Читать книгу Его желанная ошибка - Ксения Север - Страница 7

Ресторан с трудночитаемым и явно французским названием встретил нас, как и полагается, сдержано, но с шиком. Никакой аляповатой позолоты, лепнины и тяжелых занавесок с шитьем. Все, от скатертей до массивных стульев, выглядело просто и в то же время дорого. Даже запах, кофейно—коньячный с легкой ноткой цитруса, благородный и разжигающий аппетит. Приятная слуху ненавязчивая музыка удачно дополняла картину дорогого заведения.

Я, в своем потрепанном жизнью пуховике и с размазанной по лицу тушью смотрелась здесь как девушка весьма легкого поведения на содержании состоятельного и интересного мужчины.

Черт дернул поддаться на предложение просто поговорить. Нет, мы же «взрослые люди». Сейчас расставим все по местам, и, быть может, мне не придется менять работу. К тому же Дмитрий вел себя более чем сдержано, руки не распускал, лишь заботливо придерживал за локоть.

Молодой мужчина администратор с непроницаемым выражением лица провел нас к одному из свободных столиков неподалеку от танцпола, на котором несколько пар, видимо, решили вспомнить новогодние праздники. Официант удалился, предварительно выложив перед нами папки с меню и задержавшись взглядом на моей блузке. И в который раз за сегодняшний день я пожалела об этой дерзости.

– Что ты предпочитаешь? – Дмитрий приступил к изучению меню, – Мясо, рыбу?

– Спасибо, не голодна, – желудок протестующе сжался, – Ты хотел поговорить. Я слушаю.

Волнение выжигало изнутри. Впервые с последнего рабочего дня мы были с Дмитрием наедине и просто говорили.

– Для начала хочу тебя накормить, – Дмитрий усмехнулся и бегло продиктовал заказ расплывшейся в улыбке симпатичной официантке в белом фартучке. Интересно, успел он и ее глазами раздеть? Черт. Какое мне до этого дело?

– Послушай, – я сложила руки на коленях, унимая дрожь, – Все произошедшее просто большая ошибка, совершенная под действием алкоголя. Уже завтра я уволюсь и пропаду из поля твоего зрения. К чему все это?

– Рано ты с работой распрощалась. Если самовольно уйдешь, тебе такие рекомендации сделают, что даже уборщицей в метро не возьмут. Завтра твое заявление генеральный директор точно не подпишет. А знаешь почему? – Дмитрий откинулся на спинку стула и впился в меня весьма многозначительным взглядом. Руки сами собой легли в замок на груди, вызывая усмешку моего спутника.

– Почему же?

– Генеральный директор Альянса скончался в новогоднюю ночь, – мужчина произнес эту информацию, как нечто незначительное, а затем добавил, – А еще Иван Сергеевич Заварзин являлся моим отчимом.

Я замерла. После такой новости оставалось только сидеть и хлопать глазами. В этот момент девушка официант как раз принесла бутылку вина и мучительно долго разливала ее по бокалам, при этом слащаво улыбаясь моему спутнику. Негнущимися пальцами я вцепилась в свой бокал и сделала глоток. Заварзина мне удалось увидеть лишь мельком, как раз где—то за неделю до Нового года. И наш «большой босс» никак не походил на тяжелобольного или умирающего. Новость шокирующая. Равно как и известие о родстве.

Дмитрия поставили руководить отделом полтора года назад, внезапно. Когда планы продаж упали до критической точки. Кризис брал свое. Никому даже в голову не могло прийти о его близком родстве с «головой». Он с самого начала организовал работу так, что каждый выполнял «свое» дело. С его приходом у Альянса начали появляться новые клиенты, новые фирмы.

– Соболезную, – все, что удалось выдавить из себя.

– Спасибо, – Дмитрий чуть кивнул, играя вином в бокале, – Вообще, мы не ладили… Но, знаешь, не смог бросить мать с ее горем в то утро первого января.

