Читать книгу Трофейная ведьма - Лана Ежова - Страница 7

В детстве я любила загадку: «На разделочной доске лежат мухоморы и бледные поганки, на тарелке ожидают своего часа дурман, аконит и белладонна. Что это?» Отгадка: «Это ведьма стряпает к возвращению мужа праздничный обед».

Загадку вспомнила неспроста – я сосредоточенно готовилась ко встрече с Германом и его командой.

Уже традицией стало, что в день приезда они заваливались все вместе к нам. Подозреваю, сначала Волков сделал так специально – пригласил своих неженатых побратимов, чтобы вызвать во мне собственнические замашки. Как же, после долгого отсутствия первый день дома словно праздник, интимный и желанный. А тут мешающая уединиться толпа… Любая нормальная ведьма бы возмущалась, не желая делить внимание любимого мужчины с его друзьями. Но я же ненормальная. И мужчина не любимый.

И в тот день я промолчала. Зачем качать права в чужом доме, где никогда не почувствуешь себя хозяйкой? Зачем скандалить, если ежеминутно помнишь, что только гостья, к тому же мечтающая поскорей уехать из него?

Герман знал о моих чувствах, но самонадеянно планировал убить равнодушие, вызвав хотя бы негативные эмоции. Не получилось. А его команде понравилось, что в доме у командира накормят-напоят, если нужно, то и аптечку соберут, но при этом никто не ворчит, что они мешают… Думаю, Герман не раз пожалел, что устроил тогда ту первую провокацию.

Как бы там ни было, а теперь это нерушимая традиция.

Закончив накрывать на стол, отступила к стене, чтобы полюбоваться на дело рук своих. Два запеченных в духовке гуся с яблоками и черносливом, домашняя ветчина из ошейка, куриный пирог, фаршированная грибами и рисом форель, огромное блюдо отбивных и море зелени – петрушка, кинза, аконит, дурман, безвременник…

– Здорово, – прошептала Алина восхищенно, – много, красиво и, наверное, вкусно. Жаль, что мне нельзя попробовать.

– Почему? А, думаешь, все отравлено? – догадалась я. – Нет, я готовлю по-современному, досыпая необходимые охотникам токсины отдельно.

Метнувшись на кухню, достала из навесного шкафчика шесть подписанных бочоночков для приправ. Расставив по местам, объяснила:

– Сразу с ядами, как в старые времена, в Темных Водах готовят в немногих семьях.

– У Волковых, к примеру, да? – догадалась моя секретарь.

Я кивнула:

– Волковы, Пчеловы, Лосевы, Шмелевы, Филиновы – все они приверженцы многих старых обычаев.

Вообще я знала, почему большинство семей отошло от традиций, но не могла рассказать. Точнее могла, но не хотела пугать.

С каждым новым поколением охотники становятся слабее, и все больше растет список лекарств для их аптечек. Еще лет двести назад ведьмаки с ядом, который попадал в их организмы с когтей и клыков одержимых, справлялись своими силами. Затем на помощь пришли токсины-добавки в пищу, которые делали их неуязвимыми с детского возраста. И опять же с каждым новым поколением высчитывать дозы яда нужно тщательней.

А если этот факт связать с тем, что ведьмы с каждым поколением тоже слабели, напрашивается страшный вывод: община вырождалась. Не только наша, защитники Земли слабели по всей планете.

– Ладно, предлагаю пообедать вместе, прежде чем ты уйдешь. Или ты передумала?

Алина напросилась в гости, узнав, что сегодня возвращается команда Германа. За рассказ о Громиле она сама предложила помощь на кухне, и я не стала отказываться.

То, что она проявила любопытство по отношению к охотнику, выбравшему ее, было добрым знаком. Он ей точно нравился – неприятных людей не изучают с подобной жадностью. И в то же время Алина трусила, раз решила присмотреться к Ждану Соколову издали. Что ж, когда движутся к цели маленькими шагами, это тоже хорошо.

Пообедали мы на кухне, и уже за чашкой кофе девушка вновь принялась расспрашивать о Громиле.

– Эх, жаль, что я не смогу, как вы… столько всего наготовить, – опечалилась она. – Я же не профессиональный повар, чтобы так быстро и вкусно.

