Читать книгу Любовь и точка - Ксения Эшли - Страница 3

Дик Ларкин нервничал. Первый раз за период его руководящей должности он чувствовал себя так, будто это не он проводил собеседование на должность ответственного редактора, а сам был в числе кандидатов. Но в компании с Эриком Смитом можно чувствовать себя как угодно.

– Книгу? Я не ослышался? – Эрик даже не заметил, как его голос сменил несколько тонов и сейчас больше напоминал женский писк.

Его вечно прищуренные глаза теперь были широко распахнуты и устремлены на собеседника. Дик Ларкин, человек, которого некогда он считал своим другом, и для которого сам этим другом стать так и не смог, лишь еле заметно пожал плечами.

– Повтори! – потребовал Эрик, все еще не веря свои ушам.

– Не ослышался, – спокойно ответил Ларкин, окидывая его цепким профессиональным взглядом видавшего виды журналиста.

Он внимательно следил за Эриком, с той минуты как тот появился на пороге его кабинета, на минуточку, главного редактора одного из крупнейших издательств Лондона.

– Сколько мы не виделись? – спросил он тогда, приветствуя старого приятеля, хотя сам знал ответ.

Шесть лет. Неплохой срок. Для чего? Чтобы все забыть? Чтобы измениться? Если дело касалось Эрика Смита, Дик сильно сомневался в этом. Прошедшие годы не добавили ему ни седин в висках, ни морщин вокруг глаз, не изменили они и его сути. Перед ним стоял все тот же амбициозный, самоуверенный и до апофеоза циничный человек, который шесть лет назад бежал из Британии на другой конец света, как нерадивый жених из-под венца в поисках лучшей доли.

Сколько лет ему было тогда? Двадцать семь? А он все еще был по-детски наивен. Хотя считал себя невероятно умным и уже усталым. Думал, что прекрасно знает жизнь и умеет ею управлять, все делает правильно и не ошибается, как большинство других смертных.

Но настоящая усталость пришла позже, со временем. Только сейчас Эрик понимал, каким зеленым был тогда, как глупо рвался куда-то, в поисках лучшей доли. Он не нашел, что искал, а взамен получил только досаду и сожаление за растраченные силы и время. А теперь, поджав хвост, возвращался туда, где все ему было постылым и чуждым, как и там, откуда он отбыл.

А сейчас ему тридцать три. Возраст Иисуса! Время собирать камни, а не начинать жизнь заново.

И вот теперь спустя годы он стоит перед ним, словно ничего не произошло, в ожидании должности ответственного редактора, и лишь неожиданное требование Дика к его кандидатуре смогло если не напугать, то хотя бы немного вывести его из привычного состояния абсолютного безразличия.

– Ты против того, чтобы я вернуться на прежнее место? – слова Эрика вернули Ларкина к реальности.

– Нет, я уже дал согласие, но…

– Но?

– На какое место ты претендуешь?

– Ответственного редактора, не так ли? Оно, ведь, свободно?

– Да. Тот, кто занимал его после тебя, недавно объявил, что уходит.

– Это рок. Несчастливая должность.

Дик немного расслабился и рассмеялся. Он откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.

– Не шути так, Эрик.

– А что мне остается делать? Ты, не хочешь давать его мне.

– С чего ты взял?

– А к чему эти вопросы?

Главный редактор набрал в рот воздуха и громко выдохнул.

– Ты, же, знаешь. Я не полноправный хозяин здесь. Есть учредители, и они… мягко сказать, недовольны тобой.

Эрик опустил глаза и глумливо ухмыльнулся. Сплошное самодовольство. Ничего не скажешь.

– В самом, деле, друг. Ты тогда так… быстро уехал, ничего не объяснил. Они восприняли это, как личную обиду.

– Короче, что они хотят?

Ларкин почесал кончик носа.

– Ответственный редактор одного из крупнейших издательств Лондона должен иметь свой материал.

– Это я уже слышал, – он нахмурился, потянулся к своей папке и стал перебирать документы. – Им нужны мои проекты? Отлично.

– Книга, – прошептал мистер Ларкин.

Эрик, не обращая внимания на его слова, продолжал рыться в папке. Все еще делая вид, что не понимает его.

– Я сказал «книга», – повторил Дик громче, ожидая, когда же, наконец, его пробьет.

И, кажется, этот момент наступил. Лицо Эрика вытянулось, на лбу проступили глубокие морщины. Самый сдержанный человек, которого когда-либо встречал Ларкин, робот, умеющий всегда контролировать свои действия и эмоции, соскочил со стула и, склонившись над столом стола, буквально навалился на главного редактора.

– Дик, ты спятил?! Какая книга? Я редактор, а не писатель!

На этот раз Ларкин не спасовал перед ним и выдержал его взгляд.

– Считай, что это их месть тебе.

Он развел руками.

Эрик постоял так несколько секунд, а затем снова плюхнулся в кресло.

– Других вариантов нет? – промямли он, все еще грея в душе надежду.

Ларкин опять поразился, настолько быстро его бывший ответственный редактор может настраиваться на рабочий лад.

– Нет.

Эрик устало выдохнул и покачал головой.

– Я уже много лет ничего не писал, – ответил он, потирая переносицу.

– Знаю.

– И какую тему ты мне можешь предложить?

– Тебе решать. Что-то актуальное, жизненное, то, что будет интересно и через двадцать и через пятьдесят лет. А там придумывай.

Эрик ничего не ответил. То, что он писал в молодости, совсем не подходило под то, что обозначил Дик. Но он был прав – выбора нет.

Эрик посидел еще немного в кресле, затем встал и, не прощаясь, направился к двери.

– И не затягивай! – крикнул ему вслед Ларкин.

Эрик даже не обернулся. Он взял свой чемодан и вышел за дверь.

Навалившись головой на оконное стекло, Эрик уныло смотрел, как мимо проплывают пейзажи родного Лондона. Рядом сидел Майк и болтал без умолку. Эрик слушал его в пол уха и, несмотря на то, что именно он был инициатором их встречи, особой радости при появлении его бывшего однокурсника не испытал. Особенно, после того как «красавчик», такое прозвище носил Майк в университете за свою слишком яркую внешность, предложил прокатиться на автобусе, настроение Эрика заметно снизилось.

Но Майк загнал свою машину в сервис и готовился к покупке нового «бентли». Да и сам Эрик с появлением в Лондоне передвигался на своих двоих. Та старая «вольво», на которой он гонял шесть лет назад, сейчас находилась в распоряжении его матери. Поэтому предложение Майка прокатиться до салона и посмотреть «малышку», что он приглядел, не была воспринята им в штыки. Заодно и себе можно было что-нибудь присмотреть.

Но находиться долго в компании этого вечно веселого, гипер активного, живого человека было не совсем комфортно. Но Эрику необходима тема его будущей книги, а Майкл со своим до идиотизма вечным оптимизмом, просто заряжал всех окружающих жизненной энергией. К тому же, если быть честным к самому себе, Эрик прекрасно понимал, что из бывших знакомых, кроме Майка, вряд ли, кто захотел бы иметь с ним дело, даже после стольких лет разлуки. Бывший однокурсник был единственным, кто терпел его цинично-заносчивую натуру на протяжении всех лет обучения на факультете журналистике и после его окончания.

– Все-таки правильно сделал, что вернулся.

Майк очередной раз похлопал своей большой рукой по плечу Эрика. И тот подумал, что еще одно такое «дружеское прикосновение» и у него останется синяк. Университетский приятель был на две головы выше всех своих сокурсников. И если учесть, что сам Эрик был далеко не коротышка, то Майк по сравнению с другими людьми казался настоящим великаном. Крупный, мускулистый, брутальный Майкл Грэхэм походил скорее на греческого бога, чем на простого жителя Туманного Альбиона. Его черные как смоль волосы были коротко острижены, в отличие от прошлых лет, когда тот предпочитал носить косматые патлы. А не менее черные глаза постоянно прибывали в действии, перемещая свой профессиональный журналистский взгляд с одного предмета на другой.

– Кто бы чтобы не говорил, а жизнь за границей – не сахар.

Эрик лишь угрюмо ухмыльнулся.

– Ну, жить, конечно, можно где угодно, – Майк потер руки об колени, – главное, чтобы работа нравилась. Если твоя профессия еще и призвание – вот это кайф.

Эрик опять ничего не ответил, но с Майком это было не обязательно. Достаточно делать вид, что слушаешь и периодами пожимать плечами.

– У нас так получилось, что из всего курса в журналистике остался только я. Ты, вот, издательским делом занимаешься. Пол в политику подался, собирается стать мэром. Ирэн салоны красоты держит. Я у нее недавно стригся, когда был в Дерби по работе. А у Кристиана своя рекламная фирма. Ты, кстати, ни с кем из них не встречался?

Эрик замотал головой. Да, кто захочет с ним видеться? Они, же, считали его занозой в заднице всего курса.

– А эти как поживают? – неожиданно для самого себя спросил он.

По сути, Эрику была плевать, что происходит с его бывшими однокурсниками. Он просто решил поддержать разговор.

– Кто? – переспросил друг.

– Но эта «сладкая парочка». Русская и ее дружок.

– А «твикс», – Майк расплылся в улыбке и уселся удобнее на своем сидении. – Не поверишь, дружат до сих пор, хотя у обоих семьи. Помнишь, мы подтрунивали над ними в университете, мол, дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, и что они тайные любовники, пока эта парочка в один день свадьбы не сыграли?

Эрик кивнул, но продолжать разговор не стал.

Автобус остановился. В задние двери вошла девушка и встала у окна. Она ничем не отличалась от других пассажиров, если бы ни одно но. Девушка была одета в длинный черный плащ, который от утреннего моросящего дождя слегка вымок, а внизу выглядывал испачканный подол красивого белого платья. Подвенечного. Прическа девушки тоже говорила о многом. Пусть слегка потрепанные и мокрые, но все же прекрасно-ухоженные каштановые волосы были уложены в сложную свадебную прическу с множеством шпилек, цветков и заколок. Макияж был слегка размазан, но далеко не из-за дождливой погоды.

Девушка опустила голову, поджав подбородок. Лица практически не было видно, но ее сжатые кулачки, трясущиеся губы и плечи выдавали ее непростое состояние, балансирующие на грани истерики.

Эрик бегло оглядел ее и ухмыльнулся. Он повернулся к Майку, чтобы как в старые добрые времена отвесить очередную колкость в ее сторону, и замер в изумлении. Его друг смотрел на незнакомку как безумный, словно кто-то гвоздями прибил его взгляд к этой девушке. Мужчина был похож на каменную статую, Эрику показалось, что он не дышит. Чтобы вывести друга из такого состояния, он толкнул его в бок. Майк повернулся, но взгляд его был затуманен и растерян, словно тот только что проснулся.

– Понравилась сбежавшая невеста? – пошутил Эрик.

– Что?

Университетский приятель продолжал находиться в полузабытье.

– Да выйди ты из этого ступора! Может, она на регистрацию опаздывает.

Майка вдруг передернуло, будто он воспринял этот укол юмора как личную обиду. Он посмотрел на друга как на насекомое.

– Эрик, я, конечно, всегда ценил твой сарказм, но сейчас это уже слишком! Разве ты не видишь, у нее трагедия!

– Да, брось ты. Нам какое дело?

Но Майк его уже не слушал. Он снова повернул голову и впился глазами в новую пассажирку.

По проему, направляясь к ней, медленно шла кондуктор, плавно покачивая выдающимися бедрами. Майк соскочил с сидения, пошарил в кармане, достал оттуда крупную купюру и протянул ее женщине. Та, удивленно нахмурившись, оторвала билет и принялась отсчитывать сдачу. Закончив работу, она снова направилась к девушке, которая, в свою очередь, продолжала стоять как вкопанная, никого не замечая вокруг и вцепившись мертвой хваткой за поручень.

Кондуктор подошла к ней вплотную и попросила оплату за проезд. Девушка ничего не ответила, а лишь несколько раз шмыгнула носом. Явно рассердившись, кондуктор повторила просьбу, но уже значительно громче. Девушка дрогнула. Голос женщина вернул ее в чувства.

Она подняла голову, и Майк чуть не упал от изумления. Никогда в жизни он не видел такое красивое лицо и… такое печальное. Она имела необычные, слегка раскосые черные глаза. Глаза колдуньи. Которые так изящно были обрамлены длинными пушистыми ресницами. Изящно очерченные скулы, маленький носик и большие пухлые губки, сама по себе девушка была очень миниатюрной и выглядела такой хрупкой и беззащитной, что Майк невольно подался вперед, одержимый желанием обнять ее и оберечь.

Но сильнее его поразили ее газа. В них отражалась такая боль, что он еле сдержался, чтобы не поежиться.

Девушка держалась из-за всех сил. Она явно не хотела никому показывать, как ей плохо. Посмотрев несколько секунд на кондуктора, она быстро опустила взгляд в пол и стала растерянно шарить по карманам плаща.

– Простите, – сказала она дрожащим голосом, – у меня нет с собой денег. Но я выйду сейчас.

– Не нужно!

Майк, находившийся в нескольких метрах, буквально подлетел.

– Не нужно выходить, – повторил он и протянул ей билет. – Я оплатил ваш проезд.

Девушка замерла и уставилась на него. В ее глаза было удивление, растерянность, а затем даже некоторое раздражение, но только не благодарность.

Кондуктор хмыкнула и направилась к своему месту.

Девушка продолжала испепелять его взглядом.

– Я не просила, – процедила она.

