Читать книгу Мир Тима - Ксения Личная - Страница 4

Тим пробирался сквозь колючую, вымахавшую под метр с лихом крапиву, высоко подняв пластмассовое ведёрко, до половины наполненное зрелой малины. За ним шаг в шаг двигался Вася.

– Тим, может, хватит уже? Я весь искололся, да и пить хочется, сил нет.

– Вась, не хнычь, не девка. Доберём и домой.

Тим выбрался из крапивы прямо к малиннику. Кусты были усыпаны темно-малиновой крупной ягодой. Васька расплылся в улыбке.

– Никогда не видел столько!

– Что смотреть-то, собирай.

Васька поставил своё ведёрко, в котором малина едва покрывала дно, нарвал горсть ягод и с удовольствием отправил их в рот.

– Вкуснота! Не то, что с рынка.

Тим улыбался, поглядывая на товарища, он высыпал очередную горсть ягод в ведёрко и принялся обирать следующий куст.

Коля Иванов и Петя Корабельников сидели в кустах и ждали, пока Ванькина мать уйдёт с огорода в дом. За это время кулёк семечек был съеден, а вся трава в периметре их сидячей доступности оборвана. Наконец тётя Тоня сняла косынку, умыла лицо водой из уличного умывальника и скрылась в доме.

Мальчики достали припасённые пустые бутылки от лимонада и побежали вдоль картофельных гряд, зорко опознавая черно-оранжевые полоска зловредного жука.

Спустя час у каждого было по полбутыли карабкающихся по стеклу бывших насекоможителей Колорадо. В это самое время хлопнула входная дверь, и тётя Тоня истошным голосом заорала на всю деревню:

– Ванька, домой!

Ребята, сгорбившись в три погибели, скрылись задами.

Оказавшись вне зоны видимости хозяйки поля, Коля и Петя упали на траву и захохотали.

– Во смеху-то будет, когда тётя Тоня ругать Ванюху начнёт, что ни фига не сделал!

– Ага! – держась за живот, согласился Петька.

– А что вы тут ржете, как кони? – вопрошал появившийся из неоткуда полноватый мальчик в стильных очках. Ему было тринадцать, он приезжал в деревню к бабушке раз в год, летом на месяц-другой, потому как родители его жили в далеком городе. Некоторые даже поговаривали, что за границей, но точно об этом никто не знал: со Степаном никто из деревенских не дружил. Родители дали ему старинное русское имя Степан, но деревенские мальчишки про меж собой, кроме как Гной никогда его не звали.

– Тебе-то что? – спросил Коля.

– Мне ниче, думал вам скорую вызывать, номер набрал уже, – Степан показал крутейший, последнего года выпуска ай-фон.

– Иди, куда шел, – Колька поднял свою бутылку с жуками и угрожающе начал переворачивать ее над головой Гноя.

– О! То, что мне нужно. Давайте, я у вас их куплю, – предложил Гной и перехватил бутылку над своей головой, – сколько их здесь?

– Я че, дурак, что ли, жуков считать?

– Предлагаю по тридцать копеек за штуку.

– Чего? – не понял Петька, оглядываясь по сторонам в поисках своей бутылки.

– Я покупаю у вас жуков. За каждого даю тридцать копеек.

– Ты серьезно, что ли? – Петька подобрал лежащую бутылку с земли, в которой жуки по длинному горлышку кучкой пробирались к выходу.

Петька перевернул бутылку, жуки скатились ко дну, но продолжали отчаянно шевелить лапками, не оставляя надежды на обретение свободы. Мальчик рассматривал насекомых, мысленно прикидывая их количество и переводя их в рубли.

– Я согласен, только не за тридцать, а пятьдесят. Два жука на рубль, – твердо заявил Коля.

– По рукам, – согласился Гной.

Коля протянул руку для рукопожатия, но Гной лишь брезгливо поморщился.

Венька подошел к высоченному кирпичному забору. У калитки уже стоял Ванька Грачёв и пытался разглядеть через щёлку между листом железа и кованой завитушкой – нет ли кого поблизости.

– Вань, а как мы туда попадем? – спросил Венька, кивая на забор.

– Васька должен был сказать о нас жене отца.

– Маме его что ли? – спросил Веня, вставая рядом с младшим другом и прислоняясь глазом к узкой щели.

– Жене отца, сказал же.

Ваня нажал кнопку звонка на столбе у калитки. Почти сразу раздался приятный женский голос:

– Открываю.

Венька отпрыгнул назад. Калитка медленно распахнулась. Ванька вошёл внутрь, Веня, оглядываясь по сторонам, последовал за ним. Дверь плавно двинулась на место. Венька оглянулся на самоходную дверь и хмыкнул, для их деревни такая роскошь была в диковинку.

– Мелкий, а кто…, – начал свой вопрос Веня, но замолчал на полуслове, увидев стройную брюнетку в топе и коротких шортах, шедшую им навстречу по тротуарной дорожке, петляющей между ярких клумб и безупречного газона.

