Читать книгу Нескучная – это по любви - Ксения Сергеевна Нестрогая - Страница 8

Конечно, я нажала на сброс. Ведь провернуть что-то другое в такой ситуации для меня просто немыслимо. А жаль! Будь я посмелее, поимпульсивнее. Но… про меня другое: мне очень, очень занадобилось выбраться из дома. Причем выбраться основательно. Желательно так, чтобы наутро болела голова. Ведь в таком состоянии страдаешь разве что от сожаления. Сожаления, что не остановился на меньшем количестве алкоголя.

Только вот с компанией туго…

Бесспорно, моя Зоя была бы лучшей партией, но она с тяжелым «прицепом». Так что в путь-дорогу на прогулку я направилась со своими беспечными лисичками.

– Ого! Ты куда-то собралась идти? – увидев меня прихорошившуюся, спросила Зоя.

– Да нет, просто накрасилась и выпрямила волосы…– ответила я, когда еще не решилась отправиться «на приключения».

– Обычно, когда ты так никуда не собираешься, в итоге что-то наклевывается…

– Сегодня не тот случай. Я распугала всех, кто мог бы меня куда-то пригласить.

– Так пригласи себя сама! – сестра подала идею с таким видом, будто: как это мне самой не пришла в голову столь элементарная вещь. Но для меня такое предложение, скорее, необычное, потому, немного смутившись, я ответила:

– Ну, не пойду же я гулять одна! Как-то это странно…

– Мужикам гулять одним нестранно, а девушкам странно?

В общем, Зоино убеждение прозвучало, как призыв к действию. И действие последовало. Ведь я была очень уязвима и податлива после голоса в трубке…

– Ты, кстати, позвонила Димке? – тут же спросила она.

– Да. Но он не ответил, – соврала я. Хотя, наверное, и не соврала. Дима ведь и действительно не ответил. Ответил его «секретарь», очевидно «боль прошлых лет». И нынешнего времени. Ходят там, наверное, по своему лесу. Ягоды собирают.

Но ведь кто-то должен их собирать?!

Иначе дела с одним из моих любимых сиропов для кофе будут обстоять еще сложнее. Он и так редко бывает в общепите. Но, к счастью, в этом заведении, которое я выбрала стартовым, есть.

– Ваш латте с черничным сиропом! – объявляет официант и ставит передо мной на столик большой прозрачный стакан с наикрасивейшей пенкой.

– Спасибо! – с довольной улыбкой отвечаю, а официант удаляется.

Здесь очень мило. Но не тусово. И нестранно, ведь я в обычной кофейне. Это место я выбрала, чтобы просто посидеть, полистать телефон и прийти к решению, куда отправиться дальше.

Признаться, я совершенно не в курсе, где тусуется местная молодежь, и мне еще ни разу не довелось побывать ни в одном ночном заведении Владивостока. Сегодня это будет впервые…

Вообще я переехала абсолютно неподготовленная и живу, словно иммигрант из страны прошлого века. Ведь я даже не знаю, на каком сайте можно посмотреть фотоотчеты с вечеринок, чтобы понять, куда все-таки стоит нагрянуть. Что ж! Придется довериться поисковику.

Спустя пятнадцать минут изучения сети, к моим раздумьям прибавляется нервное подергивание ногой под столом. Всё-таки купание моего мобильного пагубно сказалось на его способности быстро реагировать на запросы. Особенно печально обстоят дела с загрузкой изображений. Похоже, вскоре у меня задергается глаз. Или сразу оба. Даже и представить себе не могу, насколько были крепкие нервы у людей, которые пользовались первым доступным интернетом.

Наконец, мой телефон прогружает какой-то справочник с адресами и номерами телефонов ночных клубов. Ну, хотя бы так… Я обзваниваю несколько мест, интересуюсь программой на вечер-ночь, и мой выбор падает на заведение «YellowSubmarine». Этот клуб находится в центре города, так что там не может быть скучно! Да и платный вход. Значит, он пользуется спросом.

Но вот только каким…

Сделав всего несколько витков на такси, я оказываюсь у места назначения.

И где же толпа из желающих «прорваться» у входа? Где это полчище вызывающе одетых девиц и причесанных парней? Где галдеж? Где шум, в конце концов?!

Неужто меня привезли не туда?

Да нет. Туда. Блеклая вывеска с названием заведения говорит, что по адресу.

Но чего ж все так странно?!

