Читать книгу Четверо. Трое. Двое. Один - Ксения Игоревна Хотина - Страница 5

1

Наталья Аркадьевна неустанно думала о Левушке, даже по прошествии стольких лет не могла оставить привычку разговаривать с ним про себя, мысленно, он словно стал ее внутренним голосом. Она облегченно вздыхала, когда разговаривала с внучкой, на это время внутренний Левушка замолкал, ведь внучка в детстве была точной копией ее мальчика, да и сейчас она больше походит на Левушку, чем на своего отца.

– Ты спрашиваешь, как я могла его отпустить? А я так думаю, что корректнее бы спросить – как я могла не отпустить своего ребенка туда? Он всю жизнь мечтал стать морским пехотинцем. Мечта! Дело такое. Мы с отцом его заставили учиться. И все без толку!

– Бабушка, может, отложим подготовку к экзамену? Расскажи про дядю Леву!

– Ну, – помедлила Наталья Аркадьевна, но начала свой рассказ. – Хорошо. Нужно делать перерывы…

Он окончил университетский лицей, мы заставили его пойти в университет. Так и знала, что добром это не кончится. Смотрю, значит, как он учится, открываю его лекции – стихи, море, чайки, морские пехотинцы по всем тетрадям. На всех страницах. Я и говорю отцу его, Федору Ивановичу, как, что делать-то с ним? А сам Левушка позицию какую занимает? Отвечает нам: мол, вообще, здесь не хочу учиться, буду поступать в морское училище.

– А вдруг тебя туда не примут? – на то время конкурс довольно большой был. – А ты здесь бросишь учебу, год потеряешь. Как так?

В конечном итоге мы уговорили его доучиться год, чтобы было к чему вернуться. Скривив губы, он продолжал рисовать море в тетрадях, но на лекции ходил, а летом взял и поступил.

2

Физкультура у Левушки проходила на улице. Представляешь, бегали в Петергофе вокруг известных всем фонтанов все пять лет. Где учились, там и бегали, выбирать не приходилось. А всего их на учебе было четверо друзей. И такие все красавцы. Нет, ты не думай, все мамы своих детишек красивыми считают. Но тут как на подбор, это же генофонд! Богатыри русские, не иначе.

Четверо друзей – мальчик один из Мордовии, как же его звали, кажется, Сережа; сын петрозаводских врачей Леша Гуляй, да еще Вася. Вот и бегали бы они вокруг фонтанов, но пришло время определить, что дальше-то делать. Сережа одновременно с окончанием училища женился, знаешь, на очень красивой девочке из Москвы, потому-то его и направили в общие войска. Руководство тоже люди, взяв в учет свадьбу, сказало, что морская пехота – слишком рисковое дело для молодоженов, что тут скажешь? Да и мальчишкам решать не позволили, выбора не дали.

Ты знаешь, Левушка, как и мечтал, попал в морскую пехоту в Чечню. В своих письмах он ничего и не писал, только что-то банальное, что все у него хорошо. О страхе тоже не заикался, это он потом уже рассказывал, как боялся, например, когда стоишь в дозоре, страшная темнота вокруг, и все кругом ползет, а ты смотришь и не знаешь, то ли это чеченцы ползут, то ли живность какая, то ли вообще тебе все это чудится.

Дело было под Новый год, он прилетел на вертолете из месторасположения своего отряда в Каспийск за оружием и звонит нам из какого-то переговорного пункта – поздравляет.

Чтоб ты понимала, в чем дело, поясню: Левушка относился к северным войскам в Североморске, а его в южные направили, вместо другого командира в Каспийск.

Судьбу эту не знаешь, как понять. Судьба не любит, когда с ней играют, а сама подшутить не прочь, только шутка ли – человеческие жизни? Северян под Новый год бросают в самые горы, чтобы перекрыть путь чеченцам, у тех же тропы везде по горам. Северяне, так случилось, не успевают укрепиться в темноте, их бросают, а они ко времени не успевают. Чеченцы все видят. И всю роту, в которой Левушка должен быть, его родную роту принимают, словно та на блюдечке подана. Всех парней. Вся морская пехота легла. Вся.