– Привет. Я Илона, жена Васиного отца.

Венька не смог сдержать протяжного «О», а Ваня сообщил:

– Это Веник. А я Ваня, Васин друг.

– Что за глупая кличка Веник, а как зовут? – глядя в упор на заливавшегося краской Веньку, спросила Илона.

– Вениамин. Где тут у вас газон?

Илона повела рукой.

– Да тут сплошной газон.

– Это точно…, – протянул Ваня. – За день не справимся.

– Мальчики, косилка вон там, удлинитель рядом, розетки выдвигаются из земли. Я покажу. Вам сколько лет? Вы уверены, что справитесь?

– Мне пятнадцать, – краснея, соврал Веня.

Ему только месяц назад исполнилось четырнадцать, но почему-то сейчас он прибавил к своим годам еще один.

– Вы не переживайте, не впервой, – перешёл на густой бас Веня.

– Хорошо, идёмте, – кивнула Илона.

Илона вышагивала по дорожке к новенькому кирпичному сараю. Ванька шел наравне с ней и задавал какие-то глупые вопросы, которые Венька почему-то не слышал. Он видел только длинные стройные загорелые ноги, ступающие впереди. И он бы обязательно врезался бы в обладательницу этих ног, если бы в миг до столкновения не затормозил, однако глаз отвести не успел.

– Венька, держи, – это Ваня уже вручил подростку вилку удлинителя, а сам начал разматывать провод.

Веник повертел вилку в руках, затем помотал головой, как пёс, только выбравшийся из воды, тем самым освободившись от внезапного оцепенения, и начал осматривать объект работ.

Полина никогда не думала, что так тяжело сидеть с маленькими детьми. За два часа, что она провела с трехлетней Машей, они уже переделали все, что возможно. Они ели кашу, пили сок, читали книжку, ходили гулять, поиграли в дочки-матери, заплели косы кукле, порисовали карандашами, мелками и палочкой на песке, три раза сменили трусы и два раза платье. Третьего чистого платья Полина не нашла, поэтому Маша сидела в одних трусах на полу, рвала глянцевый журнал и ревела. А Полина хотела от этого рёва куда-нибудь сбежать. Потому как её фантазия по развлечению маленькой капризы иссякла. Полина вздохнула и показала Маше книжку о трёх медведях.

– Хочешь, я тебе почитаю?

Маша на секунду прекратила реветь, внимательно посмотрела на Полину и снова закричала:

– А-ааа…

– А про трех поросят?

– А-аааа!

– Может, ты хочешь поесть?

– А-ааааа!

– Порисовать?

– А-ааааа!

– Погулять?

Внезапно Маша замолкла, вскочила и побежала к двери, как была: в одних трусиках, сверкая чумазыми голыми пятками.

Полина устало встала со стула и последовала за девочкой.

На улице Маша сразу же устремилась к большой куче с песком, где ею же еще до этого была вырыта ямка, называющаяся прудиком, потому как туда было вылито с десяток детских ведерок воды. Теперь прудик представлял собой грязное песчаное месиво. И именно туда уселась Маша еще до того, как Полина угадала ее намеренье.

– Нет! – только и смогла вымолвить горе-нянька, поняв, что последние девчачьи трусики испачканы окончательно.

А Маша счастливо засмеялась, совершенно не понимая испуга серьёзной тёти.

Тим высыпал полную горсть малины в ведерко, теперь оно было настолько полно, что ни одна ягодка уже не смогла бы поместиться в него.

– Спасибо, – довольно поглядывая на ведро, произнес Вася, – я бы еще, наверное, целый час провозился.

– Не за что, это общие ягоды. На общем собрании решим, что с ними делать.

– Понятно.

Ребята усталые, но довольные повернули в сторону дома.

Они успели сделать всего несколько шагов до того, как впереди со стороны просеки раздался рев тракторного двигателя.

Тим остановился, приложил руку ко лбу, загораживая глаза от солнца, и всмотрелся туда, откуда раздавался шум.

По грунтовой дороге к заросшей просеке ехал трактор, за ним громыхал грузовик.

– Куда это они? – спросил Вася.

– Не знаю, – отрицательно покачал головой Тим.

Трактор и машина остановились у зарослей малины. Тракторист заглушил мотор и спрыгнул на землю. Из грузовой вылезли двое, оба в рабочих комбинезонах. Пассажир обошел машину и достал из кузова бензопилу.

Седеющий тракторист, казалось, смотрел прямо на мальчишек, но на самом деле за высокой травой ему было трудно их различить. Он достал пачку сигарет, закурил, сплюнул.

– Не, други, вы как хотите, а мне малинник жалко рубить.

– Петрух, план горит, а ты про ягоды, будь они неладны. Слышь, маяты тут на неделю, а у нас на всё про всё два дня. Не-е, у Иваныча надо подмоги просить.

