Читать книгу Тот, кто придёт за тобой - Ксения Северная - Страница 6
Глава 4
ОглавлениеЯ много чего успел выспросить у Окраинного Странника, прежде чем лес расступился и уже совсем под вечер дорога вывела нас на просторы Лесотравья. Я глянул и ахнул. Уютная долина, почти кольцом охваченная неширокой речкой, словно сама подставила ладонь Велевцу. Город был чудо как хорош с его резными башенками теремов, бревенчатыми крепостными стенами и зубцами ограды детинца. Густые заросли ивняка у берега казались кружевными манжетами этого былинного дива. Но не выглядел Велевец пряничным городком с картинки. Он был величествен, грозен и великолепен – одним словом, стольный град Соснового Края. И я, помня слова Радима о Великой Битве, ничуть не удивился тому, что у крепостных стен пасётся немалый табун лошадей, а на сторожевых башнях холодно поблёскивают шлемы дозорных.
Сгущающиеся сумерки опускались на плечи города, река сжимала его тесным объятием. И белый холодный туман расползался от воды тяжёлым покрывалом, которое даже ветер не в силах был сдёрнуть с травы и кустов.
Окраинный Странник обеспокоенно кашлянул.
– Поторопимся! Ворота вот-вот закроют. Если не успеем, придётся под стенами ночевать, снаружи.
– Неужто даже для вас не откроют? – поддел я его. Но Радим, похоже, моего ехидства не заметил.
– Князь настрого запретил после захода солнца открывать ворота, окажись там хоть его родной отец. А князь своих приказов не отменяет.
– Разве нас не ждут?
– Ждут. Поэтому прибавьте-ка шагу!..
Мы дружно прибавили шагу и чуть не бегом спустились с пригорка. Ночевать под кустами, укрывшись ветром и туманом, не улыбалось, так что я все вопросы оставил на потом и молча поспевал за Окраинным Странником. Он стремительно приближался к мосту, что-то бормоча под нос и одёргивая полы плаща, кои непутёвый ветер то и дело норовил завернуть веретеном.
На мой взгляд, мост был достаточно широк – четыре лошади свободно в ряд пройдут. Брёвна-сваи глубоко уходили в тёмную воду, в щетину камыша. В щель настила ножа не просунешь – так ровненько доски подогнаны. А балясины перил искусная рука украсила резьбой. Впрочем, мостом сейчас любоваться было некогда. Мы одолели его, подобно запыхавшимся спринтерам, и появились у ворот аккурат в тот момент, когда мощные дубовые створы начали сдвигаться.
– Стойте!..
Из ворот высунулся дозорный, заросший светлой курчавой бородой мужик под два метра ростом – на голове кожаный подшлемник, кольчужная рубаха до колен, у локтя рукоять меча. Детина оглядел меня крайне недоброжелательно, перевёл взгляд на Радима и немного просветлел лицом.
– А, Странник!.. Князь нонеча уже два раза посылал с прясла вас выглядывать. Проходите живее.
Ну, коли сами предлагают, мы вошли. Навстречу из-за широкой спины детины выступили ещё двое – тоже в кольчугах, рослые, с внимательным прищуром глаз. Я заметил, как присматривались они ко мне – напряжённо, чутко. Даже ноздри у них вздрагивали, как у сторожевых псов, – с чем пришёл чужой, не принёс ли зла?.. Может, они, по уверению Радима, и не знали слова «сенсация», может, им было вообще наплевать, кто я – пришелец из иного мира или парень из соседней деревни. Однако взгляды этой троицы были красноречивы. Попробуй сунься, говорили они, попробуй сделать что-нибудь худое, живым не уйдёшь!
А ты думал, тебя встретят с цветами и духовым оркестром?..
– Провожатого дать? – пробасил детина.
Радим покачал головой.
– Сами доберёмся. Смотрите в оба, в лесу обмень гуляет. Ему не в тягость и сюда доскакать. Кто в ночном?
– Кмети, четверо.
– Добро.
Дозорные посторонились, пропуская нас. Но их взгляды так и жгли мне затылок. Даже куртка, казалось, прилипла к спине. Как бы не приложили сзади по темечку на всякий случай. Смотрят, как на ту самую шишимору…
– Не слишком-то они приветливы, – пробормотал я.
