Читать книгу Каждая уважающая себя ведьма… - Ксения Эшли - Страница 1

У каждой уважающей себя ведьмы должен быть кот.

У Фиби был пес. Породы бассет-хаунд. По имени Гораций. Ему уже было лет сто, если не больше – достался в наследство от бабушки вместе с маленькой квартиркой под чердаком в доме номер сорок три на улице Мяты Перечной.

Гораций был флегматиком и интровертом, занудой и философом, гурманом и ценителем настоящего искусства, любил поучать свою хозяйку, свято веря в то, что только ему по силам вбить в ее пустую головку основным истины.

В данный момент, насадив очки на нос, Гораций старательно и скрупулезно строчил на старой печатной машинке с отсутствующими клавишами "м" и "ж" письмо в комитет по правам человека с жалобой на местного кота. Дело в том, что с недавних пор в подвале их дома поселился довольно скверный кот по кличке Рыжий. Этот одноглазый негодяй с куцым хвостом и всклокоченной шерстью объявил войну всем местным собакам.

В итоге стоило одинокому псу или в сопровождении хозяев отправиться на прогулку, как он обязательно сталкивался с самым дерзким и агрессивным на себя нападением со стороны усатого-полосатого. Рыжий без объявления войны, шипя и фыркая, выпрыгнув из подвала, налетал на невинное животное и, выпустив когти, начинал царапаться и кусаться. Причем, если ему было оказано сопротивление со стороны собак или их хозяев, кот становился все агрессивней и дрался до первой крови. Он никогда не оставался побежденным – от него убегали, сверкая пятками. А Рыжий всегда преследовал жертву, шипя и прыская.

Бедный Гораций, любивший понежиться под солнышком на клумбе у подъезда, теперь имел заплывший глаз и царапину за ухом и вынужден был загорать на старом пыльном балконе, заваленным хламом не поместившемся в квартире. Который, кстати, он не раз просил Фиби убрать, но она, как всегда, пропустила его просьбу мимо ушей.

Сама молодая ведьмочка сейчас расхаживала по квартире в поисках того, не зная что.

– Гораций, ты не видел порошок для выведения бородавок? Джустина просила избавить ее от нароста на большом пальце.

Джустина была лучшей подругой его хозяйки, точнее, единственная, кто вообще поддерживал приятельские отношения с Фиби Морган – неудачливой, бездарной ведьмой, попусту прожигающей свою жизнь. Такая же безалаберная и безответственная, но плюс ко всему болтушка и сплетница, попросту использующая магический дар подруги. Гораций терпеть ее не мог, поэтому даже не потрудился ответить, сосредоточенно набивая подстриженными когтями слово "лапоприкладство".

Видя, что ответа не последует, девушка, пожав плечами, углубилась в поиски. Она принесла из кухни подозрительно шатающийся древний табурет с облезлой краской, поставила его на пол возле старого дубового шкафа, осторожно встала на него, предусмотрительно держась за дверь шкафа, и посмотрела на верхнюю полку. Там в старинном чемодане хранились узелки и мешочки с бабушкиными порошками и снадобьями, которые достопочтимая Текла Морган (светлая ей память) самолично готовила на тогда еще новой кухне, пока маленькая внучка, сидя у ее ног, рисовала птичек в альбоме.

Фиби смахнула рукой пыль с крышки чемодана, решив в ближайшее время сделать генеральную уборку, и заглянула внутрь. Она долго рылась в ветхих тряпичных и полиэтиленовых мешочках в поисках нужного порошка, но ничего не найдя, спустилась на пол. Хотя спуск чуть не обернулся падением, так как "бородатый" табурет покачнулся, и девушка еле удержалась на ногах, едва не уготив носом в вытертый ковер с проплешинами.

Следующим местом поиска стал старый комод, который Фиби не открывала уже много лет и уже не помнила, что там хранилось. Рядом уместилась целая стопка книг до самого потолка. Книги, надо сказать, были весьма полезные: «Волшебная кулинария», «Как сдать экзамен по магическому мастерству», «Теоретическая и прикладная магия», «Самоучитель по колдовству и чародейству», «Заклинания на все случаи жизни» и прочее, прочее, прочее. Произведения, которые юная Фиби, мечтающая, как все приличные девочки, имеющие дар, стать великой ведьмой, читала запоем. Но сейчас редкие и ценные экземпляры – щедрое наследство бабушки Теклы – покрытые тремя слоями пыли подпирали потолок.

Фиби закатала рукава своего фиолетового балахона в белый горошек и наклонилась. Попытавшись открыть верхнюю полку комода, девушка вырвала ручку. Печально глядя за изящную ручку с гвоздем в своей ладони, девушка вздохнула, отложила ее в сторону и потянулась к следующей полке. Дернув за нее, Фиби услышала глухой звук, сопровождающий падение дна и обрушение всего содержимого второй полки на третью. Ведьма досадно поморщилась, но не прекратила поиски.