Он замолчал. Его тяжелый взгляд опять переместился на меня. В его изумрудных глазах плескалось удовлетворение. Ему удалось. Я ощущала себя идиоткой. Так, нужно срочно взять себя в руки!

– Ты хочешь заставить меня чувствовать себя виноватой? – я сделала еще глоток вина, который разливался расслабляющим теплом по телу.

– Хочу расставить все точки. Но позже, – мой спутник улыбнулся кончиками губ и поднялся из—за стола, – Потанцуем?

Для отказа не нашлось причин. Слишком озадачена я была новостями… Моя ладонь послушно скользнула в его руку, в то время как в мыслях царил настоящий ураган. Что я делаю и зачем? Почему стоило только этому мужчине оказаться рядом, как все доводы разума растворялись в его бешеной энергетике? Он будто точно знал, каждую мою ответную реакцию на любое его действие…

Музыка мягкими волнами окутывала и расслабляла. Хотелось закрыть глаза и просто наслаждаться новыми непривычными спокойными звуками находясь в эпицентре суетливого города.

Горячие руки скользнули на талию, возвращая к реальности. Сегодня я по своей воле оказалась зажата между его руками и телом.

– В танце участвуют двое, – Дмитрий прошептал на ухо. Мои ладони ответно взметнулись ему на плечи, обтянутые плотной белой тканью рубашки. Разум медленно окутывал аромат его пьянящих духов. Дышать стало сложнее. Почти невыносимо.

Мужчина плавно двигался, сливаясь с ритмом музыки. Руки мягко, едва заметно спустились ниже, плотнее сжимая ткань блузки, сминая мягкую кожу. Пульс участился. Ровное и глубокое дыхание партнера над ухом заставляло тело вздрагивать раз за разом.

Слабая попытка немного отстраниться оказалась тут же пресечена. Плотная ткань рубашки лишь плотнее прижалась к моей груди. Перед глазами все плыло.

Каждое его движение странным необъяснимым образом влияло на мою волю, подавляло собственные желания. Такая близость стала по—настоящему интимной. Он будто просто играл. А я была лишь инструментом в его руках. Могла сколько угодно играть в непокорность, чувствуя обманчивую свободу. Он умело управлял моими ощущениями.

– Кажется, ужин стоит перенести на дом, – Дмитрий отстранился. В его чуть прищуренных глазах бушевали пылающие искры желания.

Я не сопротивлялась. Реальность происходящего покинула разум, стоило только Дмитрию начать свою игру из прикосновений, жестов. Разум оказался опьянен, только не вином. Мужчиной, рядом с которым становилось невероятно.

На выходе из ресторана, где нам вручили большой ароматный бумажный пакет с ужином, внезапно ожил мой сотовый. Я выудила телефон из недр кармана, размышляя лишь о том, как через полчаса окажусь в таких желанных объятиях.

– Слушаю, – я ответила на вызов опрометчиво забыв взглянуть на экран.

– Машуль, солнышко… – донесся до меня когда—то любимый голос. – Прости меня.

– Руслан?! – меня будто опустили с небес на землю. Такой желанный еще пару недель назад звонок вошел будто колом в сердце.

Дмитрий резко выхватил у меня из рук сотовый, пряча его у себя в кармане. Я протестующе дернулась вперед, но была остановлена. Его рука прочно схватила мой локоть.

– Это Руслан… Расскажешь, что вас связывало? – по какой—то причине сейчас их знакомство стало для меня важным.

– Потом как—нибудь, – Дмитрий вывел меня на безлюдную улицу и уверенно направился в сторону припаркованного автомобиля.

– Когда вы в последний раз общались? – я не унималась.

– На заднее сиденье. Быстро, – мой вопрос остался без ответа.

Я послушно нырнула на кожаный диван. Прохладная грубоватая ткань дивана жестко впивалась в кожу. Дмитрий вошел следом и щелкнул ключом. Раздался щелчок, а затем громко зашумел двигатель и вентилятор. Поток пока еще прохладного воздуха хлынул в салон.

– Маша… – Дмитрий резко сократил расстояние между нами, обдавая меня своим жаром. Руки скользили по тонкой ткани колготок, частое дыхание обжигало шею.

