Читать книгу Магистр! Вы, кажется, влюбились - Купава Огинская - Страница 3

Не пригодившиеся документы, как сержант и обещал, мы торжественно сожгли, стоило нам только покинуть академию.

Мой договор был подписан, работа найдена, и будущее наконец определилось.

Меня ждала тихая и скучная, но совершенно безопасная жизнь… не подопытного образца, не вечной заложницы лаборатории, а простого библиотекаря.

– Предлагаю это отпраздновать, – вторгся в мои мысли веселый голос сержанта.

– Что?

– Наш развод. – Он улыбнулся. – Я не успел позавтракать.

– Я тоже. – Скорбный вздох вырвался из груди против воли и очень развеселил Даяна.

– Тогда вперед. Я угощаю.

Отказаться мне не позволили. Сержант затащил меня в первую попавшуюся кофейню и зверски накормил.

А позже, когда я, допивая свой кофе, размышляла о том, как же прекрасна жизнь сытого человека, он задал очень подозрительный вопрос:

– Скажите, Рэйна, что вы делаете завтра вечером?

Я честно задумалась. Утром меня ждало знакомство с библиотекой. И так как прошлый библиотекарь сбежала, помочь мне в этом нелегком деле было некому, а вот вечером… вечером мне предстояла прогулка в саму преисподнюю.

– Помогаю Дасти с уборкой.

Лицо сержанта вытянулось, а после приняло наигранно скорбный вид.

– Что ж, я был рад знать вас, пусть и недолго.

– Не так уж там все плохо, – возмутилась я не очень убедительно.

– Я видел его шкафчик, – понизив голос, доверительно признался Даян.

Я задумчиво поглядела в окно, на прогуливающихся без особой цели дам и спешащих куда-то девушек – никого из них не ждало сражение с монстрами, которых Дасти мог вырастить в горах мусора.

– Ладно, возможно, я рискую.

– Я приду помочь, – тут же вызвался сержант.

Переубедить его мне не удалось. И с одной стороны, это радовало, все же побеждать мусорных чудовищ в такой надежной компании было куда безопаснее. С другой – ужасало, потому что тогда я точно уже не смогу расплатиться за его помощь.

Возражений моих он не слушал и игнорировал попытки отговорить его от этой небезопасной затеи.

Проводил до дома, вернул колечко и отбыл по своим делам, пообещав прийти завтра.

Если бы у меня были силы, я бы еще и по этому поводу переживала, но все мои нервы были отданы подготовке к первому рабочему дню, потому про сержанта я забыла очень скоро.

И ночью мне снился не бой между Даяном и мусорным монстром, а ректор. Почему-то он был в свадебном платье, а вместо букета невесты прижимал к груди стопку книг.

И я бежала за ним по длинным проходам между уходящими ввысь книжными стеллажами, потрясая читательским билетом и требуя вернуть все имеющиеся долги.

Проснулась с гудящей головой и неясным предчувствием грядущей беды.

Предусмотрительно отказавшись от завтрака, голодная, нервная, не выспавшаяся и оттого особенно злая, в библиотеку я попала уже в несколько озверевшем виде.

Сначала мне пришлось искать канцелярских работников, запершихся в одном из пустующих кабинетов, по случаю острой нужды переделанном в неказистую столовую.

Они пили чай и не желали прерываться на работу.

– Вы, милочка, здесь новенькая и еще не знаете, как важны для академии традиции, – получила я томный ответ на сообщение, что рабочий день уже немножко в самом разгаре…

Обещание наслать на них порчу и пожаловаться ректору возымело должное действие: мне тут же, позабыв на время о важности традиций, выдали мою законную новенькую именную табличку для библиотеки. И ключи.

После я долго плутала по коридорам академии, потому что какой-то гоблин, очень удачно маскирующийся под дружелюбного человека, послал меня совсем не в то крыло.

Потому на рабочем месте я оказалась с опозданием и не в самом радужном настроении.

И прозрачный мужик меня просто добил.

Он сидел на кафедре выдачи и читал парящую перед ним книгу, перелистывая страницы взмахом руки.

– Привидение, – безнадежно прошептала я. Подумалось еще почему-то, что, может, прежняя библиотекарь вовсе даже не сбежала с каким-то кадетом, а просто сбежала. От этой работы, этой библиотеки и живущего в ней призрака.

Привиденчик меня услышал, оскорбился, смерил уничижительным взглядом – моя рука против воли потянулась поправить растрепавшуюся после всех злоключений косу. Одернуть себя успела в последний момент.

