Читать книгу Каждая уважающая себя ведьма… - Ксения Эшли - Страница 3

Каждая уважающая себя ведьма должна окончить высшее магическое учебное заведение, чтобы иметь лицензию на продажу своих ведьмовских услуг.

Фиби даже курсов не окончила. А ведь была лучшей в субботней школе, где обучали будущих ведьмаков. У этой девчонки дар, сказала директор школы, госпожа Волтер, едва увидев малышку, настоящий талант, Фиби далеко продвинется в магическом деле.

Девочка на самом деле подавала большие надежды. Учителя ее хвалили, одноклассники завидовали. Ей не нужно было долгими часами корпеть над тяжелыми томами магического искусства, заучивая заклинания, а достаточно раз – один раз – услышать то, что сказал учитель.

Бабушка гордилась внучкой, вплоть до самой своей кончины была уверена – ее девочка добьется больших успехов в мире магии. Текла Морган умерла счастливой, так и не узнав, что карьера Фиби закончилась, не успев начаться.

Смерть пожилой женщины совпала с выпускными экзаменами, которые девушка, несмотря на слезы и глубокие душевные переживания во имя памяти бабушки сдала успешно. Но дальше напрочь пропала из жизни школы. Она не явилась на выпускной бал, ее фотография не появилась на доске почета, где особо талантливые ученики "висели" в магических плащах и колпаках звездочетов, держа в руках дипломы. В это время Фиби была занята похоронами.

То, что ведьма поступит без экзаменов в Гленбахатский университет теоретической и прикладной магии, не сомневался никто. Но все вышло иначе. То лето, пять лет назад, стало решающим в жизни ведьмочки. Удрученная смертью бабушки, Фиби впала в депрессию и ничего не хотела. Она целыми днями лежала в постели, рыдала в подушку, ничего не ела и ни с кем не разговаривала. Заботливый Гораций ухаживал за ней днем и ночью, но не мог утешить.

Именно ему тогда пришла в голову идея любыми путями вытащить хозяйку из постели, и верный пес буквально заставил Фиби сходить на прогулку. Усталая и измученная, девушка бесцельно бродила по улицам, пока случайно не наткнулась на выставку картин какого-то заезжего художника.

Ведьмочку поразила глубина работ неизвестного мастера, девушка была так поражена, что на некоторое время забыла о своих бедах. А потом встретила его. Молодой художник, Каулин Габбер, с песочными густыми волосами длиной почти до плеч и самыми синими глазами на свете сразу очаровал взволнованную душу юной ведьмы. Фиби пала перед обескураживающей улыбкой, удивительными рассказами молодого человека о вольной жизни свободного творца.

Каулин очаровывал ее медленно, но целенаправленно, со знанием дела. Его загорелое лицо, натруженные руки и поджарое тело свидетельствовали о непростой жизни лихого путешественника. Он делился с Фиби своими странствиями, поражал историями о невероятных приключениях художника, следовавшего за зовом своего сердца в далекие дали. И откровенно пленил рассказами о жизни в палатке на берегу моря, в высоких горах, посреди бескрайних степей, где открываются для зоркого взгляда творца удивительные виды мира Рутвен. И девушка пала перед его обаянием и мечтой обойти пешком весь мир.

Она, как губка, впитывала каждое слово Каулина, проглатывала как правду все, что он говорил, и воспринимала его желания за свои. Когда тебе всего семнадцать, и твой возраст называют "переходным", когда твоя несозревшая душа ищет свои пути и место в этой жизни, так легко попасть под влияние кого-то более зрелого и принять его веру за свою. Так и случилось с Фиби.

Несмотря на пугливое брюзжание Горация, на уговоры подруг и слезы бывших учителей, желавших ей счастья, девушка твердо решила, что магия ей больше не нужна. Все, чего она хочет от этой жизни, – бесконечные странствия по белу свету с мольбертом за спиной.

И в один прекрасный день девушка закинула в походный рюкзак термос, металлический котелок, зубную щетку и пару комплектов белья и отправилась вместе Каулином изучать самые живописные уголки Рутвена.

Первое время жизнь с бродягой-художником казалась Фиби сказкой. Они встречали рассветы и провожали закаты, сидя в обнимку на обрыве высокой горы; ловили чаек, бегая по желтому песку у кромки воды; проводили ночи, занимаясь любовью прямо под открытым небом, лежа на мягкой траве, и купались в водопадах.

