Читать книгу Большая игра. Том четвёртый. Зверь - Лами Данибур - Страница 3

– Устала? Шоколадку будешь?

– Ага, спасибо! Дед Лёнь, вы давно здесь работаете?

– С незапамятных времён.

– Что это значит?

– Значит, что все мы, детка, заложники физической реальности.

– Скажите это Ладону, а то он твердит как мантру: «Всё сон, Эра, всё сон! Мы всегда во сне!»

– С начальством не поспоришь! Говорит – верь!

– Я верю! Но раз я знаю, что надо верить, значит, всё же не верю?

– Мудрёно, во даёшь, запутала вконец!

– А Вы лично знали Самума?

– Лично? Отлично знал. Работал под его началом. Я, Иван-дурак, Митра. Золотое время.

– Бывали у него в гостях?

– Никогда! Он подходил очень близко, но своё прятал так сильно, не достучишься. Никаких дополнительных подробностей о себе, хотя и не было для него запретных тем, а вот про семью ни у кого язык не поднимался спросить. И в квартирку эту, что ты сегодня пробралась, никто кроме Ладона доступа так и не получил, хотя и потратили годы, чтобы пробиться и пошарить в «белье» старика. Нестер больше прочих хотел отыскать лазейку – глухо, дальше парадной не пустили. Да и Ладон-то впервые попал туда только спустя годы после смерти Ветра, пока разглядел знаки. Это такой закрытый остров, там сплошные защиты и преграды. Пока оцифровали, ушатались все. То, что ты смогла пройти и, тем более, уснуть в кровати хозяина, просто бомба! Не понимаю, как тебе это удалось? Вот скажи?

– Да я и не особо напрягалась. Хотя вру. Кровать – это нечто!

– Ладон, было дело, разглядел в зале скрытую комнату. Вот интересно, там ли вещдоки? Ты видала, как у него везде всё приглажено? Ни тебе вещички лишней, ни книжицы. Может, правда, в той кладовой заховал? Но вот пустит ли? Ведь ничегошеньки, ничегошеньки не отдаёт, подлец!

– А что в этих вещдоках такого? Других способов нет? Зачем ворошить его «бельё»?

– Не получается другими способами. Много засланных казачков во всех определяющих структурах страны. Ко власти всегда стремятся самые подневольные жажде. А Самум кое-что знал. Важное знал. На том и погорел. Да и не наш он был человек. Не наш! Другой он. Таких, как Нестер, насквозь прожигал.

– Это как?

– Слухи ходили, из братства света ушёл.

– Откуда?

– Ты знаешь, что в мире есть тайные организации? Масоны, к примеру. Глобалисты всякие, сатанисты, пришельцы-рептилоиды.

Эра рассмеялась:

– Где-то слышала.

– Вот в советское время среди астральников (так нас раньше шутя начальство называло)…

– Астральники? Интересно.

– Ну да, сновидцы, способные из астрала собирать информацию. Так вот, всё судачили, что есть на земле солнечное или, как его там, светлое братство – люди радости и боги, которые помогают своим ученикам вернуться на путь сердца, чтобы каждый жил легко и с любовью служил на общее благо.

– Какая красивая сказка! А то всё злые тайные сообщества. Хоть одно доброе.

Эра поймала себя на мысли, что, как только услышала про светлое братство, возник в голове образ одной замечательной старушки-сказочницы, любившей цифры.

– Мне тоже нравилась эта легенда про служителей Санату Кумаре.

– Кому-кому?

– Кумаре. По их мнению, это бог, управляющий нашей планетой.

– Впервые слышу.

– Когда Самум ушёл, я искал информацию про тех людей и столько всяких небылиц наслушался про это теософское общество.

– Так значит, он из того братства?

– Говорили, да. Шептались, что до нас он в общине в Азии жил. Брехали, небось.

– Почему?