Третья попытка оказалась удачной. На нижней полке Фиби отыскала набор порошков, которые, как она помнила, еще школьницей приобрела в Лавке Чудес госпожи Одетты. Открыв один мешочек и сунув в него нос, девушка тут же поняла свою ошибку – это был порошок для чихания. Фиби тут же почувствовала, как зачесался нос и заслезились глаза. А дальше, выпустив из рук коробку с порошками, девушка согнулась пополам и стала неистово чихать.

Перерывы между чиханьями были минимальными, у Фиби щекотало все лицо, она покачнулась, задела боком комод, тот двинулся на книги, и вся стопка обрушилась на девушку, подняв к потолку клубок пыли.

Гораций, наблюдавший за всем со стороны, устало вздохнул и покачал головой.

– Кто медлит упорядочить свою жизнь, подобен тому простаку, который дожидается у реки, когда она принесет свои воды1, – сухо произнес пес и снова занялся своей жалобой.

Фиби, сидя на кухне размером в два шага, укутавшись в старый плюшевый плед в красно-коричневую клетку, склонилась над колонкой с объявлениями о поиске работы в газете «Лунный крохаль». На плите в маленькой эмалированной кастрюльке, некогда служившей ее бабушке для приготовления волшебных отваров, теперь закипали макароны в качестве основного обеденного блюда.

Так как в разделе «Требуется» не оказалось ничего стоящего, кроме должности официанта в ресторане «Конь-Огонь», да егеря в местное лесохозяйство, девушка уныло пожала плечами и перевернула страницу.

– Смотри, – покусывая карандаш, обратилась она к бассету, закончившему жалобу и теперь внимательно перечитывающего содержимое письма, – в разделе «Всего понемножку» большая статья о пользе растительного масла.

– Угу, – хмыкнул Гораций, – как удачно она там появилась, как раз в тот момент, когда у нас закончилось сливочное.

– Не нуди, Гораций. – Фиби убрала с лица непокорную косую челку и положила карандаш за ухо. – Говорю тебе: жизнь скоро наладится. Будет и на нашей улице праздник.

– Ага, – пес насмешливо прищурил свои огромные, слегка вытянутые, опущенные книзу глаза. – Не быстрее, чем мы склеим ласты от голода.

Фиби стыдливо потупилась, и на ее молочных щечках выступил румянец.

– Я уже почти нашла работу, – пробормотала она, снова возвращаясь к колонке с объявлениями, но верный пес не поверил ей:

– Это неплохо, но главное, чтобы к ней прилагалась еще и зарплата. Та старуха, у которой ты чистила клетки ее енотам, заплатила тебе?

Глаза девушки виновато забегали по стенам комнаты, оклеенным старыми обоями ночного неба, усыпанного желтыми звездами. Бабушка Текла наклеила их в первый день рождения своей внучки, чтобы у девочки было ощущение сказки, когда та будет у нее гостить. Бабушка оказалась права – Фиби до сих пор чувствовала, что живет в каком-то волшебном мирке, хотя сейчас в ее жизни полоса была чернее черного.

– Ты же знаешь, Гораций, госпожа Джузефина слишком стара, чтобы убирать за своими питомцами. И она небогата, чтобы оплачивать профессионального чистильщика клеток. Вот я и помогла.

– Угу. Удивительный факт, но тебе попадаются именно такие люди: многодетная мать, которой нужна бесплатная нянька ее детям, старый, немощный сапожник, который не в состоянии натирать обувь гуталином, хозяйка енотов. И у всех есть одно "замечательное" качество – они не могут заплатить за твою помощь им!

Фиби стала нервно почесываться, как делала всегда, не зная, что ответить. Гораций сердито покачал головой.

Он помнил ее еще ребенком, маленькой веснушчатой девочкой с пытливым умом и смеющимися глазами. С тех самых пор как после гибели ее родителей она переехала жить в дом бабушки Теклы, Гораций с первого взгляда полюбил этого вечно улыбающегося любопытного ребенка.

В детстве она чистила ему уши с таким упорством, словно хотела отыскать там клад, и собственноручно давила бородавки на его шкуре. А еще они любили ловить бабочек (правда, всегда выпускали их на волю – Фиби была слишком добросердечна, чтобы мучить животных), качаться в старом кресле, а вечерами, укутавшись одним большим одеялом, слушать волшебные истории бабушки Теклы.

Фиби смотрела на мир своими огромными желтовато-зелеными глазищами, словно хотела охватить его целиком. Для нее не существовало неинтересных тем, все – абсолютно все – было в этой жизни важным.

