Читать книгу Sketch о жизни наших современниц. Часть 1. Клоунада - Лана Фоксс - Страница 2

Петрушка:

Кто верит в сны и чудеса,

Тому заведомо известно:

Какая в зебре полоса

Ему близка и интересна.

Аура загадочности. Вот, что преследовало ее по жизни. Загадочности, необъяснимости и невероятности всего вокруг происходящего.

На дворе стояла золотая осень. Ветер хороводом кружил разноцветные листья, которые медленно ложились на еще зеленую траву. Август в этом году был жарким, поэтому «бабье лето» задержалось на долго и только к середине октября разукрасило зеленые кроны в цвет охры и бордо.

Закончилась первая неделя отпуска, и Милена вернулась из загородного дома в московскую квартиру с пятьюдесятью килограммами поспевших красных яблок и яркими оранжевыми тыквами, еще не представляя, где размещать такое количество плодов природы. Год оказался урожайным, что не сильно радовало Милену в предвкушении длительного пребывания около плиты в процессе приготовления варенья, мармелада и джема.

Раздав часть ароматных яблок друзьям и соседям, Милена уже второй день не выходила с кухни, перерабатывая райские плоды. Ей хотелось побыстрее закончить с консервированием и заготовками и приступить к приятным хлопотам: нарядить комнату пестрыми кленовыми листьями к празднику Хэллоуина, который ассоциировался у нее с мистическим миром и колдовством; вырезать из рыжих, ожидающих своего часа на балконе, тыкв забавные светильники Джека, отгоняющие от дома злых духов и прочую нечисть. Раскладывая горячее варенье в формы для мармелада, уставшая Милена опрокинула таз, обожгла ногу и громко выругалась:

– Черт бы тебя пришиб!

В этот момент в соседней комнате затрясся шкаф, и начал медленно падать, выбрасывая из себя старые, пожелтевшие, скукоженные газеты, связанные когда-то отцом в стопки, сформированные по тематикам наиболее важных и значимых событий прошлого столетия. Следом за газетными стопками вываливались мамины мешки, набитые всякими обрезками, раскроенных давным-давно платьев, юбок и блузок всех фасонов. В довершении начавшегося полтергейста с самого верха начали съезжать сломанные и перегоревшие телевизоры советского производства.

Забыв про обожжённую ногу, Милена вихрем влетела в комнату. Подперев массивный шкаф спиной и подставляя руки под падающие черные коробки со светодиодными трубками, Милена понимала, что вряд ли ей удастся выкарабкаться из этого «камнепада» без потерь, и не ошиблась. Слетающий с качающегося в разные стороны шкафа телевизор «Электрон», ударившись об угол пойманного хозяйкой телевизора «Рубина» упал прямо ей на голову, после чего она потеряла сознание и очнулась только к вечеру от того, что ползающий прямо лицу черепаха – Пафнутий надавливал на глаза своими твердыми лапками.

А начались все эти «барабашкины» проделки в этой самой комнате со спиритического сеанса, когда она впервые поверила в существование потусторонних сил.

Конец ХХ века, восьмидесятые годы, романтическое время, когда студенческое братство отправлялось в стройотряды на непаханую целину, куда-нибудь в Сибирь или, к примеру, в Астрахань на прополку помидоров. Ни повсеместных заборов, ни обвивающих проводов, раскинутых по всему городу сигнализаций, ни наглой охраны, снующей без толку и создающей видимость блюстителя порядка, во всех организациях и учреждениях в то время не было, потому что добро было народным, и красть было нечего. В каждой квартире висел на стене бордовый ковёр с узбекским орнаментом, в серванте стоял однотипный хрусталь отечественного производства, а на кухне висели зеленые пластиковые абажуры, закупленные родиной оптом в Союзе экономической взаимопомощи – СЭВ, по линии Польши, и приобретенные советскими гражданами в сети государственных магазинов «Свет». По этой причине, попадая к друзьям или знакомым, каждый гражданин ощущал себя, как дома и всегда чувствовал братское плечо и сестринское тепло. Царил всемогущий дефицит. Достать что-то стоящее было, практически, не реально. Однако, у граждан кавказской наружности находились ресурсы каким-то чудесным путём обходить лабиринты «железного занавеса» и находить возможности приобретать, а потом продавать заграничные дубленки, джинсы и жвачку.

