Читать книгу Поход на Спарту - Лаки Спартанец - Страница 5

В любой ситуации всегда оставайся человеком!

Иван Григорьевич Дуличь, дед Евгения

Удивительно легко я пересекаю границу России и Беларуси. Ожидал, что будет хотя бы проверка паспортов, но этого не случилось. Пересёк пограничный пост – и даже никто не остановил меня: как будто я просто проехал ГИБДД. Много видеокамер до и после поста. Много площадок остановки для отдыха. Примерно через десять километров от границы показалось первое казино. Казино в Беларуси строят в основном для россиян, ну и для других иностранцев тоже.

Проезжаю мимо мотелей. Первая белорусская заправка. А дальше – стройные, опрятные, как будто причёсанные белорусские леса. Ухоженные, обработанные поля с аккуратно сложенными рулонами сена. Природа всё та же, что и в России, но как будто чище и прибранней. Не передать моё удивление от контрастов между пейзажами дикой Смоленской области и приграничной красавицы Беларуси.

Качу по трассе; то замедляюсь, чтобы полюбоваться, то разгоняюсь, чтобы насладиться скоростью. Леса – красавцы. Ни соринки на обочине и рядом! В лесах много птиц, пару раз видел лису, а над полями парят соколы. Замечаю много гнёзд аистов по пути – прямо на мачтах освещения, столбах с электропроводами и деревьях. На полях, в местах, где стоит вода, собираются белые стаи этих красивых птиц. Как странно… Всего пятьдесят километров назад даже намёка на аистов не было. А знаете ли вы, что аист выбирает только очень благоприятные места для гнездования? Такие картины умиляют и заставляют почувствовать ту атмосферу спокойствия, которая присутствует на землях этой страны. Тут как будто воздух мягче, более тягучий. Отсутствует электрическое напряжение всеобщей суеты и «беспорядочной порядочности» хаоса, которое есть там, откуда я приехал. Такого кайфа я не получал раньше никогда. И хотя дорожное покрытие здесь заметно ниже качеством, чем на той стороне границы, несомненный плюс – ограничение скорости до ста двадцати километров в час! Кроме того, сами камеры регистрации скорости – крупные и на высоких ножках. Так что не заметить их может только человек с плохим зрением, но и в этом случае большой предупреждающий знак сообщит о контроле скорости где-то за двести метров! Вот это я понимаю. Это для людей. Любой автолюбитель согласится со мной.

В общем, культурный эмоциональный шок случился сразу же после пересечения границы.

Надо сказать, я с детства знал эту страну, особенно её дружелюбный гостеприимный народ. Мой дед привозил нас с родителями сюда к родственникам. И сердцу моему, и памяти Беларусь всегда дорога искренностью и человеческой простотой. Люди, видимо, тут добрее, проще и чище помыслами, чем там, где я вырос. В Беларуси у меня много родственников, корни моего рода проходят через земли этой страны, поэтому, конечно, мне особенно мило тут находиться.

Ехал я, восторгаясь, размышляя о себе и мире, любуясь, и как-то не заметил, что замигал индикатор топлива.

– Кончается бензин, – мыслю вслух. – Как же так? Неужели я пропустил заправку? – вопрошал я. – Ерунда! Наверное, сейчас будут ещё!

Снизил скорость до сотни километров в час. Стараюсь экономить топливо. С горочек качусь почти без газа, а АЗС всё нет и нет. Проехал ещё километров тридцать. Лампа уже не мигает, а просто горит. Плохой знак. Еду на минимальных остатках. «Что-то надо делать! Да что ж такое! Опять подъём в горочку. Сейчас байк доест остатки горючего – и придётся тащить его на себе до ближайшей заправки или ловить попутку до АЗС, чтобы налить канистру и вернуться, бросив мотоцикл без присмотра».