– Сможешь, – улыбнулась я. – Учитывай, что я готовлю на всю группу, но при этом два-три раза в месяц.

– Почему два-три? От чего зависит количество этих дней? – оживилась Алина.

– Как ты знаешь, команда Волкова на особом положении. Их отправляют в первую очередь для провокации и выявления одержимых. А вызывают, когда в определенных районах области повышается уровень преступлений.

– А как узнают об этом?

– Статистика из полиции и больницы, слухи – у общин полно информаторов.

– Ясно… И все же здорово уметь устраивать такие хлебосольные встречи своему мужчине по возвращении.

Я промолчала. Герман был бы счастлив, если бы его ждали не разносолы после перекусов всухомятку, а я – в одном прозрачном пеньюаре. Такой вот фантазией он как-то поделился в порыве откровения. А я, негодяйка, не засмущалась тогда, а посмеялась, представив, как толпа голодных охотников заваливает в дом, а на столе – я… Вместо жареного гуся…

Телефон пиликнул. Прочитав эсэмэску, сообщила Алине:

– Скоро будут.

– О! Извините, засиделась я у вас!

Она подскочила со своего места, чуть не сбив рукой чашку с кофе.

– Не спеши, полчаса еще точно есть, – успокоила я и предложила: – Можешь говорить мне «ты», когда мы наедине.

Моя подчиненная смутилась.

– Спасибо, Ника. И за доброе отношение, и что возитесь… возишься со мной, хотя не обязана.

Я пожала плечами.

– Мне это ничего не стоит, успокойся.

Если не считать время. Но буду честной сама с собой: разговоры с Алиной меня немного развлекают. Ведьм, с которыми я сейчас общалась бы на равных, не ожидая подлянок, в Темных Водах немного.

Когда взбудораженная девушка ушла, я занялась собой. Душ, укладка, легкий макияж, короткое платье – чернильно-синее кружево на белом чехле. Красиво и не слишком провокационно, в отличие от наряда, который Герман порезал недавно. Я собиралась не для охотника, просто не могла иначе. Красивой быть заложено в природе женщины, особенно когда она еще и ведьма.

Я все успела и вышла на порог, когда во двор въехал серебристый микроавтобус.

Сердце ускорило ход, когда на плитку дорожки ступили, словно под копирку, высокие и мускулистые воины. Да, воины, другого слова и не подберешь. И не потому, что они несли с собой мечи и ножи, как обычно, не пожелав их оставить в машине. И не потому, что остались в сценическом образе музыкантов рок-группы «Ловчий» – черные, расшитые металлической фурнитурой безрукавки из кожи, потертые джинсы и грубые берцы. И не из-за большого количества шрамов, оставленных когтями одержимых, на руках и груди.

Воинов в них выдавала тяжелая аура силы, которая, с одной стороны, давила, а с другой – обещала чувство защищенности. Шестеро больших, сильных, надежных и безбашенных мужчин.

– Вероника, привет! – дурным голосом заорал Громила, вываливаясь из авто.

Придавший ему ускорения Алексей Лосев, по прозвищу Леший, поздоровался чуть тише.

– Здравствуй, Никусь, – мягко произнес Иракли Ящеров. Его называли Ангелом не за пепельные волосы и небесно-синие глаза, а за умение рубить одержимых в прыжке сразу двумя клинками. В бою его мечи превращались в стальные, смертельно опасные крылья.

– Привет-привет, – затараторили в один голос братья-погодки Сергей и Роман Орловы. – Ничка, ты пирог нам испекла?

– Все, как вы заказывали, – не разочаровала я. И посторонилась, чтобы парни зашли в дом. – Бедняги, оголодали.

Последним взошел на крыльцо Герман. Молча. Медленно. Неотвратимо.

Дыхание перехватило и пульс сошел с ума, когда широкие ладони обхватили мое лицо.

– И я проголодался, Ник, – шепнул он и накрыл мои губы своими.

Поцелуй вышел жадный и яростный. Язык охотника нетерпеливым захватчиком проник в мой рот, атакуя и лаская губы и небо. Руки Германа медленно скользнули вниз, нежа плечи, спину… Подхватив под попу, он подбросил меня вверх и прижал к себе, заставляя обнять ногами.