В то удивительное время всеобщего доверия и народного единения, по принятой приятной традиции собираться после окончания учебного года у кого-нибудь дома и отмечать сдачу экзаменов Милена восторженно бежала к знакомому кабардинцу Рубену за дефицитным тогда еще, импортным алкоголем, чтобы намешать в подаренном им же шейкере вкусный коктейль.

Ловко достав из типового кухонного гарнитура ножи и вилки из нержавеющей стали производства СССР и коричневые, облитые блестящей глазурью, керамические тарелки, закупаемые всё тем же СЭВ, только по линии Югославии, подруги-студентки рассаживались за несложной трапезой, состоящей из бутербродов с докторской колбасой и вареной картошки, и отмечали окончание очередного курса высшего учебного заведения.

Выпив несколько коктейлей с романтичным названием «Мускатный мираж» девушки воодушевленно обсуждали достоинства и недостатки однокурсников, с коими готовились отправиться в романтические дали тайги, в составе студенческих стройотрядов, в надежде встретить там свою любовь, которая кардинально изменит ход всей их последующей жизни. Тогда – то Милена и решила поделиться с подругами своими знаниями по части предсказания и гадания посредством спиритического сеанса, начитавшись предварительно добытым по случаю, в подворотне Брюсового переулка, отличавшегося всегда сборищами столичного бомонда, сборником «Московский полтергейст» под редакцией Ф.Ю.Зигеля, а также побывав на публичном обсуждении проблем потусторонних явлений в редакции журнала «Техника молодежи».

– Девчонки, хотите узнать: за кого вы выйдете замуж? – таинственно произнесла она.

Юность, воспитанная на лучших ориентирах нравственности, проходящая за шорами революционной патетики, искрящая ореолом высокой морали, защищаемая поборниками доктрины главенствующего материализма от растлевающей сознание молодежи буржуазной идеологии, внутренне сопротивлялась противоречащим здравому смыслу эзотерическим концептам колдовства, но так искренне мечтала и жаждала чуда, что поддавалась на малейшие возможности приоткрыть завесу непознанного и посмотреть на свое будущее. По сему, подруги, боязливо переглядываясь и теребя кончиками пальцев свои волосы, решились на эксперимент запретного чародейства.

Под вечер, соединив руки и образовав плотный круг прямо на полу, девушки нарисовали на чертежном ватмане большую окружность, разделив ее на равные тридцать два сектора, по числу букв в алфавите, исключая твердый знак, и положили в центр сего сооружения перевернутое блюдечко с золотыми листочками, из чайного сервиза «Осень» Ленинградского фарфорового завода.

– Кто первый хочет узнать имя своего суженного? – в традициях старорусского гадания перед рождеством, знакомых всем по произведениям Гоголя, спросила Милена подруг.

Сокурсницы нервно улыбались, поглядывая друг на друга в полутьме, в свете единственной зажжённой свечки, извлеченной из старой бабушкиной шкатулки, пахнущей ладаном, и продолжали молчать, как будто пребывали в школе у доски с невыученным домашним заданием.

– Тогда начнем с меня, – смело ринулась вперед затейница сеанса, задав первый вопрос, – Какое имя будет у моего мужа?

Подогретое на еле теплящемся пламени свечи и охваченное по краям указательными пальчиками собравшихся участниц сеанса блюдечко с золотыми листочками, начало передвигаться по плоскому, расчерченному полотну ватмана и останавливаясь на буквах, указало имя «Игорь».

Девушки переглядывались, не веря своим глазам и подозревая друг друга в недобросовестности проведения процедуры гадания.

Однако, Милена, оставшись довольной результатом, решила задать более сложный вопрос несчастному блюдечку и попросила назвать фамилию будущего супруга.

Блюдечко, повертевшись какое-то время по кругу несколько раз, начало опять останавливаться на конкретных буквах и определило фамилию «Суслов».

Раскрасневшиеся от коктейлей девушки наконец развеселились, а разгоряченная успехами в предсказаниях, устроительница волшебства не собиралась останавливаться на достигнутом и нагло спросила:

– Ну-ка, блюдечко, ответь: кем будет мой муж?

И здесь уже всем стало не до смеха. Блюдце начало буквально подпрыгивать и вибрировать под пальцами собравшихся в круг девиц, но совсем не двигалось по листу.

– Милое блюдце, может я что-то не так спросила? – произнесла дрожащим голосом испуганная происходящим Милена.