Въезжаю снова на гору. Затем спуск. «Ну вот, как я и предполагал…» Двигатель чуть почихал и заглох. Выжимаю сцепление и качусь с горки, даже немного ускоряюсь. Делаю всё, чтобы если и тащить пешком байк, то максимально сократить расстояние.

– Я в лесу! Тут заправкой даже не пахнет! – высказался я вслух.

Уже к концу склона замечаю – впереди какие-то сооружения с парковкой рядом. На парковке – фуры. Когда приблизился, стало понятно, что это сооружение – придорожное кафе, которое располагается в сварном вагончике. Есть дверь, окошки. Как бытовка, только больше размерами. Интересное инженерное решение!

Я улыбаюсь и качусь, не прилагая усилий, с горочки прямо на парковку.

– Тащить тебя, дружище, и не пришлось, спасибо! – обращаюсь к своему железному другу.

Ну что ж, теперь надо придумать что-то с топливом. На парковке стоит несколько фур, милицейский уазик и старенькие жигули. Однако первым делом я всё же решаю подкрепиться – тогда будет больше сил; нужно немного отдохнуть, собраться с мыслями. С этим решением я с удовольствием пообедал в придорожной харчевне. Но много наедаться не стал. Как только закончил с аппетитным белорусским борщом, вышел на парковку. Теперь моя задача – раздобыть топливо и продолжить путь до ближайшей заправочной станции. Ведь уже почти вечер, а ехать после заката – совсем не хочется.

Пока я обедал, меня заметили все гости кафешки. Место это довольно популярное, судя по количеству дальнобойщиков, обедавших здесь. Да и сотрудники милиции – видимо, постоянные гости. Всё это говорит о том, что таких местечек на трассе немного. Выйдя на улицу, я ещё раз осмотрелся. На небе собирались тучи, и погода норовила испортиться.

– Надо действовать скорее, – сказал я себе и пошёл в сторону припаркованных грузовиков.

Я походил от одного грузовика к другому, выспрашивая у водителей пару литров бензина, но никто меня не мог обрадовать. Все были на дизеле. «Ну что ж. Остаётся только уазик», – подумал я, и в тот же момент из дверей кафе показалась плотная фигура майора в кителе, с фуражкой в руке. А вслед за ним вышел стройный, невысокого роста сержант с ключами (видимо, водитель). Я неспешно направился к ним.

– Здравия желаю, товарищ майор, – уверенно обратился я.

Майор повернулся и уставился на меня удивлённо и вопросительно. Не ожидал, видимо, от человека в коже услышать такое чёткое уставное обращение. Я продолжил:

– Бензин закончился в мотоцикле. Помогите парочкой литров.

Я сделал шаг в его сторону и протянул руку.

Майор ещё больше удивился и, держа в одной руке фуражку, другую автоматически протянул в ответ. После рукопожатия ещё несколько мгновений продолжал молча смотреть, как будто выбирал, на какой мысли остановиться. Сержант встал чуть позади майора, нахмурился и посматривал то на меня, то на него, как бы ожидая реакции старшего по званию. Смешно немного было видеть их лица, но я не мог позволить себе улыбнуться, чтобы не смутить их ещё больше.

И вот майор решил ответить:

– Ну я не знаю. Есть там у нас пара литров? – обратился он к сержанту.

– Да вроде есть, – ответил тот.

По глазам сержанта было видно, что топлива в «козлике» есть полбака, не меньше. Майор об этом знал, но зачем-то спросил, затем опустил взгляд, как будто вспоминая что-то, посмотрел мне в глаза и произнёс:

– Вот, наверное, нас обычно ментами называешь и ругаешь по-всякому, а сейчас бензин просишь.

Я всё-таки улыбнулся и понял – придётся достать козырную карту.

– Да нет, товарищ майор, я и сам бывший полицейский. Я же понимаю, что не все сотрудники одинаково плохие или хорошие, как и другие люди.

Майор опять удивился, но теперь уже как-то увереннее продолжил:

– Бывший? В каком же звании, кем работал?