От запаха сандала, вкуса наглых губ закружилась голова. И я не сдержала стон. Я потеряла контроль над своими действиями, вцепилась в Германа, как в единственную точку опоры в этом мире.

– Ника, моя Ника… только моя.

Шепот ожег мое ухо, посылая горячую будоражащую волну вдоль шеи, по позвоночнику вниз.

И я сильнее сжала твердые бока Германа бедрами. Чувствуя, как под пальцами перекатываются горячие бугры мышц, бесстыдно застонала, забыв, кто мы и где.

– Кхм-кхм, ребят, нам уйти? – вежливо, со скрытой ехидцей прозвучал позади голос Ждана.

Меня бросило в жар, в этот раз не от возбуждения, а от стыда.

– Мы сейчас, – спокойно произнес Волков и не позволил мне повернуть голову, чтобы увидеть друга.

Неужели позади не только Громила стоял? Как неудобно вышло…

Герман отпустил меня, напоследок слегка прикусив мою нижнюю губу. Любил он, собственник, оставлять метку принадлежности…

Входила я в дом с пылающими щеками и опухшими губами. Кто теперь поверит, что я не люблю Волкова? И это все наносное, результат заклинания? Никто. Никто не поверит, что я шальная от магии, а не от любви…

Вечер встречи протекал привычно: ребята рассказывали смешные или страшные случаи во время охоты, хвастались, кто из них уничтожил одержимых больше. Герман, по праву хозяина сидящий во главе стола, смотрел на меня обещающим многое в ближайшие часы взглядом. В общем, все как всегда.

Но если сравнивать нынешних охотников с теми парнями, которыми они были еще четыре года назад, то изменения поражают. За несколько лет они из зеленых учеников стали теми, с кем советуются, кого уважают более старшие и опытные ведьмаки. А все Герман. Его идея и настойчивость стояли за созданием приманки для одержимых – рок-группы «Ловчий».

Почему-то до него никто не планировал использовать очевидный факт: человеку, в которого проник дух, нужны сильные темные эмоции, энергия толпы, в которой он мог ходить незаметным, выбирая следующую жертву. На концерты агрессивной музыки отправляются и те, у кого в душе раздрай, и бунтари, и не нашедшие в мире свое место, ослабленные духовно люди. Покричать, побеситься в прямом смысле слова… и, если не повезет, подхватить свободного духа.

Духи живут чернотой людских душ. Они провокаторы, им нужен человек на грани, который готов переступить через закон и моральные запреты. Многие преступления происходят в состоянии аффекта, под нашептывания таких подселенцев. Три дня – всего ничего, нужно продержаться, чтобы дух оставил временного хозяина. Но если человек давал слабину, дух, укоренившись в нем, оставался до смерти своего носителя, захватывая его тело на месяцы, а то и годы.

Именно такие, старые, проросшие в людском теле сущности были опаснее всего. Они меняли физическую оболочку под себя, трансформировали ее, делая сильнее и быстрее. Звериные когти и зубы, запредельная агрессия и хитрость – вот с чем ведьмаки имели дело, защищая Землю.

Брр… как подумаю о жутких тварях, сразу хочется набить себе татуировки защиты, как у охотников. Считается, что они в первую очередь для того, чтобы демон не мог поглотить их воспоминания и чувства, сожрать само тело, чтобы перевоплотиться. Не знаю, я верила, что тату давала защиту душе от ментальных паразитов.

– Упс, – смутился Громила, когда в его кулаке глухо хрупнул стакан для виски. – Извини, Вероника.

– Да ладно, бывает, – отмахнулась я. С тем, что охотники невольно бьют посуду, давно смирилась – все же выросла в семье ведьмаков, а не обычных людей, как та же Алина. – Сейчас новый принесу.

С облегчением сбежала на кухню. Почти все время Герман следил за мной взглядом хищника, и я остро чувствовала себя загоняемой добычей. Неуютное ощущение, если так смотрит мужчина не твоей мечты.

Вот только в одиночестве пробыла недолго.

– Ника, ты в порядке? – спросил подошедший сзади Волков.

