Читать книгу Блуждающие огни. Ведьма из леса - Ксения Йора - Страница 4

Дождь за стенами шумел всё сильнее. Они словно плыли в своей утлой посудинке, пахнувшей мхом и сухой листвой, по бескрайнему морю – вдвоём на йаргэ и йаргэ пути.

Человек смотрел на Эльэрвис и молчал.

Она тоже не знала, что сказать, да и слова языка смертных подбирала пока с трудом.

Так и сидели оба – сплетя пальцы, рассматривая друг друга, и чувствовали себя до нельзя глупо. Эльэрвис уж точно чувствовала, да и гостя она читала легко. Напряжённое, взволнованное его лицо довольно быстро стало смущённым и растерянным – видимо, сидящая рядом с ним незнакомка показалась человеку совершенно безобидной. Это было очень неверное впечатление, но разубеждать его Эльэрвис пока не собиралась – тем более, что для него она опасности не представляла.

Гость вздохнул – словно тяжесть какую с плеч скинул – и прислонился к стене, откинул голову.

– Так, значит, это был не бред… – прошептал, улыбаясь.

Эльэрвис тоже улыбнулась в ответ.

– Бред? То есть – видение? Нет.

– А я совсем себя уверил, что… – он рассмеялся. – Думал: умираю. Я – Эрунну ллин Гидхир, наследник Вэйлимэ.

Забавно так сказал: с гордостью, почти с вызовом. Будто ему и в голову не могло прийти, что для кого-то эти слова – не больше чем набор звуков.

Хотя… одно Эльэрвис из его имени поняла, вернее – удостоверилась в подозрениях. Он был не из этих мест. Вэйлимэ – долина в отрогах Восточных Гор, совсем рядом с Фэс Гарахом. Что ж, это – к лучшему. Может статься, что какую-то часть дороги им будет по пути. Только сейчас ещё не время было об этом говорить.

– Так это ты нашла меня на Старом Тракте? Мчащие в рассвет всадники…

– Тебе повезло, что мы проезжали этой дорогой. Это была не просто случайность. Это было очень необыкновенно.

Эльэрвис чуть не сказала: это была – судьба. Но таким словам не должно легко срываться с губ.

– Так кто же… кому же я обязан жизнью?

Эльэрвис пожала плечами.

– Это ты так спрашиваешь моё имя? Прости, я пока не очень разбираюсь в том, как люди себя ведут. Вы часто говорите одно, а думаете совсем другое.

Он рассмеялся.

– Это так, ты права. Но я не так плох, как кажется с первого взгляда. А ты – айалэ, верно? И представить себе не мог, что когда-либо увижу кого-то из вашего народа.

Эльэрвис всё-таки отняла руку и поднялась с пола. Эрунну прислонился к стене, прикрыл глаза.

– Бессмертная айалэ лечила меня, сидела у моей постели и даже брала за руку.

– Что же здесь такого? Тебе была необходима помощь.

Она взяла с полки хрустальный флакон с лекарством.

– Это для твоих ран. Я их обработаю, а потом ты опять ляжешь.

Эльэрвис присела рядом, взялась за повязки… Эрунну вздрогнул под её прикосновениями.

– Что-то не так?

– Всё хорошо. Почему ты спросила?

– Ты боишься крови? Или меня?

– Нет.

– Но ты отвёл глаза и задержал дыхание.

Ловкие пальцы Эльэрвис скользили над краями ран, выплетая связывающие заклятья, в завершении капая из флакона. Эрунну на неё не смотрел. Вернее – смотрел, но искоса, отвернув лицо в сторону.

– Мне просто непривычно, – сказал он тихо. – Я… не айалэд, у нас многое по-другому.

– Расскажи. Мне интересно. Я мало знаю людей.

Она говорила правду. Многие из её народа сходились близко со смертными, жили рядом с ними в их городах, дружили, любили – раньше, когда это ещё было возможным. Её всё это никогда не интересовало. Она и со своими держалась отстранённо, предпочитая одиночество, тишину леса и шорох книжных страниц. Но теперь нельзя было не воспользоваться возможностью.

А гость её был смущён, даже слишком. Он поднял на неё глаза, стараясь скрыть чувства за улыбкой.

– У нас не принято, чтобы… чтобы девушка настолько приближалась к мужчине. Нельзя даже садиться на одну постель, не говоря уже о том, чтобы прикасаться.

– Женщины не могут быть целителями? – нахмурилась Эльэрвис.

– Отчего же? Могут. У нас даже считается, что женщинам это больше свойственно: сострадание и забота. Но… те, кто этим занимаются, это особая категория женщин. Очень уважаемая, но при этом одинокая. У целительниц обычно не бывает семьи, только ученицы.

– Почему?

Она действительно не понимала.

– Никто не возьмёт в жены целительницу или знахарку. Ведьму. У вас не так?

– Нет. У нас и мужчины, и женщины могут заниматься тем, что им по душе. Мы ещё поговорим об этом. Теперь тебе нужно отдыхать. А когда проснёшься, можно будет поесть.

Она закончила перевязку и встала, чтобы уйти, но Эрунну удержал её за платье.