Но со временем жизнь в шалаше при полной антисанитарии, с редкими заработками Габбера продажей картин, частыми болезнями из-за сырости и холода и вечно голодным брюхом стала пугать неопытную девушку. Сначала она лишь с виноватой улыбкой на лице предлагала Каулину немного изменить жизнь, но с годами стала откровенно просить.

Она просила вернуться в Гленбахат и зажить жизнью обычных людей, поселиться в ее квартирке, устроиться на работу, но всегда получала категорический отказ со стороны Каулина. Он давил на Фиби, говорил, что она сильно привязана к материальным вещам и ведет себя, как типичная мещанка, и этим самым разочаровывает его, для которого является Музой. И девушка сдалась. Так прошли еще два года.

Со временем Фиби сделала еще несколько пустых попыток разубедить Габбера. Она уже была достаточно взрослой, чтобы хотеть детей и желать для них лучшей жизни. Разразился жуткий скандал, Каулин кричал, что Фиби его предала, стала такой, как все, променявшей свободу на деньги.

Девушка снова накинула на плечо старый рюкзак и вернулась в Гленбахат, туда, где ее уже никто не ждал, кроме старого верного пса.

Фиби открыла глаза, возвращаясь ото сна. Солнечный свет ударил в глаза, заставляя зажмуриться. Ноющая боль в теле напомнила девушке о ночных приключениях. Она лежала на полу у стены, согнув ноги в коленях.

Вскинув подбородок и наклонив голову к полу, девушка вверх тормашками увидела Горация, который, держа в передних лапах совок, а во рту – веник, загребал стекло разбитого окна. Его длинные уши были связаны на макушке, видимо, для того чтобы не поранить их о стекло.

Рядом стояла Дейзи, которая при виде "бравого" веника в собачьих лапах прихорашивалась, приосанившись, перебирая прутики.

– Гораций, – прошептала Фиби пересохшими губами. – Воды.

– А, проснулась, горе луковое, – ворчливо ответил старый пес, даже не глядя в ее сторону.

Он с равнодушным видом промаршировал мимо хозяйки с совком в зубах и высыпал в мусорное ведро первую партию стекла. Затем взобрался на стул, набрал полный рот воды из своей чашки на столе и плюнул Фиби в лицо.

– Утренний душ, – съязвил бассет, спрыгнул со стула и вернулся к своей работе.

Фиби вытянула затекшие ноги и пошевелила шеей.

– Гораций, познакомься. Это Дейзи. Дейзи, это Гораций.

Девушка показала рукой сначала на одного, потом на другого и тут же опустила руку, не в силах ее держать. Ночной "вояж" лишил ее сил. Послышалось собачье фырканье и возмущенное скрежетание прутьями.

– Если ты думаешь, что я буду жить под одной крышей с этой городской сумасшедшей, ты сильно ошибаешься, – зашипел сердитый Гораций.

Метла тут же ощетинилась и распушила прутики. Фиби перевернулась на живот и посмотрела в сторону окна, которое теперь было без стекол, чтобы стать свидетельницей, откровенной вражды между псом и метелкой. Бассет со свирепой миной уставился на Дейзи, а та, в свою очередь, всем своим видом, склонившись в его сторону и ощетинившись, давала понять, что едва выносит эту "беспородную шавку".

Девушка недовольно поморщилась. Только этого ей не хватало.

– Эй, ребята! Даже не думайте ссориться. Нам вместе жить.

– Ага, на двадцати квадратных метрах и двоим тесно! – продолжал возмущаться Гораций, сверля Дейзи гневным взглядом. – Ты только посмотри, что она устроила.

Пес указал на окно. Фиби поднялась и на ватных ногах прошлепала в ванную комнату.

– Это не она устроила, а я! – крикнула девушка, включив кран и смочив помятое лицо холодной водой.

– Грейс бы так никогда не поступила, – отозвался бассет.

– Она не Грейс. – Ведьмочка выдавила немного пасты на зубную щетку и стала чистить зубы.

– Вот именно!

Фиби не отреагировала на его возмущение и включила воду в душе. Быстро ополоснувшись, она накинула на тело махровый халат и сделала на голове тюрбан из полотенца.

Бассет, видимо, решил действовать по-другому.

– А ты в курсе, Дейзи, – обратился он к метле нарочито громким голосом, чтобы его слова были слышны в ванной комнате, – что у твоей наездницы нет водительских прав?

Фиби оторопела. Ах ты, маленький предатель! Девушка высунула голову из ванной и столкнулась с возмущенной позой метлы. Фиби расплылась в виноватой улыбке.