От неожиданности пошатнувшись на стуле, я едва не упустила стакан, который доставала с верхней полки шкафа, взамен раздавленного Громилой.

– Извини, не хотел тебя напугать.

Герман крепко обнял за бедра, прижимаясь лицом к моей пояснице и жарко в нее дыша. Ммм… Как же приятно и волнительно до мурашек, особенно после холодка страха, испытанного секундой раньше.

По привычке ответила ершисто:

– Так не подкрадывайся, чтобы я не пугалась!

Справедливости ради стоит заметить, что он не подкрадывался, а всегда ходил бесшумно. Рабочая привычка проявлялась и в быту.

– Кто тебя расстроил, радость моя? – Герман, как обычно, проигнорировал мое бурчанье. – Ты весь вечер сидела, нахохлившись.

– Не кто, а что. День такой… сложный. Кстати, ты со своей матерью уже общался?

– Немного, когда уже к городу подъезжали. Она придет в гости часам к девяти.

Я потеряла контроль над эмоциями:

– Стелла придет к нам?!

– Да. Ты против?

– Нет, что ты!

Я нервно бросила взгляд на настенные часы. До явления моей персональной мучительницы осталось не так много времени.

– И убраться в доме толком не успела, – придумала нейтральную причину своего нежелания видеть его мать.

Я лихорадочно вспоминала, все ли в порядке в доме, нет ли каких запрещенных ингредиентов или книг, которые на взгляд Волковой могли помочь мне избавиться от ее власти. Но главное, Стелла искала гримуар рода Вороновых – без нее и кулона старшей ведьмы нельзя в полной мере передать знания ведьме из другой семьи. Пропавшая книга – еще одна причина, по которой я оставалась в живых.

Герман снял меня со стула. Но на пол не поставил – продолжал держать так, что я сейчас была немного выше его.

– Ника, моя мать тебя обожает. Ей все равно, убрано у нас в доме или нет. Важно другое, – глядя вверх, тепло произнес он. – Она ждет, что мы поженимся, мечтает о внуках…

Ох, назревало очередное предложение руки и сердца? Лучше не надо!

– Гер, – дернулась, всем телом намекая, чтобы отпустил. Он и отпустил. Только так, чтобы я скользнула по нему. – А давай пойдем к гостям? Но прежде…

И я его поцеловала. Сама.

Волков мягко ответил, без голодного напора, как обычно после разлуки. И первый отстранился.

– Ты права – пойдем к гостям. Если, конечно, не хочешь задержаться здесь на полчасика.

И он многозначительно посмотрел на массивный кухонный стол, который как-то уже придвигал к двери, когда в доме были посторонние. Учитывая, что пришел его старший брат с семьей, вышло очень некрасиво с нашей стороны…

– Ой, обидятся еще!

– Все с тобой ясно, Ник, – усмехнулся охотник, быстро целуя в нос. – Идем к ребятам. И да, ты не знаешь, по какому поводу мать решила нас навестить?

Сообщить о том, что у него есть племянница-ведьмочка, а сестра умерла несколько лет назад? Нет уж, не по мне задача. Пусть Стелла делится плохими новостями сама.

– А давай ее дождемся? Не хочу бежать впереди паровоза.

Герман рассмеялся:

– Ладно, потерплю. Надеюсь, это что-то хорошее.

Эх, зря надеешься…

Остаток вечера вместе с охотниками прошел непринужденно. И когда они уходили, я даже мечтала, чтобы задержались и посидели с нами еще.

Быстро приведя в порядок столовую – Волков мне помогал – поспешила проверить свои запасы сладкого. Стелла пить чай в доме сына, пока я с ним живу, не станет, а вот Роза, которая хвостом таскалась за сестрой, безумно любила горький шоколад. Если есть возможность умаслить ведьму, то не стоит ею пренебрегать.

Ровно в девять раздался звонок. Герман ушел встречать родственниц, а я накрыла ладонью слегка нагревшийся кулон. Зачарованный Стеллой, он всегда реагировал на ее присутствие, даже когда она меня не наказывала.

– Добрый вечер, Вероника.