– Да не мог он быть ни в каком братстве! Обходил людей стороной, компании не любил. В итоге я решил – враки всё! Не из тех он! У них там жертвенники, эти, как их? А, чаши кипящие, башни стихий и лучей, волшебные палочки, побрякушки всякие, наряды в пол, ведь они святые! Боги были среди них, сечёшь?

– Боги? – усмехнулась Эра, про себя думая, что, где-где, а в таком приличном месте услышать про богов более чем странно.

– А что тут странного? Слухи ходят, божков всяких разных аж тридцать три мильёна!

– Где они все умещаются только?

– Это как раз не проблема.

– Божок, значит? Так почему он к вам подался? В чём смысл?

– Понятия не имею. Падший ангел, штоль? Закрытый человек, замкнутый. Одиночка по жизни. Я даже не представляю, что прохвост Ветер когда-то жил в общине. Или представляю? – Леонид Ильич задумался. – Носил он белое? Ещё как носил! Но не платья, прости господи, а костюмы с иголочки. А уж амулеты, всякие там кольца, цепи, браслеты, камни, золото – точно не про него, кроме трости ничего не припомню. Скорее всего, это легенда, которую создали ему, чтобы скрыть тёмное дно.

– Не поняла.

– Чтобы выдать за мудрого добрячка, ведь ему приходилось со столькими разными организациями и людьми сотрудничать, когда вёл расследования. Вот чтобы люди внимали, и пришили ему эту историю, будто он из солнечного братства пришёл души спасать.

– А на самом деле?

– А на самом деле он тёмный. Псих безбашенный! Ни дна, ни просвета. Всегда боялся его. Бывало, глянет – достанет до печёнок, всю душу вытрясет – и будто снова родился, живи, радуйся! А бывало… любил я его, детка, любил… до сих пор люблю. При нём таких как Нестер у нас не водилось.

– Да кто такой этот Нестер?

– Выскочка! – Леонида Ильича передёрнуло. – Как перевели его в нашу организацию по рекомендации, так и всё!

– Что всё?

– Смерти посыпались. И чем больше смертей среди персонала, тем выше он поднимался. Это сейчас развелось в конторе филиалов и подразделений, и непонятно, кто чем занят, а в прежние времена каждый человек на счету, каждый сновидец на вес золота.

– Странная у вас логика: Нестер карьерист беспринципный, а тёмным называете Самума. Как понимать?

– Нестер сам ничего не может. Он чья-то кукла… продажная. А чего мне бояться? – понизив голос до минимума, дед Лёня огляделся, когда упомянул Нестера. – Старпёр я – бояться нечего.

– Вот и не бойтесь!

– А я всё же боюсь! Боюсь следующего года.

– Это ещё почему?

– Он энергетически совпадает с тем, что случился 36 лет назад.

– С чего взяли, что совпадает?

– Нюхом чую!

– И что страшного было 36 лет назад? Мир же не рухнул?

– Для кого как! Это был самый тяжёлый и переломный год в моей жизни. Високосный дракон. И 24-й будет схожим по потрясениям.

– Не драматизируйте! Всё в ваших руках! Так почему же Самум тёмный?

– Да не называл я его тёмным! С чего ты взяла?

– Как с чего? А как же ни дна, ни просвета?

– Это я так… зря брякнул… иногда лишь казалось… Самум, говорю же, силища! Хорошо с ним рядом жилось, работалось. Нет сейчас таких, как он, рыцарей бесстрашного ордена. А что трепали языками всякое, так это от зависти.

– И что ещё о нём говорили?

– Что? Злые языки шептали, мол, детей наклепал по миру и скрывает своих жён, как Синяя борода, ведь женщины души в нём не чаяли. А в обычной жизни он числился популярным писателем. А писательство, как говорил Олби, писательство – это контролируемая шизофрения. Одним словом, псих!

– Какой интересный человек! И Ладон в него влюблён. Может, не только женщин он очаровывал? А что за писатель?

– Алан Грей. Ты, наверное, про такого и не слышала? Он, как умер, так и тихонько убрали его книги из печати и библиотек.