– Лейтенант. Работал инспектором группы разбора.

Майор задумался. Видимо, такую должность он не знал.

– Гаишник, что ли?

– Да не-е-ет, – улыбнулся я снова. – Дежурство в отделе ОВД, выезд на происшествия с группой реагирования и без неё, оформление первичной документации по происшествию. В общем, ИГР.

– Ну понятно. А почему бывший-то?

– Почему?.. – задумался я на секунду. – Да зарплаты в своё время не хватало, даже чтобы семью прокормить, – ответил я ему почти без паузы, чтобы он не усомнился, а мысли мои чуть не провалились в неприятные воспоминания.

Пока мы знакомились, сержант уже понял, что бензин выдать всё-таки придётся, и шустро принёс шланг и канистру, начал подсасывать бензин.

Я не обманул майора. Служба в органах внутренних дел досталась мне по воле невероятного случая. Я верю, что это именно так и было. С виду – случайно и нелепо, но Господь направил меня на путь лучший, хотя и довольно непростой.

Дело всё в том, что моя юность складывалась сложно. Реальность, с которой я познакомился в период становления совершеннолетнего возраста, привела меня к знакомству и общению сначала со шпаной и хулиганами, а затем с преступниками. В то время я принял это за своё. Жизнь моя приобрела соответствующий уклад. Однако со временем, годам к двадцати трём, я стал понимать, что внутри себя я далеко не тот, кто желает жить, причиняя зло другим. Даже если таким образом я борюсь с главной несправедливостью – государством и его законами. Но тогда для меня это было отрицанием всего несправедливого, выражающимся в крайней форме протеста – личной войне с порядком. Мы делали всё, что нам было нужно, и не уважали закон. Мы нарушали его назло. Например, я никогда не покупал бензин. Он лился ко мне из чужих баков. Автомобиль и всё имущество, что было у меня, добывались преступно. Но всё же со временем я понял, что быть преступником – это не выход. Война с законом – разрушение себя и всех вокруг. Страдаешь сам, близкие, семья и все те, кто выбраны тобою в качестве жертвы.

В полицию я попал не по своей воле. Удивительно и невероятно, но мои дружки к этому подтолкнули. Их идея заключалась в том, чтобы получить таким образом удостоверение полицейского, а затем использовать его в преступных схемах. Я устроился официально на должность водителя машины в отдел полиции, но не работал сам: мой товарищ нашёл общий язык с начальником, который позволял это. Я просто числился и ждал получения удостоверения.

В то время мой разум уже начал просветляться, но всё же ещё было довольно трудно разобраться, где белое, а где чёрное. Я только всем сердцем надеялся на то, что высшая сила, как хороший отец, вмешается и спасёт, защитит и направит запутавшегося сына, о чём и молился. С другой стороны – я понимал, что по известным мне на тот момент законам вселенной, чтобы освободиться от наказаний за грехи прошлого, нужно пострадать и искупить их.

Как-то раз один из завистников среди моих близких товарищей, ради достижения своих собственных целей, решил убрать меня из преступной команды – как своего конкурента в гонке первенства перед старшими. Лучшего способа, чем подставить, не нашлось. Он распространил слухи о том, что я якобы реально работаю в полиции. Хотя знал, что это совсем не так. Вскоре я получил приглашение на «встречу с людьми нашего сообщества». Присутствовали все старшие. На встрече я неожиданно услышал то, что мне вменяли предательство своего круга. Настроение у всех было так себе. Хотя многие были моими близкими друзьями, никто не пытался как-то вмешаться в ход рассуждений приглашённого авторитетного (в этих кругах) человека. Он совершенно не знал меня и сводил весь диалог к попытке унизительного трактования моего поступка как предательства. Глядя на это, я принял решение, что не буду оправдываться и что-то доказывать. Я поверил, что происходящее – и есть судьба.