– Так как же тебя зовут? Не могу же я обращаться к тебе просто «волшебница»?

– Колдунья? – рассмеялась она. – Ведьма? Видишь, столько слов для одной меня.

– Какое ты считаешь правильным?

– Лльэи. Так меня зовут близкие.

Она мягко толкнула его на подушку и укрыла одеялом.

– Спи.

***

Золото-оранжевый, словно вобравший в себя силу солнечного света топаз Эльэрвис поместила в сердце. Именно таким она хотела бы видеть дальнейший путь Эрунну – на то и загадывала, мастеря ему амулет. От центрального камня нужно было протянуть лучи – жилы из тоненьких медных цепочек, переплетённых живым побегом лхаэ с нежно-лиловыми только начавшими распускаться бутонами. И крохотный лепесток саэхенны – добавила тоже. Пусть будет не только про сияние славы, но и про тихую мудрость, которая нужна людям как никогда теперь.

Эльэрвис колдовала над своим творением, ничего не замечая вокруг. Пела, соединяя воедино силу камня, металла и трав – так, как умели только Странники, Пришлые из-за Моря. Местные айалэди могли владеть только одним из искусств, понимать только одну грань мира, пусть и до самых основ. В чём-то им многое давалось легче на этой земле, но некоторых вещей они не умели и даже не пытались им научиться.

Эрунну, опираясь одной рукой о стену, добрался до стола, за которым Эльэрвис работала. Опустился на лавку по другую его сторону.

– Ты опасна, Леа, – произнёс с улыбкой. – Воскрешаешь мёртвых, насылаешь сон одним коротким словом.

– Я же ведьма, – айалэ подняла на него смеющийся взгляд. – Мне положено. А вот ты зря поднялся с постели. Рано ещё.

– Но я чувствую себя почти здоровым. Только слабость ещё не прошла.

– Ты чувствуешь не себя, а моё тарэ, колдовство, – Эльэрвис покачала головой. – Как только я перестану тебя держать, ты опять сляжешь.

– Держать? – переспросил Эрунну задумчиво. – И ты это делаешь для меня? В этот самый миг?

– Да.

– А что будет, если перестанешь? Если отпустишь или уйдёшь? Или я уйду? Я умру?

Эльэрвис так и не поняла, чего в его голосе было больше: любопытства или непонятно откуда взявшейся горечи. Не было только страха – совершенно.

– От края смерти мы тебя увели, – ответила она. – Туда ты не вернёшься. Но будешь долго болеть, даже если кто-то из ваших одиноких знахарок возьмётся тебя лечить. Только этого не случится. Потому что мы не расстанемся, пока я буду нужна тебе.

Он рассмеялся. В серых глазах заплясали золотистые искорки.

– Я запомню это. Обязательно.

Эльэрвис отложила свою работу. Нет, она не всё в ней сделала правильно: не топаз был нужен, а белый янтарь. Такой гладкий, приятный на ощупь и будто сладкий на вид – приморские дети носят бусы и браслеты из него.

Янтарь она найдёт потом. Теперь пусть будет, как есть.

– А что это ты делаешь? Можно мне посмотреть? – Эрунну протянул руку к амулету, но Эльэрвис быстро собрала его и ещё неиспользованные бусины и камушки, завернула в алый шёлковый платок.

– Ты слишком любопытен, гость.

– Прости.

Платок айалэ убрала в сумку, вышитую бледно-лиловыми стальниками, сумку – положила на одну из полок. Достала из печи горшок с ягодным тпэлье, разложила по маленьким блюдцам из тончайшей голубой глины, поставила на стол. Добавила блюдо с ещё тёплыми лепёшками, которые пекла, пока Эрунну спал.

Он наблюдал за ней внимательно.

– Леа, скажи мне: это твой дом? Ты здесь совсем одна? А то о традициях целителей мы поговорить успели, а вот о себе ты ничего не рассказала.

Она положила рядом с блюдом две ложечки из очень светлого серебра.

– Нет, дом не мой. Я здесь не одна, мы ведь вдвоём, верно? Если ты спросишь о том, что тебе интересно, я расскажу. А теперь ешь понемногу. Эта пища должна придать тебе сил.

Он взял ложечку, покрутил в тонких пальцах.

– Просто я смотрю на все эти вещи… Слишком изящные, чтобы быть созданными человеческими руками. Значит, они – твои. А изба – такая же, как в этих краях любой крестьянин ставит. Объясни мне такую загадку.

Улыбка у него была удивительная. За всю свою долгую жизнь Эльэрвис ни у кого не видела такой.

– Это вовсе не загадка, – сказала она. – Всё просто. Мы отправлялись в Диг Нэл. Последний путь, понимаешь?

– Не совсем, – нахмурился он.

– Я могу потом объяснить. Сейчас скажу о другом. Когда мы нашли тебя – случайно – я решила остаться. С тобой. Мне, то есть нам двоим, понадобилось жилище, и мы его отыскали. Здесь было пусто совсем. Никто не жил давно. Поэтому мои спутники оставили мне всё, что понадобится для жизни. Для тебя и для меня.

Он кивнул.

