Читать книгу Прирученное бедствие I - Купава Огинская - Страница 3
ГЛАВА 3. Неприглядная правда. Часть 1
ОглавлениеСтолицей империи Эвдемония стала всего двадцать лет назад. Когда на престол взошел действующий император. Город и раньше был богатым и большим. Он манил мягкими зимами, возможностями и сказочными пейзажами.
Похожий на лоскутное одеяло, собранный из разных построек разных годов и стилей, этот город был прекрасен и притягателен в кругу городских стен и отталкивал своим видом, если случалось забрести в старые кварталы, за стену, на территорию тех, кто не имел ничего кроме своей жизни. Да и той почти не мог распоряжаться.
От пекарни, до фонтана у которого мы должны были встретиться с Келом, нужно было пройти всего три улицы.
– Шани, – позвал Йен, стараясь подстроиться под мой шаг. Что его, что Кела жизнь наградила до обидного длинными ногами, – можно я возьму тебя за руку?
– Нет.
– Почему?
– Кругом люди.
Йен скептически осмотрел полупустую улицу. Кроме нас, пожилой пары и девушки, занятой чтением книги на ходу, вокруг никого не было. До парада оставалось меньше двух часов. Все, кто хотели занять хорошее место, уже давно толпились на центральной улице.
– Тебе неприятны мои прикосновения?
– Дело не в этом.
– Тогда в чем?
Я молчала, не решаясь признаться, что ответила так непроизвольно. Потому что с недавних пор предпочитала избегать чужих прикосновений.
Признаваться в этом было стыдно.
– Что б тебя, – я взяла Йена за руку и потянула за собой.
Небольшая, круглая площадь, центром которой был фонтан со статуей журавля, обычно была многолюдной и шумной. Но сегодня, в день парада, вокруг было тихо.
На скамье на другой стороне площади, сидела влюбленная пара. В тени раскидистого дерева, за торговой тележкой, дремал немолодой мужчина.
Я тянула Йена дальше к высоким кустам, полукругом обступавшим низкую, каменную скамью. Это было наше с Келом любимое место. Свежий воздух от фонтана достигал этой скамьи, а любопытные взгляды, останавливала пушистая зелень кустов.
Все утро солнечные лучи грели белый камень, но теперь, когда солнце оказалось в зените, ветки дерева укрывали это укромное место от полуденной жары.
– Садись. – велела я. И села первой. Зашуршала свертком.
Йен подчинился, с интересом осматривая площадь. И удивленно замер, когда я сунула ему прямо под нос булочку.
– Держи.
Он медленно принял ее из моих рук, не отрывая взгляда. Словно это была не простая выпечка, а что-то невероятно ценное.
– Булочки, как в пекаре госпожи Джазе, в столице, конечно, не пекут. Но эта даже вкуснее. Тебе понравится.
– Шани?
– Ммм?
– Можно я тебя обниму?
Вопрос застал меня врасплох
– Что это с тобой? Помнится, ночью ты не был таким нерешительным.
Йен фыркнул, сдерживая смех. Его распирало от счастья. Он весь светился.
– Не говори такие двусмысленные вещи, Шани. Что если кто-то услышит? Тебя могут неправильно понять. – задумавшись на мгновение, он широко улыбнулся, – И мне, чтобы спасти твою честь, придется на тебе жениться.
Не найдясь с ответом, я предпочла сделать вид, что ничего не слышала.
Поняв, что я не собираюсь никак реагировать, Йен решил напомнить о своей просьбе:
– Обнять тебя…
– Нельзя.
– Почему? – он склонился ко мне.
Я кивнула вперед. К нам, с мрачным видом на хорошей скорости, приближался высокий парень в парадной форме имперского гвардейца – белой с золотой отделкой.
Кел неправильно понял происходящее и спешил избавить меня от навязчивого внимания слишком наглого парня. А Йен и правда со стороны мог показаться наглым. Сидел слишком близко, заглядывал в лицо, делал все, чтобы привлечь к мое внимание.
– Это Кел? – он с интересом следил за приближением гвардейца.
– Да.
Я встала и вышла вперед, чтобы избежать неловкой сцены. Похлопала по спине, влетевшего в мои объятия брата и произнесла раньше, чем он успел сдвинуть меня в сторону:
– Посмотри, Кел, кто заглянул в гости.
– Кто? – спросил он, с явной угрозой, глядя на Йена поверх моей головы.