– Я бы попросил без оскорблений. Не привидение. – Книга резко захлопнулась. – Заключенная душа.

– И вы… здесь срок отбываете? – спросила я. А про себя загадала: если он в каком-нибудь академическом музее работает, или в хранилище например, а сюда пришел… приплыл на нового библиотекаря поглазеть, я непременно, вот прямо сегодня после работы, в храм забегу и подношение Светлым Сестрам оставлю.

– Да.

Подношение отменялось…

И давно вы работаете? – спросила я и затаила дыхание, ожидая ответа. Если тела он лишился совсем недавно и не успел оскотиниться, у меня был шанс наладить с ним отношения.

Буду жертвовать ему пару раз в месяц немного живого тепла и жизненной силы, а он если и не будет мне помогать, то хоть сильно мешать не станет…

– Одиннадцать лет.

Не везло мне сегодня просто катастрофически. И утро было просто ужасным, и в коллеги попал какой-то сильно злостный нарушитель.

Правителя он свергнуть пытался, что ли? Раз такой срок получил.

Спрашивать об этом я, конечно же, не стала. Спросила другое, на данный момент более важное:

– И долго вам еще… работать?

– Шесть лет.

Я прикинула свои возможности.

Заключенные души, конечно, личности невыносимые, им без тел очень одиноко и плохо, потому они часто срываются на окружающих, чтобы плохо было всем. И даже обязательное клеймение с кучей запретов, главным из которых было – не вредить живым, заключенные души не останавливало.

Пусть они не могли наносить вред действием, но после нескольких лет заключения просто виртуозно учились вредить бездействием.

И по всему выходило, что до того благословенного дня, когда этому типу вернут его тело, я могу и не дожить.

– Не бледней так, – велел он, заметив, как мне поплохело от имеющихся перспектив. – Я не буду тебя обижать.

– Правда?

– Буду оберегать, – заверил меня привиденчик. Но сказано это было таким тоном, что я тут же попросила:

– Не нужно, пожалуйста, меня оберегать. Я сама как-нибудь.

– Ну уж нет. Эйнар обещал оставить меня в библиотеке одного, если и ты куда-нибудь сбежишь. – Он передернул плечами и через силу предупредил: – Так что, если тебя кто-нибудь обижать будет или приставать, сразу мне говори. Я разберусь…

И сразу, без перехода, деловито спросил:

– Тебя как зовут?

– Рэйна… Шад, – ответила я, отказываясь осознавать, как же сильно влипла.

Про заключенную душу ректор же ни слова не говорил. Ни словечка!

– Ануш, – представился привиденчик.

Просто Ануш…

– Простите. – Пятясь спиной, я выбралась из библиотеки и уже на бегу крикнула: – Скоро вернусь!

Мне срочно нужно было к ректору, чтобы рассказать ему, какая же он сволочь!

Разве можно принимать на работу человека, скрыв от него такую важную информацию, как привязанная к библиотеке заключенная душа?! Душа, срок наказания которой насчитывал семнадцать лет.

Да с ума же сойти можно!

Я еще совсем не знала академию, потому кабинет ректора нашла не сразу, но когда нашла…

Ворвалась в приемную, вспугнув особенно упрямых леди. Даже объявление о закрытии вакансии не могло их остановить, они желали попытать свое счастье – просто попасться ректору на глаза, а там уж любовь с первого взгляда все сама за них сделает.

Дама Тоерти привстала при моем появлении.

– Дорогая…

– Ректор у себя? – рявкнула я, самым вопиющим образом перебив секретаршу.

Та потерянно кивнула, смущенная клокотавшей в моем голосе злостью, но, когда я ринулась к двери кабинета, попыталась меня перехватить.

Безрезультатно, правда.

Леди, в количестве шести штук, с восторгом следили за моими действиями.

Седьмая леди сидела в кресле перед Гэдехаром и до моего вторжения что-то мелодично лепетала.

Но я ворвалась, и все затихло.

В звенящей, предвкушающей тишине мой дрожащий от гнева голос прозвучал оглушающе.

– Как вы могли! – воскликнула я, не совсем понимая, какими словами пытаюсь донести до ректора всю преступность его действий. Потому что замалчивать столь важную информацию просто противозаконно! – Вы воспользовались моей наивностью! И доверчивостью! И самым подлым образом…

Поняла я, что говорю что-то не то, уже в процессе, по шокированному выражению лица Гэдехара. Оборвала себя на полуслове и услышала благоговейное:

– Он ее обесчестил, – прошептала с придыханием одна из шести дев.