– Нынче время лихое. Откуда им знать, кто вы? Ни я, ни князь Владен ваш приход не оглашали. Эти дозорные понятия не имеют о том, кого я должен привести. Мы с князем да Изумрудная Дева – о вас известно лишь троим. Кстати, прояснить бы, что с ней…
Мне захотелось спросить, кто такая, наконец, эта Изумрудная Дева, которая у Радима с языка не сходит. Но спрашивать об этом я пока не стал. Успеется. Здесь, у них, лучше всего не спешить. К тому же, я подозревал, что рано или поздно мне расскажут всё-всё, до последней закавыки. Нельзя же, в самом деле, отправлять спасителя Лесотравья неизвестно куда и неизвестно зачем.
Кажется, совсем недолго мы с Радимом топтались у ворот – ну, всего-то несколько минут! – а на Велевец уже грузно упал влажный вечерний сумрак и окутал тёмным плащом посад, и островерхие крыши изб, и складские срубы. И ничего было бы не увидать впотьмах, ведь фонарей в этом Круге, если я правильно понимаю, никто не изобретал. Но заботливые градостроители врыли на обочинах улиц столбы, где в прибитых кованых рогатках колыхалось пламя факелов. Такое освещение да в мой бы городишко, там на окраинах фонари в редкость. В редакции расскажу про этот способ, когда вернусь. Если, конечно, вернусь.
Улицы были сплошь деревянные. Мои ботинки глухо стучали по высокой бревенчатой мостовой. Где-то лениво перебрехивались псы. Людей навстречу попадалось мало, и из тех одни мужчины – оружные, в поблёскивающих доспехах, провожающие нас косыми взглядами. Ни женщин, ни детей – видимо, с заходом солнца обычная жизнь тут замирала. Неужели они так рано ложатся спать? Или всему виной лихое время?
Мне бы шалеть от восторга, провалившись сквозь века в такую сказочную древность. Но в этом красивом и суровом городе я чувствовал себя настолько чужим, насколько никогда и нигде не ощущал. И уже начинал сомневаться, верно ли сделал, явившись сюда с Радимом. Что это вообще за страна? Где она? И зачем я ей?..
– Прекратите сопеть, – проворчал Радим. – Хотите, чтоб с вами носились, как с писаной торбой? Сначала заслужите почёт. Вы для этого Круга ещё ничего не сделали. Владен ждёт воина, а не подростка с ущемлённым самолюбием…
Ишь ты, какие мы слова знаем! Я, между прочим, сюда не напрашивался. У меня, может, куча планов была! У меня статья не дописана, кактус не полит, и дверь не заперта. Ради чего я всё это забросил? Жил без подвигов и дальше проживу…
Да что с тобой, растерянно одёрнул я себя. Сам себе вру – ведь никаких планов на Новый год не строил. И нечаянных приключений всегда ждал. И даже согласен зачем-то отправляться к чёрту на рога. И… и вообще мне тут нравится!
– То-то же, – голос Окраинного Странника заметно смягчился. – Наконец-то вы стали прежним. Усталость, я понимаю… Но думается мне, что здесь не обошлось без Мглы. Это она нашёптывает вам. Будьте осторожнее!
– Послушайте, – не утерпел я. – Вы знаете, что чужие мысли читать нехорошо? Мне не нужен рентген в наставниках!
Радим хмыкнул и вместо ответа указал на тёмную громаду, встающую впереди, с цепью огней поверху.
– Детинец.
Детинец – иначе кремль, княжеское гнездо. Он щурился на нас узкими прорезями бойниц, и даже в потёмках было видно, как на совесть утрамбован земляной вал в несколько накатов. Да уж, это, похоже, самое грозное сооружение в городе. И обитатели его, случись беда, продержатся очень долго. С такими укреплениями никакой Мамай не страшен.
Тяжёлые ворота детинца были заперты, зато чуть сбоку приветливо выступала небольшая приоткрытая дверца. Рядом с нею под ярким факелом жмурились двое с копьями.
– Кто?.. – ощетинился один, стоило нам приблизиться.
– Да Странник это, не видишь? – безмятежно откликнулся второй из стражников и помахал рукой.
– А мы вас давно ждём! – и, понизив голос, тут же поделился новостью: – Озёрный князь пожаловал. И Пустынный здесь.