– И не надо.

– Я все равно сейчас выхожу.

Майк смотрел на нее, как завороженный.

– Все будет хорошо, – произнес он, тихо улыбнувшись.

– Что?

Девушка сморщила лоб и этим показалась ему еще красивее.

– У вас что-то случилось. Могу я вам чем-нибудь помочь?

Она так открыла глаза, будто слова Майка стали для нее настоящим оскорблением.

– Нет, – отрезала девушка. – Оставьте меня в покое.

Но он не ушел. Наоборот, Майк, словно прилип к этой девушке.

Автобус остановился, и она, не говоря ни слова, выскочила из него. Майк, забыв обо всем на свете, – о друге, наблюдавшем за ним, о новом «бентли», вылетел вслед за девушкой на ненужной ему остановке.

Незнакомка растерянно смотрела по сторонам. Она сама не знала, куда ей было идти. Просто хотела бежать прочь, подальше от этого города, от людей, от событий, что случились с ней и, что как кислота разъедали ей душу. Прочь. Вперед. Куда угодно, только не здесь.

Находясь, как в тумане, она сделал несколько шагов на проезжую часть, и тут же услышала бешеный вой сигнала. Тут же, чьи-то сильные руки подхватили ее и снова затащили на тротуар. Боже, да она чуть не угодила под машину!

Девушка повернулась к своему спасителю. Опять этот прилипала из автобуса! Да, что ему от нее нужно?

– Отпустите меня!

Она попыталась вырваться, но Майк крепко держал ее за руки. Девушка стала дубасить его кулаками по груди. Но все было бесполезно.

– Да, что вы ко мне привязались? Дайте мне уйти!

– Успокойтесь, девушка. Пожалуйста, успокойтесь.

Мужчина говорил спокойным вкрадчивым голосом, словно опытный психотерапевт. Чем вызывал новую волну раздражения. Ей не нужна была его поддержка. Она хотела уйти, исчезнуть, раствориться. А этот клещ вцепился в нее и давал прохода. Но, похоже, вырваться от него было невозможно. Девушка втянула в себя больше воздуха и решила, на самом деле, успокоиться. Так, как справиться с этим гигантом она не могла, решила взять его хитростью.

– Слушайте, – она посмотрела на него, сама пытаясь понять, откуда в таком состоянии у нее хватает сил говорить и мыслить, – я не знаю, что вам от меня нужно, но если вы сейчас же не отпустите меня, я позову полицейских.

– Хорошо.

Мужчина кивнул, и его черные глаза наполнились какой-то необъяснимой нежностью.

– Вызывайте полицию, если считаете, что в компании с ними будет спокойнее. Но одной вам сейчас оставаться нельзя.

Лицо девушки покрылось красными пятнами.

– Да, что вы о себе возомнили?! – завопила она. – Откуда вам известно, что мне нужно?

Майк ничего не ответил, а лишь продолжал смотреть на нее сочувственным взглядом, приводящим девушку в бешенство. Какого лешего! Ей не нужна ничья жалость. От негодования она из-за всех сил стала вырываться из его рук, применяя в борьбе ноги, зубы и даже голову. Мужчина держался стойко, ни разу не ослабив хватку.

– Хорошо. Все будет хорошо. Вот увидите, – только и повторял он.

На мгновения девушка застыла и посмотрела ему прямо в глаза. Майк тоже немного замер, в ожидании ее следующей реакции. Она стояла так несколько секунд, а затем, сморщив лоб, с громкими рыданиями бросилась ему на шею. Слезы градом полились из ее глаз. Девушка схватила Майка за рубашку и уткнулась в него носом. От неожиданности, он крепко прижал ее к себе и его руки сомкнулись у нее на пояснице.

– Он… он говорил, что любит, – прошептала девушка сквозь слезы. – А на самом деле, хотел лишь моих денег.

Она взвыла от боли, сильнее прижавшись к Майку. Он рефлекторно стал поглаживать ее по спине, и даже слегка улыбнулся, сам не понимая, отчего.

– Тише, тише, – успокаивал он ее. – Если так, то он просто конченный кретин.

Девушка замерла и шмыгнула носом, а Майк продолжил:

– Если честно, уж кого мне действительно жаль, так это его. Потерять такую девушку. Да, вы же просто красавица.

Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

– Слышите? Красавица.

Она ничего не ответила, продолжая всхлипывать.

– И такой красивой девушки должно быть самое красивое имя в мире.

Девушка пожала плечами и посмотрела в сторону.

– Джейн.

– Джейн, – повторил Майк и снова прижал ее к себе. – Вы даже не представляете, насколько вы красивая, Джейн. Очень красивая.

Майк продолжал утешать ее, забыв обо всем на свете.

Автобус тронулся. Эрик, сидя на том же месте, не отрываясь, смотрел в окно, на поразившую даже такого конченного циника, как он картину. Его университетский приятель, еще минуту назад мечтавший о покупке новой машины, сейчас выступал в роли няньки для совершенно не знакомой леди. Что заставило его так поступить? Чувство, которое Эрику было мало того доступно, но еще и непонятно. Чувство, заставляющее людей вести себя и выглядеть как сумасшедшие. Чувство, лишающее разума, кислорода, а порой и жизни.

В его голове моментально родилась идея.

Любовь.

Вот о чем будет его книга. Вот, что было, есть и будет актуально всегда. И пусть от этой темы в его организме возникала изжога, превращая в тупого писателя женских романов. Тех, что он сам, будучи ответственным редактором, беспощадно резал, не допуская до печати. Да, будь он проклят, но эта тема всегда будоражила человеческие умы всех времен и народов, вне зависимости от пола, возраста, характера, социального положения и происхождения. И пусть она в миллион раз изгадит страницы теперь и его книги, но послужит еще одному «никчемному» человеку в построении его карьеры.

Черный «ролс-ройс» медленно и осторожно пробирался к воротам высокого административного здания через толпу кричащих людей, разного возраста и социального положение. Единственное, что объединяло этих индивидуумов, собранных в одном месте в данное время, так это выражение вселенского счастья на лице при виде милого сердцу автомобиля и плакаты в руках с надписью «Наш кандидат». Затесавшейся в толпе Эрик, явно не был частью электората, и «кандидат» его интересовал совершенно по другому поводу.

Мужчина на плакатах, к слову сказать, был невероятно хорош. Высокий, в самом рассвете сил, с копной соломенных волос, томным взглядом колдовских голубых глаз и улыбкой чеширского кота. Просто голливудская звезда, а не политик, заставляющий при его виде нежно плавиться неокрепшие женские умы пубертатного периода.

Его оригинал сидел в том самом «ролс-ройсе» на заднем сидении, внимательно наблюдая за происходящим из тонированного окна с пуленепробиваемым стеклом. По замасленному взгляду и сахарной улыбке было ясно, что этот мужчина тридцати четырех лет с золотыми кудрями до плеч, с широким массивным подбородком и фигурой танцора из клуба мужского стриптиза, был явно доволен сложившейся ситуацией.

Все шло, так как надо, как и должно быть, и все вовремя. Пол Эванс только перешагнул тридцатилетний рубеж, а уже имел умопомрачительную политическую карьеру, свой собственный капитал, любовь сотен сограждан, причем добрая половина которых были представительницами прекрасного пола, а в скором будущем его, без сомнения, ожидало кресло мэра Лондона. Что еще пожелать? От осознания своего успеха и значимости, у Пола кружилась голова. И смотря сейчас на то, как по ту сторону стекла, люди, толкаясь, выкрикивали его имя, и ему, чтобы вызвать у них дрожь во всем теле, достаточно было блеснуть своей белозубой улыбкой и помахать рукой, по телу мужчины растекалось благодатное тепло.

На соседнем кресле сидел Коди Монро, его лучший друг еще с университета, верный соратник на протяжении стольких лет жизни и правая рука сейчас, и что-то бормоча себе под нос, скрупулезно делал записи в блокнот. Его тактики и стратегии по продвижению кандидатуры Пола на должность Лорд Мейджера, вызывали у самого «виновника торжества» легкое умиление. Кладя руку на сердце Пол всегда понимал, что рядом с ним его друг оставался вторым номером. Еще в университете, Коди заглядывал ему в рот, у девушек особым интересом не пользовался. Невысокий, рост ниже среднего, скуластый, с слегка раскосыми серыми глазами, вздернутым носом, и коротко стриженными светло-русыми волосами, особенно в компании с товарищем, выглядел, мягко сказать, посредственно. Затем последовал за ним в политику, отказавшись от карьеры журналиста в одном периодическом издании, а теперь был всего лишь его помощником. Хотя в перспективе, получал отличную должность в команде Пола. Когда тот станет мэром, естественно.

Но, что ни говори, Коди был фантастическим другом, что ни есть, настоящим, готовым жертвовать многим, ответственным, смелым. А как промоутер и менеджер Пола, ему цены не было. Активный, юркий, пронырливый, обаятельный, своим характером он легко компенсировал внешние «недостатки». Вот и сейчас все свои силы и энергию, он направлял в работу, пока Пол мирно почивал на лаврах, наслаждаясь своим положением.

Когда «ролс-ройс», наконец, достиг цели и остановился у ворот административного здания, именно Коди выскочил первым в открытую охранником дверь машины, и словно пошел на таран, прорезая толпу и освобождая дорогу товарищу, словно это он был его телохранителем, а семифутовый бугай рядом.

Пол вышел следом, ослепляя всех очаровательной улыбкой. Половина человек в толпе ахнула, другая – восторженно закричала. Но и те и другие открыто демонстрировали нежные чувства своему кандидату. Пол поднял правую руку, несмотря на то, что был левшой, и, как учил его дядя Карлос, несколько раз махнул ей своим избирателям.

Толпа завопила громче.

Пол усмехнулся в душе, но внешне никак не показал этого. Он окинул людей беглым взглядом, выделяя юных особей женского пола. С одной стороны его переполняло чувство мужской гордости, что любая из них могла оказаться сегодня в его постели, захоти он этого, но с другой – его нынешнее положение заставляло придерживаться определенных норм. Будущий Лорд Мейджер Лондона должен обладать ореолом приличия. А это означало временное воздержание во всех смыслах этого слова. И хотя Пол умел всячески завуалировать свои сексуальные связи, в последнее время он вел себя осторожнее. Но, к этой вынужденной мере он относился философски, мол, сейчас отказавшись от конфетки, в будущем получит торт.

Карлос Джонс, мужчина лет пятидесяти, плешивый, грузный, с греческим носом и густыми усами, стоял у окна в своем кабинете.

Когда Пол и Коди, в сопровождении двух охранников, вошли к нему, тот даже не обернулся.

– Будущий Лорд Мейджер, где вы были всю неделю? – произнес он таким тоном, что Пол, обладающий, казалось бы, непоколебимым спокойствием и уверенностью в себе, опустил плечи и слегка втянул шею.

Он посмотрел на своих телохранителей и взглядом дал понять, чтобы они вышли. Разговор с дядей предстоял быть непростым. Когда мужчины закрыли за собой дверь, Карлос, наконец, повернулся и посмотрел на племянника, так словно тот был редким экземпляром бабочки, а Карлос ловцом с сачком.

– И так?

Он сделал несколько шагов вперед, скрестив руки на груди.

– Я работал со своим электоратом, – ответил Пол невозмутимым тоном.

Вот только его нижняя губа невольно дернулась в полуулыбке. А Коди совсем не смог скрыть насмешливого выражения, поэтому опустил голову, дабы спрятать лицо.

Карлоса передернуло от гнева.

– Знаю, я твой электорат! Девочки и выпивка!

Он ударил кулаком по столу, призывая смотреть ему в глаза.

– Меня это уже достало. С этого дня ты даешь мне полный отчет, куда тратишь деньги. Заметь, мои деньги.

– Дядя Карлос.

Пол поднял подбородок.

– Что на тебя нашло? Зачем ты так?

– Ты еще спрашиваешь? Может, сейчас я не вытаскиваю тебя за уши из ночных клубов, как в годы твоей лихой молодости. Но это только потому, что ты хорошо шифруешься.

– Перестань. Я изменился, и тебе хорошо это известно.

– Изменился, – повторил Карлос язвительным голосом. – Все тот же, только морщин под глазами прибавилось, а ума как не было, так и нет.

Пол нахмурился. Конечно, родной брат его матери всегда отличался непростым характером, но в это утро он был особенно вспыльчив. Мужчина попытался вспомнить, какой его очередной прокол мог вывести дядю из себя. Но ничего не приходило в голову. В последнее время Пол действительно немного изменился. Когда кресло мэра Лондона стало маячить перед глазами, он стал внимательнее относиться к своему имиджу. Да и Карлоса он подвести не мог. Пол был обязан ему всем, что имел сейчас. Дядя хорошо потрудился, чтобы протолкнуть нерадивого племянника в политику, «сделал» ему имя и капитал. Но и, естественно, имел возможность периодически давать ему оплеухи за плохое поведение.

Но сейчас он имел такой вид, словно собирался отколотить его палкой.

– Мистер Джонс.

Коди вышел вперед, чтобы очередной раз защитить друга.

– Вы ошибаетесь. Пол работает, не покладая рук, и не спит уже несколько ночей подряд.

– Знаю я причину, его ночных бессониц, – продолжал Карлос в том же духе.

– Мистер Джонс!

– Дядя Карлос!

– Заткнитесь оба!

– Да, что, в конце концов, происходит?

Пол не мог уже это терпеть. Ему часто приходилось испытывать на себе нападки Карлоса, но это было уже слишком. Его дядя кипел от злости, и у нее должна быть на это причина.