– И бросил! – вторила ей другая.

– С ребенком на руках! – окончательно добила меня третья.

Моей репутации пришел конец, это я поняла сразу.

Но не это было страшно, имени моего леди не знали, а в абстрактной «несчастной и обманутой деве» из будущих сплетен себя я точно не узнаю, с талантом-то местных красавиц к домысливанию…

Многим хуже было то, что репутации ректора тоже пришел конец. И он это понимал не хуже меня.

На Гэдехара в этот момент было страшно смотреть.

– Ой… – От осознания свалившихся на меня неприятностей мой голос сел. – Я, наверное, попозже зайду.

В тишине, очень осторожно, я закрыла дверь, попросила прощения у посеревшей от услышанного секретарши и, стараясь не смотреть в сторону девушек, сбежала.

В библиотеку, к привиденчику, который обещал меня оберегать.

Потому что лучше одиннадцатилетняя заключенная душа, чем озверевший от злости ректор.

– Спасайте! – выдохнула я, влетев в библиотеку.

– Уже? – удивился Ануш. – От кого?

– От Гэдехара. – Сжав голову руками, я осела на корточки посреди библиотечного зала и тихо простонала, опасно раскачиваясь: – О-о-о… Светлые Сестры, что же я натворила?

– И что же ты натворила? – поинтересовался Ануш, кружа надо мной.

Я его не слушала, я страдала.

– Он же меня теперь убьет! Или даже хуже, он меня уволит.

И хозяйка выгонит Дасти из квартиры, потому что некому будет помочь ему с уборкой…

В первый же рабочий день я умудрилась все испортить. Уже чуть позже я сообразила, что нельзя было вот так сбегать, нужно было говорить дальше, рассказать об Ануше и моем отношении к таким неожиданностям. И тогда, быть может, удалось бы сгладить недопонимания.

Но я испугалась, растерялась и сбежала. И сделала только хуже.

– Ну-ка, поднимайся, – велел привиденчик.

Я его не послушалась и смогла на собственном опыте выяснить, что души бывают очень сильными в магическом плане.

Невидимая рука вздернула меня за шкирку и отконвоировала в небольшую каморку, находящуюся сразу за кафедрой выдачи. Дверь очень толково скрывал стеллаж с картотекой, со стороны ее было совсем незаметно.

А за дверью, освещенная теплым светом лампы, находилась вполне уютная комнатка без окон. Тут был и стол, и чайник на магических углях, и старый комод, и удобный на вид стул, и даже узкая кушетка.

Ануш толкнул меня в сторону кушетки, а сам занялся чаем. Угли в чугунной миске под его взглядом разгорелись, согревая воду в чайнике. Из шкафчика над столом вылетела чашка и жестяная банка с чаем. Следом сахарница.

– А теперь рассказывай, – велел привиденчик. – Что ты уже успела натворить?

Ну я и рассказала. Уложилась ровно в срок, нужный чайнику для закипания.

Ануш в задумчивом молчании сделал мне чай и, прежде чем вручить его, подозвал к себе из шкафчика небольшую пузатую бутыль из темного стекла.

На то, как он сначала скромно капнул мне в чай три капли, подумал немного и долил еще три чайные ложки, я смотрела с интересом.

Когда чашка оказалась у меня в руках, я принюхалась к запаху, но смогла различить лишь имбирь и корицу.

– Что вы туда добавили? Яд? Чтобы я умерла быстро и без мучений?

– Успокаивающую настойку. За то, что ты унизила Эйнара, я всегда буду на твоей стороне.

– Не любите его?

Ануш скривился, выразив этим все свои чувства к ректору.

– Как я вас понимаю, – вздохнула я и отхлебнула чаю. Вкус был просто изумительный, о чем я, конечно же, не смогла умолчать. – Очень вкусно.

Привиденчик сдержанно улыбнулся, а я, закрепляя в нем положительное обо мне впечатление, еще и добавила:

– Спасибо.

– Приходи в себя, я разберусь с новыми книжными поступлениями, знакомство с библиотекой отложим на вторую половину дня.

И он покинул каморку через стену.

Удобнее устроившись на кушетке, я сделала осторожный глоток изумительно вкусного чая, осмотрелась и блаженно прикрыла глаза.

