друга знаем, все будет хорошо!

– Отпустить дочь с двумя обманщиками – только через мой труп!

Рэм вступился за меня, Аня помогала, мама старалась всех успокоить. Но папа оставался непреклонен.

Я коснулась часов. Омен, ты будешь работать или нет? Сейчас так нужна твоя помощь!

За окном раздались звуки фейерверка. Сразу же вспомнился Новый год. С чего бы кому-то запускать фейерверки весенним утром? Хотя нет, это сигнал. Я тут же сосредоточилась, считая ритм. Это точно подсказка!

П – Л – А – Ч – Ь.

Все замолчали, устав спорить.

– Пап, – тихо сказала я. Главное – все правильно разыграть! Чтобы он поверил!

– Что, родная? – его голос сразу смягчился.

– Они ведь правы. Я дома совсем одна. Вы уходите, а я сижу тут, брошенная. Читаю книжки о дружбе, которой у меня никогда не было. У меня есть только вы, но вы ведь всегда заняты! – морзянка фейерверка твердила, что я должна заплакать, но я не актриса. Не получилось выдавить и слезинки, поэтому я отвернулась, прикрыв глаза рукой. – У меня совсем нет друзей! Я одна!

Папа положил руку мне на плечо и что-то промычал. Я сбросила его ладонь.

Мне стыдно за обман, но при этом – как иначе выбраться из-под опеки родителей? Да и не такой уж это обман, я говорю искренне. Звон в ушах мешал сконцентрироваться. Я, наверное, вся покраснела от стыда. Как же неприятно пытаться манипулировать родными людьми…

Родители шушукались о чем-то, но я едва слышала их. Только через тридцать секунд – я отсчитывала по тиканью часов – папа неуверенно сказал:

– Телефон заряжен? Вы, оба, назовите свои номера и имена. И адреса мест, куда пойдете. И чтобы в полдень ты позвонила из дома и отчиталась, что уже вернулась!

Я не поверила своим ушам. А когда поверила – нащупала в узком пространстве коридора привычно крупного папу и бросилась ему на шею: я иду на свободу! К магии, прорицанию и загадочному антиквару!

Мама долго говорила, стоя на пороге, как нужно меня вести и что взять с собой. Отец десять раз пригрозил Рэму, что с ним будет, если со мной что-то случится. Наконец родители ушли.

– Ух, Аврора! Ну у тебя и родня! – выдохнул Рэм. – Мы с Анькой все просчитали! Лучшее время, лучшее настроение, идеальный день недели, даже одежду свою подобрали и оменами обвешались, чтобы сюда прийти! А твои родители едва разрешили тебя забрать. Их не прошибить!

– Хорошие люди, – сказала Аня. – Они боятся за тебя. И очень тебя любят.

– Я знаю. Ох, черт! – я нащупала дверь от ванной и спряталась за нее. – Рэм, я же в домашней одежде! Почему мне никто не сказал? Отвернись!

– Да ладно, я уже все увидел, – я услышала негромкий холопок. – Ай! Я хотел сказать, что смотрел совсем в другую сторону! Иди одевайся, короче. Нас уже ждут в антикваре.

Скоро я была готова. Ребята пили на кухне чай, доедая бутерброды с колбасой, я же собирала по комнате все, что может понадобиться: трость, очки, телефон, часы… как же давно я не выходила на улицу без родителей!

– Готова? – спросила Аня.

Я кивнула. Открыла дверь. Остался шаг – и начнется новая жизнь.