Читать книгу Каракурт - Ксения Евгеньевна Букина - Страница 5

– Ты, Наська, я гляжу, тренировки совсем забросила?

Настя отмахнулась, как от надоедливой мухи. Забралась с ногами на стул, обняла двумя ладонями чашку с кофе и устало ответила:

– Да не до этого мне, Сань. Я всю ночь не спала…

Санька сейчас с невиданной легкостью передвигалась на беговой дорожке. Майка Саньки взмокла, волосы вспотели, но она явно получала от занятия спортом истинное удовольствие.

Чуть поодаль, прислонившись к стене, стоял Даня. Тревожно переминал в руках шнурок шортов и с опаской смотрел Насте в глаза.

– Я тоже, – с усмешкой напомнила Санька.

Этой беговой дорожкой Настя почти не пользовалась. Раз в месяц случалось, когда, увидев себя в зеркало, Настя с ужасом понимала, что располнела – тогда она твердо решала что-то делать, а на помощь как раз кстати приходила дорожка. А вообще Настя предпочитала бегать в парке с Блинчиком на свежем воздухе. Зато Санька тренажером пользовалась с удовольствием – всякий раз, когда приходила в гости.

– Мне ужасно стыдно… – опустила глаза Настя.

– Стыдно за что? – утерла взмокший лоб Санька. – За то, что ты чуть не умерла?

Настя взлохматила на голове волосы и зажмурилась.

– Витольда жалко… – подавленно произнесла она. – Он же… Он не обязан был идти, да еще и ночью… И собаку забирать он не должен, и рану мне перевязывать… Ручаюсь, он сейчас проклинает меня всеми словами!

Санька ткнула кнопку, и беговая дорожка медленно остановилась. Спрыгнув, Санька жадно хлебнула из стакана воды – так, что капли смочили майку.

– Это ветеринар тот, что ли? – хмыкнула она. – Ну и мутный же он тип… Я ему б не то что собаку – пробку от бутылки бы не доверила.

Даня торопливо кивнул:

– Ты про этого Витольда все время стала говорить. В чем дело? Он тебе нравится? Я его совсем не знаю, да и ты тоже! Саша говорит, что он подозрительный и странный… Избегай его, слышишь?

Настя поморщилась.

Он из последних сил старается – посреди ночи приходит на помощь, не берет денег, помогает Насте с собакой… И он же достоин нелепых осуждений и насмешек?

– Тебе лишь бы свои пять копеек вставить, – огрызнулась Настя.

– Да можешь меня обвинять, в чем хочешь, – Даня махнул рукой. – Но имей в виду – я тебя в руки не пойми кому не отдам. Я твой брат все-таки! Я мужчина! Да пусть он только посмеет тебе вред причинить, я ему рожу почищу!

Настя закатила глаза.

Они что, все с ума посходили? Какой вред? Какой отдам? Витольд лечит Блинчика, только и всего! Что с ними случилось?

– Сань, я уже оставляла у него собаку! Он вернул ее прежней, даже лучше! У пса была очень сильно порезана лапа… да ты и сама видела, чего тебе говорить? А Витольд за два дня умудрился вылечить рану, да еще и так, что от нее не осталось и следа!

– Да? – усмехнулась Санька и тоже присела на стул. – А ты уверена, что это твой пес?

Настя вздернула брови.

Санька подвинулась ближе и пояснила:

– Ну посуди сама! За два дня такую рану – а там я видела, рана была такой глубины, что у собаки твоей лапа почти на лоскутке кожи болталась – вылечить нереально.

– Но ведь он же вете…

– Да! Да! – разозлилась Санька. – Он, как доктор Айболит, пришил ему новую лапу! Пойми, что это невозможно! Блинчик сейчас здоровее лошади, и ни единой царапинки на нем нет! А что за ночная атака? Разве твой тихий спокойный пес стал бы сходить с ума – при том факте, что бешенства у него, как сказал дядя врач, нет?

Настя вскочила со стула.

Надо Саньке закругляться с детективными сериалами! Что за бред она несет?!