Блюдце успокоилось и снова начало перемещать по определенным секторам, внутри которых были написаны буквы, так, что в итоге получилось слово – «барон», после чего свечка догорела и, таким образом, прервала дальнейшие возможности спонтанного гадания.

Самое интересное оказалось то, что по прошествии шести лет Милена вышла всё же замуж, и у первого её мужа оказалась фамилия Бобров.

– Ну, все-таки не Иванов и не Сидоров, а вполне себе «звериная» фамилия, а не какая-нибудь «кондитерская», вроде Сахарова или Пирожкова. Опять же, бобры относятся к грызунам, так же, как и суслики, – говорила она, по-прежнему доверяя магическим силам.

– Миля, так ведь, твой муж простой инженер, а не барон, как тебе навертело блюдечко с золотыми листиками, – подстегивали ее своим сарказмом институтские подруги, приглашенные на свадьбу.

– Значит, потом им станет, – отвечала она с полной уверенностью, будто знала, как изменится наш мир буквально через двадцать лет, и как засияют на небосклоне постсоветского пространства и выплывут на просторы нью-капитализма нувориши с княжескими и графскими титулами и фамилиями, вытесняя господствующий почти целый век класс рабочих и крестьян.

Но Бобров оказался настоящим бобром. Шагая в ногу с изменившейся в девяностых годах двадцатого столетия общественно-экономической формацией, организовав товарищество и собрав бригаду единомышленников, он стал продавать инвентарь для подмосковных садовых кооперативов, раскрашивая совместную с Миленой семейную жизнь белой краской, обвешивая свою и ее шею золотыми цепями и путешествуя по турецким курортам All-Inclusive.

Однако, после скоропостижной смерти от инфаркта мужа Боброва, так и не ставшего бароном, в жизни Милены началась полоса черная. Неприятности начали сыпаться одна за другой. Впервые она узнала, что такое неоплаченные долги. Долги, которые накапливались годами, а отдавать их нужно было сразу. Магазин садового инвентаря, который держал ее муж, надо было срочно продавать за бесценок. И не только магазин, но и загородный коттедж и даже квартиру, в которой она жила со своей дочкой и черепахой Пафнутием.

Решая навалившиеся вопросы и распутывая клубок чужих проблем, доставшихся по наследству, видимо, за слишком сладкую жизнь, которой не многие могли похвастаться, она заработала не только редкую нервную болезнь Толосы-Ханта, отчего у нее периодически появлялась белая пелена перед глазами, но и самые распространенные, но не дающие полноценно жить болячки, вроде радикулита и остеохондроза.

Теперь она сидела на полу с огромной шишкой на голове, заваленная старым барахлом, и плакала от того, что не знала, кому она может хотя бы позвонить, чтобы высказать свою боль от накопившихся проблем и болезней…

Она держала в руках раскрашенный ровными пятиугольниками панцирь спрятавшегося внутрь Пафнутия, который не желал вылезать, и думала о том, как все потешались над ней, когда она рыдала во время своей свадьбы с Бобровым из-за слетевшей с головы фаты. А она то точно знала, что означала эта примета: «Упавшая фата – близкая потеря мужа». И примета эта, всегда приносящая в дом беду, была проверена временем, ведь об этом ей рассказывала в детстве ее прабабушка – знахарка. Мысленно Милена всегда была готова к тому, что ее муж умрет, и «золотую свадьбу» ей не отмечать. Разочаровавшись в своей жизни типичных нуворишей, она сожалела обо всем: о том, что вышла замуж не по любви, а движимая желанием поскорее вырваться в самостоятельную жизнь, и потому что уже была беременна, а аборт делать боялась.

И сейчас, жалея себя, она все больше убеждалась, как порой приходится нелегко и, главное, обидно отвечать за чужие грехи, нести потери не только материальные, но и моральные за невыполнение кем-то своих обязательств. Как горько осознавать свою беспомощность перед сносящей головы гильотиной тирании беспредела, царившего повсеместно. Ведь, она, всего лишь, беззащитная женщина, которая не принимала на себя никаких обязательств, не вступала ни с кем в долю и никому ничего не обещала.

Так почему же те, зажравшиеся дельцы, накручивая несусветные проценты за просроченные кредиты мужа, отбирают у нее то, что им никогда не могло бы принадлежать? Да, Бобров построил на сомнительные доходы прекрасный коттедж, но ведь сама Милена добросовестно работала и продавцом, и кассиром, и тоже вложила в любимый дом немало своих средств. А теперь, в черной полосе скачущей галопом зебры, всё летело с молотка. Но почему, собственно, она должна продавать свое единственное жилье – квартиру, в которой она родилась и в которой жила вместе с родителями и старшими братьями до замужества?