– Это который «Паутину» написал? Вот это да! Я читала его книгу! Значит, вот почему меня притянуло к двери с ромашками?

– Как вариант.

– А есть у вас «Паутина»? Хочу ещё раз посмотреть? Вдруг что найду?

– У меня, к сожалению, нет. А вот у Ладона, думаю, должна быть. Он вещи кое-какие забрал после смерти Митры. Она любила книжки всякие.

– Хорошо, я спрошу.

– Спроси, спроси! И в следующий раз, когда пойдёшь в эту нехорошую квартирку, будь внимательна, ищи мелкие предметы, детали. Бывало, он в мелочах прятал самое важное.

– Ладно, я постараюсь! Мне и самой очень интересно, правда, страшно, – Эра невольно посмотрела на ладонь левой руки – шрамы от ожогов ещё красовались.

– Страшно-то нам всем! Работа специфическая. Сколько лет здесь, а всё не привыкну, иногда и меня трясёт.

Попрощавшись с Леонидом Ильичом, девушка вышла из кабинета и оказалась в длинном тёмном коридоре. Она пока плохо ориентировалась в здании, но привыкала, и примерно уже знала, что и где хотя бы на этом этаже. Но сейчас Эра направилась в библиотеку. Ей нужно подготовить отчёт, а ещё хотелось найти подходящую карту, чтобы более детально понять, где была, и чей опыт пережила. Дождавшись лифта, поднялась на 7-й этаж и почему-то замешкалась у самого входа в архив. Из головы не выходило светлое братство, теософское общество. Вместо отчёта, Эра зашла в пустой читальный зал, села за дальний стол, спряталась от случайных глаз за плотной стеной цветущей алой хойи, открыла ноутбук и принялась искать информацию о теософии. Она хотела как можно больше узнать о братстве. Вдруг это поможет приблизиться к хозяину квартиры и лучше выполнить задачу? Порадовать Ладона было бы неплохо. Тем более, Эра воспринимала его уже не просто как наставника, но и как близкого родственника.

Прошло часа три. Завибрировал телефон, разбудив внимание, и Эра почувствовала, как кипел мозг, тело ныло, шея да и весь позвоночник взмолились о пощаде.

– Ты где?

– В библиотеке.

– Написала?

– Ещё нет, но я напишу. Просто есть хочется, мысли в кучу не могу собрать.

– Жди! Сейчас зайду за тобой.

Минуты через три Ладон уже забрал Эру, и они поехали домой. Жил он за городом, и Эра перебралась к Ладону ещё в апреле. Без документов, без личных вещей, не оповестив дядю Пашу, исчезла, оставив лишь две тяжёлые сумки с продуктами рядом с чёрным чудовищем, послушно державшим над собой провода.

Была и сплыла.

Поищут и спустят на тормозах.

Висяк очень скоро затеряется, точнее, дело исчезнет, всё забудется. Лишь в душах некоторых людей останется дорожкой царапина воспоминаний о девушке со странным именем Эра.

Эра – племянница, Эра – внучка, Эра – первая любовь, Эра – подруга.

Но груз забот, личных драм, всевозможных будущих событий присыплет память о девушке лекарством забытья. Рана затянется, оставив лишь едва заметную отметину. И среди множества шрамов, изрубцевавших души за это воплощение, связь с Эрой ум постарается зашлифовать с особенной тщательностью.

Спортивная машина Ладона неслась по трассе, прижав своих пассажиров в кресла-ковши.

– Ты знаешь, что я читала «Паутину»? Мне Лед сегодня сказал, что Самум – это Алан Грей.

– А где ты её взяла? Книга редкая.

– Да случайно у тётки моей была.

– Случайно? Ну-ну.

– У тебя есть она?

– Есть. Читал давно, после смерти Митры. Но мне не зашло. Утомительно. Я вообще книги не воспринимаю, только если очень надо.

– Дашь почитать?

– Я тебе её подарю, раз такое дело. Может, больше пользы будет.