Карлос обошел свой стол, слегка наклонился, поднял с пола большую пухлую сумку, напрочь забитую яркими листовками и бросил ее в сторону двух мужчин.

– Полюбуйтесь. Пока, вы, – он ткнул пальцем в Пола и Коди, – так называемо, «работали», мои люди по-настоящему впахивали, перерыв весь город и Интернет. И вот какие результаты мы обнаружили.

Он достал одну пачку листовок и бросил себе на стол. На фото красовалось лицо до боли знакомой Полу женщины. До боли щемящей, режущей сердце, словно тупым ножом.

Кейт Тейлор.

– Она, – Карлос ткнул пальцем в ее красивое лицо, – обходит тебя по рейтингам. Если выборы состоялись сегодня, ты бы проиграл. Проиграл! Понимаешь ты это или нет?

Ах, вот в чем дело. Вот, почему дядя мечет икру.

Пол, конечно, догадывался, что дела с его главным соперником обстоят непросто, но как объяснить Карлосу, что он не случайно, а намеренно ничего не узнает о ней, и тем самым, лишает себя нужной информации. На помощь пришел Коди, который имел удивительное свойство, периодами ляпать первое, что придет в голову.

– Да какой она конкурент. У нее это так, несерьезно, от обиды. Мстит Полу за их отношения. Побесится и успокоится.

Лицо у Карлоса пошло красными пятнами. А Пол ощутил неприятное ощущение в душе, когда толстый волосатый палец дяди заскользил по ее прелестному личику. Мистер Джонс с такой силой ударил по столу, что, казалось, пробил там дыру.

– Меня достали твои отношения. Бывшие, настоящие. Меня достали твои девки, твой разгульный образ жизни, и, ты, Пол меня уже достал.

Он перевел взгляд на племянника и просто прошил его глазами.

– В общем, даю тебе последний шанс. Делай все, что хочешь, землю рой зубами, но разбирайся со своими «отношениями» так, чтобы они не мешали в нашем деле. Если ты не займешь эту должность, я тебе лично шею сверну.

Пол сглотнул и посмотрел на фото на столе.

Все такая же красивая. Ничуть не изменилась. Сколько лет они не виделись? Похоже, целую вечность. А она также стрижет густую челку и глаза меняют свой цвет в зависимости от времени дня и освещения. Вот и сейчас на фото они какие-то зелено-карие, но были моменты, и Пол хорошо их помнил, когда ее глаза, светившиеся счастьем, казались темно-серого цвета с ореховыми искорками. А ее улыбка! Искренняя, радужная. Он никогда больше не встречал такой. Кейт и сейчас улыбалась, только не ему, своим избирателям. Коих, по словам Карлоса, было немало.

– Что ты предлагаешь? Не могу же устранить ее физически.

– Физически не можешь, но есть множество других способов.

Карлос немного успокоился и изменился в лице. В его глазах появился какой-то странный, неведомый ранее зловещий блеск. Так, что Пол слегка напрягся.

– Что ты имеешь в виду?

– Вот, только не надо играть в детскую невинность. Ты прекрасно понимаешь, о чем я толкую. Как-никак, не первый год в политике.

– Но она же…

– Твоя бывшая.

– Женщина.

– Вот и объясни этой женщине, что ее место на кухне, а не в кресле мэра.

Пол замялся, не зная, что ответить. С одной стороны он понимал, – его дядя прав и, если он не примет никаких мер, Кейт Тейлор может легко обскакать его в этом деле. Но использовать грязные методы против нее. Или лучше сказать «даже против нее», несмотря ни на что, было жестоко.

– Даю тебе один месяц, – продолжал мистер Джонс. – Нарой любой компромат, покопайся в грязном белье, – все что угодно, но только, чтобы больше я не слышал об этой леди.

– Дядя…

– Запомни, племянничек, я слишком много в тебя вложил. Не заставляй меня забыть, что ты мой родственник.

Пол кивнул. Карлос, казалось, был удовлетворен его ответом. Коди переводил взгляд с одного на другого, а затем посмотрел на часы.

– Вот, и отлично.

Он поднял две ладони вверх и изобразил что-то похожее на поклон.

– Вы пока разбирайтесь между собой, а я вынужден отлучиться на пару часов. Мой друг уехал на полгода в другую страну и попросил меня позаботиться о его птичке.

Коди широко улыбнулся и исчез за дверью, оставив друга и его дядю так и стоять в оцепенении. Карлос первым пришел в себя и укоризненно посмотрел на Пола.

– Прекрасно. Один не может разобраться со своими женщинами, другой птичек кормит. И это в разгар политической борьбы.

Карлос нервно махнул рукой и листовки, лежащие на столе, разлетелись по всему кабинету. Сам мистер Джонс, ослабив галстук, бурча под нос ругательные слова, вышел за дверь.

Пол тяжело вздохнул и посмотрел вокруг. Ее фото были везде: на полу, столе, стульях. Везде она. Как в первые месяцы после их расставания.

Но, нет. Это было давно, и он смог с этим справиться. Смог вырвать из сердца Кейт Тейлор, как глубоко засевшую занозу. Ведь она была единственной, кто смог туда пробраться, – остальных женщин он допускал только до своей постели.

Пол наклонился и стал бережно собирать листовки. Он не мог позволить, чтобы кто-то случайно наступил ей на лицо. Но потом вдруг резко сжал их в кулаке и отбросил в сторону. Хватит! Карлос прав, Кейт уже не являлась его бывшей девушкой, теперь она соперник, пытающиеся лишить его мечты, и с которой он будет бороться любыми доступными способами. Она первая перешла ему дорогу, и не известно какими аргументами руководствовалась Кейт, вступая в эту борьбу. Не исключено, что из чувства мести.

Эти мысли жгли Полу душу. А он, по сути, ни в чем не был перед ней виноват. В конце концов, это она его бросила. Да, он ей изменял. А кто сейчас не изменяет? Но, в итоге, Пол всегда возвращался к ней, к своей любимой девочке… любимой.

Все. Стоп. Он не позволит дурацкой ностальгии сбить его с толку. Пол вычеркнет имя Кейте Тейлор из списка кандидатов на пост главы города, как однажды она вычеркнула его из своей жизни.

Дамский «инфинити» красного цвета мчался по автомагистрали со скоростью 80 км/ч. Сидевшая в нем эффектная блондинка надавила на педаль газа, крепче держась на руль. Ирэн любила автобаны за возможность быстрой и ничем не обремененной езды. Ее серые глаза горели огнем, пухлые, благодаря уколам ботокса, губки расплылись в широкой улыбке, так, что тонкая сигарета, испачканная ярко-алой губной помадой, чуть не выпала из-за рта. Радовал хозяйку «инфинити» и тот факт, что в связи с ранним временем суток и выходным днем на трассе, кроме ее красной «лапочки» никого не было.

Дорога шла через лес. Еще полчаса и она будет в Дерби. Ирэн не терпелось поскорее оказаться дома. Те два дня, что она провела в Лондоне, стали для нее кромешным адом. Работа стояла на месте. В одном из ее салонов парикмахер слегла с воспалением легких, замену ей не нашли, и Ирэн пришлось вспомнить молодость, когда она, отбарабанив четыре года на факультете журналистике и осознав, что это ей не нужно, окончила курсы парикмахера и влилась в бизнес красоты.

Теперь в свои тридцать три года она сама хозяйка четырех салонов в Дерби, и помимо, временной подмены своих парикмахеров, у нее имелось куча собственных дел. А эти два дня отлучки стоили ей немалых денег. И этот факт не очень радовал Ирэн.

На соседнем кресле сидела ее помощница Джулия, девушка двадцати пяти лет с лицом и улыбкой Моны Лизы и точила обломившийся ноготь, периодами настукивая на своем планшете указания начальницы.

– Этот лак для волос – настоящее дерьмо.

Ирэн открыла форточку и сбросила пепел с сигареты.

– Его больше не берем.

– Что сказать поставщику?

– Так и скажи «Дерьмо не берем».

Джулия кивнула.

– Что по поводу отпусков?

– А что по поводу отпусков?

– Двое с четвертого салона просились на октябрь, и одна со второго – на две недели. У нее свадьба.

– Блин!

Ирэн стиснула зубы.

– Совсем забыла. В последнее время голова идет кругом.

– Не мудрено.

Джулия глубоко вздохнула. У Ирэн зазвонил мобильный. Она перевела взгляд на дисплей и смачно выругалась, получив в ответ смешок своей помощницы.

– Мистер Дэвис? – спросила она.

– Он самый.

Ирэн закинула телефон в сумочку на заднее сидение и включила громче радиоприемник.

– Задолбал!

Джулия снова ухмыльнулась, и в ее глазах появился хищный блеск.

– Может, сказать ему об этом?

– Чтобы перекрыть кислород самой себе. Деточка, я в этом бизнесе десять лет, и не самоубийца.

– Ну, а может…

– Не может.

– А, что? Он дядька богатый.

– Я тоже, как ты знаешь, не бедствую.

– Ну, это понятно. Но, денег, как говориться, никогда много не бывает.

Ирэн снова смачно выругалась, а Джулия еле подавила едкую улыбку.

– Что, за глупые высказывания? Ты прекрасно знаешь, что я не в том возрасте и положении, чтобы всяких старперов собирать.

– А сколько ему лет, девяносто, сто пятьдесят?

– Шестьдесят.

Джулия присвистнула.

– О! Ну, это еще не много, – продолжала все тем игривым тоном помощница.

Ирэн посмотрела на Джулию через зеркало. Зачем она затеяла этот разговор? Чтобы позлить начальницу? Тем временем девушка достала косметичку и поправила макияж.

– Интересно, в каком состоянии находится его старческое тело? Как вы думаете мисс Ирэн? Обвисший животик, дряблая грудь, седы волосы… фу.

Джулия откинула голову на спинку кресла и рассмеялась. Ирэн сделала небольшой маневр, машину слегка тряхнуло, и Джулия чуть не ткнула пилкой себе в лицо, но улыбаться не перестала.

Тем временем телефон продолжал звонить, не прекращая. Ирэн закатила глаза.

– Да, сколько можно? Старый козел!

– Придется ответить.

– Вижу, – процедила она и, не отпуская руль, потянулась к сумочке.

Она отклонилась слегка назад и одной рукой попыталась достать мобильный. Но он, видимо, провалился на самое дно сумочки, все так же продолжая трезвонить. Ирэн шарила рукой все глубже, но безрезультатно.

– Может, я помогу?

Джулия повернулась и села полубоком, просунувшись в проем между сидениями. Ирэн взвизгнула.

– Ай, ты мне руку прижала!

– Простите.

Она села на корточки, насколько ей это позволял ремень безопасности. Ирэн попыталась высвободить руку и нечаянно повалила сумку на пол. Все содержимое, в том числе и телефон, рассыпалось между передними и задними сидениями.

– Блин!

Женщина отвернулась от дороги, шаря рукой по полу и пытаясь ухватить звонящий мобильный. Джулия стала ей помогать.

Тут, откуда не возьмись, из леса на дорогу вышел мужчина. Он шел, еле передвигая ногами, постоянно качаясь в разные стороны, словно его штормило. Рассудок его был замутнен, глаза залепляла белена. Мужчина дошел до середины дороги и стал медленно смотреть по сторонам сумасшедшим взглядом, совсем не понимая, кто он и где находится.

Красная «инфинити», неслась прямо на него на огромной скорости. Ирэн, наконец-то, удалось схватить рукой телефон.

– Аллилуйя!

Джулия хихикнула и повернулась. Посмотрев на дорогу, девушка округлила глаза и издала бешенный крик.

– Что там?

Ирэн быстро обернулась, увидела мужчину буквально в ста метрах перед машиной и, не отпуская телефон, вцепилась в руль. Она сделал резкий поворот, и автомобиль с диким визгом развернуло. С таким же воплем в машине две женщины повалились на бок. «Инфинити» стало заносить. Ирэн, как могла, пыталась справиться с управлением. Машина сделал несколько кругов, оставляя на асфальте черные полосы, и на последнем повороте задела бампером мужчину. Тот отлетел в сторону, перевернулся в воздухе и упал на землю. Пролежав несколько секунд на дороге, он, по-прежнему, находясь в полусознании, поднялся на ноги, сделал несколько шагов вперед, качаясь, как соломинка на ветру, и рухнул в кювет.

Автомобиль остановился. Джулия наклонилась вперед, чуть не срыгнув на пол. Ирэн продолжала сидеть на месте, находясь в полном оцепенении. Она каменным взглядом смотрела в одну точку, пытаясь медленно сообразить, что произошло. Помощница беспомощно посмотрела на хозяйку. Ирэн, наконец, выйдя из ступора, повернулась к ней.

– Что это было?

– Тт-там мужчина… он в яму упал…

Медленно, еле держась на ногах и мысленно ругая себя, за ношение шпилек восемнадцать сантиметров, Ирэн шла по асфальту в то место, которое указала Джулия. С каждым шагом ей становилось все тяжелее, но не из-за дрожащих колен. Ей было страшно увидеть того, кто сейчас лежал в кювете. Фантазия обрисовывала ей ужасные картины: окровавленную голову, оторванные руки, судебное разбирательство, тюремное заключение.

Встав на край обочины, она испуганно посмотрела вниз. Мужчина лежал внизу и, как она могла определить невооруженным взглядом, был без сознания.