Влиятельнейшая ведьма общины, как всегда, элегантна и спокойна. На зависть блестящие волосы собраны в высокий пучок, терракотовое платье до середины колена подчеркивало красивую линию икр, нитка черного жемчуга – длинную шею. При всей своей любви к правилам и показухе, Стелла предпочитала держать кулон Верховной ведьмы Темных Вод в сейфе. Я знала тому причину – за что и расплатилась своей свободой.

Роза оттеняла сестру, надев черный брючный костюм. Сегодня ее лицо было мрачнее обычного.

– Здравствуйте. Хотите чаю? – засуетилась я.

Волкова смерила меня холодным взором и покачала головой.

– Нет. Мы ненадолго. Герман, я хочу поговорить с тобой наедине. А ты, Ника, покажешь то, что заинтересует Розу.

Я нахмурилась. О чем она? Ясно, о чем пойдет разговор с сыном. А что Роза будет здесь высматривать? Неужели снова грядет очередная проверка? Стелла все еще продолжает считать, что книга Вороновых не сгорела, а я ее спрятала?..

Взглянув на меня ободряюще, охотник повел мать в гостиную. Я же поплелась за Розой на кухню.

– Как же ты мне надоела, Вероника, – пробурчала Змеева, открывая первый шкаф. – Вечно с тобой все не так, нужен глаз да глаз…

– А вы не следите. Думаете, я хочу вам надоедать?

Роза фыркнула и принялась методично открывать баночки и коробки со специями и травами. Мешая их ложкой, а затем осторожно нюхая, она порой звонко чихала, что, увы, не веселило. Я нервничала, теряясь в догадках, что происходит. Зачем?.. Зачем она это делает? Не думают же они, что я запланировала опоить их драгоценного Германа какой-то дрянью, превысив для него персональную дозу токсинов?!

– Роза, вы что, сокровища ищете? – не выдержав, спросила я прямо.

Ведьма поставила очередную жестянку на место. Радовало, что она не устраивала бардак, а ведь могла – я бы и не пикнула. Скорее всего от беспредела спасло присутствие в доме Германа. Вот был бы он на выезде… уверена, все специи давно оказались бы на полу.

– Почти угадала. Я ищу то, что препятствует появлению сокровищ.

Ребусы и загадки в исполнении Розы выходили кривыми. Или это я – тугодум?

– Вы о чем сейчас?

– Стелла расстроена, что у Германа нет детей.

Я опустилась на стул, чудом не промахнувшись.

– Кхм, я всегда думала, что ей, наоборот, невыгодно, чтобы у меня восстановился уровень силы…

Считается, что рождение дочери способствовало бы возвращению магии, а значит, и статуса. А еще я бы получила возможность самостоятельно снять подчиняющий артефакт. Если я буду свободной, то что помешает мне рассказать всем о прегрешениях Стеллы?

Странный хрип, вырвавшийся из горла Розы, испугал до холодного клубка в животе. Я решила, что ей плохо, она задыхается, пока не поняла, что Змеева смеется.

Роза смеялась!.. Впервые на моей памяти!

– Что не так? Хотите сказать, рождение ведьмочки не усиливает ее мать?

– Ну почему же? – Она поджала тонкие губы. – Дар усиливает, все верно. Но увы, не возвращает утраченное. Ты почти выгорела, Вероника.

Я вспомнила ее племянницу. Она оборвала свою жизнь, потому что Аврора не помогла ей восстановиться. Я полагала, что это единичная неудача. Выходит, нет? Но зачем тогда общине это вранье?! С детства девочкам внушают, что их сила возрастет, а потребуется – то и восстановится, если они будут рожать дочерей.

– Знаешь, что может вернуть тебе магию? – Выражение лица у Розы было хитрое-прехитрое. Казалось, еще мгновение – и она оближется, как поужинавшая курочкой лиса.

– Что? – нетерпеливо спросила, подыграв ей.

На самом деле меня интересовал не тот бред, что она несла, а почему у нее блестят глаза. Неужели пьяная или под дурманом? Да нет, непохоже.

– Ты вернешь свою силу, разделив постель с демоном, – торжественно сообщила ведьма.

На пару секунд я онемела. А затем меня прорвало от смеха. Какой абсурд! Она действительно обпилась чем-то!

