Читать книгу Лесной гном Трюфель. Английский для детей - Ксения Кавина - Страница 3

Потерянное письмо

Стоял чудесный летний вечер. Солнце уже давно закатилось за горизонт, когда наш гном в самом лучшем (насколько это было возможно) расположении духа возвращался домой с охоты на светлячков: в руках он держал банку с десятком свежесобранных светящихся червячков. Как ты, читатель, уже мог догадаться, этих ночных насекомых гномы используют в домах вместо ламп. У них нет электричества, но найти оставленный кем-нибудь в походе электрический фонарик для гнома за великое счастье. Тогда гномы развлекают себя тем, что устраивают представления светотеней, повествуя о приключениях своих предков или показывая сказки, которые всем им рассказывают в юности.

Трюфель зашёл в домик, захлопнул дверь и сразу же мысленно отругал себя за то, что забыл закрыть окошко, напустив комаров. В следующие несколько мгновений случилось сразу две неожиданности. Во-первых, раздался хруст, и гном неожиданно завопил: «Oh, my back!..» Что значило: «О, моя спина!..» Ухватившись за поясницу, он удручённо застонал (как-никак Трюфель был уже гномом почтенного возраста: и у более молодого гнома могло прихватить спину – что уж говорить про нашего…). И так случилась следующая неожиданность: согнувшись в три погибели, Трюфель совершенно неожиданно для себя уткнулся носом в краешек письма, выглядывавший из-под комода.

«Как это я не заметил его раньше… – подумал про себя гном, потирая поясницу. – Должно быть, одна из этих глупых соек кинула его в окно, пока меня не было…» Говорливых, всегда хохочущих соек-пересмешниц Трюфель не любил: зная всё про всех на свете, эти птицы большую часть времени разносят по лесу вести и являются чем-то вроде новостного радио для его обитателей. Гном с любопытством развернул загадочное письмо: все в Дубраве знали, что он сварливый, вечно всем недовольный гном – едва ли кто-то мог захотеть написать ему. Вот что там говорилось:

«Дорогой Трюфель! Мы рады пригласить тебя на торжество по случаю нашей свадьбы! 9 июля две половинки наших любящих сердец соединятся в живописном месте под названием Камышовые заросли, что на восточном берегу Жёлтого озера. Сбор гостей в 6 часов! Пожалуйста, не опаздывай! Любящий тебя брат Штрудель и его милая Тенерифе».

«When?! – Когда?! – ахнул гном. – 9 июля – это же через два дня!»

«Where?! – Где?! – ужаснулся он. – Камышовые заросли – это же другой край леса!»

Трюфель перевернул письмо: отправлено месяц назад. Совершенно позабыв про все боли в спине, расстроенный, он уселся прямо на пол. Little к тому моменту уже успела пересечь прихожую и теперь нежно облизывала руку своего хозяина. Гном ещё раз пробежал глазами приглашение: «…две половинки наших любящих сердец…».

«Again?!» – Опять?! – его густые брови медленно поползли вверх.

Тут надо пояснить, читатель, что брат нашего гнома Штрудель (названный так, кстати, в честь австрийского пирога с яблоками) был гномом очень любвеобильным… но непостоянным в своих привязанностях. И хотя в письме говорилось о двух половинках сердец, это было в некоторой степени лукавством. Так как на носу была уже четвёртая свадьба Штруделя, а значит, существовали ещё как минимум три половинки, которые его сердцу по тем или иным причинам… увы, не подошли.

У Трюфеля разболелась голова. «Свадьба… Подумать только! – раздражался он. – Лето в самом разгаре: когда надо делать запасы на зиму и на счету каждый день, они вздумали пировать!» Гном был очень недоволен. Он не одобрял пустого времяпрепровождения, коим считал все увеселительные мероприятия, без которых не представляют своей жизни все прочие гномы. Но не поехать на свадьбу значило обидеть брата, а это в мире гномов совершенно недопустимо.

Трюфель устало потёр глаза. Обычно в такое время он уже крепко спал в своей кроватке. «Что ж, я подумаю об этом завтра», – нехотя решил гном: он не любил откладывать важные дела на потом, даже если им препятствовали положенные каждому гному шесть часов здорового сна. Но было уже действительно поздно. А в том сонном состоянии, в котором сейчас находился Трюфель, едва ли можно было придумать что-нибудь путное. Он переоделся в полосатую пижамку и домашние тапочки, умылся, пару раз окатил из ведёрка Little, чтобы ей тоже хорошо спалось, залез под одеяло и, поднеся баночку со светлячками к самым губам, шепнул: «Sleep!» Что означало «Спать!». И светлячки тут же потухли.