Ирэн села на корточки и внимательно осмотрела его. Глаза закрыты, на лице и теле несколько ссадин, движение грудной клетки означало, что дышит, одна рука закинута назад, другая лежит вдоль тела. Особых внешних повреждений не наблюдалось. Женщина повернулась к помощнице.

– Живой!

Джулия осторожно выглянула из машины. Вид у нее был такой, словно она только что встретила приведение.

Ирэн аккуратно, насколько ей позволяли высоченные каблуки, спустилась вниз. Она наклонилась и тут же сморщила свой маленький носик. От парня разило перегаром. Ирэн смачно выругалась и прикрыла нос рукой. Так могут пахнуть только конченные пьяницы и бродяги. Вот только внешний вид мужчины совсем не соответствовал «аромату», исходившему от него. Гладко-выбритый, в модной брендовой одежде. Блин, да у него и маникюр был. Такие вещи Ирэн всегда подмечала в мужчинах. В общем, абсолютно не похож на типичного бомжа. К тому же запах дешевого алкоголя был смешан с дорогим парфюмом. Этот факт еще сильнее запутал женщину. Если он богат, проблем у нее будет куда больше, чем в судебных разборках с нищим. Особой вины к этому человеку она не испытывала. В, конце концов, это он вылез ей по колеса. Но любую ситуацию можно было вывернуть так, что за всю жизнь не отделаешься.

Она еще раз осмотрела мужчину, проверила пульс, дыхание, немного потрепала его по плечу, стараясь вернуть в чувства, но он не отреагировал. Его худощавое, треугольной формы лицо, даже не дернулось при ее прикосновении. Ирэн посмотрела по сторонам. Ни одной машины не маячило на горизонте. Это слегка ободрило ее. Свидетелей нет. Женщина еще не до конца осознавала, что ей делать, но точно знала, окажись здесь посторонние люди, дела ее могут обстоять намного сложнее.

Она позвала помощницу к себе. Джулия, дрожа, как осенний лист, направилась в ее сторону. Ирэн наклонилась и подложила руки под спину мужчины. Первым делом нужно было вытащить бедолагу из кювета и бежать отсюда поскорее. Но это оказалась не то, чтобы непросто, а гипер сложно. Она попробовала его приподнять и тут же опустила руки.

– Тяжелый, зараза! Вроде, некрупный, а тяжелый.

Джулия наклонилась и посмотрела на хозяйку снизу вверх. Слезы градом покатились у нее из глаз.

– Господи, Боже мой! Что же это делается? – запричитала девушка.

Она прикрыла рот рукой и стала громко всхлипывать. Ирэн досадно поджала подбородок. Только ее соплей еще не хватало.

– Ужас какой, – продолжала Джулия. – Мы убили человека. Я не хочу в тюрьму.

– Он жив. И ни в какую тюрьму мы не попадем, – буркнула начальница, прокручивая в голове план извлечения тела из ямы.

– Зато покалечен. В любом случае статья.

Ирэн издала стон больше похожий рык, и строго посмотрела на подчиненную.

– Может, перестанешь скулить и поможешь мне?

Джулия сглотнула и неуверенно кивнула. Ирэн обошла парня и встала у него над головой. Осторожно приподняв его за плечи, она напряглась всем тело и издала беспомощный стон.

– Хватай за руки, – прошептала она Джулии.

Девушка подскочила молниеносно и, взяв мужчину за кисти рук, потянула на себя.

– Тащи к машине, – все таким же напряженным голосом произнесла Ирэн.

Джулия кивнула и попятилась назад, но смогла сделать только несколько шагов. Мужчина был слишком тяжелым для нее. Ирэн положила руки под спину парня, и что есть мочи стала его поднимать. Кричать сил уже не было. Набрав в щеки воздуха и сморщив лоб, женщина, покраснела как вареный рак. И когда цель уже почти была достигнута, ее каблук на одной из босоножек прогнулся, и обувь сползла с ноги. Не удержавшись на месте, Ирэн свалилась на землю. От неожиданности и непосильной ноши Джулия отпустила руки, и мужчина снова рухнул в яму, прямо на ее начальницу.

Ирэн закричала и речитативом вспомнила все ругательства, что знала в жизни. Ее помощнице частенько приходилось слышать от хозяйки подобное, но чтобы таких закрученных трехэтажных – это впервые.

Кое-как выбравшись из-под мужчины и, попутно отряхиваясь от листьев и травы, женщина встала на ноги. Ее уже шатало на месте, она разодрала коленку в кровь, а спина невыносимо ныла, но они так и не сдвинулись с места.

– Я чувствую себя макакой с руками до колена.

Она безнадежно опустила плечи, а Джулия покраснела, частично чувствуя свою вину.

– Ну, что повторим попытку?

Девушка кивнула. А Ирэн глубоко вздохнув, наклонилась, и тем же способом, подала руки мужчины помощнице. Джулия вцепилась в них мертвой хваткой и, с небывалой мощью подалась назад спиной к машине. Ее начальница, приподняв парня за пятую точку, из последних сил, взвыв, сделал рывок штангиста и забросила «тушу» на дорогу.

Еле удержавшись на ногах, вцепившись руками в обочину, она наклонилась вперед, тяжело дыша и давая возможность передохнуть и Джулии и себе. Та, в свою очередь, аккуратно уложив его руки не землю, схватилась на поясницу и стала разглядывать мужчину.

– Красивый. Смотрите, какие волосы длинные, каштановые. И нос крупный и подбородок. Все, как вы любите, мисс Ирэн.

– Нашла, о чем говорить!

Хозяйка перекинула его ноги через обочину и выбралась сама.

– Его, наверное, нельзя было трогать. Вдруг у него кровоизлияние в мозг или грудная клетка пробита.

– Не говори чепухи! Кровоизлияния быть не могло, потому, что мозги у него отсутствуют. Так что, живо, ты за руки, я за ноги. И в машину.

Скрючившись, они поволокли мужчину к автомобилю. Ирэн, в мыслях, лишний раз поблагодарила Бога, что на дороге не оказалось машин. Надевая сегодня утром недавно купленную в Париже ультрамодную и ультракороткую юбку, она не могла предположить, что ей придется в ней таскать мужиков, согнувшись пополам и сверкая трусиками танго.

– Может, в скорую позвоним… анонимно? – нерешительно спросила Джулия.

– Лучше сразу в полицию.

– Но, ему требуется медицинская помощь.

– Требуется – получит, – проговорила она задыхаясь. – У меня есть одна идея.

Кое-как добравшись до машины, они аккуратно положили мужчину снова на землю.

– Открой дверцу, – скомандовала хозяйка.

Девушка тут же выполнила ее просьбу и открыла заднюю дверь. Ирэн обошла парня с другой стороны и, взяв за руки, теперь сама попятилась назад, втаскивая его в салон машины. Сделав несколько шагов, она оступилась и упала на заднее сидение. А мужчина, не без помощи, Джулии, очередной раз свалился на нее.

«Это уже стало дурацкой привычкой, лежать на мне», – подумала женщина.

Кое-как уложив его на сидение и выбравшись из машины, Ирэн был так зла, что даже пнула парня по ноге.

– Вот из-за таких уродов у нас в стране все беды и случаются. Зальют шары и под колеса бросаются, а мне потом с полицией дело иметь.

Немного размяв спину, она бегом направилось на свое водительское место. Джулия последовала за ней. Только, когда машина тронулась, Ирэн обнаружила, что ее телефон уже не звонит, а на дисплее появилась огромная трещина.

– Да, может и к лучшему.

Она бросила мобильный в бардачок.

– Хоть отдохну от навязчивого кавалера.

– А с ним, что будем делать?

Ирэн посмотрела на мужчину через зеркало. Спит, как младенец. Даже и не скажешь, что недавно сбитый алкоголик.

– Отвезем моему знакомому доктору. Больница как раз на въезде в город. Жаль, телефон сломался, предупредить не смогу. Надеюсь, сегодня его смена.

Она достала пачку сигарет и затянулась.

– Всем скажем, что нашли его на обочине. Ни на дороге, ни в лесу, а на обочине. Поняла?

Джулия кивнула.

– Вот и хорошо.

Ирэн ускорилась. Она старалась держаться спокойно, чтобы это состояние передалось помощнице. Но в душе, уже не была так уверенна в своих силах. Еще пять минут назад, когда приходилось решать другие, свалившиеся на плечи задачи, мысли о дальнейшем будущем не посещали ее голову. А теперь перед глазами у нее стоял только один вопрос: «Что будет с ней, когда этот мужчина придет в сознание?»

Она включила радиоприемник и пустила в салон колечки дыма.

Кристиан вошел в свой кабинет, бросил папку на стол, взял в руки пульт и включил музыкальный центр. Приятная мелодичная музыка зазвучала из динамиков. Кристиан потянулся. Как не хотелось приниматься за работу.

– Наверное, годы берут свое, – отшутился он.

Сегодня ему исполнилось тридцать пять, и с самого утра он, как никогда, ощущал свой возраст. Бороться с осенней хандрой и пришедшей вместе с ней апатией не было сил. Даже чашка крепкого утреннего кофе не дала ему заряд необходимой энергии. И как-то странно с рассвета в голову лезли дурацкие мысли.

Тридцать пять! Кошмар! Вот, еще недавно он был нерадивым пацаном, сорвиголова, воспринимающим этот мир во всех его красках, а сейчас это солидный мужчина, хозяин собственной рекламной компании, пусть пока и в хорошей физической форме, в отличие от его ровесников. Но все же далеко не молодой.

Кристиан растянулся в кресле и включил компьютер, в мыслях очередной раз вознеся хвалу своей секретарши. Оливии не было на рабочем месте, когда он пришел, но она уже побывала в его кабинете и позаботилась о том, чтобы рабочий день директора начался в установленном режиме. На столе стояла чашка его любимого капуччино, почта была разобрана, поздравительные открытки лежали отдельно, а рядом с ноотбуком в красивой вазе стоял букет белых лилий.

Любимые цветы его мамы.

Но и Оливии он часто их дарил. Стоило отдать дань ее острому уму. Поздравляя его с днем рождения, девушка одновременно намекала на возможность возобновления их отношений. Правда, Кристиану уже не хотелось этих заезженных в анекдотах историй о начальнике и секретарше. Может, элегантное колечко с бриллиантом возместит ущерб от несбыточных ожиданий?

Но, нет даже такая эффектная блондинка, как его секретарь почему-то в это утро не пробуждала в нем никаких эмоций. Может, его мать права, пора бы ему остепениться, обзавестись семьей, детьми. Крис так глубоко ушел в такие мысли, что когда очнулся, чуть было не рассмеялся над всей абсурдностью ситуации. Что за ерунда ему лезет в голову? Возраст, возраст! Ему прекрасно в своей холостяцкой жизни и он ничего не хочет менять. Благо, пришедшая на его мобильный эсэмэс с поздравлениями вернула его к реальности.

Сегодня у него дома вечеринка по случаю именин. Надо дать распоряжения Оливии заказать суши. Придет мистер Хаггинс, а он любит японскую еду.

Мистер Хаггинс. При упоминании этого имени на лице Кристиана невольно проскользнула легкая улыбка. С этого человека все началось в его карьере. Именно к нему в компанию десять лет назад и пришел работать Крис, только что окончивший университет. Он отучился на журналистике, а пришел в сферу рекламы, ничего не понимая в этом деле. Но Джордан Хаггинс оказался самым понимающим руководителем во всей вселенной. Он сразу выделил талантливого парнишку и дал ему руководящую должность. А теперь Кристиан и сам являлся генеральным директором аналогичной фирмы, но со своим боссом поддерживал самые дружеские отношения. Поэтому он и вся его прекрасная семья были самыми желанными гостями на его празднике.

Кира глубоко втянула воздух и решительно постучала в дверь, поймав себя на мысли, что руки у нее трясутся. И чего так волноваться, ведь она приехала к своим близким родственникам? Да, тетю Тринити и дядю Джордана она видела лишь дважды, когда была еще ребенком, а с двумя кузинами даже никогда не общалась по телефону. Но все же она надеялась, что в семье, где ей предстоит жить ближайшие пять лет, ее примут радушно.

Прошло несколько секунд, и дверь шикарного особняка в одном из элитных кварталов Лондона открылась. На пороге стояла миловидная девушка лет двадцати пяти. Быстро прикинув в уме возраст своих двоюродных сестер, Кира решила, что это Натали, и расплылась в улыбке.

– Привет! Я Кира.

Она замахала рукой и так высоко подняла брови, что ее клетчатая кепка сползла на глаза. Девушка окинула ее удивленным взглядом, а затем сделала шаг назад и заговорила громким голосом, явно обращаясь кому-то в доме.

– Миссис Хаггинс. Похоже, это к вам.

«Прислуга!»

Кира прикусила губу. И как она не догадалась, что в таком огромном доме не обойтись без обслуживающего персонала? В свои девятнадцать, считаясь самой умной девушкой города, она не смогла сложить двух очевидных вещей.

Служанка отошла в сторону, пропуская Киру в дом. Та осторожно вошла внутрь и осмотрелась по сторонам. Она попала в настоящий дворец, который изнутри был даже шикарнее, чем снаружи. Огромный холл с богатым интерьером, высокими колоннами, роскошной мебелью и уникальной отделкой, был неприлично дорогим. Девушке показалось, что у нее заблестело в глазах от такого убранства. И это было еще не все. Сам особняк имел три этажа, о чем свидетельствовала длинная лестница, ведущая из зала. А значит, тем наверху, наверное, еще красивее, чем здесь.