– Я что, по-твоему, не узнаю свою собаку? – взвилась Настя. – К тому же, с какой целью провернуты все эти глупые махинации? Подмена собак – зачем все это? Витольд – очень хороший и порядочный парень! Он… он добрый, его животные любят.

– А ты уверена, что они его любят? – прищурилась Санька. – Может, просто боятся?

Настя от безысходности закрыла ладонями лицо. Санька подошла к ней и утешающе положила руку на плечо:

– Успокойся, я не хочу тебя запугать! Я просто призываю быть готовой ко всему. Предположим, твой ветеринар…

– Он не мой.

– Хорошо, ветеринар на самом деле – самый что ни на есть обычный мужик. И, скорее всего, так оно и будет. Просто замкнутый, нелюдимый и мрачный. Но вдруг…

– Что "вдруг"? – вскинулась Настя.

– Вдруг… он проворачивает какие-нибудь незаконные дела? Наркотиками торгует? Нет, ну ты видела его – глиста в корсете! Чего он такой тощий, а? Как пить дать, что-то принимает! А волосы длинные почему носит? Стало быть, ориентация хромает… Хотя, какое тебе дело до его ориентации?

А Насте, как ни странно, дело было.

Она сильно нахмурилась, заправила за ухо прядь волос и, кашлянув, сказала:

– Что за стереотипные мысли? Это всего лишь прическа, она ни на что не указывает. К тому же… эта самая прическа очень ему идет.

Даня поперхнулся.

Санька склонила набок голову. Хмыкнула и тихо промолвила:

– Вот именно поэтому я и призываю тебя не быть столь наивной. То, что ты ни разу не встречалась с преступностью, совершенно не означает, что ее нет. Насть… Я не имею права вмешиваться в твою жизнь и решать за тебя, но… Чувствую, что-то есть в нем недоброе! Честно, держись от него подальше, хорошо? И, кстати… Андрей мне нравился гораздо, гораздо больше.

Настя грустно вздохнула, влезла в кеды, накинула ветровку и опустила глаза:

– Я… я пойду за Блинчиком.

– Не боишься? – прищурилась Санька.

– Кого? Витольда?

– Собаку. После его ночной агрессии.

Настя задумалась и покачала головой.

– Нет. Витольд должен был помочь Блинчику успокоиться.

– Ты так слепо доверяешь этому врачу?

Настя поджала губы и, не удостоив Саньку ответом, вышла из квартиры.

А ведь и правда – в чем дело? Витольд действительно скрытный, злобный, замкнутый и мрачный человек. Одевается во все черное, почти ничего не рассказывает о себе, окутан туманом тайн, мистики и безответных вопросов.

Что именно могло заинтересовать? Загадочность и таинственность? Но такие люди напротив – должны внушать тревогу и недоверие (правильно Санька говорит). А у Насти все ровно наоборот.

Она вышла из подъезда.

Может, красота? Но Витольд не то что бы красив – скорее, необычен. Внешность броская, запоминающаяся, яркая и удивительная, но никак не смазливая.

В чем секрет? Настя все сильнее верит в то, что Витольд обладает магией…

– Ждравштвуй, Наштенька!

Настя вздрогнула и подняла глаза.

К ней спешил местный алкоголик Пылесос. Не было у Пылесоса ни денег, ни дома, ни имени – жил на лавочках (странное дело, что зимой он, как перелетная птаха, куда-то пропадал) и охотно отзывался лишь на кличку, рождение которой было почему-то никому неизвестно.

– М-м-м… Здравствуйте, Пылесос, – максимально вежливо произнесла Настя.

От старика насыщенно несло перегаром и скисшими продуктами.

– Ты такая крашавиша шегодня! – беззубым ртом улыбнулся пьяница. – Куртку новую купила, да?

– Четвертый год в ней хожу…

– Ой, а глашки-то как сияют! Крашиво! Влюбилася в кого, што ли?

– Извините, но…

– Наштенька, милая, помоги штарику! Денег на хлеб не хватает! Умираю! Жайми до шетверга, я верну, клянуся! Шамую малость прошу, не обижай пожилого шеловека!