А теперь даже братья не могут ей помочь, потому что уехали на Украину – родину матери и там остались. А Украина теперь другое государство, охваченное войной и переделом собственности. И стоящие у власти Украины прохиндеи называют Россию врагом. И никто в этой бессмысленной бойне не хочет понять, что надо искать не справедливость, а компромисс.

Склонив отяжелевшую от своих мыслей голову, она вдруг заметила, как Пафнутий вытащил твердую голову на тонкой морщинистой шее и начал перебирать лапами, будто пытался плыть.

– Ты хочешь плавать? – спросила обессилевшая от своих рассуждений Милена, озираясь по сторонам и пытаясь выбраться из-под обломков телевизионной техники, стопок газет и раскиданных тряпок.

Внезапный телефонный звонок чуть воодушевил Милену. Одна из ее подруг, с которой она частенько ходила в баню, работала в турагентстве и предложила, по случаю, недельный экскурсионный тур на море по льготной стоимости с бесплатным довеском в виде трехдневной экскурсии по Золотому кольцу.

– Беру, – с налету ответила она подруге, – мне – на море, а дочку оправлю изучать памятники русского зодчества и древние храмы Руси.

– Пафнутий, ты не зря перебирал лапками и хотел плавать. Ничего не бывает просто так. Это знак судьбы. Если в жизни все идет не так, значит надо что-то менять. Еду плавать на море! – радовалась Милена.

Через неделю Милена любовалась волнам Черного моря, близ побережья города Гагра. Море она самозабвенно любила, и, в силу сложившихся обстоятельств, не позволяющих отдыхать в пятизвёздочных отелях Антальи, ютилась в стареньком номере бывшего советского санатория, на удачу оставшегося не тронутым после военных событий, произошедших в Нагорном Карабахе, при которых были разрушены почти все помпезные постройки и достопримечательности этой удивительной своей природой и историей местности, где когда-то отдыхали первые лица страны.

Удручающие картины города Гагры мелькали за окнами экскурсионного автобуса. На фасадах зданий были видны следы от автоматных очередей, оставшихся после войны между Абхазией и Грузией. Несмотря на значительное время, прошедшее со времени событий тех дней, по всюду было нагромождение многочисленных баррикад, развалин зданий и исторических памятников, а также сваленных в каменные кучки остатков архитектурных шедевров.

Вдоль дороги темнели безжизненностью двухэтажные дома без стекол, и свисали с покосившихся заборов заброшенные виноградники. По морскому побережью территории Абхазии тянулось заросшее высокой травой полотно железной дороги, по которой когда-то перемещались отдыхающие на курорты от Адлера до Сухума.

Пустые набережные Пицунды щемили сердце. Этот солнечный город напомнил Милене детство, когда всей семьей приезжали на известный своей чистотой пляж , где между расстеленных на мелкой гальке подстилок с загорающими телами курортников, заполонивших все побережье так, что не оставалось свободного мета, ходили в войлочных белых шляпах с бахромой продавцы мороженного, кукурузы, черешни, сахарной ваты и леденцов- петушков на палочке.

Единственным светлым местом, которое посетили автобусные туристы, было озеро Рица, сверкавшее на солнце изумрудным светом, и отражавшее на гладкой водной поверхности высокие хвойники разных пород, источающие бальзамический аромат.

Но Милену опять тянула тайна, и она, зная об исторических особенностях Ново-Афонского монастыря, славившегося своими легендами о чудодейственных иконах, решила подняться пешком по длинному, извилистому серпантину, проходящему по горе, заросшей высокими деревьями. С трудом добравшись до места расположения священной обители, она вошла внутрь храма и была искренне удивлена отсутствием людей. Здесь, в небольшой нише, находилась плачущая икона XV века, которая была написана неизвестным мастером на деревянных досках и уже почернела от времени, но была уникальная своей легендой. Легенда гласила: дева, изображенная на иконе, помогает тем, кого слышит во время молитвы, поэтому на поверхности рисунка, где располагаются глаза девы, проступает жидкость неизвестного происхождения, похожая на слёзы.