– Спасибо! – Эра вдруг зависла и отвлеклась, уставившись на пролетающий пейзаж.

– О чём задумалась?

– Да так… начиталась всякого.

– А конкретнее?

– Изучала философию. Конкретнее, теософию. Оказывается, это учение придумала русская эмигрантка.

– А что удивительного? Всё самое интересное придумывают русские, разве ты не знала? Особенно у них хорошо работает чуйка в стрессовых условиях.

– В смысле?

– В прямом! Сама же сказала, что она в эмиграции была. Ностальгия! Это такой стресс для русского человека, что он начинает выдавать изобретения как из пулемёта. Чтобы отвлечься от мыслей о Родине, уходит в творчество и работу с головой.

– Вот фиг разберёшь, когда ты шутишь, а когда серьёзно говоришь!

– Я всегда серьёзен, – сдвинув брови, Ладон скосил к носу глаза и высунул кончик языка изображая умалишённого.

– Да хватит уже! Смотри на дорогу! Страшно! – рассмеялась Эра.

– Не боись! Всё под контролем! Не еду – крадусь!

– Так-то лучше!

– А в честь чего тебе эта теософия сдалась?

– Читала про братство света. Леонид Ильич сказал, что Самум был членом белой общины.

– Что за бред? Что ты его слушаешь? Он из ума давно выжил, а как Иван-дурак пропал, так вообще хрень всякую несёт. Никогда Самум ни про какое братство мне лично не говорил. Всё это сплетни! Ему хоть и приписывали раздвоение личности, с умом он своим в ладах был.

– Вот это новости! Этот ваш хозяин нехорошей квартиры ещё и псих?

– Легко управлял точкой сборки, а со стороны выглядело понимаешь как? Все мы психи для тех, кто по астралу не шастал сам себе режиссёром.

– Если так, то да, наверное, все. – Эра вглядывалась в пролетающие кроны хвойных деревьев. – Красиво! И небо такое голубое!

– Майской небо! Сейчас голубое, а потом бац!

– Что бац?

– Гроза!

– Не пугай! Хочу лето, хочу солнце!

– Это пожалуйста! Это нас и ждёт!

– И всё же ты говорил, что учитель твой умер 16 лет назад, а родился когда?

– Зачем тебе это?

– Хочу сопоставить даты. Нашла сведения, что в Азии было братство, точно было! Но после смерти Ленина всех разогнали. Или дед Лёня не про то говорил? Короче, я запуталась ещё больше. Уж лучше бы не лезла в эти дебри.

– Дебри – самое подходящее слово для всей этой дребедени. А Ленин, по-моему, в двадцать каком-то умер. Ещё до рождения дедушки Ветра. Самум бы расхохотался, если бы узнал, какие сказки про него слагают. Ведь и не проверишь! Нет человека, нет проблем. А вообще ты молодец, Эрка! Инициативная! Думаю, найдёшь все крестражи, которые он схоронил для нас, и, наконец, закроем это дело, или хотя бы возьмём под контроль. Главное, тихо сидеть и не распространяться. Чтобы такие как Нестер не мешали.

– Столько наслушалась про этого Нестера, познакомишь?

– Само собой! Ваша встреча неизбежна.

– Крестражи? Так вот, что мы ищем? Тогда понятно, почему все так за меня боятся!

– Не, ну, кажется, самое подходящее слово, правда же?

– Правда! Есть так хочется! Опять кроме пиццы дома ничего?

– Не, у нас сегодня гости! У нас сегодня плов и много чая.

– Кто такие? Откуда?

– Сейчас узнаешь. Они, наверное, уже там вовсю шулюмят! Приедем на всё готовое.

– Так вот зачем ты казан вчера реанимировал?

– Да просто распаковал. Давно уж купил, всё времени не было бандуру эту установить.

– Обожаю гостей, которые кормят, – просветлела Эра, – прямо заинтриговал. Ладно, не крадись, поехали быстрее!