Настя поджала губы.

Водка – вот как назывался тот хлеб, без которого он умирает. Впрочем, а ну как действительно денег совсем нет, и Пылесос не может даже поесть? Нужно помогать людям всегда, мало ли, в каких мы можем оказаться ситуациях…

Да и возвращает он обычно. Правда, со знатным опозданием и не всю сумму, но его можно понять – возращать не с чего, не работает человек.

Настя тяжело вздохнула, вынула из кармана джинсов две смятые бумажки и протянула их Пылесосу.

Тот в одно мгновение цапнул деньги, лишь зеркальная буква "Р" мелькнула на его ладони. Это он, будучи под градусом, вздумал вырезать на руке первую букву своего прозвища. Но так как английский он знал плохо, да еще и был в выпившем состоянии, буква "Р" в качестве шрама смотрит всегда не в ту сторону.

– Шпашибо, Наштенька! – прошепелявил Пылесос. – Дай Бог тебе ждоровья!

Настя накинула капюшон, сунула руки в карманы и направилась к дому Витольда…

Они гуляли.

Блинчик сейчас был в совершенно нормальном состоянии. Бегал, пытался догнать бабочку, с интересом нюхал деревья, рыл землю, следил за суетой птичьей семьи…

Витольд сидел на скамейке, раскинув руки вдоль спинки. Заметив Настю, он слегка нахмурился и едва заметно покачал головой.

– Доброе утро, – улыбнулась Настя, присев рядом с Витольдом и с нежностью взглянув на попытку Блинчика атаковать муху.

Витольд вздернул брови.

– Утро? Мне казалось, уже полдень.

– Да, я… Я понимаю. Это, наверное, оттого, что я только недавно проснулась.

– Весьма странный режим сна, – холодно заметил Витольд и покачал закинутой на колено ногой.

Настя прижала руки к пылающим щекам.

– Я… я просто заснула только в восемь утра. Сами понимаете, всю ночь… не спала.

Почему она оправдывается перед ним? Почему пытается повысить себя в его глазах?

Витольд кашлянул, хмуро взглянул на ползущие тучи и произнес:

– Забирайте собаку.

Настя замешкалась. Тревожно взглянула на Блинчика.

Вроде бы все с ним в порядке. Прежний пес: веселый, жизнерадостный, активный. Но не станет ли он ночью снова агрессивным?

– А… он точно… здоров? – сбиваясь, спросила Настя и невольно закуталась в ветровку. – Я боюсь его забирать…

Витольд вдруг стукнул кулаком по колену и раздраженно крикнул:

– Послушайте, Анастасия! Я уже и так сделал все, что в моих силах! Хотите оставить собаку у меня навсегда?

Настя закрыла лицо ладонями и прошептала:

– Простите… Я действительно уже доставила вам много хлопот. Извините за навязчивость.

Витольд молчал.

Блинчик радостно подбежал к Насте и приветливо облизал ей руки.

Самый нормальный пес. И на агрессивного не похож… да и на запуганного тоже. Санька придумывает сущий бред! Если бы Витольду было от Насти что-то нужно, то он бы сам старался находиться с ней рядом. Но ведь он всем своим видом показывает, что ее общество ему не доставляет особого удовольствия и что он был бы очень рад распрощаться с ней в последний раз.

– Почему вы решили его завести? – вдруг тихо спросил Витольд, внимательно глядя Насте в глаза.

Она поперхнулась и пожала плечами.

– Мне привез его папа. У его друга случилось какое-то горе, и он больше не мог содержать собаку. А папа решил подарить ее мне, ведь он знает, как сильно я люблю животных.

– Вы любите животных? – вдруг понимающе поинтересовался Витольд.

Настя кивнула.

– Да, очень. В детстве даже мечтала построить собственный зоопарк… Правда, чуть постарше стала и поняла, что денег на него не хватит.

– И на чем же основана ваша любовь к братьям нашим меньшим?

Настя нахмурилась и удивленно взглянула на Витольда.

– В каком смысле?

– Почему вы любите их? – пояснил он и, откинувшись на спинку, скрестил на груди руки.