Милена поставила свечи на подсвечник и стала молиться около иконы, рассказывая о том, что совершенно беззащитна перед навалившимися на нее болезнями и перед окутавшей мир системой беспредела. В этот момент ей показалось, что она увидела маленькие капельки около глаз девы. Испугавшись своих видений, Миля выбежала из храма и побежала без оглядки с территории обители.

Измученная и уставшая Милена не верила сама себе, полагая, что в монастыре ей все померещилось, поэтому решила оставшееся время провести на пляже, не погружаясь в глубокие размышления о волшебстве, чуде и других сверхъестественных явлениях.

– Далеко Вы заплыли, девушка. Давно здесь отдыхаете? – услышала Милена мужской голос сквозь шум волн, плавая на надувном матрасе на значительном расстоянии от берега.

Передвинув на глаза сидевшие на голове солнечные очки, Милена напряглась, чтобы разглядеть говорящего, но поняла, что ничего не видит, и пелена редкой нервной болезни застилала ее взор. Пожалев о том, что заплыла довольно далеко и убедившись, что не доберется самостоятельно до берега, она сказала:

– На Ваш вопрос я смогу ответить только в том случае, если Вы поможете мне добраться до берега.

– Помогать – это моя квалификация, – весело ответил голос.

– Вы часом не спасатель? – удивленно произнесла Миля, так и не сумев разглядеть плавающего рядом мужчину.

– В какой-то мере, – уклончиво ответил он.

– Я вас не понимаю. Чем Вы занимаетесь?

– Я создаю людям проблемы, а потом помогаю их решать.

– Мне лишние проблемы, знаете ли, не нужны. У меня своих хватает, – разозлилась Милена на собеседника, который показался ей неприятным.

Тем не менее продолжая диалог, мужчина планомерно тянул надувной матрас к берегу и через несколько минут они оказались на мелкой гальке, омываемой пенными прядями волн.

Ощутив землю под ногами, Милена переместилась с матраса на берег, постепенно приходя в себя от появляющихся сквозь пелену на глазах предметов. Надев широкополую шляпу на голову, она стала присматриваться к собеседнику.

– Интересный у Вас род деятельности – создавать проблемы, – прищуриваясь от яркого солнечного света констатировала Милена, глядя на мужчину.

Он лег рядом и вальяжно раскинул руки и ноги красивого загорелого ухоженного тела в белых плавках с черными полосками. Отчего Милена начала улыбаться, потому что от вида плавок у нее возникали четкие ассоциации с зеброй. «Ну, вот и еще одна зебра в моей полосатой жизни», – подумала она.

– У Вас очаровательная улыбка. Давайте знакомиться, – приставив руку к глазам и закрываясь от солнца, предложил мужчина в полосатых плавках и не дождавшись ответа представился, – Меня зовут Игорь.

От услышанного имени по телу Милены побежала дрожь, а сердце выдавало двести ударов в минуту.

«Вот оно, предзнаменование. Его зовут Игорь. Все сходится. Во-первых, имя совпадает с тем, которое мне нагадало блюдечко, во-вторых, на море я оказалась не случайно, а в-третьих у него плавки, как полосы у зебры, значит в моей жизни должна начаться белая полоса», – радовалась Милена своим умозаключениям, – Вот бы он еще и бароном оказался».

– А меня зовут Милена, – решила она продолжить знакомство.

Мужчина резко вскочил на ноги и начал бегать вокруг сидевшей в шляпе дамы, которая от удивления и от испуга выставила руки на головой, будто защищаясь от удара.

– Миля? Невероятно! Вы – Миля! Как это прекрасно. Мою бабушку звали Миля. А я так ее любил. Посвящаю это приключение моей любимой бабушке, – восторженно кричал Игорь, и игриво продолжил, – предлагаю сегодня вечером выпить «на брудершафт» в ресторане пансионата «Чайка», где я изволю прибывать.

Опьяненная происходящими вокруг нее совпадениями Милена, не могла распознать, говорит ли Игорь правду или обманывает ее. Но он сразу увлек ее своей загадочностью и неоднозначностью, поэтому она, конечно, согласилась на вечернее рандеву, ведомая проведением.

Готовясь к встрече, Милена волновалась. Ей вдруг захотелось затащить в свои сети привлекательного кавалера. Она надела изысканное серо-синее платье с открытой спиной, которое необычайно гармонировало с ее светло-серыми глазами, и повесила на шею колье из лунного камня, приобретенное мужем Бобровым в дорогом ювелирном бутике Анталии. Ведь, лунный камень – это любовный магический талисман, который помогает знакомиться с близким человеком.

