Читать книгу Кот Барбосный. Весёлые рассказы (сборник) - Ксения Драгунская - Страница 11

Когда я была маленькая, я мечтала о собаке, о складном велосипеде на маленьких толстых колёсах, чтобы мама была всё время дома и никогда меня не ругала. И как-то довольно быстро я сообразила, что для исполнения и сбывания всех моих мечтаний надо просто поскорее вырасти, стать взрослой и самой командовать своей жизнью.

Так оно и вышло. Я выросла, завела собаку, красный складной велосипед породы «Кама» мне подарил мой товарищ Миша, а мама ушла на пенсию и всё время была дома. Ругать меня она тоже перестала, очевидно, поняв наконец, что это совершенно бесполезно. К тому же я сама уже могла кого угодно как следует отругать, ха-ха…

Вот взрослые любят повторять, будто детство – самая счастливая пора жизни. Не знаю, не знаю… У кого как.

Лично я с детства, с противного детского сада-пятидневки, знала, что детство надо просто как-то перетерпеть, вырасти, и наступит счастье.

У меня именно так и получилось.

Дорогой друг! Наверное, взрослые часто рассказывают тебе, что раньше, «когда тебя ещё на свете не было» (любимая присказка взрослых), жизнь была гораздо лучше.

Не знаю. Это уж кто что любит.

Конечно, раньше всё стоило гораздо дешевле, это правда, никто не спорит. Мороженое самое дорогое было эскимо по двадцать восемь копеек, по сорок восемь – пломбир, молоко шестнадцать копеек стоило, а некоторые булочки и вовсе были по три копейки.

Арбузы, арбузы по восемь копеек килограмм, до сих пор помню!

Такое не забывается.

Но везде, всегда и за всем были очереди. Очереди! Такая гадость…

Супермаркетов тоже не было, и в маленьких магазинах надо было стоять в очереди два раза – сперва в кассу, а потом уже к продавцу, за продуктами. И вот настоишься ты в очереди, придёшь домой, а тут выясняется, что мама забыла про кефир, и тебя отправляют обратно в магазин, опять в очередь.

А уж продукты-то!.. Два сорта серой какой-то колбасы, два сорта сыра, селёдка, картошка, крупа, кабачковая икра. И никаких там чупа-чупсов, или киндер-сюрпризов, или «Харибо».

В длинных очередях всегда кто-то начинал ругаться, обзываться, вечно кому-то чего-то не хватало… Ужас один, вспоминать неохота…

Даже в Мавзолей обычно стояла длинная очередь. Однажды мы с мамой гуляли в Кремле, смотрим, а очередь совсем маленькая. И мы с мамой пошли в Мавзолей. Я на всю жизнь запомнила, что перед нами стоял дяденька и держал на руках девочку, которая ела сырую толстую сардельку, прямо вот так вот, на улице, в очереди в Мавзолей!

Дома я услышала, что мой брат Денис говорит маме, – ни к чему ребёнка таскать по мавзолеям. А мама ему отвечает: мол, просто очереди почти не было и надо было этим пользоваться.

Вот до чего доводили очереди! Люди даже шли туда, куда им особо не нужно, если перед входом не было обычной толкотни.

В школу надо было ходить в школьной форме. То есть без вариантов! Вообще. И не то что там у каждой школы своя форма, что ты! Форма была одна на всю страну: у мальчиков – синие костюмы, у девочек – коричневые платья с чёрными фартучками, из какой-то специальной противной ткани, в которой в жару было ужасно жарко, а зимой – холодно. И мялась она от малейшего движения, а вот разглаживалась с большим трудом, как назло. Уродство просто уникальное.

Вот скажи, дружок, охота тебе носить чёрный фартучек? То-то!