Необходимость делить библиотеку с заключенной душой мне уже не казалась такой ужасной. Ну да, он блеклый весь, будто выцветший, отчего нельзя понять, был ли он при жизни правда блондином или просто из рыжего выцвел, и лицо разглядеть не получается, когда сквозь него все просвечивает, из-за чего сложно фокусировать на нем внимание… Да и слухи всякие страшные про таких, как Ануш, ходят…

Вот только он меня чаем напоил и еще ни разу не ругал, а ректор, который живой, настоящий и, наверное, даже теплый, только и делал, что нервы мне трепал…

Воспоминание о Гэдехаре прошлось дрожью по нервам.

– Лишь бы не прибил, – пробормотала я жалобно, зябко передернув плечами.

Время шло, ректор с требованием вынести ему мою голову не появлялся, и я успокаивалась. Потому что рассчитывала, что и он сейчас успокаивается.

Но когда чай мой был допит, а я уже минут двадцать предавалась преступному ничегонеделанию, изучая коллекцию пледов, лежащих в комоде, в библиотеке, сотрясая высокие ее своды, прогремел голос Гэдехара:

– ГДЕ ОНА?!

И я осознала, что за прошедшее время он ничуть не успокоился.

Ануш что-то ответил, но ректора это не устроило. Он требовал меня.

Я бы хотела и дальше прятаться здесь, быть может, зарыться в эту кучу пледов и переждать бурю, но вместо этого встала, отерла вспотевшие от страха ладошки об юбку и пошла рисковать жизнью.

И первое, что я сказала, когда вышла, было совсем неправильное:

– Вы меня только не увольняйте, пожалуйста.

– Не увольняй, – поддержал меня Ануш. По-своему, правда, поддержал: – Иначе ей терять будет уже нечего и она пойдет к тем чудесным барышням, которые сегодня сидели в засаде под дверьми твоего кабинета, и расскажет, как ты уволил одинокую мать троих детей. Твоих.

– Был один! – хрипло выдохнул Гэдехар, недоверчиво глядя на привиденчика. Не мог он поверить, что тот вот так просто решил за меня заступиться.

– Так и она была при работе.

– Ануш…

– Ты велел мне оберегать нового библиотекаря, – напомнил тот, даже не пытаясь скрыть злорадную улыбку, – и я выполняю твою волю.

Поймав взгляд ректора, я развела руками. Ну а кто во всем виноват, кроме него?

– Для меня присутствие в библиотеке заключенной души, готовой мне помогать, тоже было сюрпризом. Вы меня об этом не предупреждали.

Ануш поцокал языком, наслаждаясь замешательством нашего вспыльчивого начальства.

– Поэтому ты решила прославить меня на весь Валград?

Я нашла в себе совесть смутиться.

– Это случайно вышло. Я пришла ругаться по поводу неучтенных… ну, работников, – я покосилась на привиденчика, – но неправильно выразилась.

– Неправильно выразилась? С момента твоей выходки не прошло и часа, а я получил уже шесть писем с отзывом приглашений на следующую неделю! К завтрашнему дню для меня закроются двери всех благородных домов города как минимум на год!

– И чего ты переживаешь? – не понял Ануш. – Не об этом ли ты мечтал последние… лет десять?

– Если бы на этом все закончилось… Матушка уже давно требует наследника, как думаешь, что она сделает, когда до нее дойдут слухи?

Ануш выругался. Кажется, он хорошо знал мать Гэдехара и наконец осознал размах грядущих проблем.

А ректор продолжал, удовлетворенный реакцией привиденчика:

– И что она сделает, когда узнает, что ребенка нет?

– Откроет для тебя двери всех домов Валграда…

– И сезон охоты.

Ануш как-то по-новому посмотрел на меня, потом к созерцанию присоединился и Гэдехар.

Сейчас решалась моя судьба, а я даже не могла сделать хоть что-нибудь для своего спасения. Разве что только молчать…

– И все же девочка библиотекарь, и я вынужден ее защищать, по твоему, между прочим, приказу.

Приложив неимоверные усилия, ректор согласился сжалиться и дать мне второй шанс.

После ухода Гэдехара в библиотеке осталось два бессовестно счастливых существа. Я, потому что меня помиловали. И привиденчик, потому что приезд леди Гэдехар обещал множество незабываемых приключений для ректора. И он очень надеялся, что сплетни до нее дойдут.

Любовные скандалы, которые так беспокоили ректора, случались слишком редко, и Ануш, заключенный в академии, невыносимо скучал…

Пока не появилась я.