Когда официант разлил по бокалам «Моеt», прибывающая в восторге от шикарной обстановки ресторана и галантности персонала, Милена вообразила себя знатной дамой, машинально выпрямила спину, повернув голову с искусно уложенной в высокий пучок прической из белокурых длинных волос, заметив, при этом, на себе взгляд восхищения новоиспеченного знакомого. Они выпили «на брудершафт» и нежно поцеловали друг друга три раза в щеку.

– Все-таки, есть в тебе что-то такое трогательное, отличающее тебя от современных, рациональных женщин, стремящихся занять в нашей жизни место лидера, которое издревле считается мужским. Ты реально напоминаешь даму девятнадцатого века, или такую средневековую возлюбленную времен крестовых походов, – сказал Игорь продолжив стихами:

«Видимо славную даму в платье цвета маренго

Встретил, как я понимаю, доблестный рыцарь Айвенго…», – и потом дополнил,

– А в профиль ты похожа на античную камею с броши, которую всегда носила моя бабушка.

Милене понравился комплимент собеседника, ведь она так старалась ему понравиться. Но, в то же время, ей показалось, что Игорь стремится задеть ее самолюбие, проявляя черты деспотизма и ущемляя права женщин. Поэтому она решила переменить тему, снисходительно улыбнувшись.

– Так ты мне расскажешь про свою загадочную профессию – создавать другим проблемы? Смотрю она помогает тебе жить с шиком, не отказывая себе в удовольствиях, – начала беседу заинтересованная Милена.

– Я, дитя нашего времени. Действую согласно ситуации. Всё покупаю, и всё продаю, – без ложной скромности говорил Игорь, – А если точнее, то до недавнего времени я был чиновником.

– И что же ты делал?

– Когда я был чиновником, то я ничего не делал, но имел всё. Самым маленьким подарком, который я получил в то время за свои, так называемые, «услуги» была путевка в Ниццу на две персоны и на две недели.

– А почему на две персоны? – поинтересовалась она.

– Не почему, а зачем, – перебил Игорь.

– Какая разница? – не улавливая смысла его слов, удивилась Милена.

– Разница большая. Видишь ли, «Почему» – это не «Зачем», – состряпал быстрый афоризм приятель.

– Хорошо. Тогда «зачем» на две персоны? – переспросила она.

– Я всегда был любвеобильным, даже в «синих чулках» находил изюминку.

– Неужели чиновники могут позволить себе пользоваться служебным положением ради личной выгоды и использовать подаяния? Это же противоречит кодексу чести? – возмущалась Милена, акцентируя внимание на нравственных качествах, которые, по ее мнению, должны присутствовать у фракционеров, разрабатывающих и принимающих законы для всех граждан страны.

– Меня удивляет твоя наивность. Ты, часом, не малохольная? – посмотрев на нее с недоверием поинтересовался Игорь, – скажи еще, что ты веришь в чудеса, – рассмеялся он ей в лицо.

Милена, прекрасно понимала на что намекает Игорь, и все же была уверена, что эта встреча была ей напророчена высшими силами. Такое количество совпадений может говорить только о том, что их дороги обязательно должны были пересечься. Ведь, когда она однажды гадала на книге Брема Стокера, дух писавшего про Дракулу, сказал ей о том, что в один из дней ее спасет тот, кто полюбит ее больше своей жизни. И когда она сегодня заплыла так далеко, и потом не смогла самостоятельно плыть дальше, то появился Игорь.

Миле казалось, что все люди просто бояться признаться самим себе, что верят в чудеса, в волшебство, в предзнаменование. А многие, сталкиваясь с необъяснимыми явлениями, списывают это на психические патологии, хотя в душе чувствуют, что этот мир непознанного, так или иначе, влияет на их жизнь. А ведь, сегодня во сне ей явился Николай Чудотворец с посланием о том, что черная полоса в ее жизни закончилась за искупление чужой вины. И в дымке пробуждения она четко слышала слова, будто льющиеся с небес о том, что катится венчальное колечко.

– А ты не веришь? – попыталась она унять сарказм новоявленного друга.

– Я не верю. Я реалист. Тогда я должен был выполнять некоторые требования масонской братии. Поэтому все вопросы, которые надо было регулировать с особами женского пола, поручали мне, – ответил он и изучающе посмотрел на реакцию Милены, которая машинально отвернулась, будто бы от него пахнуло чем-то нечистым.