Без школьной формы прийти в школу нечего даже и думать – сразу скандал, запись в дневнике, родителей к директору и прочие «приятности». Только если что-то случилось необыкновенное, вроде потопа или пожара в квартире, можно было один разочек прийти без формы. Наша главная классная модница и красотка Нинка Акимова жила в старом доме и то и дело привирала, что у них то пожар, то наводнение, и школьная форма пропала навсегда. И приходила нарядная, в джинсах… Хотя нет, погодите, какие джинсы, о чём я? Джинсы! Их почти ни у кого не было, ведь в магазинах они не продавались, их надо было привозить из-за границы или покупать у каких-то специальных людей за кучу денег. Поэтому большинство подростков о джинсах могли только мечтать. И мечтали! Джинсы! Ведь это так важно! Если ты в джинсах, значит, ты крутой, тебя примут в компанию, где все такие крутые, в джинсах, как американцы…

Когда мне подарили джинсы на день рождения, некоторые мои школьные подружки так раззавидовались, что даже на меня обиделись, на несколько часов. А зависть – очень вредное для здоровья чувство. Причём и для завидующего, и для завидуемого.

Да, джинсы – это вам не какие-то там серые штаны фабрики «Красный богатырь».

Кстати, про американцев. В газетах и по телевизору принято было ругать Америку за то, что они с нами не дружат, делают день и ночь ракеты и другое оружие массового уничтожения. Всё американское надо было считать плохим, но дети всё равно тайком обожали джинсы, жвачку и музыку на английском языке… А на уроках дружно, старательно, «с выражением» ругали. Приучались думать одно, а говорить другое. Врать приучались, короче говоря.

Одним словом, конечно, все люди были сыты серой колбасой, одеты во что-то уродское и неудобное, но всё это было как-то противно и занудно.

Ты не поверишь, дружок, но мальчика за длинные волосы могли забрать в милицию. И забирали! А уж если вставить себе в одно ухо сразу две серьги – за это девочку могли просто из школы выгнать. Потому что про то, что мальчики могут носить серьги, даже подумать никто не мог.

Никакой рекламы по телевизору не показывали.

В магазинах и так почти ничего не было, поэтому, как только там что-либо появлялось, люди и так всё скупали мигом, безо всякой рекламы. И не видели мы ни красивых тётенек с низкокалорийным майонезом в руках, ни дяденьку с пеной для бритья на задумчивом лице, ни весёлых малышей в памперсах.

То ли дело сейчас!

Да и телевизоры тогда были чёрно-белые. И по этим чёрно-белым телевизорам показывали программу «Время» или съезды партии – это когда много-много дядек в костюмах и галстуках по очереди о чём-то долго-долго говорят с трибуны. Один говорит долго, а другие слушают и хлопают. Вот уж скучища! Ужас просто.

Потом начиналась программа «Время», и диктор как ни в чём не бывало, просто глазом не моргнув, сообщал, что в Москве начал работать съезд Коммунистической партии Советского Союза, и тут же включался репортаж со съезда, опять те же бубнящие дядьки – часика на два.

Настоящее издевательство!

И дикторы из телевизора смотрели так строго и говорили такими грозными голосами, что были не похожи на живых нормальных людей, которые смеются, едят, живут дома со своими детьми и семьями. Они читали новости как заведённые, никогда не сбиваясь, не ошибаясь, ни разу не кашлянув. У моего одноклассника была маленькая сестра, которая боялась дикторов центрального телевидения. Вот как зыркнет на ребёнка такая строгая тётя в пиджаке, как заговорит строгим «железным» голосом – всё, малютка в слёзы, у неё даже температура поднимается.

Ну как, нравится? Хорошо было?

Зато, когда я уже училась в институте, жизнь стала меняться, и утром по радио работал «Молодёжный канал» – там передавали музыку, которую раньше можно было услышать только на кассетах. Однажды ведущий этой передачи ошибся, оговорился, запнулся и рассмеялся во весь голос. Вот это было да! Человек рассмеялся над своей ошибкой, по радио, в прямом эфире! Тут я и поняла, что жизнь меняется бесповоротно и никогда уже не вернётся к скучным чёрно-белым репортажам про кучу бубнящих дядек в галстуках. Путешествовать по белу свету раньше тоже нельзя было. Только если по делам, в командировку, если ты начальство какое-то.

Интернета и мобильников не было.

Машины просто так не продавались, их надо было покупать по каким-то открыткам, записываться и тоже долго стоять в очереди.