– Я-то еду, а ты пиши отчёт! А потом сопоставим с данными Леда, вдруг он что-то пропустил.

Эра в очередной раз усилием воли заставила себя вспомнить и собрать в порядок по образцу события, с которыми столкнулась сегодня во сне, и записать в рабочий планшет.

А между тем они уже въезжали в посёлок. Обогнув хвойный лесок, подобрались к воротам. Ладон сразу заехал в гараж. Эра вышла, поднялась на первый этаж, кинула рюкзак на кресло в холле и ей захотелось умыться, чтобы прийти в себя.

Когда, обновлённая, она подалась во внутренний дворик, Ладон беседовал с низеньким мужчиной, суетившимся у казана, а ещё трое дядек развалились на садовых качелях, раскачивались, задрав головы, и любуясь небом. Это зрелище привлекло внимание, но Ладон позвал:

– Иди к нам!

Эра подошла и посмотрела на кипящее яркое блюдо. Запах стоял обалденный.

– Что это у вас тут?

– Лагман, луноликая моя! – довольно объявил низенький мужчина, возраст которого Эра сразу и не определила.

– Познакомься, это Рустам! – официально произнёс Ладон.

– Эра, – выдавила из себя девушка.

– Рад встрече, Малика джан! – низенький пожал ей руки и смиренно поклонился, а потом указал на качели. – А это мои балбесы! Не обращай внимания, одичали совсем!

Эра улыбнулась.

– Я подарок тебе привёз! Сейчас ужинать сядем, принесу. Эй, – а дальше Рустам перешёл на незнакомый Эре язык, обращаясь к мужчинам на качелях.

Те тут же встали и пошли в дом.

– Давайте на улице поужинаем. Валя, покажи им, где что, они сами накроют.

Ладон отлучился в беседку, оставив Эру с Рустамом.

– Как тебе здесь? Нравится?

– Уютненько.

– Всё, как хозяйка пожелала! – хитро подметил Рустам, и Эра поймала его иронию.

– Не понимаю, о чём вы?

– Надеюсь, будешь нас в гости звать?

– Я ещё не пробовала лагман, но, судя по запаху, вы волшебник! Так что приезжайте! Ладон тоже любит вкусно поесть.

– Спасибо, Малика джан! Я уже и плов приготовил, хозяйка, чтобы тебя порадовать, – довольно промурчал Рустам, и Эра почувствовала что-то кошачье в его манере.

– Да я здесь не хозяйка! С чего вы взяли?

– Хозяйка-хозяйка! Ещё какая хозяйка!

Уже смеркалось, когда все уселись в беседке за массивным столом. И только сейчас вдруг Эра осознала, что она единственная девушка в этом мужском коллективе.

Мысль ударила неожиданно и больно. Ведь и в конторе она знакома только с мужчинами и пока не видела ни одной женщины. Месяц прошёл, и ни одной женщины. Что это? Заговор? Прямо-таки не по себе стало, но желудок заглушил работу ума, и Эра отключила эти тревожные думы, придвинув к себе тарелку.

Еда была просто восхитительна! Запах каких-то пряных трав одурманивал, и все вкусовые сосочки в экстазе пищали от удовольствия.

– Ой, Рустам, как я соскучился по твоей стряпне, как я рад тебя видеть! Тыщу лет где-то мотался, и наконец добрался до нас.

– Дела! Всё заботы! Но не мог же я не приехать в такой особенный день!

– В какой особенный? – Эра уставилась на гостя. – А что, сегодня случилось что-то важное?

– Да, Малика джан! Сегодня новоселье.

– У кого?

– У тебя! И в этот знаменательный день, я хочу подарить тебе телефон! – Рустам протянул коробочку с изумрудным бантом.

Эра открыла рот от удивления, чтобы что-то возразить, но промолчала.

– Ты же потеряла на болоте свою прошлую жизнь? Или когда летела вниз головой?

– Какую прошлую жизнь?