Парни были молодые, очень похожие друг на друга, белёсые и лопоухие. И судя по всему, ещё восторженно-бестолковые, им и сторожевое дело в забаву. У городских-то стен люди посерьёзнее выставлены, подумал я. А может, дружина Велевца уже сложила головы в Великой Битве, вот и приходится брать кого попало.
Я оказался неправ. Во дворе, освещённом кострами, народу собралось предостаточно. Вёрткие языки пламени неровно освещали лица воинов. А что это воины, а не забредшие на огонёк горожане, я сразу понял. Немало молодых, иные постарше, кто в полном боевом облачении, большинство же в простых рубахах да портах. Но оружие было у всех. Возможно, здесь такой обычай: раз уж состоишь при князе, то будь добр иметь под рукой меч, копьё или просто нож – кому что привычнее.
Наверное, этот народ и впрямь трудно было удивить. Заявился в детинец какой-то бродяга в чудной одежде – ну и шут с ним, разберутся, кому надо. Кое-кто, правда, откровенно уставился в мою сторону, но пялились не на меня, а на куртку – ясен перец, здесь таких днём с огнём не видали. Куда больше внимания они уделили Радиму. Ну, честное слово, возвращение блудного сына или, учитывая возраст, скорее, отца. Ему жали руку, о чём-то многоголосо расспрашивали, чуть не обниматься лезли. Глядя, каким успехом пользуется Окраинный Странник, я невольно нахмурился. Такая мысль мне в голову отчего-то раньше не приходила – а как у них тут со временем? В смысле сравнения со временем моего мира? Когда Радим отсюда ушёл за мной? От памятного перекрёстка до Велевца мы с ним добрались самое большее за день. И это, считай, с заходом в гости. У меня он пробыл… ну, часа три. Может, здешнее время делает витки похлеще какой-нибудь орбитальной станции? Этаким макаром я рискую возвратиться домой либо через двадцать лет, когда дело о моём исчезновении давным-давно спишут в архив, либо попаду лет на десять назад, прямиком в гости к ещё не умершей бабуле. И то, и другое меня одинаково не устраивает.
Пока нас сопровождали в княжеские покои, я шёпотом высказал свои соображения Радиму. Тот поднял брови, что-то прикинул и легкомысленно отмахнулся.
– Не берите в голову! Я не вчера отсюда ушёл. Меня не было в городе около месяца.
– А куда вы…
– Ходил по одному неотложному делу, но оно не касается ни вашего Круга, ни Лесотравья… Лучше вспомните всё, что я вам говорил, и постарайтесь не ударить в грязь лицом.
Зря он мне это сказал, право, зря. Я послушно последовал совету Радима и понял, что совершенно ничего не помню о правилах местной учтивости. Да что там не помню – вообще не знаю! Кланяться князьям земным поклоном, челом бить? Нараспев и звонко провозглашать, дескать, гой еси вам? Или молча стоять болванчиком?.. Ну, спасибо, господин наставник! Напугал меня так, что я чувствую себя как на приёме у генерала ФСБ.
Нет, пожалуй, надо отвыкать от этих современных аналогий, иначе я свихнусь через день-другой…
Очередные двери беззвучно распахнулись перед моим носом. Маленький зал – горница, хоромина или как это называть? – был довольно ярко освещён. Высоких кованых поставцов здесь понаставлено достаточно, чтобы без труда осмотреться. Я скользнул глазами вокруг. Да уж, интерьер такой, что фотокамера не помешала бы. Вдоль стен широкие лавки, около одного из окон узкий стол. Сами окна закрыты деревянными решётками, стены – простые, дощатые, ни тебе обоев, ни драпировок. В правом углу полукруглая печь, в левом – неподъёмный на вид ларь, а может, сундук. Ларь и лавки были донизу покрыты красивыми красно-зелёного узора коврами. На полу – пёстрые половики. В резьбе арочного свода угадывались какие-то диковинные лики.