Сколько квартир, типа той, в которой Кира проживала вместе с матерью в провинциальном городке Кру, могло поместиться в этом доме? Да уж, она в своих потертых джинсах и старой куртке, со спортивной сумкой в руках совсем не вписывалась в общую картину.

– Кира?

Приятный женский голос прервал ее раздумья.

Девушка обернулась. В проеме между холлом и еще какой-то комнатой стала высокая женщина лет пятидесяти. Она была очень красивая и ухоженная в дорогом элегантном платье и с короткой модной стрижкой. Ее глаза светились неподдельной радостью.

– Тетя Тринити.

Девушка засеяла от радости. Забыв о всех элементах приличиях, она бросилась через весь зал в объятия женщины. Миссис Хаггинс рассмеялась, обняла племянницу и поцеловала в макушку. При ее немалом росте это было совсем не сложно. Затем она взяла Киру за подбородок и заставила посмотреть ей в глаза.

– Девочка моя. Как ты выросла.

– А вы совсем не изменились.

Девушка говорила искренне. С тех пор, как они последний раз виделись со своей тетей, прошло порядка пятнадцати лет, но, по ее мнению, родная сестра ее матери выглядела все также хорошо. Но миссис Хаггинс, похоже, не очень поверила племяннице. Она громко рассмеялась и похлопала ее по спине.

– Малышка. Ты копия своей мамочки, совсем не умеешь обманывать.

Но вдруг она резко стала серьезной.

– Но мы ждали тебя завтра?!

Кира пожала плечами.

– Мы с мамой решили, что лишний день для адаптации в Лондоне мне не повредит.

– Почему ты не сообщила? Мы бы встретили тебя.

– Ну, тетя Тринити, – она широко улыбнулась. – Я уже немаленькая. И мне надо научиться пользоваться картой, если я собираюсь жить здесь.

– И ты будешь.

Женщина погладила девочку по плечу.

– Как Виктория?

– С мамой все хорошо. Она передает вам привет и еще…

Кира повернулась к своей дорожной сумке, чтобы достать привезенные гостинцы.

– Мама, – раздался женский голос.

Кира остановилась и задрала голову. Перед ней в нескольких метрах стояли мужчина и женщина, внимательно разглядывая ее. На вид им было лет тридцать. Мужчина был высоким, плотным, имел небольшой животик и стрижку, как у боксера, то есть практически без волос на голове. Женщина, наоборот, была очень маленькая, миловидная, с точеной фигуркой, а на лицо напоминала эльфа из сказок.

– Что здесь происходит? – раздался другой женский голос, и на лестнице на уровне второго этажа появилась еще одна женщина.

Она была моложе предыдущей лет на пять, имела густые волнистые волосы, огромные черные глаза, острый подбородок и рельефные скулы.

Все замерли в молчании и устремили свои взгляды на Киру. Тринити подошла к ней сзади и положила руку на плечо.

– Дети, – обратилась она к остальным, – это моя дорогая племянница Кира. А это, – она указала на тридцатилетних женщину и мужчину, – моя дочь Дэрил и ее муж Мэйсон. А та прекрасная особа на лестнице, моя младшенькая, Натали.

Кира весело улыбнулась.

– Рада познакомиться.

Она протянула правую руку. Мэйсон пожал ее и слегка кивнул головой, а Дэрил ответила ей сдержанной улыбкой. А вот Натали так и не сдвинулась с места. Она изогнула левую бровь и окинула девушку высокомерным, немного брезгливым взглядом.

– Бедная родственница из Кру, – протянула она язвительным голосом. – Мама много о тебе рассказывала.

– Натали!

Тринити прошила ее сердитым взглядом. Но та не придала этому особого значения.

– А что ты хотела, мама? Что я буду рада появлению в нашем доме голодранки в дурацкой кепке?

Кира непроизвольно потянулась рукой к своему головному убору, а Тринити чуть не задохнулась от гнева.

– Марш в свою комнату, – процедила она сквозь зубы. – Мы поговорим об этом позже.

Натали фыркнула и ушла. В зале воцарилась пауза. Кира сделала вид, что ничего не произошло. Она повернулась к тете и даже выдавила из себя улыбку.

– А дядя Джордан?

– Ох, – миссис Хаггинс закатила глаза и махнула рукой, – он вечно на работе. Боюсь, за все то время, что ты будешь жить у нас, увидишь его лишь на Рождество.

Кира рассмеялась. Тринити указала на лестницу.

– Пойдем. Я покажу тебе твою комнату.

Комната Киры оказалась настоящим королевским номером. Огромная двухместная кровать, изящный рабочий стол из красного дерева и широкий, во всю стену шкаф, который своей одеждой она не смогла бы заполнить даже на треть.

Девушка лишь восхищенно посмотрела по сторонам и замотала головой.

– Что-то не так, моя девочка? – обратилась к ней тетя.

Кира обернулась и прижалась к груди миссис Хаггинс. На глазах невольно навернулись слезы.

– Спасибо вам, тетя Тринити. Я обязательно отплачу за все, что вы для меня делаете.

– О, малышка.

Женщина стала поглаживать ее по спине.

– Ты же мне не чужая. К тому же, – она приподняла ее голову и нажала пальцем на кончик носа, – нам с Джорданом очень приятно, что с нами будет жить такая умная девочка. А Натали прости, она глупа и избалована.

Кира улыбнулась и сильнее прижала к тете.

Но только когда она осталась в комнате одна, позволила волю чувствам. Кира упала на кровать, зарылась лицом в подушку, и слезы градом покатились у нее из глаз. Почему она плачет, девушка сама не понимала. Наверное, оттого, что впервые в жизни Кира оказалась далеко от дома и совсем одна. Ей предстояло учиться в одном из самых престижных ВУЗов страны, и надо было где-то жить. Нет, она не была в обиде на свою кузину, прекрасно понимая, что являлась обузой для их семьи. Наоборот, Кира была безумно благодарна за то, что родная тетя, Тринити Хаггинс, согласилась приютить ее на это время. И ей безумно хотелось подружиться с этой семьей.

Девушка подняла голову и посмотрела в сторону стола. Они даже ноотбук ей подарили! Теперь она сможет общаться по скайпу с матерю… и с Дэни.

Ему тоже было девятнадцать, и он был француз. Они познакомились в прошлом году в летнем лагере, и с тех пор общались через Интернет. Красивый синеглазый парнишка, с обворожительной улыбкой и непокорными кудряшками на голове. Стоит ли говорить, что Кира была по уши влюблена.

Но на первом месте для нее сейчас была учеба. С понедельника начинались первые занятия, и ей предстояло сделать еще множество дел. С того момента, как она трижды победила в олимпиаде по физике, компания, спонсирующая эти мероприятия в ее городе и вкладывающая средства в талантливых детей, предложила Кире оплатить ее учебу в любом университете Европы. Поначалу, она, конечно, хотела выбрать Париж, ведь там был Дэни, и они смогли бы свободно встречаться.

Но все же любовь к матери была сильнее. Девушка понимала, что, несмотря на то, что расходы за обучение брала на себя компания, осилить проживание дочери в одном из самых дорогих городов Европы Виктория бы не смогла. После смерти мужа женщина из кожи вон лезла, чтобы вырастить дочь, работала на двух работах, беспощадно экономила на себе. И Кира не могла ее подвести.

Все, что она могла сделать – это хорошо учиться. И она училась изо всех сил. И когда встал вопрос выбора – она выбрала Лондон. Слава Богу, здесь была тетя Тринити… и ее богатый муж, которые без вопросов согласились взять на обеспечение бедную родственницу.

Кристиан был на взводе. Студия, которую он снял для своей вечеринки, оказалась меньше в полтора раза, чем было обещано. Гости просто местились «друг на друге». Диджей оказался старомодным придурком, и все музыкальные композиции, что он ставил, попахивали древностью. Правда закуски удались на славу. Спасибо Оливии. Вот, только поблагодарить ее все как-то не удавалось. Его секретарь, порхая по залу, словно бабочка на высоченных каблуках и элегантно виляя своей сексуальной покой, общалась то с одним, то с другим гостем, обмениваясь с каждым дежурными фразами и уточняя, что и кому нужно. В общем, вела себя… как хозяйка дома, приводя тем самым Криса в замешательство.

«Что она там себе напридумывала? – возмущался он мысленно. – Я же не давал ей никаких намеков на восстановление отношений, да еще и в таком ключе. Придется завтра с ней серьезно поговорить».

К тому же весь вечер его беспокоили тени прошлого. Его мама пришла на праздник с своим старым бойфрендом, с тем самым, что жил с ними, когда Кристиану было шестнадцать лет. Непонятно откуда две его бывших подружки получили приглашение, а с утра еще и нарисовался бывший однокурсник Эрик, фамилию которого он его уже не помнил, и то же, естественно, стал приглашенным гостем.

Благо мистер Хаггинс, казалось, был всем доволен. Он, разумеется, пришел со всей своей семьей, с замечательной супругой Тринити, двумя дочерьми, и еще с какой-то девушкой, видимо, родственницей, взгляд которую Крис постоянно пытался поймать.

Девушка сильно отличалась от остальных гостей. Она явно была не из их круга. И не потому, что носила платье из позапрошлой коллекции Гуччи, а просто была какой-то особенной, чистой, неиспорченной светской жизнью. Она выглядела на этой вечеринке, словно рыба, вынутая из воды. Ее красивые медные глаза, тоскливо блуждали по залу, а мысли, явно, были где-то далеко. Она, то и дело, накручивала на палец локон соломенных волос или морщила свой аккуратненький маленький носик. А вот музыкальное сопровождение ей, вероятно, нравилось, так как периодически она постукивала в такт носком босоножки на низком каблуке.

И среди этих ярких, колоритных людей Крис определил ее не иначе, как «серую мышь», но все чаше ловил себя на мысли, что ему интересно с ней познакомиться.

Звучала приятная музыка, но мысли Киры были не здесь. Она жутко не хотела идти на вечеринку в день приезда в Лондон, к тому же к человеку, которого не знала и… не дописав важный конспект. Но сразу отказать родственникам, у которых теперь будет жить, просто не могла. Хотя бы здесь она смогла познакомиться со своим дядей. Мистер Хаггинс оказался весьма интересным человеком, правда, немного угрюмым. Но, наверное, эта черта присуща всем бизнесменам.

Был также еще один факт, который не мог не радовать Киру. После разговора Тринити со своей младшей дочерью отношение Натали к кузине немного изменилось. Она задала ей несколько вопросов, сама ответила на них и даже одолжила одно из своих платьев на вечер. Красного цвета, с огромным вырезом на спине, – в общем, просто ужасное! Но вот поведение ее двоюродной сестры на празднике оставляло желать лучшего. Натали, возомнившая себя ее промоутером, то и дело, взяв кузину за руку, подводила то к одному, то к другому гостю и со словами «Это Кира из Кру» оставляла ее на растерзание этим стервятникам. И девушка понимала, что вряд ли кто-то из этих людей будет хорошо относиться к так называемому «человеку второго сорта».

Она несколько раз встречалась взглядом с виновником торжества. Красивым по всем параметрам мужчиной, в дорогом брендовом костюме. Кира ничего не понимала в этих шмотках, но точно знала – он был одет стильно и дорого. Мужчине на вид было лет тридцать пять. Высокий, с голливудской улыбкой и дневной щетиной на лице, придававшей его виду особый шарм. С красивыми серо-зелеными глазами и пышной шевелюрой каштановых волос. Кира не сомневалась, что припаркованная к заведению черная супер крутая тачка, названия которой она не знала, принадлежала именно этому человеку. От него просто сквозило словом «дорого».

Кира потерла переносицу и посмотрела на часы. Одиннадцать. С ее биоритмом уже давно пора быть в постели. Она уткнулась носом в плечо тете, давая тем самым понять, что хочет домой.

Девушка так устала, что даже не заметила стоящего возле себя именинника. Она лишь почувствовал приятный аромат дорогого парфюма, а когда обернулась, увидела перед собой его, что вблизи казался еще красивее. Он обнимался с миссис Хаггинс, но взгляд был устремлен на нее. Тетя Тринити поздравляла виновника торжества и сыпала комплиментами. Он сдержанно улыбался, а затем попросил представить его новой гостье.

– Кристиан познакомься. Моя замечательная племянница.

Миссис Хагинс положила руку на плечо девушки.

– Она приехала в Лондон сегодня.

– Кира из Кру.

Натали не заставила себя ждать.

Вот оно что! Кристиана вдруг осенило. «Дорогая кузина» под предлогом представления своей родственницы, таскала ее по залу, указывая всем присутствующим на ее происхождение. Крису невероятно захотелось поддержать малышку.

– Кру?! Прекрасно место. Я был там несколько раз по работе. У вас замечательный промышленный город.

Ее ответная улыбка пронзила его в самое сердце, а потеплевший взгляд при упоминании о доме мог бы свести с ума даже мертвого.

– «Кира из Кру», между прочим, приехала сюда учиться. И не где-нибудь, а на физико-математическом факультете, выиграв олимпиаду, и, тем самым, заслужив себе бесплатное образование.

Сердитый тон миссис Хагинс и недвусмысленный взгляд в сторону ее дочери говорили о непростой ситуации, царящей в их семье. Натали безоговорочно капитулировала.

«Надо же! – поразился Кристиан. – Совсем как я в ее годы».

– А у Киры из Кру фамилия тоже Хаггинс?

Он посмотрел ей прямо в глаза, пытаясь добиться ответа лично от нее. И добился.

