Читать книгу Младшие боги. Пункт назначения – месть - Лада Кутузова, Аудиоагент Самиздат (озв неискл) - Страница 5

Здесь все было на полтона ярче: небо голубее, трава зеленее. Воздух казался слаще, он весь был пропитан запахами: Лада сделала несколько глубоких вдохов. Неужели она на самом деле в другом мире? В Диви? Не верится! Девушка огляделась: Семен лежал на земле, он побледнел. По руке текла кровь.

– Почему вы задержались? – спросил Семен. – Еще немного, и проход бы закрылся.

– Навь, – коротко ответил Матвей. – Схватила Ладу.

– Как же вы оторвались? – Семен с тревогой посмотрел на брата.

– Она что-то сотворила с тенью, – за спиной раздался незнакомый голос. – Но я не разглядел.

Лада обернулась и заметила мужчину: загорелый, выше среднего роста, с черной бородой и выбритой головой. Под правым глазом виднелся треугольный шрам.

– Дядька! – Семен вскочил и порывисто обнял мужчину, но тут же покачнулся.

Незнакомец поддержал его:

– Лучше сядь, ты потратил много сил. Лель, следи за братом! – обратился он к Матвею.

Семен согласился:

– Да, надо отдохнуть. Весь выплеснулся, когда навей отгонял.

Лада не понимала: откуда взялся незнакомец? Их же было трое. А тот достал фляжку и отпил из нее, затем протянул Семену.

– Думал, не дождусь вас – надоело белкой прыгать, – раздраженно произнес мужчина.

– Ты же знаешь, – сказал Семен, – Любава была против, ничего слышать не хотела. Да и непонятно было, есть ли смысл Ладу сюда тащить, пока Берендеевы не погибли из-за нави. Мы решили, что в Яви ей оставаться опасно.

Мужчина махнул рукой:

– При чем тут опасно или не опасно? Лада нам нужна! И надо было быстрее действовать. Вы молодые, а я в том мире долго не могу находиться в человеческом обличье, энергию теряю. Вот и приходится обращаться кем-то поменьше.

Матвей хохотнул:

– А хорошая из тебя белочка вышла. Наверное, другие белочки страдать будут, что ты исчез, Яровит.

Мужчина отвесил ему легкий подзатыльник:

– Тебе лишь бы о глупостях поговорить, Лель. Пора взрослеть.

Яровит закатал рукав рубашки Семена и осмотрел порез. Без лишних слов он достал из сумки баночку и смазал рану коричневой пахучей мазью, перебинтовал. Затем передал Семену и Матвею мечи, которые ребята прицепили себе на пояса.

Лада переваривала услышанное – слишком много информации, от которой голова шла кругом. Сейчас бы забиться в угол и дать волю слезам. Потому как чересчур много всего навалилось, и Лада не знала: то ли допрос с пристрастием устраивать, то ли упасть рядом с Семеном, и чтобы никто ее не трогал. Она осознала, что никогда всерьез не верила рассказам родителей о дивьих людях.

– Лель – это кто? – любопытство все же взяло вверх.

Матвей широко улыбнулся:

– Лель – это я. Бог любви.

И многозначительно задвигал бровями.

– Я Посвист, – представился Семен, – бог ветра.

– А я Яровит, – добавил мужчина, – бог воинов.

И тогда Лада опустилась рядом с Семеном, то есть Посвистом. Потому как от этих слов подкосились ноги.

Солнце стояло высоко в небе, здесь было намного теплее, чем в Ладином мире. Вообще казалось, что кто-то взял тряпку и хорошенько протер окружающие предметы, из-за чего они стали выглядеть ярче и интереснее. Словно Лада увидела их впервые. Девушка расстегнула куртку: жарковато. В голове все перепуталось: боги, переход, страшная старуха в рощице. Эта бабка кто – вампир? Раз кровь пьет. Тогда почему мама про нее не предупредила? Или, может, Лада лежит в коме из-за смертельной болезни, а это все галлюцинации? И не было ни странных событий, ни автомобильной аварии, где погибли родители и сестра.