Пока я мешкаюсь, рядом возникают две взрослые женщины и направляются к одинокой двери, за которой, очевидно, все-таки что-то есть. Быстрым шагом я следую за ними.

– Извините! – окликаю я незнакомок, и те поворачиваются. Они тут же окидывают меня оценивающим взглядом, с ног до головы. Как будто соперницу! Это странно, ровно как и то, если бы подруги моей мамы смотрели бы на меня так же. В общем, это немного смущает, но не отклоняет меня от намеченного курса. Я все-таки намерена отыскать эту «субмарину», так что озвучиваю свой вопрос:

– Не подскажите, где вход в ночной клуб?

Одна из дам отвечает, коротко и лаконично: «Здесь». И после я направляюсь вслед за этими двумя причипуренными особами. Короткие стрижки с объемными укладками под слоем лака, блузы с рюшечками, виднеющиеся из-под плащей… Да, примерно так и готовятся к вечеринкам мамины приятельницы. И этим девушкам далеко за сорок. У одной рюши из атласа, у другой из шифона…

Так. В какой клуб мы направляемся? В шахматный?!

Но, может, конечно, здесь просто целый развлекательный комплекс, ведь здание немаленькое. А женщины идут в ресторан.

Вскоре я и дамы в рюшах оказываемся в холе, где нас встречает еще одна не очень молодая особа с бордовыми волосами и ярким макияжем. Как выясняется позднее, это хостес, гардеробщица и кассир (какой многогранный универсальный работник!) Собрав с нас деньги за вход и плащи у моих попутчиц, бордововолосая отпускает нас в свободное плаванье. Но направление заметно только одно: за стеклянную дверь, где в темноте сверкают вспышки стробоскопов, откуда доносится знакомая клубная музыка. Да, все-таки это ночная тусовка. Без шахмат. Остается надеяться, что местный колорит закончился на хостес-гардеробщице-кассирше.

Тёти с причёсками выходят вперёд, смело открывают дверь, и, вот уже стробоскопы придают и их внешности что-то такое… не скажу, что манящее, но уже не ассоциирующее их с девятнадцатым веком.

И чего их понесло сюда? Может, пришли шпионить за своими детьми? Ну, так это им навряд ли удастся сделать незаметно. Ведь белую ворону видно везде…Однако когда я попадаю в само клубное пространство, ко мне приходит осознание, что белая ворона здесь я. Вокруг снуют люди возраста моих родителей: опрокидывают шоты, курят кальян. Вприсядку на танцполе под микс одной из песен The Black Eyed Peas задорно отплясывает лысеющий мужчина с усами, как у Менхаузена.

Да как он это вообще делает?!

Пожалуй, для такого энергичного танца явно требуется спецподготовка или допинг. Если же этот дяденька не балерун, вероятно, наутро его ждут страшные мышечные боли. Только от одной попытки подняться с кровати.

Немного смущенная контингентом, я направляюсь к барной стойке. Не то, чтобы мне надо скорее запить это дело. Просто, если я устроюсь за столиком, то буду выделяться еще больше. А иметь дело с пятидесятилетними поклонниками и уж тем более с обозленными претендующими на них дамами, мне совершенно не хочется. Да и вообще я решила не выпивать алкоголь, поскольку гуляю одна. Но теперь даже не знаю, смогу ли вот так просто расслабиться! Однако здесь в любом случае стоит осторожничать с напитками. А то вон как Менхаузен разгорячился! Я рискую к нему присоединиться…

– Ананасовый сок со льдом, пожалуйста! – подойдя к стойке, обращаюсь к одному из двух барменов. А они, кстати, молодые парни, что не может не радовать. Считай, нашла свою стаю, и стало как-то спокойнее.

Но вообще, конечно, это забавная картина: зрелые люди придаются развлечениям, в то время как молодежь на них работает. Будто родители заставили трудиться детей, пока сами безудержно кутят.

Между тем, бармены очень симпатичные ребята. Один блондин, а другой брюнет. Оба очаровательно улыбаются.

– Ваш сок! – объявляет светленький и вручает мне стакан с трубочкой.

Я коротко благодарю его в ответ и спрашиваю, сколько должна. Однако парень отрицающим жестом дает понять, что ничего.

Я что, заплатила одним своим присутствием? Ну, да ладно! Я не против такого аттракциона щедрости, какая бы там ни была причина широкого жеста заведения или же бармена.