В Бога верить не разрешали. Куда там! Тех, кто носил крестики, положено было «прорабатывать» на пионерском или комсомольском собраниях. Ну, тогда редко кто крестики носил. Даже если кто-то верил в Бога, крестики старались не надевать, а то вдруг на физкультуре кто-то заметит – неприятностей потом не оберёшься.

Мой друг Андрюша Дашунин всегда носил крестик и не собирался скрывать, что верит в Бога.

Ещё он очень любил музыку, мечтал стать дирижёром и плохо выполнял домашние задания по математике.

– Ты почему опять математику не сделал?! – возмущались учителя.

– Времени не было, музыку слушал, – спокойно отвечал Андрюша. – Я музыку люблю, ещё книжки всякие, про интересное, а ваши иксы с игреками мне совсем не нужны.

И с ним вот какая приключилась история.

В шестнадцать лет мальчики обычно первый раз идут на такую специальную комиссию к военным, там их осматривают и записывают, чтобы потом, когда исполнится восемнадцать, призвать на службу в армию. На этот осмотр положено приносить характеристику из школы.

В Андрюшиной характеристике так и было написано: носит крестик, верит в Бога, учится плохо, целыми днями слушает музыку.

Военные дядьки прочитали характеристику и решили, что Андрюша псих. И не просто решили, а отправили его в настоящий сумасшедший дом.

Мы с девчонками его даже там навещали.

Ну, врачи-то хорошо в психах разбирались, сразу поняли, что Андрюша нормальный, и поручали ему красить стены, помогать на кухне и приглядывать за настоящими психами. Его довольно быстро оттуда выпустили, он перешёл из школы в музыкальное училище, стал дирижёром и уехал во Владивосток. Главный дирижёр Тихоокеанского симфонического оркестра! В чёрном фраке и белой рубашке… Как взмахнёт палочкой, так все и сыграют. И все музыканты, человек сорок или пятьдесят, его уважают и слушаются. Главный ведь дирижёр! И не какого-нибудь там оркестра пожарной части города Верхне-Запупыщенска, а Тихоокеанского! Симфонического! Оркестра!

Красота, правда же?

Занимается Андрюша любимой своей музыкой и прекрасно себя чувствует.

Так всегда бывает, если человек верен своему любимому делу.

Так что, дружок, если ты очень любишь что-то не из школьной программы – сочинять стихи, вырезать из дерева, придумывать одежду будущего или космические корабли, изучать динозавров, изобретать прививки от жадности, зависти, глупости и лени или ещё что-нибудь интересное, – то занимайся этим, и оно у тебя будет хорошо получаться, и жизнь у тебя тоже получится хорошая.

И если тебе начнут рассказывать, будто раньше всё было очень хорошо или, наоборот, что в будущем всё будет гораздо хуже, ты сразу не кивай и не верь, а на всякий случай спроси ещё кого-нибудь. Сравни разные мнения.

И всегда думай своей головой. Это очень хорошо и полезно – и раньше, и теперь, и в будущем, во все времена.

Бонус!!!

Вот я сейчас перечитала написанный только что рассказ и думаю: а что я, собственно, в конце рассказа какое-то занудство развела? Поучать принялась… Безобразие.

Это у меня, наверное, от жары, ведь я пишу эти рассказы в конце июля, когда каждый день бьются температурные рекорды.

Давайте-ка я вам лучше что-нибудь действительно полезное расскажу.

Например, рецепт самодельных конфет.

Когда я была не совсем маленькая, а подрастающая, в магазинах уже почти ничего не было. Всё как-то куда-то постепенно девалось. Ну, конфет-то уж точно не было.

И мы делали их сами. Мы брали молочную смесь «Малыш» – такой сухой сладкий бело-жёлтый порошок, – перемешивали с мороженым за сорок восемь копеек. Получалась масса вроде крутого теста. Из этого теста лепили шарики и обваливали их в порошке какао. Складывали шарики на тарелку и ставили в холодильник, чтобы они не растаяли, – из мороженого же всё-таки. И получались твёрдо-мягкие конфеты.

Попробуйте приготовить – увидите: не хуже чем «Рафаэлло» из рекламы.