– И страховки тоже, – констатировал коварный Гораций.

– Ну, да!

Ведьма смущенно развела руками, сняла с головы полотенце и стала вытирать им влажные волосы.

– Но это временно. Как только я заработаю свои первые деньги, тут же приобрету права. "И выкуплю Грейс из плена".

– Ага, и когда же это будет? – зло зашипел бассет. – Хотя бы до осени стекла поставить.

– А вот насчет этого у меня появилась отличная идея.

– Как, еще одна?! – Пес притворно схватился лапой за сердце. – Ты уже сегодня осуществила одну.

Он кивнул на возмущенную метлу. Нисколько не обращая внимания на его колкости, Фиби подошла к холодильнику, открыла дверцу и всунула туда голову в поисках хоть чего-то съестного к завтраку.

– Нет, в самом деле. Этой ночью со мной столько всего приключилось, да и сон такой приснился…

Она буквально взобралась в холодильник, скрупулезно изучая пустые полки.

– О, варенье нашла!

Девушка, улыбаясь, закрыла холодильник, победно держа в руках пол-литровую баночку смородинового джема.

– Ему уже лет сто, не меньше. Еще госпожа Текла готовила, – произнес Гораций.

Фиби с трудом открыла крышку, сунул палец в баночку, окунула его в варенье и попробовала на вкус.

– Прокисло, – констатировала девушка морщась. – Но ничего, его можно переварить.

Она развернулась и направилась на кухню.

– Так какой план? – крикнул ей вслед бассет.

– Я собираюсь практиковать магию, – равнодушно ответила Фиби, словно говорила о погоде.

У Горация отвисла челюсть. Несколько секунд он, хлопая глазами, смотрел на хозяйку, которая поставила на конфорку кастрюльку с почерневшим дном после неудачного приготовления макарон и включила газ.

– Т-ты это серьезно? – заикаясь, спросил пес.

– Конечно. – Девушка пожала плечами и вывалила содержимое банки в кастрюлю.

Гораций еще некоторое время тупо смотрел на нее, а затем, бросив собирать стекло, пулей помчался на кухню

– Ты что, с ума сошла? Свихнулась? Крыша поехала? Хочешь в тюрьму угодить, как Грейс, только не в метельную, а в человеческую? – набросился он на хозяйку.

Фиби скосила взгляд на Дейзи и шикнула на бассета.

– Ничего не случится. Много ли нас таких, колдующих без лицензии.

– Ни одного! Ты же знаешь, что мэр Гленбахата терпеть ведьм не может. Если у тебя нет образования, ты не имеешь права продавать свои магические услуги.

– Ты все утрируешь. – Ведьмочка стала помешивать ложкой варенье. – Мэр вовсе нас не ненавидит. Скажем так: ведьмы у него всего лишь не на высоком счету.

– Тогда почему тюрьмы переполнены "шарлатанами", которые пытались практиковать магию без лицензии?

– Просто они попались, – констатировала Фиби. – К тому же не все ведьмаки в нашем мире имеют права на колдовство. Может, я одна из них?

– Тогда тебе должно быть не меньше ста лет.

Девушка досадно прикусила губу. Гораций был прав. С тех пор как двадцать лет назад по решению мэра Гленбахата, Пирса Вуйчика, вышел закон о том, что все маги должны иметь высшее образование и только на основе диплома продавать свои услуги, в городе началась настоящая охота на ведьм. Те, кто успел, уехал за пределы столицы, остальные бросились получать дипломы или сели в тюрьмы.

Но были и те, кто не собирался делать ни первого, ни второго, ни третьего. Старые уважаемые ведьмы, такие как Одетта Аскот, бранья Дуарх, Декла Одноглазая, бабушка Фиби тоже оказалась среди них, подали жалобу королю Рутвена за самоуправство главы Гленбахата. Его величество выслушал обе стороны и принял решение: всем молодым ведьмам получать дипломы, старые могут работать без лицензии.

Нелюбовь мэра Вуйчика к ведьмакам всегда казалась Фиби весьма странной, даже нездоровой. Она не понимала, за что градоначальник так стращает ее брата, но почему-то полагала, что все такие вот «отклонения» тянутся из детства. И зуб у Пирса на ведьм заточен уже много лет.

– Я что-нибудь придумаю, – буркнула она, продолжая монотонно мешать закипающее варенье.

– Эта самая глупая идея, которую я от тебя слышал, не считая того, что ты выкинула пять лет назад.