Я уже и не помнила в какой момент мы поменялись местами и заботиться стали обо мне. Старшей все так же была я, но незаметно для себя стала излишне опекаемой. Если бы я хотела завести семью, это могло бы стать проблемой, но я не имела ничего против статуса старой девы и ничего не собиралась менять. Я больше не хотела брать на себя ответственность ни за одну жизнь.
– Йен. – произнесла я, обернувшись через плечо. Отпускать меня брат не торопился.
Кел замер, недоверчиво глядя на того, кого уже записал в развратники и готовился пинками гнать прочь. Йен поднялся, представ перед ним во всей красе. В детстве он уступал Келу в росте и в развороте плеч. Прошло столько лет, но ничего не изменилось.
На фоне брата, Йен казался изящным и хрупким…
Так и не скажешь, что он мог бы хоть кого-то убить.
– Волче? – недоверчиво позвал Кел.
Йен недовольно поморщился.
– Не зови меня так.
Напряжение, витавшее в воздухе, рассеивалось. Келэн больше не планировал никого колотить. Он улыбался. Растерянно и немного робко.
– Тогда… Йенни? – весело предложил он.
Йен закатил глаза.
– Ты неисправим.
Кел засмеялся. Мне всегда нравился его смех, жаль, после переезда в столицу, слышала его я редко.
– Зато ты изменился. Просто не узнать.
Я сдавленно пискнула, когда мои ноги оторвались от земли. Кел просто поднял меня, все так же прижимая к себе, шагнул к Йену. И я оказалась зажата между двух тел.
– Я так рад, что мы снова все вместе…
– Это ненадолго, если ты продолжишь так же сжимать. – придушенно прошептал Йен.
– Разве не ты хотел обниматься? – сдавленно напомнила я, исключительно из вредности. Объятия брата и правда были излишне крепкими. – Чем же теперь недоволен?
Йен издал странный звук глухого негодования.
Вернув долгожданную свободу, я сунула в руки Кела оставшуюся булочку и с гордостью за хорошо выполненную работу, вытерла чистые руки о бока платья – дурная привычка, появившаяся у меня после того, как стала носить фартук.
Под рукой что-то зашуршало и я вспомнила о цветке, в который Йен превратил записку, и который мне пришлось разобрать. Вытащить его я не успела. Йен, разделив пополам свою булочку, протянул часть мне. Это было очень трогательно, но я отвела его руку.
– Теперь я могу позволить себе куда больше, чем раньше. Просто ешь.
Кел покосился на него с усмешкой.
– Шани теперь работает в одной из популярнейших пекарен столицы. – произнес он с важным видом. Будто и не отговаривал меня четыре года назад, принимать предложение мистрис Малии. Ему казалось подозрительным, что такая состоятельная дама хочет переманить к себе простую работницу какой-то захудалой кондитерской.
Тогда мне тоже это показалось странным, но я решила рискнуть. И не секунды об этом не пожалела.
Мистрис так толком и не смогла объяснить чем именно я ей приглянулась. Когда я спросила ее об этом, она просто пожала плечами и призналась:
– Мне понравилась твоя улыбка. Сразу захотелось что-нибудь у тебя купить.
Вероятно, за свое место работы благодарить я должна была обучившую меня всему, госпожу Джазе…
Я вытащила из кармана записку. Йен узнал ее сразу. Расцвел.
– Сделай как было. – я протянула ему листок.
До парада оставалось чуть больше часа, у нас еще было время в запасе.
Он послушно принялся вертеть бумагу в пальцах, загибая и разглаживая. Не прошло и нескольких минут, как Йен отдал мне бумажный цветок.
Кел присвистнул. Отнял его у меня, заинтересованно рассматривая белые лепестки.
– Похоже на камелию.
– Так и есть. – Йен был горд собой.
⋆
На языке цветов Камелия:
Белая – восхищение, «Ты восхитительна!»
Красная – огонь, пламя, «Ты – пламя в моем сердце!»
Розовая – тоска по кому-то, «Тоскую по тебе».
⋆
Я забрала цветок обратно, пока брат не успел прибрать его к рукам. Уж слишком заинтересованно Кел рассматривал белые лепестки.
– Если понравилось. Попроси, может Йен и тебе сделает. А это мое.
– Зачем бы мне, – насупился он, отвернувшись. Келу нравилось много того, в чем он стыдился признаваться, считая это недостойным мужчины. – Но я и не представлял, что альсы занимаются чем-то настолько… невинным.
– Меня обучал не альс.