– Как какую? Ту, что осталась в прежнем телефоне. Нет телефона – нет человека. Разве сейчас не так? Бери-бери, открывай! С новосельем! Новая жизнь, новый телефон, новый дом и служба.

– Да, Эр! Рустам прав! Я собирался тебе сказать.

– О чём? На открой! – Эра протянула Ладону коробку. – Вставь сам, я не умею. Ведь симка там тоже есть?

– Не беспокойся! Всё там есть, и вставлять ничего не надо! Это мой тебе подарок! Не спеши бояться, девочка, не спеши! Радуйся возможности! Ведь только радостный видит ясно.

– Так о чём ты собирался мне сказать?

– Это не мой дом. Это твой дом.

– Что за… – Эра опять замолкла, а голове повторялась фраза: только радостный видит ясно.

– Разве ты не заметила? – спокойно продолжал Рустам. – Разве этот дом похож на Ладона?

– Совсем не похож. – покорно отвечала Эра, вспоминая его личный остров-бар.

– Ты считаешь, что и на тебя он не похож? Не торопись с выводами. Мы постарались всё обустроить, как просил Самум, значит, дом тебе понравится, верь мне, хорошая, просто верь! Есть форма, а содержание добавишь сама.

– Ладон, что за… нафиг? Почему ты раньше молчал?

– Тебе нужно было время. Ты бы отказалась оставаться, если бы решила, что придётся быть одной. Ведь до этого у тебя была иллюзия, что ты окружена друзьями.

– Что значит – иллюзия? Всё так и было! У меня всё так и было! Это не иллюзия, это была жизнь! Я хочу вернуться домой! Помогать вам можно и по удаленке, какая разница, где спать?

– Прости! Это самый сложный момент в нашей работе – потерять своё прошлое.

– Зачем его терять?

– А зачем за него держаться?

– У меня вообще-то учёба, экзамены, друзья.

– Это всё пустое.

– Да пошёл ты!

– Не злись! Всё у тебя будет! И новые друзья, и имя, и дом, смотри какой классный мы тебе нашли!

– Ты идиот? Зачем мне дом в глухом лесу? Ты будешь жить со мной?

– Никак нет! У меня завтра семья с курортов приезжает. Я счастливо женат. Сыну 5 лет.

– Почему я об этом впервые слышу?

– Да как-то не до того было!

– Я думала, ты неисправимый холостяк. И что? С кем я останусь?

– Одна.

Эра почувствовала, как холодный липкий пот проступил. Ей стало страшно.

– Малика джан! Ты потеряла радость и перестала видеть ясно.

– А что я должна увидеть ясно? Мне 15 лет. Я одна в лесу в пустом доме. Это жуть! – тут она впервые осознала, что сидит за столом с Ладоном и Рустамом, а трое «балбесов» уже давно ретировались в дом, откуда доносилась восточная музыка.

– И всё же как я рад, что ты злишься! – Ладон довольно облокотился на спинку стула, вытянув ноги, скрестив за головой руки, и потянулся, ублажая позвоночник.

– Ты рад? Это ещё почему?

– Теперь я уверен, что ты нам доверяешь!

– Странная логика! Недовольна, значит, доверяю?

– Ага! Эрка, да ты меня любишь! И знаешь, что я люблю тебя! Как приятно!

– Отвали!

– Возмущайся-возмущайся! Я не против! Недовольство – это такая роскошь, которую можно позволить себе только будучи уверенным, что тебя любят! Ну что, съела?

Рустам взял со стола новенький телефон, ввёл свой номер и нажал на вызов. Эра увидела, как на экране его мобильника ярко засветилось: Малика.

– На, возьми, хозяйка! Сохрани номер! Будут трудности, звони! Безо всяких стеснений звони, поняла?

– Хорошо! – пробурчала Эра, добавляя первый контакт.

– Холодно стало! Пойдёмте! Балбесы мои уже чайник вскипятили!

Все дружно встали.

– Оставьте тарелки! Шухрат уберёт и всё помоет.

– Да, я ему уже всё показал.