С тех пор она мало изменилась, правда, веснушки покинули ее лицо, а ярко-рыжие волосы стали на тон светлее, но пытливый ум никуда не исчез, доброе сердце не очерствело, несмотря на злоключения что случились с ней. А желтые почти прозрачные, кошачьи глаза светились интеллектом и живым любопытством. Вот только все это не шло во благо, печально хмыкнул бассет.

Желтые глаза – главный признак колдовского дара рода Морган. Особая метка, подтверждающая наличие в семье мага. Удивительный факт, если учесть, что оба родителя Фиби были кареглазыми. Едва взглянув в эти бездонные глазищи ребенка, мирно лежавшего в колыбели, достопочтимая Текла Морган, у которой тоже глаза были желтоватого оттенка, заявила:

– Эта девочка – будущая ведьма!

И она не ошиблась – магический дар у Фиби стал проявляться с первых лет жизни. А под бдительным руководством бабушки был обтесан и усовершенствован. Фиби была лучшей в субботней школе для юных ведьмаков, подавала большие надежды, но, увы, не оправдала их.

После смерти бабушки некому было следить за этой рыжей бестией, у которой вместо позвоночника стоит пружина, а в пятой точке находится шило, не дающее ей спокойно сидеть на месте. Девочке тогда едва исполнилось семнадцать. Трудный возраст, если учесть ее неуемный нрав. А бассет, хотя и отличался безграничным умом и наставническими замашками, не смог удержать в узде отправившуюся навстречу приключениям Фиби.

И теперь они с Горацием перебиваются на хлебе и воде, в коморке под чердаком в старом доме, кишащем клопами, на улице Мяты Перечной в бедном районе Лилий города Гленбахат, столице королевства Рутвен.

– Если так дело пойдет, – ехидно подметил пес, – нам придется сварить мышь, повесившуюся в нашем холодильнике.

– Мышь мы уже съели на завтрак.

Фиби, уставшая от нудных нравоучений Горация, как делала всегда, решила пошутить:

– Поэтому единственная живность, что осталась в нашем доме, – это ты, Гораций. И если так хочешь мясца, можем сварить, к примеру, твой хвост. А что? Тебе он совсем не нужен.

Бассет, крайне оскорбленный тем фактом, что его обозвали «живностью», но все же немного напуганный заявлением своей хозяйки-подопечной, решил ретироваться и, спрыгнув со старого деревянного кресла-качалки, шмыгнул под кровать.

– Фи-и-и-би-и-и! – высокий, слегка писклявый голос домоправительницы старой пятиэтажки, госпожи Ля’Жук, прогремел словно гром среди ясного неба.

Перепуганная донельзя Фиби, забыв про все на свете, юркнула под стол, закрывшись пледом с головой.

– Фиби! Дорогая! Ты дома-а-а?!

Старенькая деревянная дверь с табличкой на внешней стороне «Т. Морган» заходила ходуном от сотрясающих ее ударов. Небось ногами пинает, подумала Фиби, глядя одним глазком из-под закатанного пледа.

– Деточка моя, открой! Это же я, хозяйка Донна.

Будто она не знала. Голос распорядительницы дома номер сорок три по улице Мяты Перечной скоро девушке во сне будет приходить. И хотя сейчас он сочился добротой, Фиби знала – госпожа Ля’Жук пришла за ее душой.

Хозяйка Донна была домоправительницей старой пятиэтажки, в которой проживала Фиби. Это с ее подачи в дом подавалось электричество, вода и отопление, она решала вопросы с вызовом водопроводчика, если у вас случайно потек кран, лифтера – если вы застряли между этажами, и трубочиста – если дымоход засорился. И в ее обязанности входило брать плату с жильцов за коммунальные услуги и прочие расходы.

А к этой своей функции Донна Ля’Жук относилась с особым трепетом. Страшными неплательщиками, по мнению домоправительницы, считались те, кто просрочил оплату за месяц. Списки «злостных должников» с угрозами вывешивались на стенде первого этажа, записки с напоминаниями ежедневно подсовывались под дверь или втыкались в замочную скважину, а сама госпожа Донна регулярно звонила провинившимся жильцам или подкарауливала возле квартиры, взывая к уплате долга.

Фиби задолжала уже за полгода. Стоит ли говорить, что эта энергичная женщина, госпожа Донна, кругленькая как шарик с пухленькими щечками и цыплячьими глазками, превратила жизнь девушки в сущий ад. Бедняжка лишний раз боялась выйти на улицу, чтобы ненароком не наткнуться на хозяйку.