Взяв сок, я разворачиваюсь в сторону танцпола и опираюсь на стойку. Так мне открывается вид на все пространство, и я, конечно же, не упускаю момента, чтобы осмотреться. По краям зала расположены столики для гостей, но большинство мест для посетителей, похоже, находится на втором этаже, который со своего ракурса мне видно лишь частично. Посадочных мест в клубе достаточно много, пространства у бара и на танцполе – тоже. Но, судя по количеству людей в зале, напрашивается только один вывод: вероятно, заведение переживает не лучшие времена. В этой «субмарине» мало гостей, очень мало в сравнении с тем, сколько задумывалось уместить…

За танцполом возвышается сцена, на которой снуют музыканты. Они ходят из стороны в сторону, общаясь друг с другом и подключаясь к аппаратуре.

Громадное помещение, качественный звук, свет, живая музыка. Откуда заведение берет деньги на содержание всего этого, если клуб не битком? Однако может, просто еще не подошло время для заполнения всего этого пространства, и самый пик еще впереди. Собственно, на это я и рассчитываю. А еще на присоединение к тусовке компаний помоложе.

Вскоре миксованная музыка затихает, и на сцену подается свет. Певец произносит несколько приветственных слов, после чего вступают клавиши, а за ними барабаны. Я замечаю, как все вокруг, включая барменов, замерли в ожидании развязки, и буквально через несколько секунд, понимаю почему. С первых нот вокальной партии чувствуется уровень исполнения, и когда группа задействует все инструменты, я ощущаю себя не в клубе, а на крутом концерте. Признаться, не ожидала увидеть подобное выступление во Владивостоке, а, тем более, здесь, после встречи с такими интересными персонажами. Вскоре большинство присутствующих дам оказываются на танцполе, а я, не понимая, как можно отвлечься на танец, продолжаю смотреть выступление, проникнувшись музыкальной атмосферой… Да, ради этого, пожалуй, стоило забрести в столь странное место.

– Прошу прощения… – в мое пространство, где я прибывала наедине с музыкальным действом: слушала, внимала, восхищалась, врывается мужской бас. Немолодой. Что ж, похоже, началось катание дедами. Благо, музыка звучит очень громко, и я искусно стараюсь делать вид, что не слышу. Но не тут-то было. Бас определенно решает до меня достучаться.

– Прошу прощения! – на этот раз голос звучит уже громче и настойчивее.

Да чего ему нужно?!

Не выдержав, я поворачиваюсь в сторону звука и буквально в шаге от себя вижу того самого, из пятидесятилетних поклонников. Ну, или немногим младше, но то, что дяденька годится мне в отцы – это уж точно. Однако он уже «подготовленный» для знакомства. Хорошенько заправлен эликсиром храбрости, что читается по его затуманенному взгляду, да и по легким покачиваниям.

– Вы мне? – спрашиваю, изображая вежливость. Со старшим поколением все-таки приходится общаться.

– Да, – кивает мужчина и обращается уже с вопросом: – Вы курите?

– Нет, не курю.

– Как? – как будто расстраивается собеседник. Вероятно, у него была заготовка по другому сценарию.

– Ну, вот так! – произношу, слегка улыбнувшись. Но дядя оказывается не промах и заходит уже с другой стороны:

– А с обаятельными мужчинами наедине общаетесь?

С обаятельными мужчинами? А где они? Хотелось бы поинтересоваться! Но я, конечно же, этого не спрашиваю, ведь не хочу так больно ранить воспрявшего духом дяденьку, он же имеет в виду никого иного, как себя. А я, имея в виду, что он пришел не по адресу со своими подкатами, делаю вид, будто не расслышала и отвечаю:

– Нет, не курю!

И после этого достаю свой телефон, изображаю, будто намерена позвонить, а сама ретируюсь. Удаляюсь в дамскую комнату, подальше от пикаперов. Это еще спасибо тетеньке хостес, что спросила меня, почти утвердительно: «Вы, наверное, не будете сдавать тренч в гардероб?» Так что я осталась в своей кожаной куртке, очевидно, похожей на что-то другое, и мой образ выглядит достаточно сдержанно. А если бы я появилась у бара со своими голыми молодыми плечами? В корсете, похожем на предмет белья. Получилось ли бы так же просто отделаться от столь «обаятельного мужчины», и не подцепить по дороге в туалет еще парочку таких же?