– Кстати, с прошедшим днем рождения тебя, – Лель достал из рюкзака какой-то предмет, завернутый в бархатную тряпочку.

Лада развернула: в лоскутке оказалось зеркало в серебряной оправе с зелеными камнями. Девушка провела по нему рукой. Поверхность покрылась рябью, а затем зеркало пропело:

– Здравствуй, прекрасная Лада. Нет девы краше тебя, нет умнее. Солнце замирает на небе, прекращая свой путь, Месяц забывает о звездах рядом с тобой.

Рядом зашелся в хохоте Лель:

– Вот же подхалим! А сколько пафоса!

Зеркало замолчало, будто обиделось. А потом Лада увидела в нем себя. С гладкой, без единого прыщика кожей, с уложенными волосами – ни одна прядь не выбилась. Ресницы длинные, брови четко очерчены. Да и волосы поменяли цвет: вместо русого стали трехцветными. Золото вперемешку с серебром и медью. Не отражение, а фотошоп сплошной. Посвист тоже заглянул:

– Ого, вот это оно расстаралось, нам с Лелем так не льстило.

Лель подтвердил:

– Я в нем вообще уродом отражался.

И тут Лада заплакала: сказалось скопившееся напряжение. Ну почему все так плохо?! Уж если попасть в сказку, так вместе с родными, а не так, как сейчас. Лель растерялся:

– Ты что? Мы же убежали от навей. Да и про зеркало мы пошутили – просто в Диви ты стала сама собой. Это Явь скрывала твою суть.

Но девушка продолжала рыдать. Повисло неловкое молчание, которое нарушил Яровит. Бог воинов достал из сумки сложенную материю.

– Думаю, надо подкрепиться, – сказал он. – Заодно и поговорим. Время пока терпит.

Он не обращал внимания на слезы девушки. И Лада успокоилась: толку плакать, если никто не спешит утешить? Мамы рядом нет и не будет.

Яровит расстелил скатерть, на ней из ниоткуда появилась еда: горшок с пшенной кашей, каравай хлеба, кувшин с молоком. К ним в придачу несколько ложек. Как в мультике! Неужели настоящая скатерть-самобранка? Или какой-то фокус?

– Тарелок нет, – смутился Яровит, – скатерть походная. У нее свои причуды.

Он вручил Ладе одну из деревянных ложек. Девушка, все еще всхлипывая, зачерпнула кашу и осторожно попробовала: горячая. Сверху рассыпчатую кашу покрывала румяная корочка, внутри растеклось сливочное масло. До чего же вкусно! Впервые с того момента, когда вся жизнь полетела под откос, Лада распробовала вкус еды.

Она обедала и заодно рассматривала место, где они оказались. Позади росла березовая рощица. Деревья были молодыми: с тонкими стволами и ветвями, усыпанными сережками. Нежные листья только начали раскрываться, от них распространялся клейкий аромат. Пахло свежей травой и мать-и-мачехой. Жужжали пчелы и шмели, порхали разноцветные бабочки. Лада в жизни не видела такого разнообразия: ослепительно-белые с голубой каймой на крыльях, ярко-оранжевые с оливковыми пятнами, золотистые, красные, синие… Одна бабочка села на Ладину коленку. Огненно-алая с серебряными блестками. «Жаль, Милена не видит. Она бы…» – Лада оборвала мысль. Не хватало снова разреветься.

Посвист поблагодарил:

– Спасибо, дядька, за обед. А то я перестарался, когда навей отгонял возле перехода. Еле на ногах устоял.

Его лицо порозовело – кровь быстрее побежала по жилам.

– Не мне спасибо, – усмехнулся Яровит, – Берендею. Еле выпросил скатерть, скуповат царь оказался.

– Ну-у-у, – протянул Лель, – это за ним всегда водилось.

Лада насторожилась: это они о ее дедушке ведь говорят? Так и есть. Тогда получается, что у нее остался родной человек – дед. На душе полегчало. Яровит протянул Ладе кувшин, и она первая отпила из него. Молоко оказалось парным: теплым и сладким.

