Читать книгу Учительница - Ксения Топол - Страница 5

Дни плавно текут своим чередом, превращаясь в недели. В выходные я, как прежде, с книгой у озера, читаю, делю хлеб с местными утками, те благодарно крякают мне в ответ. Когда я прихожу к озеру, весь остальной мир для меня исчезает. Я могу часами смотреть на его серебристую поверхность, которая мерно покачивается при порывах ветра. И нет ничего прекрасней, чем эта завораживающая природа вокруг. Осенние листья уже кружат на глади воды, создавая целое танцевальное шоу. Я все больше размышляю о жизни, о своем будущем. Что меня ждет дальше? Чего мне хочется больше всего? Что мне нравится, а что нет? Я знаю. Мне нравится помогать людям, мне нравится дарить радость другим. Я очень люблю детей, с ними я чувствую себя легко и свободно. Не зря говорят, что все учителя в душе должны всегда оставаться детьми, иначе у них не получится понять своих учеников. Люблю слышать звонкие детские голоса, когда они радуются, дети очень ярко выражают свои эмоции, потому что пока не умеют их скрывать. Оттого они как открытая книга, и я сразу понимаю, что они чувствуют, со взрослыми так не получается. Не всегда можно понять, что у человека на уме. И конечно же, мне хочется иметь своих детей, как минимум трех.

О Дэне я больше не вспоминаю, прошло уже две недели с нашей поездки на шоу мотоциклистов.

Между тем дни становятся все холоднее и короче, скоро мои посиделки в парке на время прекратятся до весны. Придется заполнять свои выходные чем-то другим.

Возвращаюсь домой и чувствую запах лимона. Горячий чай с лимоном после влажного осеннего воздуха, вот что мне сейчас нужно. Захожу на кухню и присоединяюсь к общему чаепитию. Папа сидит за столом с газетой, мама болтает с Софией и Георгом. София у нас умница, вся семья всегда ею гордится. Она учится на журналиста и уже берет первые интервью для телевидения. Мама не устает всем рассказывать, какая она у нас молодец и как далеко пойдет. Я слушаю их болтовню и потягиваю чай с кислинкой, мои замерзшие пальцы плотно обняли кружку и потихоньку начинают согреваться.

Забыла представить еще одного гостя нашего сегодняшнего стола – это Георгий, парень моей сестры. Они вместе учатся на журналистском факультете. Они и в школе учились вместе, подумать только, Георг и София все время вместе, я уже даже не помню с какого года. Ну, то есть встречаться-то они стали только в институте, но Георг всегда был без ума от Софии. Он постоянно звонил к нам домой и просил ее к телефону, она не всегда соглашалась с ним разговаривать, чаще всего просила меня что-нибудь придумать, чтобы не брать трубку. Он приглашал ее на вечеринки, тут она, конечно, не отказывалась, но всегда брала с собой еще кучу подруг и приятелей. Думаю, это не очень нравилось Георгу, но он не прекращал свои ухаживания. Я всегда восхищалась его стойкостью.

Однажды София у нас сильно заболела, сначала она болела дома, но долго не шла на поправку. Как-то уже поздно вечером ей стало хуже, и мама вызвала скорую, те забрали сестру в больницу. А на следующее утро позвонил Георг, чтобы справиться о здоровье своей возлюбленной.

– Ее увезли в больницу, – ответила я ему.

Но в ответ услышала только короткие гудки.

Я как раз сварила куриный бульон и собиралась отвезти его Софии в больницу, когда позвонил Георг. Недолго думая, я собралась и отправилась навещать сестру. Каково же было мое удивление, когда на пороге больницы я встретила Георгия, он уже шел от Софии. Подумать только, я ведь только что с ним разговаривала и даже не говорила, в какой больнице лежит София.

– Привет, – говорю, – как София?

Георгий улыбнулся, увидев меня.

– Она хорошо, поправляется.

– Отличная новость, – обрадовалась я.

– Увидимся, – сказал Георгий.

– Да, увидимся, – ответила я.

Вот такая история любви у моей сестренки. Хорошо, что Георгий оказался такой настойчивый, а то бы проворонила моя сестричка такого парня, потом бы локти себе кусала.

Остаток дня проходит как обычно, я готовлюсь к работе и пораньше ложусь спать. Только мне удается уснуть, как я ощущаю настойчивые толчки в бок, это мама пытается меня разбудить.

– Кристина, Кристина, проснись, – говорит она, – посмотри в окно.

Небольшое окно в моей комнате находится как раз над кроватью, и я нехотя поднимаюсь. Когда я выглядываю в окно, то наблюдаю следующую картину: стоит старенькая зеленая машина, очень мне знакомая, а рядом с ней два человека, один из которых что-то поет, если это можно назвать пением. А второй – ну конечно, кто бы это еще мог быть? Просто вылитые Дон Кихот и его верный друг Санчо Панса. Как есть, в своей розовой пижаме с сердечками и тапочках, выхожу в коридор, надеваю сверху пальто и спускаюсь на улицу.