Однако не слишком пышно для княжеских покоев… Я-то думал, здесь всё золотом отделано. Всех украшений – несколько богатых боевых щитов на стенах, да ещё невеликая доска между окнами. Не то икона, не то картина, а что на ней нарисовано, толком да издалека не разберёшь. И если подобие кресла с высокой спинкой, что рядом со столом, – это и есть княжеский трон, то одно из двух: или князь Владен за роскошью не гонится, или Велевец вовсе не так богат, как мне казалось. Впрочем, последнее маловероятно, уж больно хорош город. И столица к тому же…
Но всё это я отмечал мимолётно, краем глаза. Взгляд мой прикипел к людям, стоящим у стола. Было их четверо и сразу видно – не из простых. Почему-то князя Велевца я признал тут же и даже этому не удивился. Владен был моих лет, невысок, гибок, ещё не успел заматереть. Но его открытый лоб уже пересекли две морщинки, а светлые глаза смотрели пристально, словно ощупывая меня с ног до головы.
Остальные были постарше – чернобородый кряжистый вояка, высокий дородный мужчина с холёным лицом и седоголовый человек, на левой руке которого не хватало двух пальцев. Я по привычке начал гадать, кто есть кто. Смущало то, что князей должно быть трое, значит, четвёртый – лишний. Ну, вояка, конечно, Мечислав, уж больно имя ему подходит. Холёный, стало быть, Милонег, вон какие длинные тёмные ресницы – ровно девичьи. Колчерукому в этой компании, по моим расчётам, роли не находилось, и я оставил его на потом.
Владен шагнул нам навстречу. Двигался он стремительно, улыбка встопорщила короткую светлую бороду.
– Радим, ну наконец-то!
«Поприветствуй князей», – наставительно прозвучал в моей голове голос Окраинного Странника. И я махнул на все былинные челобития и земные поклоны, кивнул и сказал – чтобы сразу всем:
– Здравствуйте!
Нас ответно поприветствовали – коротко и обыденно, совсем по-нашему, по-домашнему. От этого робость немного улеглась, я перевёл дух. А Владен братски похлопал Радима по спине и протянул мне руку.
– Ты всё-таки пришёл! Мы тебя ждали.
Его пожатие оказалось неожиданно слишком крепким. Видать, князь привык держать в руке меч и вожжи, а то, глядишь, и боевой топор. На миг я даже ощутил себя слабаком, особенно при взгляде на его широкие плечи, туго обтянутые рубахой. Нет, ну а я чем хуже? Может, в силе с ним и не сравниться, однако же не мне нужны эти прославленные князья, а я им. Без меня справиться не могут. Стало быть, и в нас есть какая-то сила, пусть даже иная, – зато у Владена такой в помине нет.
Тут подал голос от стола тот, что выглядел холёным.
– Как тебя звать?
– Ярослав, – я решил обойтись без фамилии.
– Княжеское имя, – задумчиво протянул старик. – Чьего ты рода?
Я намеревался учтиво объяснить колчерукому, что князей в нашей семье отродясь не водилось. Но вместо этого с ужасом услышал собственный голос:
– Рода я вообще-то мужского. А родителей моих ты знать не можешь. Я пришёл сюда из другого мира, сами звали. Кстати, может, и ты своё имя назовёшь?
Ёшкин кот, что это я ляпнул? Метнул перепуганный взгляд на Радима – тот обморочно закатил глаза. Но губы его насмешливо вздрагивали, и я уразумел, что голову мне за такие дерзости не снимут. Стерпят и переживут.
Точно, стерпели. И даже словно не заметили моего неприкрытого хамства. А может, у них так принято выражаться, не знаю. Во всяком случае, Владен весело сощурился и обернулся к своим.
– Он прав, высокие князья. Воина сразу видно по его речам. (Услыхав такое, я обмер вконец – выходит, сам себе напакостил.) Так будем же знакомы, воин. Я – Владен, князь Соснового Края. А это…
Нет, ну я и впрямь кретин! Как выяснилось, не угадал ни одного. Вот уж где внешность обманчива, особенно в этом мире. Холёный оказался Мечиславом. А Милонегом – у меня чуть ноги не подкосились, – тот самый колчерукий старик. Выходит, я, пяти минут здесь не пробыв, умудрился надерзить настоящему князю. Кто тебя, идиота, за язык тянул?.. Кряжистый назвался Годином, ближним другом и военачальником Владена. Я поймал на себе его изучающий взгляд. Наверное, именно от него дозорные переняли эту привычку высматривать в каждом незнакомце лиходея. Ладно, пусть таращится, у меня совесть чиста.
– Князь, ты поведал высоким гостям, кто Ярослав? – это Окраинный Странник. Он все усмешки с губ уже смахнул, и лицо его было серьёзнее некуда.