В уборной я возвращаю телефон в сумочку. Взамен достаю пудреницу и поправляю макияж перед большим зеркалом. Не то, чтобы это необходимость, просто надо же чем-то себя занять. Между тем до моего слуха доносится межкабиночный разговор двух женских голосов, уже дошедших до кондиции, когда начинают стираться рамки приличия.

– Я сказала ему, что у нас ничего общего! – с важной интонацией солирует первый голос.

– А как же секс? Его ты не считаешь?! – восклицает второй более высокий.

– Ой, ну было – да было! Сейчас же я решила, что этого больше не повторится, – убеждает свою подругу героиня обсуждения. Однако та демонстрирует явное недоверие:

– Да ладно! Еще немного алкоголя, и ты отменишь свое решение!

Через несколько мгновений незнакомки появляются в поле моего зрения. Прихорашиваясь, около зеркала напротив, они без стеснения продолжают свой разговор.

– Ты лучше забери у меня телефон, чтобы из клуба мне домой уехать, а не куда-то… – высказывается всё та же мадам, которая «было – да было». На вид ей лет сорок пять, и, судя по тому, как она нарядилась, уже заранее спланировала не ехать к себе домой после клуба. Ее аппетитные нижние недевяноста обтянуты лосинами под кожу, а верхние просматриваются через полупрозрачную тунику.

– Делать мне нечего! Портить тебе все выходные! – весело подтолкнув плечом свою спутницу, отвечает вторая женщина. Эта героиня примерно того же возраста, комплекции и стиля одежды. Однако степень прозрачности верха другая. Тут, вероятно, она еще оставляет себе шанс вернуться с вечеринки в одиночестве. После её фразы обе подруги начинают смеяться и фонтанировать пошлыми шутками. Мне становится не по себе, и я покидаю уборную. Ну, не могу спокойно смотреть на поколение моей мамы, моих благочестивых учителей в таком обличии. А не смотреть не получается: это ведь для меня необычное зрелище.

Делать нечего, я возвращаюсь к стойке, где уже, к счастью, нет того самого мужчины, и есть несколько свободных мест. Я усаживаюсь за бар и вежливо прошу повторить мой безалкогольный напиток. На этот раз на просьбу откликается тёмненький бармен, и когда он отдает мне стакан, я решаюсь спросить:

– А у вас в заведении всегда такой контингент? Или моложе бывает?

– Контингент? У нас самый хороший контингент! – с позитивной улыбкой отвечает бармен и показывает классы обеими руками. – Обожаю с ними работать!

Обожает он с ними работать! Так бы и сказал: «Чаевые норм». Потому что молодежь сюда не заглядывает. Так что, выходит, ровесников ждать не стоит. Однако, взглянув на часы, мне уже не хочется искать другое место для тусовки. Уже поздновато для перемещения в другой клуб. Тем более, не факт, что в нем может оказаться лучше.

Я разворачиваюсь на стуле от бара к сцене и принимаюсь смотреть выступление. Оно-то и делает мою вылазку непустой. Так что будем считать, что я на концерте. Да и рядом со сценой тоже, кстати, нескучное представление. Ведь с исполнением более узнаваемых композиций люди на танцполе становятся всё веселее и распутнее. На «Sweet Dreams» так вообще начинают происходить страшные вещи! Но среди всех одной женщине удается выделяться особенно ярко. Не то, чтобы своим внешним видом, кстати, достаточно эффектным для зрелого возраста. Эта дама симпатичная и стройная, с аккуратной прической в стиле «Чикаго». Но выделяется она своим поведением. По нему-то и становится понятно, что градус спиртного в ее крови начинает зашкаливать. Незнакомка то вбегает в толпу людей, то выбегает к краю танцпола. То приобнимет одного мужчину за шею, то криво присядет в пол перед другим. И всё это, как часть одного постановочного танца. В какой-то момент женщина резко останавливается, берется за бок и, тяжело дыша, неровной походкой направляется к бару. Устала. И не удивительно!

Вскоре эта танцовщица усаживается за бар рядом со мной и заказывает себе мартини. Я чувствую, как она впивается в меня своим взглядом, но не поворачиваюсь в её сторону. Ещё пьяных разговоров мне не хватало! Ведь, похоже, дама ищет себе свободные уши. Но в какой-то момент я все-таки допускаю оплошность, слегка наклонив голову так, что машинально бросаю на нее взгляд. И незнакомка понимает это, как призыв к действию:

– Марина, – говорит она и тянет мне наманикюренную загорелую руку. Солярий или путешествие в жаркую страну. В общем, заметно, что эта особа при деньгах. И больше, наверное, по размеру камня на ее кольце.

