Читать книгу Письма из Канавии. Рассказы - Лана Гайсина - Страница 9

Никогда еще для Лоретты ноша не была такой тяжелой, никогда те триста метров, которые ей предстояло пройти, не были такими невыносимо долгими. Лоретта шла как в беспамятстве, спотыкаясь и качаясь из стороны в сторону: «Только бы не упасть, только бы никто из знакомых не попался навстречу!»

Снег тяжелыми хлопьями быстро заметал её следы, воровато шныряла между туч луна, освещая пустынные улицы – люди готовились к Рождеству.

Вот, наконец, и роддом. Лоретта подошла к двери, оставив пакет у двери, не оборачиваясь, пошла, почти побежала обратно к дому.

Не знала Лоретта, что эта дверь давно уже заперта на зиму и больше месяца никто не пользуется этим входом. Страх словно ослепил её, не увидела она, что на чистом снежном покрове крыльца нет ни единого следа.

Все бы дальше произошло, как это бывает в таких случаях. Нашли бы утром замерзшее тельце новорождённой малютки в большой продуктовой сумке, возбудили бы уголовное дело по факту её смерти, но одна маленькая случайность оборвала эту цепь предопределённых несчастий.

Дежурная медсестра подошла к запертой двери, пытаясь через запотевшие стёкла рассмотреть, дорогу к роддому. На приём к врачу должна была придти её знакомая. Дорога была пустынной и она уже собиралась отойти от двери, как взгляд её упал на крыльцо и на странный пакет у двери. Быстренько одевшись, она выскочила через другой вход и, обогнув здание, подошла к крыльцу. Да, предчувствие её не обмануло. Подкидыш! Прижав сумку к груди, медсестра побежала в здание. Ребёнок был жив, это была девочка, свежая кровь на пуповине говорила, что младенец совсем недавно родился, возможно, в этот же день. Тотчас же сбежался весь персонал, поглазеть на «ангелочка», девочка живо двигала ножками и ручками, морщила лобик и, наконец, зашлась в крике. Её тут же пристроили к «молочной» мамаше, у которой дня три тому назад родился сын.

Ангелю-ангелочка, так назвали девочку в больнице, полюбили все и с грустью ожидали момента расставания, под всякими предлогами оттягивая его. Девочку должны были отдать в детский дом. В полицию были переданы все сведения о подкидыше, единственной уликой в этом деле была квитанция из магазина, найденная в сумке. По дате и времени, указанным на квитанции, определили предположительно мать девочки: невысокую, большеглазую молодую женщину в просторной тунике, которую видеокамера запечатлела за несколько дней до родов.

Лоретта от роддома летела как на крыльях. Скорей забыть, вычеркнуть из памяти случившееся. Зайдя в свой подъезд, она поднялась на верхний этаж, чтобы забрать оставленные вещи. Здесь на площадке, среди заколоченных квартир ей пришлось рожать.

Когда у неё начали отходить воды, Лоретта взяла приготовленные покрывало, пелёнки и поднялась на пятый этаж. Никто не должен был знать и самое главное – об этом не должна была знать мать, лежащая уже третий месяц в больнице после сердечного приступа. Когда начались схватки, Лоретта сдавленно стонала; ни на минуту не теряя контроля, подумала: как хорошо, что схватки начались днём, когда многие на работе или в школе. Да и кто поднимется на последний этаж, если здесь никто не живёт, а если кто-то и появится, она найдёт в себе силы закутаться в покрывало, пусть думают, что очередной бомж нашёл здесь себе пристанище.

Схватки учащались, даже сильная зубная боль была ничто по сравнению с тем, что терзало и выгибало дугой её тело. Обливаясь потом, Лоретта стискивала зубы, чтобы не закричать, теряя последние силы, успела подумать: а как же брат… один? Очнулась она от детского плача. Маленькое, беспомощное создание лежало у её ног. Девочка… Только не разжалобиться и ни в коем случае не давать грудь. Лоретта достала из сумки приготовленную бутылочку со смесью, ребёнок неохотно взял губами соску, а потом, распробовав, зачмокал…

Лоретта тряхнув головой, отогнала воспоминания. Всё, всё …забыть! Детство, юность и все глупости, связанные с ними, оставить в прошлом, убить в себе женщину, дочь и мать! Отныне она – автомат в состоянии turn off или on в зависимости от платежеспособности клиента. Выдрать все эмоции, выскрести душу, высушить слёзы и забыть…

Брат был дома, скользнул по ней отсутствующим взглядом и пошел к себе в комнату. Через приоткрытую дверь видела, как Гинтарас открыл ноутбук, и его худые пальцы привычно застучали по клавишам. Лоретта не стала спрашивать у него, был ли он у матери в больнице. Конечно, нет. У него своя жизнь и в этой его жизни давно уже нет места ни ей, ни матери. Как давно это случилось, Лоретте и не вспомнить. Может тогда, когда ушел из семьи отец или гибель друга замкнула его жизнь в кольцо чередований компьютерных игр с депрессией.

Однажды мать, не выдержав бесконечной апатии сына – он лежал, не вставая, уже третьи сутки – накричала и даже замахнулась на него. Гинтарас вскочил, бешено вращая глазами, начал орать, что не хочет тут жить. Схватив телефон, он кричал, что будет просить о помощи. Мать вырвала из его рук телефон. Тогда он кинулся к балкону, попытался выпрыгнуть, но не успел: мать и Лоретта повисли на нём и повалили на пол. Руки матери обняли Гинтараса железной хваткой, они катались по полу, мать, взахлёб рыдая, причитала: «Как же я хотела сына, как я надеялась…» Она не успела договорить, внезапно побелела, откинула руки и замерла. Лоретта дрожащими руками схватила телефон, набрала номер 112. Скорая приехала быстро. Лоретта смутно помнила озабоченное лицо пожилого доктора, недвижное тело матери на носилках.