– Чего ржешь, кобыла? – окрысилась Роза. – Я тебе открыла строжайшую тайну, а ты не оценила, дрянь глумливая!

– Ну да, вернется сила… если демон не допьет ее остатки вместе с жизнью дуры, прыгнувшей к нему в койку.

Змеева прищурилась.

– О полезности связи с демоном ты могла бы прочитать сама.

Учитывая, что гримуар хранит старшая ведьма дома, я теперь, оставшись одна, могла ее прочитать… Минуточку! Да у меня только что ненавязчиво пытались выведать, цела ли книга! А я уши развесила!

– Да… Была бы у меня книга Вороновых, я обязательно посмотрела бы.

Вопреки моим ожиданиям, всплеска недовольства со стороны провокаторши не последовало. Потеряв ко мне интерес, она продолжила поиски не допускающих беременность трав. Что ж, пусть ищет. Двадцать первый век на дворе. Кроме растений есть еще и гормоны. Противозачаточный имплантат под кожу решает многие девичьи проблемы. Но разве это придет замшелым ведьмам в голову?

Роза успела обыскать только кухню, как в нее влетел мрачный Герман.

– Вероника, я в «Стилет» на пару часов. Утром мы едем в столицу, но, уверен, ты это уже и так знаешь.

Хм, назвал мое полное имя? Значит, расстроился, что узнал о сестре не от меня, а от матери.

– Прости, что не сказала, – искренне повинилась я. – Но это было право твоей матери.

– Я знаю. – Лицо охотника смягчилось. Обняв и поцеловав в висок, он быстрым шагом вышел из кухни, напоследок предупредив: – Ложись спать, не жди меня.

Ясно. Идет пить…

Вот за что я порой злилась на добряка Громилу, так за бар его прабабки. Там подавали настолько ядреные напитки, что охотников приходилось порой откачивать. Мухоморовка в «Стилете» – огненное пойло, я бы не рискнула его даже понюхать.

Ох, уж лучше бы меня ждала ночь без сна, чем теперь переживать, выдержит ли закаленный разнообразными ядами, но все же не бессмертный организм Германа адскую смесь производства чокнутой ведьмы…

Задумавшись, не сразу заметила сгущающиеся над моей головой тучи. Едва слышное хмыканье вернуло с небес на землю. Оглянулась – Стелла, вскинув тонкую бровь, криво улыбалась и как-то по-новому смотрела на меня, будто видя что-то ранее не замеченное. Оценивающе? С интересом прозектора?.. Что-то мне не по себе.

– Вероника, проводи нас, – велела она.

Августовская ночь баловала прохладой и бархатно-черной бездной, усеянной мириадами звезд. Цикады трещали без удержу, где-то хныкал сыч. Пахло цветами и спелыми яблоками.

– Ты должна убедить Германа не привозить сюда отца моей внучки, – сойдя с крыльца, без экивоков заявила Волкова.

– Простите, что?..

Два чувства одновременно охватили меня: радость, что охотник отказался убивать безобидного Матвея, ужас, что Стелла требует невозможного. Нет, ни за что! Я не буду требовать от Геры то, что отяжелит его душу. Ни к чему хорошему ненужное убийство не приведет. Одно дело убивать одержимых, и совсем другое – невинного человека.

– Ты ее прекрасно поняла! – раздраженно рявкнула Роза. – Посторонний человек в городе нам не нужен.

– Стелла, я заранее говорю: у меня не выйдет. Вы же знаете, каким упрямцем порой бывает ваш сын!

– А ты постарайся его убедить. – Верховная ведьма Темных Вод прищурилась. – Подсуетись, Вероника.

Я понимала, что ничего хорошего из моей прямоты не выйдет. Что, резко отказывая, откровенно нарывалась на наказание – Стелла не любила, чтобы ей возражали. Что ж, придется готовиться к боли… Но разве могла я поступить по-другому? Ладно, могла. К примеру, солгать, что попытаюсь. Вот только у ведьмы острый нюх на ложь, а я слишком устала за день, чтобы врать убедительно.

– Стелла, я не стану уговаривать Германа убить человека.

– Не станешь? – Она недобро усмехнулась. – Подумай хорошенько, Вероника.