– Хорошо, что я живу всего лишь на третьем этаже, а то бы вы не докричались, а вот соседей, наверно, разбудили.

Дэн протягивает мне маленький букетик: несколько лютиков и три полевые ромашки. Я беру букет, и мы все трое начинаем смеяться. Дэн говорит, что им вдруг очень захотелось меня навестить. И что теперь он будет навещать меня чаще, и многозначительно улыбается.

Что же значит эта многозначительная улыбка, думаю я, но не нахожу ответа.

– Чем ты занимаешься? – спрашивает Дэн.

– Вообще-то я спала, а вам почему не спится?

– Я был занят очень сильно все эти дни, подвернулась хорошая работа, – отвечает Дэн, – а этому балбесу всегда заняться нечем, – указывает он на Инферно, тот скромно улыбается.

Распрощавшись с ними, возвращаюсь обратно, сестра уже ждет возле моей комнаты. Мы вместе заходим в дверь.

– Что это за концерт был сейчас? – Брови сестры поднимаются вверх, изображая две округлые дуги.

– Дэн приезжал с Инферно. Похоже, это была серенада или просто комедия.

– А почему он всегда таскает с собой этого, как его?..

– Инферно?

– Да.

– Возможно, для храбрости. Говорит, что ему нечем заняться, они лучшие друзья, еще со школы. Честно сказать, я не могу его понять.

– Вот и я тоже.

– Ладно, давай спать.

– Спокойной ночи! – кивает Софа и уходит в свою комнату.

Я ставлю букетик в стакан с водой, ложусь в постель и долго лежу так, смотрю на цветы и думаю: «Что в голове у этого человека?» Пытаюсь угадать его мысли, поставить себя на его место, но ничего не получается. Такое чувство, что у него нет никаких определенных целей, намерений или планов. Он ведет себя спонтанно, непредсказуемо и как-то легкомысленно. Вот захотел, приехал ко мне, не захотел бы – не поехал. Что чувствует этот человек и чувствует ли вообще? Он с такой легкостью при нашей первой встрече рассказал о своей личной жизни и чувствах практически чужому человеку. Я не могу его понять, это точный и неоспоримый факт. Придя к такому выводу, я снова засыпаю.

Когда утром я захожу на кухню, то нахожу там только маму.

– А где все?

Мама оборачивается ко мне, вид у нее встревоженный.

– Все уже ушли, отец пораньше уехал, у них там срочный заказ, а Софе поручили какое-то ответственное задание на телестудии, очень важный репортаж, она сказала. И я тоже сегодня дежурю в больнице.

Она накладывает мне завтрак и уходит. Тоскливо вот так завтракать в одиночестве. Даже Барби смотрит на меня без интереса, должно быть, уже тоже поела. Включаю телевизор и натыкаюсь на новости. Диктор с озабоченным лицом сообщает, что в мире сейчас происходят страшные волнения, то там, то тут случаются стычки и вооруженные восстания. Показывают кадры падающих самолетов, взрывающихся домов и плачущих детей. Скорее переключаю канал, но, не найдя ничего интересного, выключаю вовсе. Не могу спокойно смотреть на страдания детей. Как можно причинять боль этим невинным существам, делать их участниками своих взрослых разборок и политических игр?

Покончив с завтраком, отправляюсь обратно в свою комнату. Слышу, как уходит мама, включаю ноутбук и принимаюсь за работу. Но через несколько минут слышу звонок в дверь. Я никого не жду, может, мама что-то забыла и вернулась. Открываю дверь, а на пороге стоит Дэн.

– Не ждала? Я же предупреждал, что теперь будем видеться чаще.

– Но я не думала, что настолько часто, – говорю я, – хорошо, заходи.

Я отступаю от двери, чтобы освободить ему проход. Он разувается и смотрит на меня.

– Ну, говори, где твоя комната?

Он просто светится от счастья.

– Вот, – показываю на дверь.

– Так вот где ты живешь! Чем сейчас занимаешься?

– Я готовилась к работе, – говорю ему.

– Ну, готовься, я не буду тебе мешать.

И он располагается на моей кровати в положении полулежа, сидит, опираясь на локти, и смотрит на меня.

– Ну и отлично, – сажусь за компьютер, – спасибо, что разрешил, – добавляю я с долей сарказма.

Пытаюсь работать дальше, но ничего не выходит. Два серо-голубых глаза внимательно наблюдают за мной. А когда я бросаю взгляд в его сторону, то еще и губы расползаются в лучезарной улыбке. Закрываю рабочие документы. И тут Дэн подходит ко мне и начинает внимательно разглядывать мой ноутбук.

– Кто это? – спрашивает он, указывая на заставку моего рабочего стола.

– Это певец, он мне нравится, вот я и поставила.

– Он похож на меня, – ехидно замечает Дэн.

– Я никогда об этом не думала.

Сама же начинаю сравнивать их лица и действительно замечаю, что они очень похожи. Почему я не видела этого раньше?