– Что ты делаешь, – мои руки нашли его мягкие волосы, – Мы в самом центре города…

Четкими движениями он освободил меня от куртки. В каждом движении уверенность. В каждом жесте одно единственное желание…

– Хочу тебя. Сейчас, – слова ворвались в сознание яркой вспышкой, заставляя меня выгнуться ему навстречу.

Его губы жадно впивались в мои, выбивая глухие стоны. Ладони скользили по груди, сминая белье. Внезапно в машине стало невыносимо жарко. Душно. Хотелось глотать пересохшими губами спасительный кислород. Я сгорала изнутри под пытками его умелых пальцев.

Хотелось ощутить больше. Будто он был способен потушить мой пожар.

Мои руки уверенно справились с его одеждой. И вот спустя мгновение ладони уже скользили по гладкой разгоряченной коже, губы впивались в его шею…

– Что… Что с тобой не так? – я шептала, сама не ведая, что говорю. В голове будто прочно поселилась пустота. Юбка болталась на поясе, блузка безнадежно изорвана…

– Я болен, – его руки дернули за хрупкую капроновую ткань. Раздался треск. – Болен поглощающим желанием. Это не остановить. Никто не может с ним справиться… но может ты…

Я больше не слышала ни слова, ни звука. Просто растворилась. В нем.

Бедра вжимаются в прохладную ткань сидения. Тело дрожит. Его пальцы сминают горящую кожу живота, движутся ниже. Подаюсь вперед. Ощущение его возбуждения горячей волной прокатывается внутри, обжигая и заставляя подчиняться каждому движению.

Раздается треск кружева. Злосчастный бюстгальтер безнадежно испорчен. Чувствительную до боли грудь обжигает жар его тела, ладони жадно сминают мягкую кожу. Голова упирается в ледяной пластик двери. Это не я… Нет, я не такая… Я не могу заниматься сексом в припаркованном посреди центра столицы автомобиле. Вдруг наше безумство кто—то увидит сквозь плотную тонировку, вдруг движения автомобиля привлекут чье—то внимание? Это не правильно, это невозможно и… черт, так возбуждающе приятно.

– Хочу… хочу тебя… – мой собственный шепот кажется чем—то чужеродным.

В ответ его движения стали грубее, в поцелуях – одно животное поглощающее желание, в прикосновениях – обжигающая боль. Жгучая, на грани с удовольствием. Выгибаюсь, разрываю рубашку, впиваюсь пальцами с острыми ноготками в его спину. Из его горла доносится приглушенный стон. Каждая мышца его идеально—гладкого тела напряжена.

Мгновение, и жар моего тела опаляет его плоть. Он входит мучительно медленно, заставляя меня своевольно податься навстречу. Пальцы протестующе впиваются ему в плечи, следом сжимаю коленями его бедра, в отчаянной попытке заполнить выжигающее лихорадочное возбуждение внутри.

Раздается звонкий шлепок. Левую ягодицу обжигает.

– Не торопись, – гортанный шепот опаляет ухо.

И это не нежность. Он мучал меня. Мучал, двигаясь внутри медленно, сантиметр за сантиметром растягивая мою разгоряченную плоть. И каждое неверное движение моего обезумевшего тела наказывалось шлепком по уже раскрасневшейся от ударов коже. Собственные стоны раздаются в голове болезненным эхом.

Я таяла. Таяла под напором его мучительных неторопливых движений, подвергаясь жестокой пытке, желая лишь одного. Наслаждения. Облегчения. Окончания этих мук.

Мое сознание почти уходит, когда движения становятся резче, ритмичнее. Дыхание – чаще. Выгибаюсь ему навстречу, безумно кричу, вдыхаю, выдыхаю… Ощущаю тепло его пальцев в сосредоточении моего возбуждения и…

Болезненное блаженство окутывает каждый сантиметр перевозбужденного тела, сливаясь с пульсацией его плоти.

Одно безумство на двоих. И этого чрезвычайно мало…