Стёртые лица

Оглавление

Ксения Кошелева. Стёртые лица

Пролог

Весна, 1556

Весна, 1573

Весна, 1575

Весна, 1576

Отрывок из книги

Лица, лица – с лицами всегда хуже, чем с именами. Там, в приюте, изо дня в день на глаза ей попадались одни и те же люди, и за семнадцать лет научиться различать их смог бы и слепец. Соседки по комнате, другие девчонки, монашки, повара, старый дворник, мать-настоятельница, а ещё почтальонша и та госпожа, что содержала приют – закроет Роксана глаза, и какая-нибудь физиономия выплывет из памяти… Нет, всё-таки не выплывает. Мать-настоятельницу ещё можно смутно вспомнить – волосы, забранные в узел, бородавка на мягком носу, будто бы плюшевом, щербатые зубы и… И, наверное, добрые глаза. Или бородавка была у сестры Агнессы? Или у дворника? А редкие усы? У какого-то из поваров или у старой сестры Магды?.. Чёрт их разберёт, и чёрт с ними.

Кровать возле шкафа занимала Эрин, кровать у стола – Белла. С ними было легко, всё-таки десять лет провели вместе, можно было выучить, которая Белла, а которая – Эрин. Одна повыше, кудрявая и с пятном родимым на щеке, рисует постоянно лошадей и завесила рисунками всю свою стену. Лошадь в прыжке, лошадь стоит, лошадь бежит, лошадь лежит. Вторая, значит, пониже, две толстых косы и очки в роговой оправе, пишет стихи на духовные темы, всё про ангелков да про благодать. Да, одна из них Эрин, а вторая – Белла. С лошадьми точно Белла, а с ангелками, выходит, что Эрин. Только сейчас, спустя десять лет, Роксана вспомнить может лишь очки и родимое пятно, а нос, глаза, губы и прочее всякое, что растёт на лице и должно вроде как отличать одну особь от другой – всё это стёрлось, выветрилось.

.....

– Как-то мало, – протянула сестра Карлотта, окинув сумку Роксаны недоверчивым взглядом. – Ты уверена, что…

– Да, – перебила её Роксана.

.....