Когда все пообедали, Яровит сложил скатерть, и еда исчезла. Затем он обратился к Ладе:

– Мы очень ждали тебя, светлая богиня. Твоя мать давно пропала, а Кощей и его приспешники набирают мощь.

Лада лишь хлопала глазами: она не понимала, что от нее хотят. И почему Любава вдруг исчезла, если ее похоронили? Или в гробу никого не было?! Сердце учащенно забилось: хоть бы мама оказалась жива!

– Лада ничего не знает, – предупредил Лель. – Совсем.

Лицо Яровита вытянулось: он явно растерялся. Бог воинов вопросительно посмотрел на Ладу, девушка лишь развела руками. В голове возникла дурацкая мысль: может, ее с кем-нибудь перепутали? Сейчас разберутся и возвратят обратно. Ну а вдруг?

– Да-а-а, – протянул Яровит, – дела. С чего бы начать?

Лада не была уверена, что жаждет объяснений. Больше всего ей хотелось пробудиться у себя в кровати. Но на сон это не походило.

Яровит собрался с мыслями:

– Ты считаешь Любаву и Данилу своими родителями?

Ладе стало плохо. Что значит – считает? Они ее родители! Она ощутила, как от лица отхлынула кровь.

– Твоя мать – Жива, богиня жизни, – продолжал Яровит.

И Лада засмеялась в голос. Ха-ха-ха, как смешно! Ее мать – богиня. Оборжаться! Да-да, сейчас Лада сотворит чудо. Раз плюнуть.

– Вы кто? – напряженно поинтересовалась она. – Это розыгрыш? Какое-нибудь телешоу?

Она искала в их глазах подтверждение догадке, но мужчины молчали.

– Лучше бы я рассказал, – съехидничал Лель. – Умеешь ты, Яровит, огорошивать людей.

Лада резко вскочила: точно, это все подстроено! Богов же не существует! Да и Диви тоже. Разнюхали откуда-то о сказках, которые мама рассказывала, и решили приколоться! Она побежала к деревьям в поисках замаскированной камеры. Наверняка на ближайшем кусте висит.

– Уроды! – злилась она. – Все равно найду! И разобью нафиг!

Или? Лада резко остановилась: вдруг она все же сошла с ума и сейчас находится в дурдоме? А все происходящее – бред больного разума, и родители живы, и точно нет никакой Диви и богов. Лучше бы так и было! Ладе хотелось кричать от злости и ярости. Неожиданно ногу пронзила боль, и она рухнула на землю.

Первым подбежал Посвист:

– Что случилось?

Лада корчилась от боли, она могла лишь указать на щиколотку. Посвист задрал брючину и скрипнул зубами: на коже Лады виднелась темная отметина, похожая на браслет из змеиной кожи.

– Навья метка, – прокомментировал Яровит.

– Смотрите! – выкрикнул Лель. – Что у нее с глазами?! Они…

Лада еле услышала его: в ушах звенело. Боль была едва выносима. Звон нарастал, затем потемнело в глазах, и она провалилась в забытье.

Она очнулась от того, что кто-то обтирал лоб влажным полотенцем. Ноги были приподняты. Лада открыла глаза и увидела встревоженное лицо Посвиста. Рядом маячил Лель.

– Ты как? – спросил он. – Лучше?

Она кивнула. Затем попыталась встать, но голова сразу же закружилась.

– Лежи пока, – к ней подошел Яровит. – Я лечебную повязку наложил, должна боль унять. А это, – он достал замшевый мешочек на кожаном ремешке, – оберег. Надеюсь, что поможет.

Яровит надел талисман Ладе на шею.

– Носи его не снимая. На тебе навья метка, это все равно что сигнальная лампочка для теней.

Лада закрыла глаза: так легче. А то кажется, что все окружающее плывет, и она вместе с ним.

– Расскажите подробнее, – попросила она. – Я же почти ничего не знаю.

Яровит откашлялся, похоже, он не привык много говорить.

– В общем, – начал он, – ты дочь Живы, богини всего живого. Кто твой отец, никто не знает, Жива отмалчивалась.