– Да, они должны были знать. Это наша последняя надежда. Но ты, Радим, наверное, новостей ещё не слышал?
– Откуда бы? – проворчал тот и легонько подтолкнул меня – хватит, мол, у порога стоять, проходи, что ли. Мы все чинно уселись по лавкам. Сам Владен опустился рядом с Окраинным Странником. Это мне понравилось – трон свой он оставил без внимания, чтоб гостей не обижать и своё превосходство не выказывать.
Начал, впрочем, не он, а Мечислав. Голос Озёрного князя был глубок и звучен, однако наполнен горечью.
– Авда здорово подпортил дело. Знать бы, что он перейдёт на сторону Мглы, своими бы руками удавил, не посмотрел, что шурин. Теперь его войска на стороне врага, и мы бьёмся не только с Мглой, но и с ними. Мои дружины редеют, у нас уже не осталось людей. Гонцы собрали с моей земли всех, кто может сражаться. Поверьте, я стыжусь, но в некоторых отрядах есть совсем мальчишки… Если бы не ваша, князья, помощь, мой край уже принадлежал бы Мгле. А смута – клянусь богами, такой смуты в дружинах не бывало! Волхвы не в силах помочь, людям не растолкуешь, что с ними сражается Мгла, а не их родные.
– Чего-чего? – вырвалось у меня.
Князь, кашлянув, потёр переносицу.
– Ты не встречался с воинами Мглы? Хотя да, откуда бы… Это воинство теней, которые, убивая людей, принимают их облик.
– Оборотни?
– Да нет, здесь иное. Они бесплотны, но становятся сильнее с каждой новой жертвой. А уж похожи на неё – одно лицо! Подумай сам, каково это – биться с другом? Дружина ропщет, своих рубить страшатся.
Ну, можно поверить, почудиться такое может только в бреду. Что ещё за тени, отбирающие облик? Коли это правда, то нужно быть очень храбрым, чтобы переть прямо на них.
Я вспомнил, что теперь и я воин – по крайней мере, князья так считают. На миг даже приосанился. Стало быть, полагается словами не сорить, слушать бывалых и на ус мотать. Но вопросы лезли сами собой:
– А эти тени… как их там… Они умирают? Их убить-то можно?
– Можно, – Мечислав зло тряхнул каштановой копной кудрей. – Но сложно. Тут в глаза надо метить. Поди приноровись в такой сече.
– Это ведь им всё равно, куда рубить… – согласно буркнул Владен.
Я поморщился. Словечко «рубить» каждый раз заставляло вздрагивать. В нём скрежетали зазубренные клинки, свистели, рушась на шеи, топоры, с хрустом дробились кости. Я всё же не мясник…
Куда же ты попал? За какими приключениями тебя понесло в запредельное Лесотравье? Может, это всё-таки сон?.. Нет, не сон. Перед тобой сидят живые люди, хмурые, тёртые в боях, под стать этому суровому миру. А ты? Что ты вообще умеешь? Статьи писать? Так в Лесотравье газет нет. Учебные стрельбы в армии, конечно, были. Только вот незадача – здесь они садят из луков, не из автоматов Калашникова. Ну, приёмы рукопашного боя немного знаю – в той же армии учили. Но, боюсь, до рукопашной не дойдёт – подрежут мечом или копьём достанут.
Погоди-ка, а ведь это и вправду не сон!
Тебе в этом мире долго не прожить. Убьют в первой же схватке. Зарубят и всё, им это запросто.
Ты что, так торопишься умереть?..
Фитили светильников не трещали, горели ровно. Сквозь решётки окон доносился смех и голоса тех, кому, быть может, через несколько дней лежать в открытом поле под крыльями слетающегося воронья. А облики погибших, их лица, их силу и удаль возьмёт себе Мгла и станет ещё могущественней. И сгинет этот мир, проглоченный одной огромной тенью…
Я очнулся от мрачных видений. Мечислав по-прежнему рассказывал о битвах своих отрядов с Мглой, и голос его становился всё глуше и ожесточённее. Остальные слушали молча, опускали глаза, подпирали головы руками. Озёрный князь говорил о том, как лучшая его дружина сплошь полегла после трёхдневного боя без отдыха, не дождавшись подмоги. И как наступали призрачные воины Мглы, как обтягивались они плотью сражённых бойцов. И как густел мрак, и как сбивал ветер лошадей с ног, и ломал копья, и кровь заливала траву и стекала в ближайшее озеро.