О старике из меерцев, Йен рассказывал с теплотой. О том, как они не могли понять друг друга, не зная языка, и о том, как несмотря на это, старик сумел обучил его такому необычайному умению. Были знакомы они всего год, но Йен успел привязаться к старику. Это было видно.
Я опустила глаза на цветок, страшась того темного и злого, что кольнуло мое сердце. Мне было радостно от того, что за эти шесть лет в жизни Йена было и что-то хорошее, и в тоже время меня мучало унизительное чувство ревности от ощущения, что меня заменили.
Я хорошо знала это чувство. Часто испытывала его в детстве, после того, как родился Кел. Родителям пришлось разделить заботу и любовь на нас двоих, я стала получать меньше внимания и винила во всем брата, пока не поняла, как глупа была моя ревность.
Конечно, тогда я не могла еще дать название своим чувствам, но уже понимала, что они меня только разрушают.
Пыталась с ними справиться. Преуспела…
А сейчас вновь ревновала.
Было стыдно смотреть на Йена.
– Не пора ли нам идти? – спросил Кел, щурясь на солнце. Его не терзали бесполезные чувства и не мучали угрызения совести.
Пока горожане толкались внизу, растянувшись на всю центральную улицу, мы прошли подворотнями и поднялись на крышу одного из зданий. Трехэтажного дома старой постройки. С плоской крышей, барельефом в виде львиных голов, и кованными ограждениями полукруглых балкончиков на третьем этаже.
Кел проворно спрыгнул с крыши на центральный балкон и вытянул вверх руки, готовый ловить меня. В первый раз было страшно, сейчас же, я без раздумий, соскользнула вниз и через мгновение уже твердо стояла на ногах и поправляла платье. Рядом неслышно приземлился Йен.
Двустворчатые, стеклянные двери ведущие внутрь, были заперты и задернуты изнутри тяжелыми шторами.
– Удачное место. – признал Йен. С балкона открывался чудесный вид на всю улицу. – Но что мы будем делать, если нас заметят хозяева?
– Не заметят. Это место пока никому не принадлежит.
Кел узнал об этом месте больше года назад, от одного из гвардейцев. За здание боролись командир гвардейцев и один из маркизов. Ни один из них не желал сдаваться. Время шло, а дом так и стоял без хозяина. И мы пользовались этим пока еще была возможность.
Когда Кел впервые привел меня сюда, чтобы посмотреть зимние фейерверки на празднике Луны, я испугала, но быстро оценила все преимущества.
Улица Тихая, несмотря на свое название, тихой никогда не была. Она соединяла собой главную площадь перед императорским дворцом и набережную Тувья, названную в честь реки, разделившей город на две части. Эта улица была самой оживленной и многолюдной в городе. И, пожалуй, я могла понять, почему за это здания велось сражение.
Услышав о том, как много внимания к себе привлек этот дом, Йен только хмыкнул.
В далеке уже слышался дробный стук барабанов.
Кел покосился на Йена, не в силах больше сдерживать свое любопытство.
– Волче, ты ведь навсегда вернулся?
Йен поморщился. С детства его злило желание Кела называть его как угодно, только не по имени.
Они плохо понимали потребности друг друга. А я была еще слишком молодой и неопытной, чтобы помочь им разобраться во всем. Долгое время и мне самой было непонятно, что заставляло Кела так упрямо раздражать Йена, пока он не признался мне как-то вечером, после очередной ссоры из-за многострадального «Йенни».
Помнится, тогда я спросила зачем он злит Йена. Кел посмотрел на меня с осуждением и ответил вопросом на вопрос:
– Но разве это не замечательно, когда у близкого человека есть прозвище, которое никто кроме нас не знает? Вот ты – Шани, я – Кел. А Йен? Он разве не наша семья?
А через несколько недель после этого, появилось второе прозвище, которое раздражало Йена куда меньше.
Так он и стал Волче. Пусть даже был от этого не в восторге.
– Добровольно я точно не уйду. Только если прогоните.
– С чего бы нам прогонять? – Кел удивленно покосился на меня.
Йен тоже смотрел на меня.
В отличие от брата я уже кое-что успела узнать, поэтому могла понять тревогу Йена.
– Рассказывай.
– Должно быть, для начала стоит сообщить вам, что через несколько дней я стану внебрачным сыном и единственным наследником герцога Оркена. – осторожно начал он.
Кел поперхнулся воздухом. Йен лишь бросил на него быстрый взгляд и продолжил:
– Это то, что делала группа, к которой меня определили.