– Отшельничья хижина и ведьма из леса. Мне нравится, как обернулась моя судьба. Будто в старую сказку попал.

Эльэрвис вздрогнула. Она сам произнёс это слово, никто ему не подсказывал.

– Никаких сказок, Эрунну, – ответила она. – Только быль.

– Прекрасная быль. Удивительная.

Айалэ всмотрелась в его бледное лицо. Нет, он не лукавил нисколько. Он лучился радостью и неподдельным интересом. Что ж, значит и она могла позволить себе быть чуть более любопытной, чем принято среди её соплеменников.

– А как ты оказался на той дороге? Что с тобой произошло, что ты чуть не погиб там в одиночестве? – спросила она.

Эрунну резко помрачнел.

– Я не сделал ничего дурного, Леа. Ничего преступного. Просто поверь мне.

Она промолчала. Только взяла его за руку.

Ведь если бы она не собиралась ему верить, проще всего было отвезти его в первое попавшееся человеческое поселение, заплатить за лечение и кров, оставить его там и – забыть о нём навсегда.

Но она уже так не поступила. Она держала его за ледяную руку, и одно сердце будто билось не в груди, а в тесном пространстве между их ладонями. Одно на двоих.

***

Это была такая игра: будто бы она – человеческая женщина и живёт обычной жизнью смертных. Игра нечестная, притворство – ведь Эльэрвис Сэвэнэ знала слишком мало о людях и их привычках. Она мечтала и додумывала их быт, а то, чего не могла сочинить, вздохнув, заменяла обычаем айалэди. Эрунну посмеивался, когда замечал, но и объяснял ей очень многое с охотой. Только ему больше нравилось, когда она пользовалась тарэ, волшебством, как он это называл.

Он занимал маленькую комнатку, чаще всего проводя время в постели. Ему становилось лучше, медленно, но верно. Иногда Эльэрвис сидела с ним, развлекала разговорами. Когда же она находила себе другое занятие, он писал что-то в маленькой книжице или рисовал углём на плотных листах бумаги, что Эльэрвис купила для него у деревенского умельца-живописца. Рисовал Эрунну неплохо, просто – в очень непривычной взгляду айалэ манере. Он с лёгкостью схватывал самые заметные черты, обозначал их парой штрихов; ему прекрасно удавалось передать настроение, движение, силуэт, но вот к деталям он был чудовищно невнимательным.

Сама Эльэрвис ночевала прямо на печи, укутавшись в несколько лёгких одеял. Вставала с рассветом, огибала полянку, подновляя заклинания. Топила печь, ходила за водой к роднику, собирала ягоды и грибы, чтобы приготовить что-нибудь интересное. Иногда отправлялась верхом в деревню – там её уже узнавали, здоровались. Порою бралась за рукоделие и её стараниями избёнка принимала всё более обжитой вид. Она умела и прясть, и ткать, вышивать диковинные цветы – такие, что и не росли в Уумаре, только на туманных берегах её детства. Вот и украсили окна кружевные занавеси, а Эрунну получил в дар одежду взамен той изорванной, что была у него.

Когда Эльэрвис принесла эту одежду и положила Эрунну на кровать, он изумился, смутился и даже рассердился немного.

– Тебе не нравится? – недоумённо спросила она.

И ведь подбирала долго, выдумывала, представляла. Рубаха – из белого льна с медной вышивкой вкруг ворота; куртка и штаны – из тонкой шерсти тёмно-красного цвета; широкий плащ из узорчатого войлока, лёгкого, но тёплого и непроницаемого для ветра. Работала она долго, вместе с пряжей вплетая чуть-чуть магии. У неё у самой плащ был из аэсты – в таком и самый беспощадный дождь не страшен, и самый лютый мороз. Но аэсту она в такой глуши не сумела добыть. Пришлось довольствоваться тем, что было под руками.

– Разве некрасиво получилось? – спросила она под напряжённым взглядом Эрунну. – Скажи, как нужно, я всё переделаю.

Он улыбнулся.

– Нет, Леа. Это очень красиво. Только ярко, но как раз к этому можно и привыкнуть.

Эрунну отложил в сторону свои рисунки, взял в руки рубаху.

– Леа, почему ты решила это сделать для меня?

– Я опять нарушила какое-то из ваших правил? – рассмеялась Эльэрвис. – У вас их слишком много, тебе так никогда не казалось?

– Может быть. Но это всё же слишком, – он задумался, – слишком близко. Мать или подруга, жена или сестра делают такие подарки.

Она присела рядом с ним. К этому времени она уже понемногу начинала разбираться в причудах смертных.

– У тебя на коже – наброшенная мною серебряная сеть, стягивающая воедино то, что было изувечено твоими врагами. Ты её не можешь видеть, конечно. Но – как ты думаешь – могла ли я нанести её, не разглядев в подробностях твоё тело? Не прикасаясь к нему?

Он отвёл глаза.

– Леа, меня с детских лет никто не вгонял в краску. Тебе это удаётся постоянно.

Эльэрвис рассмеялась.

– Когда ты был ребенком, я уже была такой же, как теперь. Представляешь, если бы мы встретились в те годы?