Люто.
Я украдкой покосился на Радима. Но он не смотрел ни на меня, ни куда ещё. Слушая Мечислава, он размышлял о чём-то своём, и брови его сходились к переносью. Быть может, он уже успел пожалеть, что вытянул меня сюда? Или заранее оплакивал Лесотравье?
Озёрный князь, наконец, умолк. Какое-то время все молчали, и тяжёлое это было молчание. Тишина стопудовым валуном давила на плечи. Потом заговорил Милонег:
– Я снова дам тебе дружины. И отправлю послов в Западный Край, вдруг и там чем помогут. Велевец пока что прикрывает нас с востока, но придётся готовиться к бою. То, что ты поведал, – это, знаешь ли…
– В моём краю тоже ещё достаточно воинов, – откликнулся Владен. – Однако боюсь, что Мгла поглотит и их так же, как сожрала прежние дружины. Мы без толку губим людей. Сколько можно держать оборону?
– Мгла не спешит. Она наступает медленно, но удержать её мы не в силах. В конце концов случится так, что все, кого она убила, направят мечи на нас. Это битва против самих себя.
Тут князья словно очнулись, и их взоры дружно обратились ко мне. Я невольно втянул голову в плечи. Точно! Даром, что ли, на лавке штаны протираю? Вот и вспомнили о последней надежде Лесотравья. Чем губить свои полки, лучше свалить всю ответственность на меня. Кажется, сейчас погонят на войну.
– А я всё ждал, когда просветлеет ваш разум, – это вступил в беседу Окраинный Странник. – Я же не зря привёл его сюда. Знаете ли вы, что он должен свершить?
– В предании сказано, что Чужак развеет Мглу, – неуверенно молвил Мечислав. – Хм… Прости, Радим, но он так молод, что не представляю, как это сделает.
Пустынный князь снова прошёлся по мне глазами и забрал в кулак седую бороду.
– Я помню предание лучше Озёрного, да простит он меня. Чужаку сперва нужно сразиться с Тёмным Витязем и лишь потом идти во Мглу. Однако до сих пор я ничего не слыхал ни о каком Тёмном Витязе.
– И я.
– И я… Радим, а ты что-нибудь знаешь о нём?
Окраинный Странник печально качнул головой.
– Отчего вы так плохо изучали рукописные свитки, князья? Прежде Утренней Поры царила Пора Сумеречная. Вам знакомы предания Сумеречной Поры?
– Я не слышал о них, – насторожился Владен. Прочие переглянулись и тревожно уставились на Радима.
– А что в них?
– В них всё туманно. Предания говорят, что битва с Мглой зависит от того, кто победит в поединке Чужака с Тёмным Витязем. Страшный это будет поединок. И ежели Тёмный Витязь одолеет, то умрут древние боги…
Князья содрогнулись. Я тоже.
Ещё чище! Коли я и есть Чужак – а ведь речь обо мне, правда? – то положение очень незавидное. Между прочим, Радим, уговаривая меня сюда податься, ни словом не обмолвился ни о каком Тёмном Витязе. Сражаться с Мглой – куда ни шло, в это мне до конца не верилось даже сейчас. А вот Тёмный Витязь – это что-то конкретное. И поединок с ним – серьёзнее некуда, раз уж и предания Сумеречной Поры о том предостерегают. Сгину я там, как тевтонец на Чудском озере.
Во попал! Ох, найдётся у меня парочка вопросов к лукавому Радиму…
Впрочем, затрепыхался не один я. Князья помрачнели ещё больше. Милонег так дёрнул свою бороду, словно вознамерился выдрать её напрочь.
– Так что же? Если Тёмный Витязь положит Чужака, то с Мглой уже не справиться? И Лесотравье погибнет?
– Этого я не знаю.
Глаза Окраинного Странника смотрели открыто и честно, но голос чуть заметно дрогнул, и мне почудилось, что Радим чего-то не договаривает. Сплошные тайны, право слово.
– Нет, а как же Тёмный Витязь? – не отставал Мечислав. – Он нигде не появлялся, мои следопыты о нём не доносили. Может, всё-таки ошиблись твои предания?