Альсы много лет оказывали влиятельным и богатым жителям империи некоторые специфические и противозаконные услуги, забирая в качестве оплаты их титулы, дела или деньги. Так альсы проникали в людское общество. Накапливали власть и силу.
Покосившись на Кела, Йен добавил:
– Правящая семья так же пользуется услугами альсов. Нам ментальное воздействие дается легче. И ментальные маги среди альсов встречаются куда чаще, чем среди людей.
Кел не выдержал, порывисто шагнул вперед, скомкал в кулаке рубашку Йена.
– Ты хоть понимаешь, что несешь?
– Задумывался ли ты когда-нибудь, почему дворцовая прислуга так противоестественно благоговеет перед императором и его родственниками? Почему гвардейцы так безоговорочно верны и готовы выполнить любой приказ, если его отдаст кто-то из правящей семьи? Слышал ли ты в казармах, хоть раз, чтобы кто-то критиковал решения императора? Или, быть может, отпускал грязные шуточки в отношении императрицы или принцесс?
– Это ничего не значит! Просто император…
– Повысил налоги. – я не сдержалась. Обычные люди были не в восторге от последних решений своего правителя, но критиковать в открытую побаивались даже аристократы. Потому что все знали, что имперская гвардия не дремлет. – Планирует расширение территорий. Хотя горожане этого не желают. Никому не нужна война. А еще в прошлом году в лесах на юге от столицы была запрещена охота для простых горожан. Если задуматься, существует много причин, критиковать императора. Хотя бы за глаза.
Кел побагровел.
– Да как ты смеешь?!
Никого уже не волновал начинающийся парад. Перестук барабанов заглушил звук бьющегося стекла.
Кел угрожающе шагнул ко мне, Йен попытался остановить его и был впечатан в дверь. Стекло не выдержало такого напора. Йен и Кел рухнули внутрь помещения. Сорвали штору. Подняли пыль.
Я нырнула следом, попыталась оттащить брата от распластавшегося Йена, придавленного к полу сидящим на нем Келом. Он отмахнулся от меня, как от мухи и я отлетела к стене.
Йен что-то сделал, заставив разжать руки, и выскользнул из-под него.
– Вы… – Кел тяжело поднялся следом, – просто ничего не понимаете.
– А ты говорила, что с ним все в порядке. – с осуждением произнес Йен, не сводя настороженного взгляда с нашей большой и опасной проблемы, и стараясь держаться на расстоянии.
– Он выглядел нормальным. – придушенно отозвалась я. От сильного удара из легких выбило воздух. Сильно болела спина. – Что будем делать?
Я уже примерялась к стулу с резными ножками и пыльной обивкой, что стоял у стены, в шаге от меня – те, кто оставили этот дом, не посчитали нужным укрыть мебель. В случае необходимости, я готова была оглушить брата.
Использовать огонь против Кела я не могла. Не хотела, чтобы он пострадал и одновременно боялась, что он сможет обернуть мое пламя против меня же. Стихия у нас была одна на двоих, но брат оказался куда сильнее.
Четыре года обучения и тренировки в академии, дали свои плоды. Я же, не рискнула признаваться, имперским магам, что тоже обладаю силой и вынуждена была все изучать лишь в теории, по книгам в центральной библиотеке.
Мне не хотелось, чтобы хоть кто-то узнал, что у меня есть дар. Магинь в империи было не так уж много, потому любая девушка, пробудившая в себе магию, тут же лишалась всяких прав на свою жизнь. Что ей теперь делать, за кого выходить замуж и сколько детей рожать – все это решал совет магов.
Я себе такой участи не желала.
– Надеюсь, ты меня простишь, – произнес Йен, и одним скользящим, неуловимо-быстрым движением, оказался прямо перед Келом.
Легкий, едва уловимый всплеск незнакомой магии, и брат обмяк. Йен подхватил его раньше, чем тот упал на пол. Дотащил до дивана.
Я опасливо приблизилась.
– С ним же все будет хорошо?
– Пока он просто без сознания. – сказал Йен. Покосился на меня. – А ты как? В порядке?
– Чувствую себя ужасной сестрой.
Йен потрепал меня по волосам, точно так же, как раньше это делала я, когда хотела приободрить его.
– Не вини себя. Но, Шани… нам придется ему что-нибудь сломать. Физическая боль, должна ослабить ментальное воздействие. Без этого я не смогу ему помочь. Мои умения в воздействии на сознание весь скромны.