Милена, которая уже присвоила своему спасителю статус героя, стала сомневаться в своей оценке, разочаровываясь каждую минуту от его откровений.

– Спустя три года пребывания в этой кабале, я устал решать чужие проблемы. Вернее, проблемы лоббистов от крупного бизнеса и не всегда легального. Сначала я, как и многие, считал себя мальчиком-пионером, который пришел в «святую святых», чтобы горы свернуть и построить для народа счастливую жизнь. А потом понял, что уходить надо вовремя, чтобы не стошнило от собственной значимости.

– Ты хочешь сказать мне, что порядочных людей не существует? – спросила, борясь со своими предрассудками Милена.

– Порядочные люди редко добиваются больших успехов. Чтобы чего-то добиться, нужно «рубить чужие головы». Я, конечно, исключаю гениев. Но если обратиться к истории, то при жизни многие гении были нищими и не признанными. Поэтому я остаюсь приверженцем общепринятой философии: чем выше человек парит, тем дальше он от народа. Помнишь, как у Герцена про декабристов. А в Думе вообще нет народа, там уже давно все поделено между членами дворянского сословия, – сказал Игорь и вытащил из кармана свой серебряный портсигар, повернув демонстративно с затейливым вензелем наружу, который Милене что-то напомнил.

– Ты-то, какое отношение имеешь к особам, приближенным к императору, – начала язвить Милена, разглядывая внимательно уникальную вещицу, появившуюся на столе, пытаясь вспомнить, где она уже видела подобный рисунок.

Игорь встал, вытащил из портсигара сигарету и закурил.

– Всему свое время, – загадочно ответил он, выпуская тонкие струи дыма, – А сегодня, ты мне нравишься, ты какая-то беспомощная, тебя хочется защищать, и я хочу провести эту ночь с тобой.

Милена остолбенела от такой наглости, не находя связи между оценками ее беспомощности и сексуальными желаниями Игоря, но, одновременно, удивилась, на сколько глубоко этот человек проник в ее душу, и мысленно уже была готова к такому повороту событий. Спустя час они лежали на последнем этаже отеля, в номере Игоря, на смятых от напряженного секса простынях, удовлетворенные и счастливые.

Игорь курил прямо в постели, а Милена, рассматривая изображенный на серебряном портсигаре вензель в виде буквы «W», и всем сердцем чувствуя, что полюбила лежащего рядом человека, смущенно спросила:

– Ты женишься на мне?

– Мужчины не женятся на женщинах, которых любят. Мужчины любят женщин, которыми восхищаются. Жениться на женщине, которой ты восхищаешься – самоубийство, надо быть героем.

– А ты не герой? – посмотрев на него с надеждой спросила Милена.

– Я слишком ленивый, чтобы быть героем. К том уже герои, как правило, однолюбы. А мне это уже не грозит. Я старый и опытный ловелас и слишком люблю наслаждения, – почти замурлыкал Игорь, облизывая ее шею.

Милена, отстранилась и посмотрев куда-то вдаль, глубоко вздохнула. Ей явно не понравился ответ Игоря. Она сомневалась в том, что он говорит правду, и надеялась, что эти ранящие душу слова только – ширма, а Игорь их произнес ради того, чтобы подогреть ее чувства и желания.

Глядя на загорелое, чуть суховатое тело своего нового приятеля, на его уверенные движения и слушая его откровенные речи, Милена ощущала себя зависимой от этих легких отношений и от своих плотских желаний. Но в душе ей хотелось, чтобы в ее жизни была та самая стеночка, на которую можно опереться, а не просто купаться в наслаждениях и принимать шквал любовных ласк. Быть любовницей для нее означало – не иметь возможности ощущать себя защищенной.

– Так, по-твоему, я должна быть любовницей для твоего удовольствия? – с обидой произнесла она.

– Почему для моего? И для твоего тоже, – недоумевал Игорь, – С точки зрения мужчины, быть любовницей намного лучше, чем женой. Жаль, что женщины не придерживаются этой точки зрения и стремятся поскорей выскочить замуж. Они не видят тех преимуществ, которые им могут дать мужчины, любя их, вознося на пьедестал. Брак разрушает любовь, остается только привычка, привязанность, выстроенная годами. Исчезает романтика отношений. Женщина в браке становится заложницей. Потому что мужчина всегда хочет быть свободным. И при этом хочет видеть свободной ту женщину, которую любит. Она по-другому пахнет. Понимаешь?