– Значит, я тоже тебе нравлюсь, – заключает он.

– Вот еще, – отвожу глаза в сторону.

Дэн начинает рассказывать мне о своей работе, заводит рассказ про машины, про то, как он переделал машину отца и что еще планирует переделать, о том, какие машины привозят к нему в мастерскую.

– А ты знаешь, один раз пригнали машину, чтобы свечи поменять, ну и фильтр заодно. Мы с парнями изрядно тогда намучились. Оказалось, чтобы в этой машине что-то поменять, ее надо полностью разобрать, то есть отделить кузов машины от рамы. В итоге парень заплатил за замену фильтра и свечей копейки, а основная сумма в чеке была за разбор и сбор машины. Представляешь?

Я, конечно, с трудом себе все это представляю. Но он говорит об этом с таким упоением, что я понимаю: он не зря выбрал свою работу, раз ему все это так нравится. Тут Дэн замолкает, и я понимаю, что теперь моя очередь.

Думаю, что не стоит ему рассказывать суть образовательного процесса и то, какие методы я применяю в процессе работы. Просто рассказываю ему про детей. У меня четыре особых ребенка, они все разные, каждый имеет свои физиологические особенности, которые отличают их от других детей. Но не только это. Для меня их особенность – в другом. Мои занятия с ними не связаны с физическими функциями, я занимаюсь их интеллектуальным развитием. Эти дети как маленькие солдатики, возможно, из-за того, что на их долю выпало больше трудностей, чем другим. Они научились одному особому качеству – бороться, постоянно бороться с собой, с системой, с окружающей реальностью. Они очень послушны и воспитанны, в отличие от других детей такого же возраста. И еще – они искренние. И все же все разные. Я могу рассказывать о каждом часами, но не хочу загружать Дэна такими подробностями.

Дэн очень хороший слушатель, я вижу, как по ходу моего рассказа меняются эмоции на его лице. Он кивает головой время от времени и делает изумленные глаза.

– Ну а кто тебе нравится больше?

– В смысле? – переспрашиваю я.

– У тебя же наверняка есть любимчик, – объясняет Дэн.

Задумываюсь на мгновение и тут же киваю головой.

– И кто он? – не унимается мой собеседник.

– Это Марк, – отвечаю я.

– Что же в нем такого особенного? – спрашивает с ухмылкой Дэн.

Я начинаю перебирать в голове качества, которыми обладает Марк, и пытаюсь выделить особенные.

– Он «чистый», не в смысле гигиены, у него душа такая тонкая и светлая, что порой мне кажется, что он весь светится, как ангел, – отвечаю, а сама представляю себе образ Марка. Когда же мои глаза направляются в сторону Дэна, то я вижу на его лице недоумение. Он явно не ожидал такого ответа.

– Тогда действительно, наверно, твой Марк особенный, – растерянно отвечает он.

Смотрю на часы, уже доходит двенадцать, мне пора собираться к ученику.

– Мне нужно идти, у меня сейчас как раз занятия с Марком, – обращаюсь я к Дэну.

– Бросаешь меня, значит, ради своего любимчика, – шутит он, – а далеко тебе идти?

– Мне сначала необходимо доехать на автобусе до центра и оттуда два квартала пешком.

– Я тебя провожу.

– Если хочешь, – киваю и начинаю собираться.

Отправляю его на кухню, чтобы переодеться, разрешаю сделать себе чай. Надеваю платье со сложным бордово-черным рисунком, на шее завязываю бордовый шарф. Захожу на кухню.

– Чай уже готов?

Вижу протянутую мне кружку. Быстро пью чай, бросаю взгляд на часы.

– Пора, – говорю я Дэну и уже накидываю пальто в коридоре. Он выходит за мной.

От моего дома мы идем к остановке. Ждать приходится недолго, автобусы до центра ходят очень часто. Дэн выходит из автобуса первым и подает мне руку, дальше мы двигаемся пешком. Только мы сворачиваем с дороги во двор, к нам навстречу выходит мужчина. Он худой и невысокий, вид у него очень уставший, взгляд потухший, одежда и волосы выглядят неопрятно. Он достает из кармана какую-то книжечку, открывает ее и протягивает нам, я вижу там документы. Паспорт не нашего государства.

– Мы беженцы, приехали в вашу страну, чтобы защитить свои семьи от войны. Дайте, пожалуйста, немного мелочи.

Он смотрит мне в глаза и протягивает руку.

– Из какой вы страны? – спрашиваю я.

– Мы из Басдома.

– А что сейчас там происходит?

– Нашу страну пытается захватить другое государство, они бомбят дома и убивают местных жителей.

Я лезу в карман, выгребаю все деньги, что у меня есть, и ссыпаю ему в ладонь. Он благодарит и быстро уходит.

Мы с Дэном проходим следующий квартал, и вот уже я стою напротив красных ворот дома Марка.

– Я пришла, – говорю Дэну.

– Желаю хорошо потрудиться, – говорит он мне, – пока, – поворачивается и уходит.

– Пока!