Настя пожала плечами.

– Ну… они такие… милые, что ли. Играть с ними весело. Потискать, погладить…

Витольд усмехнулся и язвительно заметил:

– С этим же успехом можно купить плюшевую игрушку.

– А почему вы так животных любите? – полюбопытствовала Настя.

Витольд вздохнул и закрыл глаза. Взъерошил свои волосы, поднялся и сделал пару медленных шагов.

Тихо сказал:

– У меня… в детстве случилась одна ситуация… опустим, какая именно. Суть в том, что она перевернула мои взгляды на людей и животных. Ведь большинство тех, кто имеет наглость звать себя самым разумным существом, по сути лишь алчные сволочи, мерзавцы и преступники. А звери… они никогда не погонятся за деньгами. Никогда не будут грызть друг другу глотки в корыстных целях – только для пропитания. Они… верные, понимающие. Они настоящие.

Настя ошалело глядела на Витольда.

Отчего такой всплеск откровения?! Что случилось с ним такое, что побудило его раскрыться перед Настей?!

– Я благодарен тому случаю в детстве, – заключил Витольд и развернулся к Насте. – За то, что открыл мне глаза. За мирскую обнаженную честность. За… То есть, мне кажется, что именно та ситуация подарила мне этот дар…

Настя тоже поднялась и подошла к нему.

– Какой дар? – прошептала она, склонив набок голову.

Витольд замешкался на секунду. Тревожно оглянулся по сторонам, очевидно, не желая иметь свидетелей.

Свидетелей не было. По крайней мере, из людей.

Витольд вздохнул, отошел на шаг и неожиданно распластал руки, словно готовясь обнять весь мир.

Первые секунды ничего не происходило. Настя уже начала сомневаться в его нормальности, нервно отступая назад.

Как вдруг из близстоящих деревьев раздался шорох. Лес неподалеку словно всколыхнулся. Несколько птах отделились от гнезда и опустились на раскинутые руки Витольда.

Вдруг лес словно взорвался – черная галдящая туча птиц вынырнула из рощи и начала яростно облеплять Витольда. Птицы слетали с деревьев, падали с неба и камнем налетали на него. Блинчик, еще пара собак с ним, кошки, даже насекомые – все словно потеряли контроль и бросались на Витольда, бешено желая дотронуться до него.

Вихрь птиц, животных и насекомых все рос, все чернел и выл, свистел, рычал и махал крыльями.

У Насти захватило дух. Сердце заколотилось, как бешеное. Зрелище ее поражало.

Даже трава и та стала вдруг живой и с любовью начала обвивать ноги Витольда. Впрочем, из-за черноты зверья это было едва ли заметно.

Витольд вдруг резко опустил руки, и животные в момент отстали от него. Птицы поспешили к деревьям, бабочки и мухи разомкнули кольцо и разлетелись в разные стороны, из собак остался лишь Блинчик, а остальные унеслись, словно удивляясь "А что это со мной сейчас было?".

Настя не в силах была сказать и слова. Восторг, который выражали ее глаза, был способен разорвать в клочья всю планету.

Это как? Это почему?.. Это как он сделал?! Разве это возможно?!

– Впечатляюще? – улыбнулся Витольд, с интересом глядя на Настю.

Она зажмурилась и энергично помотала головой, приходя в себя.

– Да это… потрясающе… – выдавила Настя. – Это… это неописуемо прекрасно… Как вам это удалось?!

Витольд поглядел по сторонам, подошел к Насте, наклонился к ней и, слегка дотронувшись до ее плеча, прошептал на ухо:

– Мой дар заключается в способности разговаривать с животными и понимать их. Я могу управлять и зверями, и природой, потому что я един с ней.

Настя буквально задрожала от восторга и в восхищении уставилась на Витольда.

Тот широко улыбнулся и неожиданно предложил:

– Хотите, я покажу вам одно место, которое придется по душе ценителю природы? Только будьте аккуратны, потому что в этом лесу очень много всяких коряг, и есть немаленький шанс порезать ногу. А людей лечить я не умею…