– Нет, я не должна о таком просить вашего сына.

Стелла какое-то время молча, а затем с видом оскорбленной королевы, объявляющей приговор, произнесла:

– Хорошо, упрямая девчонка, вот тогда тебе стимул…

Продолжение фразы я не расслышала – кулон на шее, подчиняясь ее мысленному приказу, ожил. Легкое покалывание, будто иголочками, почти сразу сменилось жгучим пламенем, которое пожирало мою шею, быстро перекидываясь на грудную клетку.

Боль… К ней нельзя подготовиться.

– Нет… прошу вас…

Я не могла противостоять заклинанию, я могла только громко стонать.

– Миу-у!

Сквозь слезы увидела, как из темноты сада вылетели белые шары.

– Ай! – совсем не по-королевски взвизгнула Стелла.

Кошки. Они накинулись на нее, царапая лодыжки, раздирая когтями подол платья.

– Да что это такое?! – завопила она, топая ногами. – Кыш! Пошли прочь!

– Брысь, дрянь! – вторила ей растерявшаяся Роза.

Разумеется, ведьмы сразу забыли обо мне – и украшение вмиг остыло, перестав наказывать за отказ. Я смогла отдышаться.

– Пошли прочь, паршивки! – орала Стелла. С ее руки слетели золотистые искры, подпаливая шубки агрессивных сиамцев. – Убирайтесь! Распустила Жанка вас!

Через несколько минут, когда неожиданные защитники, мяукая, скрылись в темноте, а Стелла пришла в себя, я вновь попала под перекрестный огонь двух гневных взглядов.

– Вероника, если я узнаю, что это нападение твоих рук дело, тебе не жить! – с яростью в голосе прошипела главная ведьма общины.

– Как? – печально спросила я, старательно давя даже намеки на слезы – еще не хватало расплакаться при этих гадюках. – Оставшихся крох не хватает даже на полноценное управление моими птицами, что тут говорить о чужих животных. Да я и раньше не была Вероникой Ворон.

– Истинных давно не рождалось, – буркнула мрачная Роза себе под нос. – Не ущербной себя с ними сравнивать.

– Подумай, Вероника, над тем, что я сказала. Мне нужна моя внучка, но не ее отец.

Не прощаясь, взъерошенная Стелла покинула двор сына. А я, прижимая руку к горлу, поплелась в дом.

Боль от кулона-удавки прошла, но не страх. Когда-нибудь моя мучительница не рассчитает свои силы, вовремя не остановится… Или не пожелает останавливаться. Я это осознавала, но как спастись, не знала. Точнее, знала, но что-то план не спешил воплощаться в жизнь так, как задумала. Еще тот из меня стратег…

В этот вечер желание отомстить усилилось в разы. В список причин, почему Стелла Волкова должна умереть, добавилась еще одна: если вскоре она не умрет, то погибну я, и моя смерть будет мучительной.

В освещенный маленькими фонариками двор я вышла через пять минут, неся глубокую миску и пакет сливок. Почему кошки напали на Первую Мать, можно только гадать. Действительно беременная Жанна над ними переколдовала, помогла моя валериана, выброшенная на грядки, или платье Стеллы пахло привлекательным для хвостатых защитниц зельем, точно никто не скажет. Но отблагодарить за свое спасение я просто обязана.

* * *

Принципиальная блондиночка заслужила помощь.

Он рисковал выдать свое присутствие, натравливая кошек на самую могущественную ведьму города, хранительницу главного магического кулона общины, но смотреть, как девчонку мучают, не хватило выдержки.

Не хватило выдержки у него!.. Того, кто убивал не задумываясь. И пускай для устранения мешающих заданию объектов у него всегда были веские причины, он никогда не страдал такой ерундой, как сочувствие. Просто не мог себе его позволить. Все во имя важной цели, да… Но при этом убивал безболезненно, мгновенно, отвергая ненужную жестокость.

И все же он помог Веронике. Долгое пребывание на Земле сделало его мягкосердечным? Или тут иная причина?

Он надеялся, что второй вариант. Слабость не способствовала выполнению задания, тогда как интерес к местной ведьме мог принести ощутимую выгоду.