– Лена, – смущенно отвечаю и выполняю самое скоростное рукопожатие, поскольку другого варианта действия выдумать, увы, мне не удалось.

Через минуту я узнаю, что моей новой знакомой сорок три, а её мужу тридцать. Через две минуты, что у них есть двухгодовалый ребенок. Через три, что она владеет какой-то компанией. А через четыре, что муж изменил ей с подругой, которой «аж» пятьдесят.

– Мне… мне сорок три, а ей-то уже аж пятьдесят лет! – восклицает Марина. – Почему с ней?! Я вообще ничего не понимаю! Мне сорок три… ей пятьдесят…

Половину слов из эмоционального повествования навязавшейся собеседницы я и вовсе не слышу, ведь ее голос заглушает громкая музыка. Да и если честно, я не очень-то стараюсь вслушиваться. Скорее из вежливости просто делаю вид, что внимаю рассказ. Когда женщина Марина выдает тот информационный минимум, что, по-видимому, планировала слить, она вновь шагает на танцпол. Только я успеваю выдохнуть, как она возвращается и толкает мне в руки свою сумочку со словами: «Только держи крепче, там полтора миллиона!» После она резко перемещается вглубь танцпола и начинает двигаться еще более энергично. Видимо, до этого ее танцу все-таки что-то мешало. Сумочка. И полтора миллиона в них. Однако вне зависимости от того, что там внутри этого клатча, меня совершенно не прельщает эта идея – следить за чьей-то вещью. Но первые минуты я просто терпеливо сижу и, нервно подергивая ногой, жду, когда у этой тусовщицы вновь закончится энергия. Мои ставки были на одну песню. Но не тут-то было! К началу второй Марина навешивается на шею к какому-то захмелевшему мужчине примерно её возраста и, судя по всему, к бару в ближайшее время не собирается. Собрав решимость и злость, я встаю с места и направляюсь к этой сладкой парочке. К моему счастью, как раз, когда я подхожу, они расцепляются. Что ж, спасибо!.. Я всучиваю в руки Марины её клатч, а она навязчиво снова пытается оставить его мне. В ответ на это я заявляю, что ухожу. Уходить я, конечно, по правде, пока и не думала, однако это помогает мне избавиться от груза.

Какое-то время с ракурса барной стойки я еще наблюдаю яркие страстные танцы, но в основном мило общаюсь с барменами и не могу понять, кто мне нравится из них больше: темненький или светленький. На кого, делать упор…

– Водки! – в наш разговор с барменами врывается уже ставший мне знакомым голос. Голос обманутой.

Темненький, выполняет указание. Марина тут же опрокидывает стопку, занюхав запястьем, а мы со светленьким машинально направляем друг на друга слегка шокированные взгляды. Или скорее так: я шокированный (и не слегка!), а он – взгляд вроде «Ну да, это бар. Тут бывает и не такое».

– Хочешь спросить меня, что я здесь делаю? – неожиданно завляет Марина, глядя мне прямо в глаза. Очевидно: она обращается ко мне.

Конечно! Конечно, не хочу! Но молчу, потому что снова в изумлении. Однако отвечать мне и не требовалось, ибо разгоряченная женщина продолжает без этого:

– Я здесь, чтобы взглянуть этому кабелю в глаза! И кинуть ему в лицо эти полтора миллиона, которые он когда-то взял в кредит на свадьбу. Этот голодранец любит здесь появяться. И подруга моя тоже. Бывшая.

– И зачем мне эта информация? – высказываю свою мысль вслух, когда информатор уходит обратно зажигать на танцпол. Произношу я свои слова не так громко и не так старательно, ведь мне-то не обязательно посвещать рядом находящихся. Однако один из барменов все-таки меня услышал, ведь он, улыбаясь, пожимает плечами, а после подкатывает ко мне новый наполненный стакан со льдом и соком.

– Когда мне уже начать платить за напитки? – с улыбкой спрашиваю бармена, подавшись вперед и взяв стакан.

– Не сегодня! – весело отвечает он. – Просто присоединяйся!

Сначала я, конечно, не понимаю до конца, о каком присоединении идет речь. Но, когда пробую напиток, ставится яснее, ведь в нем уже что-то алкогольное…