– Лавджой.

«Красивый голос».

– Фантастическая фамилия!

– Вы находите?

– Ну, конечно. В ней сочетается два прекрасных слова «любовь» и «радость».

Она опять улыбнулась. Боже!

– Мама хотела назвать меня Джой. И я была бы Джой Лавджой.

– Кира мне больше нравится. А моя фамилия Вудворд.

– «Лесничий». Тоже ничего.

Натали и Дэрил нахмурились. Тринити переводила взгляд с Кристиана на Киру и наоборот.

Мужчина внимательно рассматривал гостью. У нее были веснушки! А еще Крис заметил, что у девушки криво острижены волосы. Нет, это не была салонная фигурная прическа, скорее всего Кира ровняет себя сама. Поэтому пряди с одной стороны были короче, чем с другой. Но видит Бог, ее это не портило.

– Я вижу, вам нравится музыка. Почему бы нам не потанцевать? – предложил Крис.

– Вы приглашаете меня? – недопоняла девушка.

– Приглашаю.

Кира замялась. Она не собиралась танцевать. Она, вообще-то, спать хотела. Правда, с появлением возле нее именинника, сон как рукой сняло, но все же. Девушка нерешительно взглянула на тетю, и, увидев в ответ одобрительный кивок, согласилась.

Коди бежал, переступая через ступеньки. Ему надо вернуться в администрацию к трем часам, а по дороге еще заскочить в пару мест. Будь не ладен Джозеф и его дурацкий попугай! И как он только поддался на его уговоры? На этот вопрос Коди пока не мог найти ответа.

Седьмой этаж, а в доме не работает лифт. Теперь первым пунктом в рекламной компании Пола станет ремонт лифта в этом подъезде. Разумеется, в присутствии журналистов и счастливых жителей. А то, что еще полгода им будет пользоваться помощник будущего градоначальника, это им знать необязательно.

И вот, наконец, цель достигнута. Знакомая дверь. Коди редко посещал Джозефа в последние лет десять. А точнее вообще не посещал. С тех самых пор, как подался вслед за Полом в политику. Карьера полностью поглотила его, лишив возможности часто видеться с родными и друзьями, отдыхать, путешествовать, да, что говорить, вообще лишила его нормальной жизни. Поэтому в тридцать четыре года у него не было жены, детей, а единственным другом был Пол, который, по совместительству, являлся еще и начальником. Но Коди не жалел, наоборот, его вполне устраивала его жизнь. И менять ее он не собирался.

Он всегда знал, что создан для чего-то большего, чем душный офис, низкая зарплата, а по вечерам глупый отчет жене о прошедшем рабочем дне и помощь детям в написании домашнего задание. Другое дело политика, она открывала столько путей, давала столько возможностей, что необходимые жертвы казались просто ерундой.

Положив подмышку купленную по дороге коробку корма для птиц, Коди пошарил в кармане и достал связку ключей. Он вставил ключ, который дал ему Джозеф в верхний замок и попытался открыть дверь. Но у него ничего не получилось. Коди нахмурился и попытался еще. Ключ не поворачивался ни в одну, ни в другую сторону. Мужчина нахмурился еще сильнее. Он вынул ключ и поставил другой в связке, но с ним произошла та же ситуация. Третий и четвертый даже не входили в проем.

Коди выругался. Зачем давать целую связку, если она не подходит? Конечно, Джозеф объяснял ему, что один от машины, другой от гаража, третий еще отчего-то, но Коди не слушал, ему некогда было.

Только вот теперь грешить на занятость было не перед кем, а злиться оставалось только на самого себя. Мужчина пробовал снова и снова, но дверь не поддавалась. Сжав рот, он со всей силы стукнул по стене и, навалившись спиной, медленно сполз вниз на пол. Схватившись руками за голову, он стал думать, что делать дальше. Звонить Джозефу нельзя. Стыдно. Бросить все, уйти и оставить бедную птичку умирать от голода – тоже нельзя. Может, адресом ошибся? Коди снова посмотрел на дверь. Да, нет, все верно.

Мужчина был так занят, что даже не заметил, как за ним давно наблюдают. И лишь, когда краем глаза уловил выглядывающую из соседней двери изящную женскую ножку в тапочке, поднял голову. Обладательница ноги стояла, наполовину выйдя из квартиры в подъезд, внимательно его изучая. Первое, что уловил Коди, это был рост девушки. Маленькая, даже ниже его самого. Такие вещи ему, коротышке, всегда бросались в глаза. Рыжая как лиса и с таким же лисьим хитрым выражением глаз, а уголки губ ее были приподняты в лукавой улыбке.

– Бог в помощь, – сказала она звонким мелодичным голосом.

Коди кивнул и помаячи ключами.

– Не могу открыть дверь.

– Вижу, – ответила она, продолжая сверлить его взглядом.

Мужчина вдруг покраснел и немного рассердился. Девушка даже не собиралась уходить.

– Что-то еще? – спросил Коди на всякий случай.

Она покачала головой, но в квартиру не вернулась. Наоборот, она вышла полностью в подъезд и закрыла за собой дверь. Девушка была одета в махровый домашний халат, из-под которого проглядывался округлившийся животик. Все ясно. Типичная дамочка из серии «домашних клуш», которая от скуки не знала, чем заняться и решила понаблюдать за происходящим не из-за дверного глазка, а, непосредственно, «с места событий». Но у Коди совершенно не было времени развлекать публику. Ему надо было возвращаться на работу, а он до сих пор еще не попал в квартиру.

Парень молча встал и продолжил попытки. Девушка оперлась на дверь и с глумливой улыбкой наблюдала за ним. Коди стал покусывать губы, а лицо все сильнее покрывалась красными пятнами раздражение. В итоге он не выдержал и повернулся к ней.

– Леди, здесь не цирк, и не театр. А за просмотр, вообще-то, надо деньги платить.

Выражение лица девушки ни на секунду не изменилось. Она скрестила руки на груди, но ничего не ответила.

Коди вздохнул и повернулся к двери. И, когда его рука очередной раз с силой вцепилась в ключ, в попытке сломать эту дверь, девушка, наконец, заговорила.

– Может, потому, что верхний замок не работает, или вы, просто, это не ваша квартира?

Мужчина замер и поперхнулся собственной слюной. Он так посмотрел на соседку Джозефа, словно хотел убить ее на месте.

– А сразу нельзя было сказать?

Коди вынул ключ и переставил его в нижний замок. Один поворот, щелчок, и дверь открылась. Он облегченно выдохнул и перевел взгляд на «спасительницу». Вот только слов благодарности у него, почему-то, не нашлось. Девушка уже не улыбалась, но выражение лица, по-прежнему, было насмешливым.

– Спасибо, – выдавил он из себя. – Только в следующий раз, когда соберетесь помогать кому-нибудь, делайте это сразу, а не потешайтесь, стоя рядом.

Девушка развела руки в стороны.

– Откуда мне было знать, что вы не вор?

– Не думаю, что воры лезут в квартиру средь бела дня и при помощи ключей, которые им добровольно дал хозяин.

– Да, я тоже так подумала. К тому же человек с лицом на баннерах вместе с Полом Эвансом должен вселять доверие.

И тут Коди осенило. Он же известный человек, общественный деятель. А она потенциальный избиратель. И ему не стоило с ней так себя вести.

– Простите за грубость, – извинился мужчина, хотя в душе никакого раскаяния не испытывал.

– Не стоит. Поезд уже ушел. Тем более, я изначально собиралась голосовать за Кейт Тейлор.

Коди хмыкнул.

– Неудивительно.

– Что вы имеете в виду?

Девушка нахмурилась и на лице проступила межбровная морщинка. Коди окинул ее беглым взглядом.

– Ничего, просто у мисс Тейлор… хм… определенный контингент избирателей.

– Определенный – это какой?

– Определенный – это определенный.

Девушка расставила руки по бокам и сделала несколько шагов вперед. Было заметно, что она озадачена и сердита. И Коди не смог скрыть, что этот факт было ему по душе.

– Ах, ну, да, конечно, – произнесла она язвительным тоном. – Если бы я стояла перед вами в смокинге, а на моей руке блестели золотые швейцарские часы за несколько тысяч фунтов стерлингов, я была бы вашим контингентом.

Маска веселости моментально исчезла с его лица.

– Я вовсе не это хотел сказать.

– Конечно, не это. Вы сказали хуже.

– Слушайте, мисс… как вас там.

– Гордон. Лили Гордон.

– Угу. Так, вот, мисс Гордон. Не стоит судить людей, если вы их совершенно не знаете.

– Неужели. Я мне, показалось, что это вы занимаетесь здесь предвзятым судейством.

Она подошла еще ближе, и Коди заметил, что эта дюймовочка имела редкий терракотовый цвет глаз, который фантастически считался с копной густых и длинных каштановых волос. Ее лицо было сплошь усеяно веснушками, но это, скорее, украшало ее еще больше. Мужчина оглядел шею и руки. Белее белового. Она, наверное, никогда не загорала. А еще Лили, скорее всего, занималась гимнастикой, так как имела фантастически красивую фигурку, которую нельзя было спрятать за мешковатый халат. А этот торчащий животик придавал ее виду особенную непорочность, хотя и появился далеко не невинным образом.

Коди так засмотрелся на нее, что, видимо, потерял счет времени. А когда пришел в себя, увидел, как Лили странно смотрит на него, а одной рукой поправляет воротник, пытаясь спрятать плечи и шею. Проклятие! Что он творит?! У него времени в обрез. Надо скорее возвращаться в администрацию, а не вести беседы с всякими домашними курицами с язычками змей. Неизвестно, что она сейчас там себе напридумывала.

Он резко повернул голову к двери и дернул за ручку.

– Прошу прощения, мисс. Но мне как-то не досуг.

Коди открыл дверь и уже собирался войти в квартиру, но девушка снова остановила его. Она схватила пачку корма, которую мужчина все это время держал подмышкой, повертела ей в руках и снова посмотрела на него. На этот раз ее взгляд был уже не настороженным, а скорее удивленным и игривым.

– Вы собрались кормить Томаса кормом для попугаев?

Коди снова посмотрел на нее.

– Так, значит, птицу зовут Томас. Но, если вы так хорошо знаете Джозефа, почему он вам не предложил заботу о его питомце?

– Он предлагал.

Лили многозначительно замолчала. Мужчина не стал дожидаться от нее развернутого ответа и попытался забрать пачку. Но девушка подняла руку вверх над головой и потрясла коробкой.

– Вы не ответили на мой вопрос.

Она насмешливо подняла бровь. Коди был почти взбешен. Мало того, что эта любопытная домохозяйка отняла у него уйму времени, так еще и постоянно потешалась над ним.

– А чем еще кормят попугаев в Великобритании?

Лили снова ничего не ответила. Она лишь пожала плечами, чем сильнее разозлила мужчину, а затем, как ни в чем не бывало, обошла его кругом и первая вошла в квартиру Джозефа. Коди был настолько ошарашен такой наглостью, что, как робот, последовал за ней.

– Не знаю насчет попугаев, – она прошла через коридор в небольшой зал, – но вот Томас предпочитает травку.

Коди видел только ее спину, но, все равно, понимал, что она опять глумится над ним.

– Слушайте, девушка…

– Лили.

– Слушайте, Лили. Если вам нечем заняться, может, вы поэкспериментируете с ужином для своего мужа, а не будете слоняться по чужой квартире и раздавать «ценные» советы.

Девушка слегка напряглась, но ничего не ответила. Но и помещение тоже не покинула. Коди обреченно вздохнул и стал внимательно рассматривать зал в поисках птицы. За столько лет здесь немного изменилось. Джозеф, консерватор по характеру, не любил глобальных перемен. Легкая нотка ностальгии тронула душу мужчины. Когда-то он подолгу засиживался здесь вечерами в шумной компании под звуки гитары и знакомых песен. Они, наверное, не давали спать его соседке, которая в то время была еще ребенком, так как была моложе Коди лет на десять.

Мужчина скривил рот. Надо было спросить у друга, что за птица у него живет. Если он правильно понял ее насмешки, у Джозефа жила канарейка.

Коди заглянул за двери, проверил балкон и кухню и снова вернулся в зал с озадаченным видом.

– Что вы ищете? – поинтересовалась Лили.

– Клетку.

– Клетку?

– Да, клетку, – Коди повысил голос, еле сдерживая раздражение. – Домашние птицы в квартирах сидят в клетках.

– О! Ну, Томас любит «свободный полет».

Мужчина посмотрел в ее вездесущие терракотовые глаза с таким видом, словно собирался пристрелить. Если бы не ее прилично-выпирающий животик, он сейчас перевалил нахалку через плечо, вынес в подъезд и закрыл дверь изнутри. Коди сверлил ее глазами несколько секунд, подбирая слова, чтобы скорее выпроводить вон, как вдруг в комнате раздался странный звук больше похожий на кряканье. Мужчина оторопел и замер, а в глазах у девушки опять заиграли игривые искорки, которые в последние десять минут жутко ненавидел Коди.

Кряканье повторилось снова и более отчетливо. Коди медленно повернул голову туда, откуда исходил звук и, округлив глаза, поперхнулся на вдохе. Из чулана, важно переваливаясь с лапки на лапку, шел селезень. Огромный, тучный селезень ярко-пестрого окраса. Он сделал несколько шагов к центру зала, повернул голову, видимо рассматривая незнакомых гостей, и снова крякнул. Коди произнес что-то неразборчивое, а его лицо приняло такое комическое выражение, что Лили, не удержавшись, хихикнула.