– Мы не станет его калечить. – оборвала его я. – Есть способ проще.
Комната, в которой мы оказались, была проходной, с несколькими стульями у стен, диваном, который занимал сейчас Кел, и небольшим, резным столиком, с пустой вазой из тонкого фарфора. С потолка спускалась низкая, трехъярусная люстра. Редкие солнечные лучи попадали на нее сквозь дверь, путались в гранях стеклянных украшений и оседали искрящимися брызгами на стены.
В воздухе парила пыль.
С улицы в комнату проникали громкие и веселые звуки.
Мне же сейчас было совсем не радостно.
– Нужно ли сначала привести его в чувства? Или можно сделать ему больно и так? – спросила я, и поддернула подол платья, собираясь опуститься на колени.
Йен придержал меня за локоть. Заглянул в лицо.
– Ты правда хочешь сделать это сама?
– Разве это не обязанность старшей сестры, вправить мозги брату? – спросила я серьезно, вызвав на бледном лице мимолетную улыбку.
– Тогда начнем. – Йен сел на колени, перед диваном и потянул меня за собой. – По моей команде, делай ему больно.
– А привести в чувства…
– В этом нет необходимости.
Я кивнула, размяла пальцы и положила ладонь на грудь Кела. Йен легко коснулся его лба и закрыл глаза. Замер.
У меня появилась возможность рассмотреть его. В солнечном свете, такой спокойным и недвижимый, Йен был похож на статую. Вызывающую одновременно трепет и беспокойство.
– Шани, ты прожжешь во мне дыру. – он не открыл глаз, только легкая улыбка тронула губы. Я смутилась и быстро заморгала.
– Прости. Мне сложно привыкнуть к тому, что ты снова с нами. – я перевела взгляд на Кела. – Ты так вырос.
Они оба выросли. Стали самостоятельными, больше не нуждались во мне. От осознания этого становилось тоскливо.
– Я рад, что ты это заметила. – произнес Йен. – Начинаем.
Поднимать температуру тела я научилась больше года назад. Когда во время фестиваля приходилось ходить с лотком по улице, приманивать покупателей сумасшедшими запахами выпечки.
Зима выдалась лютая, чтобы не заледенеть с утра до вечера находясь на улице, пришлось искать выход. Несса купила себе заговоренный камешек и носила его с собой всю неделю, что проходил фестиваль. Согревалась магией.
Я же, решила попробовать согреться самостоятельно. И у меня получилось. Искры магии вместе с кровью разносились по всему телу и я не мерзла. Это была опасная затея, я понимала это, стоило только перестараться и огонь выжег бы меня изнутри. Если бы я училась в академии, меня несомненно серьезно наказали бы за это. Но я не училась.
Все свои знания я получала из простейших основ, скупых фраз и неясных теорий – из всего, что можно было найти о магии в библиотеке. Многое приходилось додумывать самой. Проверять на практике, рискуя собственным резервом.
И меня это более чем устраивало.
Я чувствовала, как Кел начал стремительно теплеть. Сердце под моей ладонью забилось быстрее. Он застонал. На лбу уже начинала блестеть испарина.
Я выпустила еще немного магии.
Воздействие на другого человека, давалось куда легче. Отточенные за долгие, холодные, зимы манипуляции, проходили быстрее и проще. И даже магии требовалось меньше.
Когда Йен отнял пальцы от лба Кела, я начала медленно снижать температуру. Брат успокаивался.
– Это оказалось сложнее, чем я думал. – придушенно произнес Йен. Его колотило. Руки дрожали. Под глазами залегли тени. – Все же, ментальное воздействие никогда мне толком не давалось. Но, кажется, получилось.
Я коснулась руки, которой Йен опирался о диван и поразилась тому, насколько она холодная.
– Ты будешь в порядке?
– Несомненно, Шани. Несомненно. Дай мне только пару минут, чтобы прийти в себя и мы… – он не договорил. Уронил голову на грудь, привалился к дивану и затих.
Напугал меня страшно.
Еще пять минут, которые мне потребовались, чтобы без вреда для здоровья, вернуть температуру Кела в норму, я сидела не сводя с Йена взгляда и крепко держа его за запястье. Только ощущая под пальцами биение его пульса, я могла оставаться спокойной.
Когда все закончилось, я осознала, что оказалась в чужом доме, почти одна – Кел и Йен раскинулись в живописных позах и пребывали без сознания – и не представляю как отсюда выбираться.