Фиби поморщилась. Ей не нравилось, когда Гораций напоминал ей об ошибке молодости.

– Я что-нибудь придумаю, – повторила ведьма.

– Интересно что?

– Подам объявление в газету. – Девушка пожала плечами.

– Прямая дорога за решетку.

– Я как-нибудь его замаскирую.

Гораций закатил глаза.

– Да у нас пишущая машинка две буквы не пропечатывает. Ты только людей насмешишь кучей ошибок.

Фиби вздохнула, довела варенье до кипения, а затем отключила конфорку. Она продолжала мешать содержимое кастрюльки, как вдруг ее рука замерла, а сама девушка отрешенно уставилась в стену. Бассет настороженно нахмурился. Этот ее взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Придумала! – Девушка посмотрела на пса с сияющей улыбкой. – Агические услуги!

– Че-е-е-го-о-о? – не понял Гораций.

– Я говорю, агически услуги. Буква "м" на машинке не пропечатывается, получается вместо слова "магические" будет "агические", – она так посмотрела на Горация, словно глазами пыталась донести до него информацию, и подмигнула. – Я подам объявление в газету с одной лишь строкой "Фиби. Агические услуги". Те, кому надо, догадаются, о чем идет речь, подумают, что произошла опечатка в тексте. А что касается закона, то здесь я чиста, как стеклышко, ведь в моем объявлении не будет намека магию.

Бассет, выслушав ее, устало вздохнул:

– Ты думаешь, охотники на ведьм – идиоты? Когда они явятся к тебе с проверкой, что ты им скажешь?

– Вот когда явятся, тогда и придумаю, – беззаботно ответила Фиби. – Чего только можно ни спрятать под слово "агический".

– Что, например? – настаивал пес.

Девушка задумалась, но так ничего не придумав, пожала плечами. Она развернулась к столу и налила в розетку горячее варенье, а затем потянулась к черствому батону.

– Прислушайся к тому, что советует друг5, – громогласно заявил пес. – Это огромная опасная глупость!

– Ты же знаешь, что в "Конь-Огонь" я не смогу зарабатывать достаточно. – Фиби намазала кусок хлеба вареньем и впилась в него зубами.

– Если у тебя все в порядке с желудком, грудью, ногами, никакие царские сокровища не смогут ничего прибавить6.

– Да все у нас не в порядке. Все! Грейс в плену, окно разбито, жрать нечего, – Фиби перестала делать вид, что ей все безразлично. – Ты же прекрасно знаешь, что я ничего не умею делать, кроме того, как колдовать. Из меня получится самая ужасная официантка в ресторане.

– Если у тебя есть нечто лучшее – покажи, а если же нет – покоряйся7.

– У меня есть, что предложить! Я хочу помогать людям с помощью моего дара.

Закончив завтракать, Фиби встала из-за стола и направилась в комнату. Гораций хвостиком последовал за ней. Веник на пару с совком старательно трудились над уборкой стекла. С тех пор как Фиби, окончательно разленившись, оживила некоторые предметы в доме, чтобы они самостоятельно выполняли кое-какую работу, она могла спокойно бездельничать на диване. Дейзи старательно пыталась привлечь внимание веника, но пока безрезультатно.

– И в какой газете ты собираешься опубликовать свое объявление?

– В "Крохале", ведь в "Песках" все объявления платные.

Ведьма плюхнулась на старый диван и укуталась в любимый клетчатый плед.

– К тому же там работает парень из моей школы.

– Еще один маг-недоучка?

– Из обычной школы, – пояснила Фиби, ничуть не обидевшись на Горация. – Шолто Шорас.

– Тот, что с мордой и зубами как у мерина? Который списывал у тебя математику?

– С лошадиным лицом был Роджер, а Шолто учился старше меня на четыре класса. Но ты же знаешь, что в районе Лилий была только одна школа, и кто жил здесь хорошо знают друг друга.

– Это ничего не меняет. Ты наживешь себя кучу проблем. Одумайся пока непоздно.

Фиби же вопреки его словам встала с дивана и направилась к пишущей машинке, написать объявление.

– Непослушная! – возмутился бассет. – Сердцем чистым слова впивай и вверяйся мудрейшим. Запах, который впитал еще новый сосуд, сохранится долгое время8.

– Гораций, – раздраженно произнесла Фиби, не оборачиваясь, – кого ты там все время цитируешь?

– Почему сразу цитирую? – обиделся пес. – Будто я сам не могу сказать ничего стоящего.