– И чем же она пахнет? – почти обиделась на него Милена.

– Как ты сейчас, любовью, – совершенно серьезно ответил Игорь.

– А как же те браки, которые сохраняются годами и люди счастливы находиться в месте?

– Мужчины женятся на женщинах, с которыми им удобно. В браках, как правило, женщина тянет на себе лямку выстраивания отношений и ответственности за сохранение семьи, ущемляя себя, как личность. Особенно хорошо это просматривается в тех браках, где мужчины имеют высокий социальный статус. Либо, напротив, мужчина – это пластилин, из которого женщина лепит подкаблучника, принимая на себя все ответственные решения.

– Ты прямо психолог, – продолжала негодовать Миля, сопротивляясь собственному разуму, который подсказывал ей, что Игорь прав.

– Я не психолог, я два раза был женат. И в обоих случаях решающим фактором было одобрение моей мамы, натуры властной и привыкшей управлять каждым моим выбором, начиная от выбора профессии и заканчивая моими мужскими предпочтениями, – с грустью ответил Игорь.

– Ты и по поводу меня будешь советоваться со своей мамой? – с презрением взглянула на него Милена.

Игорь рассмеялся, увидев, как Милена начала машинально поправлять волосы и натягивать на себя одеяло, будто бы мама должна войти в комнату. Он быстро сдернул с подруги одеяло и крепко прижался к ее гладкому телу.

– Вот сейчас ты так вкусно пахнешь. В испуге женщина выделяет чудодейственный нектар, на который мужчины слетаются, как мотыльки, – шептал он ей на ухо, слегка дотрагиваясь губами.

Милена не могла, да и не хотела сопротивляться. Ей было хорошо и необыкновенно легко с этим человеком. Думать о будущем она не желала и отдалась во власть его крепких рук.

Неделя пролетела так же незаметно, как сон, оставляя за бортом неосуществленную мечту выйти замуж за любимого человека.

Добравшись из аэропорта домой, Миля зашла в захламлённую старьем комнату, вернувшую ее в черную полосу скачущей вперед зебры. Тяжело вздохнув, она горестно осознала, что чудес не бывает, а жизнь полна нелепых совпадений, попавших в фокус спонтанных событий.

Дочка уехала накануне на экскурсию по Золотому кольцу, передав ключи соседке и оставив Пафнутия ей на попечение. Ощущая себя опустошенной, Миля старалась ни о чем больше не думать, машинально передвигая разбросанные посреди комнаты предметы.

После бессмысленных телодвижений по квартире она зашла за ключами к соседке и прошла на кухню, чтобы покормить милое, медленно передвигающее лапками существо, достав из холодильника листья латука. Посидев на корточках минут двадцать, разглядывая и поглаживая по темносинему панцирю черепаху, она поняла, что встать уже не получится. В ногах была такая резкая боль, что Милена невольно застонала и села на пол.

Звонок домофона застал ее врасплох. Она догадалась, что вернулась дочь и поползла на коленях по коридору. Кое как дотянувшись до трубки домофона, она нажала кнопку, и открыла входную дверь, расположившись на полу около нее.

Услышав знакомый мужской голос, она обернулась и увидела стоящего на пороге Игоря.

– Дорогая Милена, полагаю тебе нужна скорая помощь в моем лице, – сказал он, улыбнувшись и посадил даму на диван, после чего достал свой портсигар и закурил, глядя ей в глаза.

Милена смотрела на него молча, переводя взгляд то на него, то на портсигар с вензелем. И тут ее осенило, она вспомнила, что видела похожий вензель, расположенный над парадным входом в отель на территории пансионата «Чайка», где останавливался Игорь. Не зная с чего начать разговор, так и не опомнившись от неожиданного появления любимого мужчины, она тихо спросила, боясь спугнуть мелькнувшую в голове фантастическую мысль про барона, навеянную воспоминаниями о проведенном в юношестве спиритическом сеансе:

– Скажи, Игорь, а вензель на твоем портсигаре и вензель над входом в отель, где ты отдыхал в Гаграх, один и тот же?

– Да. Это вензель моих предков, – ответил он утвердительно и добавил повелительным тоном, – Собирайся, поедем знакомиться с моей мамой – баронессой фон Вреде.