– Томас, – прошептал мужчина.

– Томас, – подытожила Лили.

Коди повернулся к ней и так взглянул на нее, словно она являлась источников всех его бед.

– Вы всегда знали.

– Знала что?

Он ничего не ответил, лишь схватился за голову и сделал круг на месте. Лили тоже не стала продолжать эту беседу. Она села на корточки, достала из кармана какую-ту зелень и протянула селезню.

– Томас, Томас. Иди сюда, малыш, я тебя покормлю.

Вдруг произошло чудо. Селезень, словно дрессированный, подошел к ней и щипнул травку с ее рук. А девушка провела другой рукой по его пушистым перышкам. Коди был так ошеломлен, что на мгновение потерял дар речи.

Когда питомец справился с едой, он еще раз крякнул, будто говоря «спасибо», и медленно вернулся в чулан.

Лили попыталась встать, но с ее немалым животиком, это оказалось нелегко. Коди моментально вернулся в чувства, подлетел к ней и подал руку. Девушка оперлась на него и встала на ноги.

Несколько секунд они стояли молча. Мужчина не знал, что сказать. Наверное, впервые в жизни. Ему было жутко неудобно перед этой девушкой. Винить ее он не мог за свою глупость и нежелание узнать элементарных подробностей. К тому же, все это время она только и делала, что помогала ему.

– Так, почему вы отказались принять предложения Джозефа? – спросил он после паузы.

– А разве не понятно?

Лили бережно погладила свой живот обеими руками. Взгляд ее потеплел. Коди словно что-то дернуло изнутри. Он был так занят своими проблемами, что толком не заметил, кто находится рядом с ним. Для него она была типичная любопытная соседка «с пузом», пусть даже самая симпатичная, что ему приходилось видеть. А Лили, в свою очередь, готовилась к самому важному событию в жизни.

– Я не могла гарантировать Джозефу постоянный уход за Томасом, – сказала девушка, возвращая Коди к реальности. – Какое-то время меня, вообще, здесь не будет.

Мужчина кивнул и отвел взгляд. Она постояли молча еще некоторое время, а затем Коди, взглянув на часы, засобирался назад.

– Что ж. Мне пора. Нужно возвращаться к работе.

– Вы едите в центр.

– Хм… да.

– Подожди минутку, я с вами.

– Что?

Коди подумал, что не расслышал.

– Я скоро, – ответила Лили, направляясь к двери. – Я не из тех девушек, кто долго копается.

– Нет, я не понял. Вы собираетесь со мной?

Девушка остановилась и обернулась.

– Да. Мне как раз нужно в центр, а на автобусе, ну сами понимаете, не очень удобно.

– Но я не такси. И у меня есть свои дела.

Лили, играючи, повела бровями.

– Я думала, вы боритесь за каждого своего избирателя.

– Вы говорили, что будите голосовать за Кейт Тейлор.

– Ну, я могу передумать.

Она одарила его такой хитрой улыбкой, что у Коди чуть подкосились колени.

Когда девушка вышла за дверь, мужчина так и продолжал стоять, не двигаясь, пытаясь понять, что это было. Наглости этой девчонке было не занимать, и Коди, по идее, должен был сейчас сильно разозлиться, но почему-то, не мог этого делать. Наоборот, поймал себя на мысли, что улыбается.

Покачав головой, он еще раз внимательно осмотрел квартиру и лежащего в углу на подушке селезня и вышел в подъезд.

Стоило отдать Лили должное, она действительно не была копушей и уже ждала его на лестничной площадке. Вот, только ее внешний вид оставлял желать лучшего. Девушка была одета в легко ситцевое платье и летние балетки, а сверху был накинут длинный плащ. Также Лили в руках держала две битком набитые сумки. Коди окинул ее быстрым взглядом и нахмурился.

– Почему вы так одеты? На дворе уже не лето, а вы беременны.

– Спасибо, что напомнили, – съязвила девушка, – а то, я что-то стала забывать. Вот только на улице не холодно, а покрываться тремя слоями пота, во время сегодняшней беготни я не собираюсь.

– Вы еще и кросс давать собирлись? С огромными тюками?

Коди вдруг не на шутку рассердился, сам не понимая, почему. Это, собственно, было не его дело.

Лили пожала плечами.

– Мне не впервые.

– Знаете, мисс, у меня есть невероятно желание серьезно поговорить с вашим супругом и устроить ему хорошую взбучку.

– Не получиться, – ответила девушка, – у меня нет мужа.

Коди покраснел, а внутри у него все сжалось

– Значит, с вашим бойфрендом.

– И он отсутствует.

Лили говорила спокойно, хотя было заметно, что эта тема ей неприятна. Мужчина сглотнул. Глупость какая-то, но ему даже нравилось такое положение дел. Он не стал ничего говорить, а лишь выхватил сумки из ее рук и стал медленно спускать по лестнице. Девушка последовала за ним.

– Серебристая «ауди», припаркованная к подъезду, ваша?

– Да.

– Я так и думала.

День был в разгаре, но ни один лучик света не проникал в квартиру сквозь плотно завешанные шторы. Миранда не любила дневной свет. В темноте ей было спокойно, и безопасно. В темноте можно было спрятаться от себя самой, от дурных мыслей, постоянно атакующих ее голову, от отражения в зеркале по утрам, от вечно сочувствующего взгляда мужа и от его сильно гнетущей жалобной улыбки.

Дэниэл был рядом. Как всегда в такие моменты. И его вездесущая поддержка угнетала Миранду еще больше, лишая возможности нормально дышать. Почему у всех мужья как мужья, а у нее гипер заботливый фанатик. Как могли другие жены рожать в неземных муках тройню, пока их мужья торчали на футбольном матче, как переносили тяжелейшие болезни в одиночку, когда вторые половинки не посещали их в больнице даже раз в неделю, тихо рыдали в подушку ночами, когда рядом лежащие дрожащие супруги видели десятый сон?

Но Дэниэл был совершенно не похож на типичных мужей. Нежный, заботливый, он всегда был готов подставить свое сильное плечо любимой женщине. Все самые трудные моменты они переживали вместе, прошли через такой ад, держась за руки. Когда Миранда по долгу проводила в лучших клиниках Европы, муж прилетал к ней на выходные или по вечерам после работы всего на несколько минут. При этом «вкалывал» как вол на двух работах, был ведущим ИРП – специалистом в одной крупной компании, а в свободное время преподавал современные танцы в фитнес – клубе, и все это для того, чтобы обеспечить любимую супругу всем, что она только не пожелала.

Когда, вследствие, долгого и изнурительного лечения, постоянного нахождения дома и нахлынувшей апатии, Миранда перестала следить за собой, краситься, менять прически, одеваться со вкусом и набрала несколько лишних килограмм, Дэниэл ни только ни разу не сделал ей замечание, но ни йоту не охладел к своей жене. В общем, Дэниэл был с Мирандой и в горе и в радости, как поклялся перед алтарем десять лет тому назад. Во всех смыслах идеальный муж. Ласковый, и внимательный, лишающий свободы и кислорода в итак плохо продуваемом помещении.

Миранда смяла в руке длинный лист бумаги, результаты очередного обследования, вот уже в который раз сообщающие ей, что она не может иметь детей, и выбросила в мусорную корзину. Дэниэл встал с дивана, обошел и встал позади нее. Он положил руки ей на плечи и стал мягко массировать.

– Это еще не окончательный результат, – прошептал мужчина

– Ты всегда так говоришь.

В голосе Миранды слышалась бессилие и опустошенность.

– И еще раз повторю. История знает тысячи случаев, когда врачи говорили, что женщина не сможет забеременеть, а она, в итоге, рожала двойню.

– Звучит обнадеживающе.

Женщина не могла скрыть свое раздражение. Она понимала, что муж ни при чем. Все проблемы только в ней самой. Но почему сейчас ей так хотелось придушить его?

Дэниэл никак не отреагировал на ее сарказм. Лишь поцеловал в макушку, а Миранде захотелось устроить скандал. Хотя бы раз в жизни рахругаться в пух и прах, выпустить пары, обвинить друг друга во всех смертных делах. Пусть валит на работу, хлопнув дверью. Так, нет же. Прибежал специально во время обеда, чтобы поддержать ее, когда она будет открывать конверт с результатами. И теперь нежно гладит по головке и терпит ее нападки.

– Все будет хорошо, любимая. Я нашел прекрасную клинику в Германии…

– И чем она лучше той в Израиле, где я провела все лето?

– У них хорошие отзывы.

– У этих тоже были неплохие.

– Миранда…

– Хватит!

Она встала, подошла к окну, распахнула шторы и раскрыла настежь ставни. Свежий прохладный воздух проник в комнату.

– Не хочу больше никаких клиник. Не хочу! Не хочу! Не хочу!

Дэниэл сел на кресло и оперся головой на ладони.

– Я могу взять отпуск. Съездим куда-нибудь, отдохнем.

– Я не устала.

Женщина повернулась и посмотрела на него воспаленными измученными глазами.

– Я только и делаю последние года четыре, как отдыхаю.

– Это не отдых. Ты постоянно в напряжении, тебе необходимо расслабиться. Мы отправимся туда, где нет клиник и оздоровительных санаториев. Будем купаться, гулять, смотреть на звезды, как в молодости.

– То есть, сейчас мы уже старые?

– Я не это имел в виду?

– А что тогда?

Мужчина вздохнул.

– Просто мы совсем забыли, как это было раньше, в пору нашего знакомства.

– Тебе не хватает моей ласки или острых ощущений?

– Мне все хватает, Миранда.

Она хохотнула и присела на подоконник.

– Ну-ну, продолжай.

– Но, ты вечно неправильно на все реагируешь.

– А как надо правильно?

Дэниэл пожал плечами.

– Не так серьезно, наверное.

– О! Зато ты особо не «паришься». У тебя есть работа, лучшая подруга, в свободное время с девочками на танцполе скачешь…

– Это тоже моя работа.

– Вот-вот. А я бездельница. Сижу целыми днями дома и от скуки не знаю чем заняться, а потому и накручиваю себя «дурацкими» мыслями.

Мужчина покачал головой. Миранда подумала, что он еле сдерживается, но ей того и надо было. Боже, как ей хотелось, чтобы он сейчас накричал на нее, что ли. Обидеться бы на него в кое-то веки.

Но, нет. Дэниэл, как всегда, превзошел все ожидания. Он встал с кресла, медленно подошел к супруге и, прижав к себе, крепко обнял, заставив ее успокоиться и обмякнуть в его руках.

Такая теплая, родная, как будто только познакомился с ней. Неужели, она не видит, что для него ничего не изменилось за прошедшие десять лет? Да, они стали намного взрослее, она уже не юная девочка с длинными, ниже лопаток, темными кудряшками. Ее бирюзовые глаза немного потускнели, а улыбка уже не такая лучистая. Да, и он, в конце-концов, совсем не мальчик. Но все же, для Дэниэла не было на свете прекрасней женщины, чем его жена. Пусть в последнее время у них не все гладко, а ее навязчивая идея забеременеть, только сильнее накаляет их и так непростые отношения.

Как было приятно стоять с ней вот так, нежно обнимая. Она не отстранилась и не оттолкнула его, как это делала в последнее время. Он гладил ее по спине, зарывшись лицом в густые волосы.

– Сотни семей живут без детей, дорогая.

Видимо, на это раз, муж сказал что-то не то, так как женщина напряглась и натянулась как струна.

– Света и Алекс жили без детей.

Он попытался спасти ситуацию, но только сделал хуже.

– Наверно, поэтому они и развелись, – ответила Миранда и оттолкнула мужа.

На этот раз пришло время напрягаться Дэниэлу. Он старался не показывать своих эмоций, но слова жены, причинили ему немалую боль. Миранда это заметила и стыдливо опустила глаза.

– Как она?

Муж отпустил жену, посмотрел в сторону и плотно сжал рот.

– Не знаю. Третий день не отвечает на звонки.

– Третий день? Почему ты мне ничего не говорил?

– У тебя и своих забот хватает.

Миранда закусила губу. Она действительно была жуткой эгоисткой. Из-за своего дикого желания родить ребенка она не видела и не слышала ничего вокруг. И хотя, главной женщиной для своего мужа была, конечно же, она, этой необъяснимой дружеской любви Дэниэла к русской девушке по имени Света, Миранда отрицать не могла. Как и не испытывала ревности. Никогда.

Света была лучшей подругой ее мужа еще со школьной скамьи. После они вместе учились в университете на факультете журналистики, работали в одной фирме и, вообще, шли по жизни вместе. Даже свои свадьбы десять лет назад друзья сыграли в один день. Вот только брак Светы и ее мужа, английского денди Алекса недавно распался. Мужчина ушел к другой женщине, отставив бывшую жену одну наедине со своей болью. Света переносила расставание очень тяжело, почти как Миранда свое бесплодие. Она закрылась в своей квартире в полном одиночестве и ни с кем не общалась, практически не посещала работу, ссылаясь на недомогание, почти ничего не ела, плохо спала и все время плакала. Единственный человек, кого она еще впускала в свою душу, был Дэниэл. Но и он, мечась между двумя женщинами, разрывался на части, не в силах помочь ни той, ни другой.

Приоритетными, конечно, для него были проблемы жены, но и о лучшей подруге он не забывал. И тем труднее ему было скрывать от Миранды его угнетенное состояние и полностью отдавать свое внимание.

– Иди к ней, – тихо произнесла супруга и провела пальцами по лицу мужа.