Так как ее телефон был отключен за неуплату, а до некоторого времени Фиби выбиралась из дома через окно, сидя на метле, госпожа Ля’Жук стала атаковать ее дверь, буквально выбивая ее своими крохотными кулачками.

В квартире все еще стояла пыль столбом из-за опрокинутых стопок с книгами, поэтому ведьмочке сильно хотелось чихать, но она плотно зажала свой нос, чтобы не издать ни звука.

– Фиби, я знаю, что ты дома! Открой дверь!

Домоправительница еще минут пять старательно выбивала дверь, но потом послышались ее удаляющие шаги. Фиби глубоко выдохнула и выползла из-под стола. Также на четвереньках, скрытая под пледом, она добралась до комнаты и уже собиралась сесть за стол, как вдруг сверху послышался скрежет и шум. Девушка подняла голову и обреченно ахнула.

Маленькая закопченная квадратная дверца в потолке, ведущая на чердак, отворилась, и на пол посыпался чердачный мусор. А затем в комнату просунулась голова госпожи Ля’Жук с торчащими непокорными кудряшками. Хотя смотреть на мир вверх тормашками было крайне неудобно, ушлая хозяйка Донна быстро приметила своими цыплячьим глазенками сидевшую на вытертом ковре Фиби.

– Ах, вот ты где, куколка. А я тебя ищу. – Круглое личико домоправительницы расплылось в довольной улыбке. – А чего на стук не отвечала?

– Кхе-кхе! – Фиби стала наигранно громко кашлять. – Ох, госпожа Донна, я так больна, что третий день не встаю с постели.

Это было довольно спорным утверждением, если учесть, что она была поймана, сидяшей на ковре. А в это время хоть и грузная, но весьма прыткая госпожа Ля’Жук переместилась с чердака на стремянку, а оттуда спустилась в комнату. Она слегка нахлобучила свои пружинистые волосы, поправила летнее платьице в горошек и, расставив руки по бокам, словно заправская хозяйка, коей и являлась, цепким взглядом охватила всю комнату.

– Фу, Фиби, ну и бардак! – Женщина сморщила свой слегка заостренный носик. – Неудивительно, что ты болеешь – в такой-то грязи.

Она прошлась брезгливым взглядом по квартире, с детективным проворством подмечая каждую деталь. А Фиби скосила взгляд на кровать, под которой прятался Гораций. Как получилось, что дверь на чердак оказалась незапертой? Бассет? Ах, нет, это она вчера, когда пыталась найти на чердаке что-нибудь стОящее для квартиры. Ну что же, теперь придется отдуваться за свою рассеянность.

– Так-так-так, – госпожа Ля’Жук, побарабанила мясистыми пальчиками с аккуратными ноготками по шершавому столу, слегка стерла пыль со старой печатной машинки и констатировала: – Просто жуть.

Фиби закашляла громче, да так старательно, что поперхнулась и в самом деле залилась кашлем. Она наклонилась вперед, так что густые длинные волосы упали на лицо. Хозяйка Донна, продолжая таращиться по сторонам и, совершенно не обращая никакого внимания на состояние девушки, спросила:

– Как обстоят дела с оплатой за коммунальные услуги?

– Госп… Донна… кхе-кхе… я обязат… кхе…заплачу… в скором времен… кхе-кхе-кхе…

– Было бы неплохо, детка, ведь если это не случится, мне придется тебя наказать. – Госпожа Ля’Жук притворно приложила руку к груди. – Хотя мне это очень неприятно. Но увы, таковы правила…

И домоправительница ударилась в длинные размышления на тему того, как необходимо вовремя платить по счетам, и что только весьма безалаберные люди специально затягивают оплату и наживают в итоге себе кучу проблем.

– Ваша почтеннейшая бабушка, упокой Господь ее душу, никогда так не поступала, – закончила она свой монолог, когда измученная Фиби с красными от слез глазами, перестала кашлять и теперь, глядя в пол, глубоко дышала.

– Что ж, пойду. У меня еще куча дел на сегодня. – Госпожа Ля’Жук, удовлетворив свое любопытство относительно одной жительницы дома, направилась к выходу. – Мне в отличие от некоторых нужно работать.

Она распахнула настежь старую дверь, и на женщину посыпалось море записок, оставленных ею же в этой двери.

Когда домоправительница покинула ее квартиру, Фиби облегченно выдохнула. Она села на ковер и вытерла влажные от слез глаза, и только сейчас заметила странный запах горелого.

Лапша! Фиби бросилась со всех ног на кухню, но было уже поздно – из кастрюли валил дым, а макароны, теперь напоминающие черных червей, прилипли к днищу

– Сила, лишенная здравого смысла, рушится от собственной тяжести2, – пискнул Гораций и снова спрятался под кроватью.