В ответ на всё сказанное мне из уст чужака внутри всё закипело, но я сдержался и промолчал. Лишь сказал тем, кого до этого дня считал братьями, что все они знают меня не по словам, а по делам и поступкам, что всегда я был честен с ними, что люблю и уважаю их как своих братьев, но оправдываться не буду. После чего на эмоциях, разочаровавшись в товарищах, допустивших всё это, сказал, что мне нечего больше добавить, развернулся и ушёл. А на вопрос «что будешь делать?» от тех, поддерживающих меня и знавших правду, которых я не допустил на эту встречу, – ответил резко и настырно: «Раз так случилось, то так тому и быть. Буду служить, значит».

Служить я решил честно и не думал, что можно иначе. Не знал. Однако за пару лет работы (а не службы) в органах я понял, насколько низкими и лицемерными могут быть люди в своих поступках. Понял, как тяжело быть белой вороной и не делать так, как делают все. Не использовать власть, данную для защиты прав граждан, для своей шкуры. Понял, что работа здесь убьёт во мне личность, человека и все те идеалы и ценности, которые есть во мне. В работе я редко встречал хороших и честных сотрудников, выполняющих свои обязанности по совести. Но такие люди были! И на них держится вся та работа, которая нужна простым гражданам. Обычно этим людям приходится очень нелегко. У меня появились хорошие друзья в органах, которые действительно служили честно и поступали справедливо. Но когда настал момент и они, уходя по ранговой лестнице, предложили идти с ними вверх – я отказался. Ведь параллельно с работой в органах я начал пробовать себя в небольшом мебельном бизнесе в соответствии со своим образованием. Идти на сделку с совестью и пользоваться служебным положением для выгоды бизнеса я тоже не хотел. Поэтому при первой возможности, спустя два с половиной года, я уволился. К тому времени уже имел успех в своём деле, которое умудрился построить, работая сутки через двое.

Вот так я узнал эту систему изнутри. Не всю, конечно, но мне хватило. Теперь знаю людей как по ту, так и по другую сторону не понаслышке. В тот период жизни многие беды упали на мою голову. Количество врагов приумножилось с обеих сторон, мести их я хлебнул достаточно, чтобы и здоровье частично потерять, и имущество. Любимая девушка моя, первая и единственная, утратила моё доверие и перестала быть верной мне в тот же сложный период. Зарплата в тринадцать тысяч рублей действительно покрывала только самые необходимые расходы на двоих. Возлюбленная стала соблазняться чужими деньгами и знакомиться с взрослыми мужчинами в ресторанах, с большим, чем у меня, достатком и положением.

Но «спасибо, что живой», как в том стихотворении Высоцкого. Ушёл я из органов – как из преисподней, очистившись перед Богом искуплением греха за своё прошлое. «Служить бы рад – прислуживаться тошно!» – слова Чацкого из известной комедии Грибоедова как раз на эту тему.

– Ну что, не идёт? – отвлёкся я от беседы с майором и обратился к сержанту. – Давай я!

Я протянул руку и забрал шланг, быстро опустил его в бензобак. Пару мгновений – и по шлангу побежал бензин. Литровая банка наполнилась, я перелил топливо в бак мотоцикла и вернул пустую банку и шланг сержанту.

– Спасибо! – сказал я, похлопав сержанта по плечу.

– Может, ещё? – спросил сержант.

– Да нормально. До заправки доеду!.. Спасибо, товарищ майор.

Я снова улыбнулся и протянул руку для пожатия.

– Да не за что, – ответил тот, пожал мне руку и указал сержанту, чтобы тот поспешил за руль.

– Доброй вам службы! – я приложил кулак к сердцу и направил его в сторону майора.

– Удачи и тебе! – ответил майор и стал грузиться в машину.

«Да. Доброй службы», – подумал я, искренне желая, чтобы этот человек всегда оставался Человеком, и продолжил свой путь.