– Лучше вечером. Я на работу опаздываю.

– Ну, ко мне то ты приехал. Поздно думать о работе.

Дэниэл взглянул в ее большие глаза с огромной благодарностью. Последние три дня он себе места не находил. Миранда была на грани срыва, когда, сдав последние анализы, ожидала результатов, а Света вдруг перестала отвечать на звонки. На работе на него странно поглядывали, правильно полагая, что он скрывает ото всех истинное положение дел с «болезнью» подруги. Но не это так волновало его в данный момент. Только одному Богу известно, что могло прийти в голову женщине, находящейся в состоянии истерики.

Дэниэл поцеловал свою жену и выбежал за дверь.

Света открыла глаза и посмотрела по сторонам. Она лежала головой на письменном столе в зале, но из-за бессонных ночей и постоянного расстройства долго не могла сообразить, где она находится. Ее немного подташнивало, взгляд был затуманен, красные, воспаленные от усталости глаза плохо видели. Сколько она проспала? Молодая женщина потеряла счет времени и ориентировку в пространстве.

Света повернула голову и посмотрела на настенные часы. Половина третьего. Она откинула голову назад и потерла переносицу. Так больше нельзя. Надо встать и принять душ.

Она попыталась подняться и нечаянно смахнула рукой на пол лежащую на столе фотографию. Всполошившись, словно уронив китайскую фарфоровую вазу династии Цинь, девушка немедленно подняла фото и прижала к груди. Свадебный портрет. На нем она, еще совсем юная девушка, выходившая замуж в двадцать один год. Такая молодая и красивая, девочка в белой фате на этой фотографии искренне улыбалась. Не натянуто, как она это делала на работе, а абсолютно искренне, так как была на седьмом небе от счастья, потому, что с ней был мужчина ее мечты. Самый лучший, неземной, любимый.

Света влюбилась в Алекса в самый первый день, когда пришла учиться в их школу. Русская эмигрантка, плохо говорящая по-английски, она жутко стеснялась и вела себя неуверенно в новом коллективе. Алекс же был всеобщим любимцем, капитаном школьной футбольной команды, в свои шестнадцать имел рост больше шести футов и внешность Аполлона. У него всегда была куча поклонниц, девчонки просто вешались ему на шею. А Света, одиноко прижавшись к стене, украдкой наблюдала за ним, в мечтах представляя, как он случайно заговаривает с ней, просит запасную ручку или прочую ерунду. И когда случайно ловила на себе его взгляды, покрывалась яркой краской до кончиков ушей и опускала глаза.

Единственным другом для девушки стал ее одноклассник, общительный весельчак, Дэниэл Свифт. Невысокий и щупленький, но гибкий, как кошка, он тоже был «местной звездой», так как профессионально занимался танцами и представлял школу на различных соревнованиях. Дэниэл сразу сказал Свете, что ей не стоит связываться с таким ловеласом, как Алекс. Хотя девочка и сама понимала, нечего мечтать.

Но кто бы мог подумать, что именно ее, застенчивую девчушку, которая в его обществе заикалась и двух слов связать не могла, выберет «школьный герой»?

Они поженились, когда ей исполнился двадцать один год, объединив вместе две свадьбы, их и ее друга Дэниэла с его девушкой Мирандой.

Вот только в их отношениях, в отличие от Дэниэла, до тех пор, пока его жена не в била себе в голову, что без детей брак – не брак, не все было так гладко. Алекс всегда стремился вперед, «поражать горизонты». Лучший университет, лучшая работа, лучший дом, лучший автомобиль. Он дела карьеру, делал себе имя. А жена была всегда рядом и восхищалась своим талантливым мужем. Она полностью растворилась в нем, принимая его интересы и желания за свои. Когда Алекс попросил пока не рожать детей, она согласилась, попросил обрезать волосы, она кивнула и остригла локоны, когда просил экономить на одежде и книгах, чтобы он смог купить более мощный ноотбук, пересмотрела свои расходы. И так было всегда. На первом месте был ее муж, а уже потом она сама.

И вот, теперь он ушел, бросил ее, найдя себе другую женщину. И Света почувствовала такую пустоту, словно из нее вынули все внутренности, отрезали половину ее тела и выбросили на помойку.

Первые дни, она еще не верила, но когда получила «приглашение» в суд для оформления развода, подумала, что сойдет с ума. Как жить без этого человека она просто не представляла. Целыми днями напролет, Света проводила в постели, захлебываясь слезами, стала пропускать работу, перестала нормально питаться, практически не спала.

Она уже не могла найти в себе сил, что-либо изменить, потому, что вместе с уходом Алекса, пропал и смысл ее жизни.

Его прощальные слова полоснули по сердцу острием ножа:

– Знаешь, почему я тебя выбрал? – говорил Алекс тогда, медленно прохаживаясь по комнате. – Из-за твоего бесконечного обожания. Многие девушки вешались мне на шею, но такое сумасшедшее восхищение я встретил впервые. И я подумал, почему нет? Осчастливлю одну девчонку. Ведь для нее не надо стараться, ухаживать, говорить комплименты. Кем бы ты ни был, для нее ты всегда будешь король и Бог. Но знаешь, Света, и такое безграничное благолепие иногда надоедает. Меня достала твоя собачья преданность. Наконец-то я встретил женщину, которая не смотрит ко мне в рот, а является личностью. Которая сама себя сделала, и с которой приятно появится в обществе. Знаешь, какой парой мы будем. Союзом двух сильных, сформировавшихся людей. А ты едва дотягиваешь и до половины моего уровня.

Света не винила его, ничуть не оскорбившись на обидные слова. Она во всем винила себя, не без оснований полагая, что если бы хоть немного времени уделяла своему профессиональному росту, то Алекс не ушел бы к другой женщине.

Она взглянула на фотографию, провела пальцами по лицу ее уже бывшего мужа, и от состояния безысходности жуткая боль сдавила ей грудь. Света аккуратно положила фото на стол, встала и попыталась пройти в ванную. Ноги практически не слушались, каждые шаг давался тяжело.

Взглянув на свое отражение в зеркале, женщина обреченно вздохнула. Боже, на кого она стала похожа? Опухшее от слез лицо мертвецки-бледного цвета, темные круги под глазами, впалые щеки, воспаленные вены на шее, – уродливое зрелище. Некогда окрашенные в рыжий цвет волосы давно потускнели, а выступающие светлые корни выдавали в ней природную блондинку, что она постоянно прятала в себе. Модная короткая стрижка превратилась в прическу чучело из сказки о волшебнике из страны Оз, с лохматыми обросшими локонами, торчащими в разные стороны.

Да уж, такая она бы точно не понравилась Алексу. Может, он и не поощрял самостоятельность своей жены, но вот за ее внешним видом следил очень тщательно. Света всегда должна была быть подтянутой, в форме, посещать тренажерный зал, постоянно пользоваться декоративной косметикой, иметь аккуратно уложенные волосы, в общем, соответствовать бывшему мужу.

Бывшему! Света почувствовала, что задыхается от этих мыслей. Слезы градом покатились из глаз. Да, кого она обманывает? Зачем ей жить, если она не знает, как и, главное, для кого ей это делать?

Рыдая, она бросилась назад к письменному столу, схватила фотографию, порвала ее на две половины, прижала к себе ту, на которой был Алекс, и бросилась в кухню. Она плотно закрыла дверь и окно, подошла к газовой плите и открыла конфорки. Света наклонилась над одной из них, сделала глубокий глоток и тут же закашлялась от запаха газа, но конфорки не выключила. Она, заливаясь слезами, села на кухонный стол, крепко прижала к себе половинку фотографии и закрыла глаза.

Дэниэл припарковал свою «вольво» у знакомого подъезда, вышел из машины и поднял голову вверх. Светы в окне не было видно. Так и должно быть. Но какая-то червоточина закралась ему в душу, не давая покоя. Все три дня, что подруга не отвечала на его звонки, стали для него кромешным адом. Логические объяснения, типа спит или не хочет разговаривать, конечно, немного успокаивали, но ненадолго. Интуиция ему подсказывала, что что-то ни так.

Дэниэл вошел в подъезд, очередной раз вознося хвалу Богу за то, что смог уговорить Свету дать ему дубликат ключей от ее квартиры. Поднявшись на шестой этаж, он постучал в дверь. Ему никто не ответил.

«Спит», – подумал он и постучал громче.

Опять ничего. Дэниэл понимал, в каком состоянии находится его подруга вот уже больше месяца, и не хотел мешать ей. Но непрекращающееся чувство тревоги не позволило ему сейчас уйти.

– Света! Это я, Дэниэл! Открой дверь, пожалуйста!

Тишина. Ни звуков, ни шорохов, ни каких-либо движений.

Он стал неистово тарабанить по двери и кричать, чтобы ему открыли. Но подруга не отзывалась.

Вдруг странный запах газа ударил ему в ноздри. Внутри у Дэниэла все сжалось. Он подошел вплотную к двери и принюхался. Издав испуганный приглушенный звук, как сумасшедший влетел в квартиру, едва успев открыть дверь.

Оказавшись внутри, Дэниэл с ужасом понял, что источником запаха была именно квартира Светы. Утечка была настолько сильная, что зажги он сейчас спичку, и половина дома взлетела бы на воздух. Прикрыв лицо курткой, мужчина побежал в зал, но никого там не обнаружив, ринулся на кухню.

Света лежала на полу без сознания, сжав в руке кусок какой-то фотографии. Дэниэл вскрикнул, подлетел к плите и перекрыл конфорки. Затем он ринулся к окну и распахнул его настежь. Поток свежего воздуха проник в помещение.

Дэниэл наклонился над Светой, с облегчением обнаружив, что она дышит.

– Что же ты наделала, глупенькая? – произнес он дрожащим голосом.

Подняв ее на руки, он выбежал вместе с ней в подъезд, мысленно ругая себя за нерасторопность и молясь Богу.

Когда Свету на медицинской каталке ввезли в операционную, и дверь перед лицом Дэниэла захлопнулась, он подумал, что сойдет с ума от страха. Теперь он ни чем не может помочь. Ее жизнь висела на волоске и зависела от недюжих усилий врачей и ее собственного желания выжить. Но так как Света оказалась здесь исключительно из-за попытки расстаться с жизнью, рассчитывать на ее помощь врачам не приходилось.

Время тянулось мучительно долго. Дэниэл не находил себе места. Он метался из стороны в сторону, периодически бормоча что-то неразборчивое себе под нос и хватаясь за голову. Он винил себя за то, что во время не пришел к ней на помощь, что, не смотря на плохое предчувствие, так поздно приехал к ней.

Так продолжалось до тех пор, пока женщина-доктор, потирая усталые глаза, не вышла из операционной. Дэниэл подлетел к ней как пуля. Руки его тряслись, а голос дрожал, когда он, тараторя, спрашивал о состоянии подруги.

– Не волнуйтесь, – ответила женщина спокойным тоном. – Спасем мы вашу девушку. Все будет хорошо.

Почему-то ее слова совсем не успокоили. Он глубоко выдохнул и постарался взять себя в руки. Ему еще предстояло придумать логическое объяснение тому, как Света попала в больницу. Ведь, если рассказать всю правду, ее непременно, отправят на принудительно лечение в психиатрическую больницу. После того, как вернут с того света, разумеется.

– Вы, наверное, думаете, что это была попытка суицида, – нерешительно начал Дэниэл. – Но вы ошибаетесь. Она… она просто забыла выключить газ и уснула. А ворвавшийся в кухню ветер погасил огонь.

Доктор, внимательно выслушав его, лишь покачала головой.

– Она часто спит днем?

Ее скептический тон не прошел мимо ушей Дэниэла.

– Да… она работает в ночную смену.

– Понятно.

Доктор кивнула и взяла его за запястье.

– Не тревожьтесь. Ее жизнь в не опасности.

Она ушла, оставив Дэниэла одного. Мужчина сел на скамью и опустил голову. Он был так взвинчен, что, даже заметив краем глаза, сидящего напротив Эрика Смита, своего бывшего однокурсника, не придал этому никакого значения.

Эрик сидел рядом со смежным кабинетом, внимательно наблюдая за мужчиной. В руках у него была ручка и блокнот, куда периодически он что-то записывал.

Дверь кабинета, рядом с которым он сидел, открылась и оттуда вышла Ирэн в сопровождении своего друга, лечащего врача. Она выглядела весьма встревоженной, растирала пальцы и покусывала нижнюю губу. Вместе с доктором они направились вдоль по коридору к выходу.

– Джейк, – сказала она, настраивая дыхание, – сразу же дай мне знать, когда он придет в себя.

Мужчина кивнул.

– Ты, настоящий ангел, дорогая. Не всякий будет спасать пьяных людей, валяющихся у дороги.

Ирэн пожала плечами. Казалось, ей не польстил его комплимент. Она выдержала паузу, а потом произнесла:

– И знаешь еще что…

– Да?

Ирэн схватила левой рукой указательный палец правой руки и сильно потянула, словно пытаясь оторвать.

– Я думаю, когда он придет в себя, полиция будет тут как тут.

На последнем слове она нервно почесала затылок.

– Ты бы мог сообщить мне, что он вспомнит? Я спрашиваю это так… ради любопытства.

– Конечно. Непременно.

Ирэн вздохнула и покинула помещение больницы.

Эрик встал со скамьи и направился к выходу. Все было, как нельзя, кстати. Он щелкнул ручкой и положил ее в карман рубашки. Довольная улыбка не сходила с его лица.