Эра как будто очнулась от забытья.

– Спасибо! Я давно так вкусно не ела!

– На здоровье! Пойдёмте пить чай и продолжим нашу беседу.

В большом зале, где аркой стеклянная стена не скрывала весенний пейзаж сада, стоял светлый длинный диван. Эра плюхнулась и приняла свою пиалушку на яркой расписной тарелочке.

На журнальном столике в вазах на длинных ножках ждали восточные сладости.

– Так что же, Малика, скажи-ка нам, пожалуйста, а как ты сама представляла жизнь, после того, как приняла приглашение Ладона служить под его началом?

– Я? – Эра задумалась и затихла. – Я не знаю… вообще никак не представляла.

– Тогда тем более доверься и посмотри, что создали мы, а потом уже будешь выводы делать и ругать мужчин.

Тихая восточная мелодия вкрадчиво расслабляла, все пили чай.

– Рустам, а где вы так научились готовить? – ни с того, ни с сего вдруг выдала Эра.

– В армии… Вернее, после армии.

– Это как же? – спросил Ладон.

– Меня в Афган забрали, а там кушать совсем было нечего.

– Почему?

– Вот такая история! Я и осознаваться впервые там стал. Страшно жить хотелось. Голодные все, зато спали на мешках с белым порошком.

– Белым по… вы что, наркотики употребляли?

– Так, а как ещё? Кругом мешки, мешки, мешки и жажда. Те, кто употребляли, их нет давно. А я жить хотел. Вернулся и с мамой всё время у казана проводил. Моя мама – самая добрая женщина на свете! А лепёшки? Лепёшки, знаете, какие она меня научила печь? С тех пор и люблю вкусно поесть. Сам себе готовлю, чтобы знать, что там.

– Афган – это же ещё в прошлом веке? А когда Вы служили?

– В 80-м году призвали.

– Это ж сколько вам лет?

Ладон невольно улыбнулся.

– Да молод я ещё, полон сил!

Эра внимательно посмотрела на Рустама и была поражена его чёрными с синим отливом густыми волосами и живыми, игривыми бусинами-глазами, совершенно как у детей. Не было в его глазах ни усталости, ни красноты или желтизны, которые так часто встретишь сейчас у людей, тем более, у пожилых. Кипенно-белые белки́ говорили о молодости и здоровье их обладателя. На смуглом лице ни одной морщинки, ничто не выдавало возраста.

– Что ты так удивляешься? – Рустам проникновенно посмотрел в глаза Эре. – Какие красивые твои глаза, Малика-джан! Береги их! Пусть никогда не будет в них ни печали, ни тревог!

– Я постараюсь!

– Обещай мне!

– Обещаю!

– Ладон хвалился, что ты сегодня уснула на скрипучей кровати Самума? Дело сдвинулось с мёртвой точки, поздравляю!

– Вы слышали, что Самум состоял в братстве теософов?

– Есть такая легенда.

– И кем он там был? Учителем или учеником?

– А ты как думаешь?

– Не знаю, что и думать! И зачем он ушёл? Разочаровался?

– Ты полагаешь, что он понял, что попал в ложное сообщество, поэтому ушёл?

– А что, такие тоже есть?

– Зло хорошо маскируется под добро. Обрати внимание как часто за красивой обёрткой скрывают мусор.

– Это да! Послушайте, а это идея! Тогда всё сходится!

– Что сходится? Что вы напридумывали? Дам завтра Леду по загривку! Я уже копал в этом направлении. Самум ненавидел кучковаться, он одиночка без вариантов! И вообще рано делать выводы! Завтра попробуем ещё раз поискать.

– Думаю, вам придётся поселиться в этой квартире и нудно жить, прежде чем она выдаст хоть крошку тайн. Так что, Малика джан, береги свою радость, только она может помочь в этом деле!

– Давайте по комнатам? Мне поработать надо, кое-какие дела уладить. И да, Эр, прости, я ещё денёк покомандую у тебя здесь, парням постелю, а ты иди отдыхай! Спокойной ночи!