– Мих, а может, малинки сначала наберём, Нютка моя малинку шибко любит, – оглядываясь на товарища, предложил тракторист.

– Не знаю, план же горит, – Миха стоял, держа тяжёлую пилу и, хмуро оглядывал пространство, – Иваныч прибьёт, – тихо пробормотал он и положил пилу обратно в кузов.

Васька потянул Тима за локоть, предлагая поскорее скрыться из зоны видимости приехавших. Тим отмахнулся, вручил другу свое ведёрко и, раздвигая колючие кусты, двинулся навстречу рабочим.

Петька удивленно разглядывал сотенную, не веря своим глазам.

Колька сидел на корточках у большого пня, на котором Степка Гной методично пальцем, одетым в медицинскую перчатку, отсчитывал колорадских жуков. Он считал десятками, каждый десяток после счета палочкой скидывал в жестяную банку.

– Сто семьдесят девять штук. Итого: восемьдесят девять пятьдесят, – резюмировал Степан.

Коля, нахмурив брови, смотрел на жуков, копошащихся в банке из-под персиков. Гной вызывающе поднял на него глаза, будто задавая вопрос «Все честно?»

– Ладно, давай.

Степка Гной снял перчатки, аккуратно положил их на пень, вынул из кармана шорт кожаный кошелек, достал купюру в пятьдесят рублей, затем отсчитал тридцать девять рублей пятьдесят копеек мелочью, пересчитал деньги еще раз и вручил их Коле.

– Еще будут, несите. Приму всех.

Коля прищурился, глянул на Гноя и, не сказав ни слова в ответ, покинул место сделки. Петя засунул сотенную в карман и догнал Колю.

– Колян, ну че, в магазик?

– Зачем?

– Чипсы, лимонад.

– Нет. Я не пойду, мне домой надо.

– Как хочешь. Может, по мороженому хотя бы?

– Петь, я домой. Пока.

Коля резко свернул и пошел в сторону дома. Голова Петьки была забита только тем, как потратить неожиданно свалившееся на него богатство, поэтому он не заметил, что Колька не дошел до протоптанной тропы всего несколько шагов и побрел полем, спотыкаясь о невидимые в высокой траве земляные холмики кротов.

Ваня вытер пот со лба, взялся за ручки тачки и повез траву дальше. В дальнем углу, у самого забора располагалась компостная куча, отгороженная от посторонних глаз стеной можжевельника. Именно туда Ваня и свалил скошенную влажную траву. Пустую тачку покатил обратно.

Веня стоял у сарая и сматывал удлинитель. Ваня подкатил к сараю и поставил тачку.

– Вень, пойдем уже, а?

– Щас. Хочешь, иди, я догоню.

– Не, я с тобой, – Ваня устало опустился на пластмассовый стул и начал махать руками у себя перед лицом, создавая иллюзию ветерка.

Веня поглядывал в сторону дома, будто чего-то ждал. Он убрал на место удлинитель, оглядел место работ, удовлетворительно улыбнулся и опять, как будто даже нехотя посмотрел на заднюю дверь дома.

Дверь открылась и из дома выплыла Илона.

– Мы закончили! – сразу же крикнул Веня.

Но Илона не обратила на слова мальчика никакого внимания, она устремилась к открывающимся воротам. Ворота распахнулись, впуская во двор блестящий джип.

– Блин, давай свалим по-тихому, – прошептал Ваня и попятился к задней калитке.

Но было уже поздно. Машина, шурша колесами по гравию, заехала во двор и остановилась в нескольких метрах от ребят. Пассажирская дверь открылась, и из нее вышел отец Васи, Александр Николаевич, моложавый мужчина средних лет, одетый в льняной костюм. Илона сразу же бросилась ему на шею.

Александр Николаевич повернулся в сторону ребят и спросил жену:

– Кто это?

– А, это Васины друзья. Они косили газон.

Александр Николаевич обвел газон внимательным взглядом.

– Долго они работали?

– Здравствуйте, дядя Саш, мы уже уходим, – вставил Ваня.

– Здравствуйте, – вспомнил о приветствии Веня.

– Здравствуйте, мальчики. Но это тяжелая работа, вы, наверное, устали. Всякий труд должен быть оплачен. Илон, – Васин папа обратился к жене, – ребятам нужно заплатить.

– Нет, нет, не нужно, – хором повторили мальчики и попятились к выходу.

– Это не обсуждается, – сказал мужчина, доставая бумажник.

Александр Николаевич порылся в бумажнике.

– Ребята, я не знаю, сколько это стоит, но думаю, тысячи на двоих будет достаточно, – он протянул Вене тысячную купюру, – у меня мельче нет, разменяете сами.

И так как ребята все еще пятились, мужчина подошел к Вене и всучил ему купюру в руку.

– Спасибо. Илон, проводи их, пожалуйста. Я в дом.