Лада отметила: ее мать – богиня-одиночка. А отец – безответственный тип, бросивший доверившуюся ему богиню вместе с будущим ребенком. В другое время она бы похихикала по этому поводу, но сейчас юмор получился грустный. И бредовый.

– Твою мать похитил Кощей, бог подземного царства. Именно он и правит навью. Ты родилась в его дворце и до трех лет жила там.

Ладу кольнуло беспокойство: повторяющиеся сны! С горящими глазницами черепов. Может, они как-то связаны с детством?

Лель протянул кожаную фляжку, Лада сделала глоток: напоминало чай с травами и медом. Вкусно. Ей немного полегчало. Теперь Ладе хотелось смыть с себя противный липкий пот, но душ здесь был не предусмотрен.

– А где теперь Жива? – спросила Лада, она не смогла назвать богиню матерью: ее родители – это Любава с Данилой, пусть они и мертвы.

– Тайна, покрытая мраком, – ответил вместо Яровита Лель. – Кое-кто считает, что Кощей все еще держит ее в плену.

– А я? Как меня забрали от Кощея?

– Тебя обнаружил в лесной избушке леший. Кто-то оставил тебя там, – Яровит сочувственно посмотрел на нее.

– А с чего тогда решили, что я – это я? То есть дочь Живы? – Лада пыталась во всем разобраться.

Выходило плохо.

– Жива передала послание на бересте, – произнес Посвист. – Иначе бы мы не догадались – ты ничем не отличалась от обычных детей.

Лада слушала дальше. О том, как девочку привезли в Берендеево царство и решили, что ее нужно спрятать в мире людей, на всякий случай. Потому что темно-боги постараются избавиться от нее в случае опасности для себя. Да и если Лада останется обычным ребенком, в Яви ей будет лучше. Взять Ладу вызвались дочь царя и Данила-мастер, давно влюбленный в царевну. Они покинули Дивь, чтобы скрыть девочку от Кощея.

– Почему они мне ничего не сказали? – Лада ощутила горечь во рту: привычная реальность пошатнулась. Все, что она знала о себе, – неправда.

– Наверное, думали, что обойдется. И ты никогда не покинешь Явь, – пожал плечами Посвист. – Любава не хотела, чтобы ты возвращалась в Дивь.

– А почему я не могла остаться?! – настроение менялось каждую минуту. – Может, они были правы?! И здесь будет только хуже?

– Знаешь, – Лель сделал паузу, – я же бог любви. А ты богиня весны и домашнего очага. Идеальная пара. Так что я извелся в ожидании и просто похитил тебя. – Он выдержал паузу и добавил: – Пораскинь мозгами – ты хочешь повторение аварии?! Навь будет убивать всех, кто встанет между ею и тобой.

Да-а, лже-Матвей был, как всегда, в своем духе – троллил, но Ладе полегчало. Выбора у нее на самом деле не было.

– Берендеевы умерли из-за тебя, – произнес Посвист. – Их погубила навь. Охотилась за тобой, а пострадали они. Лада, не беги от правды. Тебя бы не оставили в покое: если бы не мы, то темно-боги уже убрали бы тебя со своего пути. В тебе начала просыпаться сила, с этого момента по-старому ничего бы не осталось.

Ладу замутило: как жить, зная, что самые близкие умерли по твоей вине? Она же не подозревала! Совсем ничего! Иначе бы настояла на том, чтобы отправиться в Дивь. А каждое слово, произнесенное братьями, звучит как приговор.

– Не было ничего! Никакой силы. Только галлюцинации, но ими бы я охотно пожертвовала.

Лель толкнул брата в плечо:

– Опять! Когда она злится, ее глаза…

Договорить он не успел, бог воинов сделал предупреждающий жест.

– Ты богиня, – отрезал Яровит, – и твое место среди богов. Пришло время вернуть равновесие между светлой и темной стороной. Ты не имеешь права оставаться в стороне.

Менее всего Лада чувствовала себя богиней, она до сих пор не могла встать. На нее навалилась такая слабость, что девушка уснула.