Молча подчинившись, Эра встала и с круглой спиной пошла в свою комнату, вернее, в ту комнату, которую до этого вечера считала своей. Теперь-то она знала. Это комната для гостей, а с завтрашнего дня она точно сменит кровать. Минут десять изучала новый телефон без интереса, полчаса стояла под душем, наконец, легла.

Тревожные чувства не покидали девушку, и долго не хотелось спать, но Эра почти уже научила себя засыпать в приказном порядке.

В растрёпанных чувствах так и уснула, а пробудил её, как ей показалось, насыщенный запах кофе. Собрав себя в кучу, Эра вышла в гостиную. Ладон суетился, угощая гостей завтраком. Шухрат, взглянув на Эру, попятился и выбежал из комнаты.

– Доброе утро, луноликая! – улыбнувшись, вскочил, отодвигая даме стул, Рустам, пока двое оставшихся балбесов перешёптывались между собой. – Тихо! Ведите себя достойно!

– Что это с ним? Он так на меня посмотрел, будто увидел привидение!

Ладон и Рустам довольно засмеялись.

– Ты сильно напугала парня! Кофе наливать? Как обычно?

– Давай с молоком! А что страшного во мне?

– Шухрат утверждает, что Малика джан этой ночью превратилась в чёрную пантеру и рыскала по лестнице. Он после уборки поднимался и едва успел забежать в свою комнату, уже распрощался с жизнью, думал, кошка разорвёт его, но она сжалилась, лишь ослепила взглядом и выпрыгнула в окно. – подмигнул Эре Рустам.

– И что тут смешного? Какая-то чушь!

– Э, девочка! Опасная ты особа! Все это знают, кроме тебя самой!

– Да, да, да! Так что прости, дорогая, но я к жене под крылышко! Мне этого месяца вполне хватило! Не хочу быть растерзанным когтями!

Ладон и Рустам заливались от смеха, а балбесы нервно жевали бутерброды.

Эра, надувшись, молчала.

– Не обижайся! Я всё равно буду к тебе приезжать, если позовёшь! И ты ко мне! Приглашаю! Как только будешь готова, приезжай! В любое время приезжай! Спасибо этому дому! – Рустам встал, встали и балбесы.

– О, машина подъехала! – констатировал Ладон. – Вот у тебя чуйка, Рустам! Как прилетишь, кинь весточку!

– Благодарю за гостеприимство! – Рустам подошёл к Эре, поклонился и пожал её руки. Нам пора, Малика джан! Живи в радости!

Проводили гостей до машины, помахали ручками и вернулись в гостиную.

– Ладон, я так и не поняла, кто этот Рустам?

– Старый русский узбек. Давний близкий приятель Самума. Он в такой же организации начальствует в Узбекистон Республикаси, а когда-то они с Ветром напарниками были, это ещё до меня. Это ещё даже до Митры дело было. В Союзе.

– Откуда меня-то он знает?

– Что ты как маленькая? Думаешь, он только телефон тебе подарил? Благодаря ему у тебя появился свой дом! Просто так, с барского плеча! Скажи хоть спасибо! Мне здесь понравилось, с удовольствием буду приезжать к тебе поплавать!

– Так это его затея? Что раньше-то не сказал, я бы поблагодарила. Действительно, как-то неудобно получилось.

– Очень хороший дядька! Дружи с ним, всегда будешь под защитой. Он столько раз разруливал мои дела, и тебя в обиду не даст.

– Почему он меня какой-то Маликой называет?

– По-моему, он вычислил твой позывной.

– Меня вполне устраивает Эра.

– Оставь это имя для избранных, Малика джан! Расслабься, ни о чём не думай! Доверься мне! Поехали! Я тебе такое классное место в городе покажу, там самый лучший горячий шоколад! Давай погуляем перед работой! Нужно максимально подзарядиться, да и поговорить. Выливай свой холодный кофе и поехали!