– Не обольщайся, князь, предания не лгут. И Тёмный Витязь уже идёт по Лесотравью. Вы скоро услышите о нём. Остановить его способен лишь Чужак.
– Он слишком молод, – упрямо поворчал Милонег. – Он не выстоит.
– Как знать…
Тут встрял Годин, который как представился, так и помалкивал с тех пор, лишь чёрными усами поводил и шелушил меня взглядом.
– Здесь нужен человек поопытней. Отправь меня, князь! Я сражусь с Тёмным Витязем и принесу победу Лесотравью. Предания можно изменить. Позволь мне!..
Владен тяжело поднялся с лавки, пересёк горницу и остановился у щитов на стене. Долго изучал их, будто в первый раз разглядывал, потом развернулся к нам.
– Нет, Годин. У тебя другой путь – ты пойдёшь с тремя моими полками под начало Озёрного князя. А что касается Чужака… Да, он молод, даже меня гораздо моложе. («Что? – вытаращился я на Владена. – Что он несёт, мы ж сверстники!») Но по преданиям, не житель Лесотравья, а именно Чужак закончит Великую Битву. Предания изменить нельзя. Я не знаю, что нас ждёт, но я верю Радиму. Ему ведомо сокровенное, и он сам привёл к нам Чужака из иного Круга. Я надеюсь на него.
Ага, надейся. Все надейтесь!.. Пожалуй, из вас Годин один – разумный человек. Он и опытней меня, и всяко старше. И в оружных драках знает толк. Вот и пусть отправляется встречать Тёмного Витязя, тем более что сам того желает. А мне разрешите скромно удалиться – к перекрёстку, с которого прямой путь домой. В мой городишко, редакцию и Новый год. И никаких чудес, и никаких поединков.
К счастью, мне хватило ума не выпалить это вслух. Но Радим, похоже, прочёл, как всегда, мои мысли, потому что стиснул мой локоть и заставил подняться. И сам встал рядом.
– Высокие князья! Вас смущает молодость Чужака. Но знайте, перед вами воин, каких ещё не видело Лесотравье. В нём таится сила, и подобной силы нет ни у кого из вас. Каждому своё, Годин. Ты пойдёшь с полками и станешь доблестно сражаться с врагом. Ты, Мечислав, будешь стоять на рубежах Лесотравья. Милонег отправится в Западный Край за подмогой. А Владену придётся сделать то же в Диком Краю. Думаю, хан Вар ещё не подозревает о той угрозе, что нависла над его степями.
Не скажу, что князья враз успокоились и повеселели. Но судя по всему, эта речь совету понравилась. Кроме разве что Година – тот лишь одарил меня ещё одним угрюмым взглядом. Или ему так хотелось прославиться, или он просто-напросто не доверял мне. Да что там, я сам себе не доверял. И сколько ни прислушивался, не мог ощутить в душе ту расхваленную Радимом силу. Даже отголоски отваги куда-то запропастились, вместо неё пузырями вспухала беспомощность и, чего таить, подлый страх. Чуял я, что приходит мне бесповоротный конец. И лишь остатки гордости не позволяли высказать всё, что я думаю о княжеском совете.
Ишь, нашли ягнёнка на заклание!
Ну, а что, не правда? Ты – баран. Зачем открыл дверь в своё время и на свою голову? Теперь расхлёбывай. А отказаться нельзя – они не поймут.
Но есть ещё кое-что, мешающее сказать «нет». Ты не простишь сам себя.
– Кстати, князь, где Изумрудная Дева? – раздался над моим ухом голос Радима. – Она задержалась в дороге или ей что-то помешало?
Владен так и подался вперёд.
– А что, она не отворила замки его памяти? Но как же тогда он пришёл сюда?
Окраинный Странник непочтительно фыркнул.
– Вслед за мной, как ещё?.. Так где Изумрудная Дева?
– Понятия не имею. Я оставил её в святилище, когда она начинала обряд. Это было три дня назад, и с тех пор я её не встречал. Но если она не появлялась в Круге Чужака, то каким образом он вспомнит о своей силе?
Мы с Окраинным Странником переглянулись. Вспомнить о силе…
– Я постараюсь отыскать Изумрудную, – со вздохом пообещал Радим.
– А ужином нас не накормят? – со вздохом осведомился я.
…Коли всё равно пропадать, так не от голода, верно?