Читать книгу Я открываю дверь… - Лана Мерц - Страница 2

Каждый день Джен был расписан по часам. 7:30 – пробуждение, лёгкая зарядка. 7:45 – завтрак. 8:00 – первая порция лекарств: две маленькие белые таблетки и одна большая красная капсула (хорошо, что не синяя, – каждый раз со смешком думала Джен, вспоминая «Матрицу»). До 12-ти работа – спокойно, без чрезмерного напряжения. Обычно за четыре часа она успевала выполнить половину заказа, если не отвлекалась на соцсети. Затем лёгкий полдник – кефир и варёные яйца, иногда нарезка бекона с зелёным луком. 14:00 – обед и вторая порция лекарств, уже без красной капсулы. Пара часов перерыва, можно слегка вздремнуть, погулять (нет), посмотреть телевизор или почитать (тоже нет, пожалуй), а можно порисовать что-то своё, не на заказ. Дальше снова работа до восьми, лёгкий ужин, лекарства (в этот раз с дополнительной красно-синей капсулой) – и спать. В 21:00 свет в её доме обычно уже гас (правда, электричество иногда вырубалось раньше), за исключением небольшого ночника в коридоре.

Жизнь Джен целиком зависела от этого расписания, как ребёнок в первые годы зависим от родителей. С той лишь разницей, что ребёнок однажды вырастает и обретает самостоятельность. А эпилепсия – это навсегда. Конечно, возможны ремиссии. Джен почти двенадцать лет прожила спокойно, если не считать постоянного страха возвращения приступов… И вот, год назад её страхи осуществились, всё началось заново. Даже хуже, чем раньше. Рецидив на фоне сильного стресса, – развели руками врачи, выписали новые лекарства и отправили домой. С тех пор дни стали неотличимы друг от друга, и это было даже неплохо. Но сегодня всё пошло совсем наперекосяк.

Она очнулась на полу рядом с кроватью, щекой ощущая мягкий ворс ковролина. Во рту – кровь, каждая мышца и кость ноет, болит и затылок. В голову словно кто-то насыпал железного песка, любой поворот ею вызывал тупую боль и тошноту. Значит, «эпизод» произошёл прямо во сне. Необычно. Раньше такое случалось только один раз в детстве.

До туалета доползла буквально на локтях, едва сдерживая рвотные позывы. Просидела там долго, даже, кажется, снова на какое-то время заснула. Постепенно начало отпускать, желудок больше не крутило. В памяти мелькнули обрывки картинок – все неразборчивые, кроме одной: блестящая красная маска с чёрными, как два тоннеля, прорезями для глаз. Маска простая, из гладкого пластика, с выступающим носом и губами, но без улыбки или любых других эмоций. Такие всегда пугали Джен больше, чем всякие рогатые и клыкастые. Но именно эта маска вызывала в ней не просто страх, а дикий, первобытный ужас. И это из-за неё Джен была вынуждена пить перед сном красно-синюю капсулу, блокирующую сновидения, а значит, и кошмары. Но, видимо, сегодня кошмар нашёл обходной путь, вызвав ночной приступ. «Поговорить с врачом, – сделала Джен мысленную пометку, – позвонить отцу, пусть пришлёт ещё пачку, потому что дозу придётся увеличить…» Всё это требовалось срочно записать, но когда Джен сумела подняться на ноги и, шатаясь, по стеночке направилась в кухню за оставленным там блокнотом, думала уже только о воде – пить хотелось невыносимо.

За окном было пасмурно, с неба сыпалась мелкая снежная крупа. Судя по освещению и количеству детей на площадке далеко внизу, Джен явно сильно проспала. Какой хоть сегодня день недели? Суббота или воскресенье?..

Осторожно (прокушенные щёки болели нещадно) пережёвывая кусок сыра и запивая его водой, девушка скосила взгляд на девочку в красной шапке. Она частенько видела её на площадке, всегда одну. Кажется, у неё совсем не было здесь друзей. Родители её, скорее всего, жили в доме напротив и наблюдали за дочерью исключительно из окон. Девочка старательно вытаптывала что-то на свежем снегу и, присмотревшись внимательнее, Джен различила на белой земле почти ровный круг с неравномерными лучиками. Солнце. Она тут же всё бросила, пересчитала пальцы на обеих руках, проверила подоконник на прочность. Хотела посмотреть на часы, но вспомнила, что те остались на зарядке в комнате. На всякий случай ещё и ущипнула себя для верности. Нет, она не спит. Всё в порядке.

Вернувшись к наблюдению за площадкой, увидела, что девочка уже уходит. Наверное, позвали обедать. Другие дети сразу же бросились с радостным улюлюканьем затаптывать её рисунок, и Джен почему-то ощутила щемящую грусть.

Пора было приниматься за работу, хотя очень не хотелось. Очередная иллюстрация для новогоднего сборника ужасов от одного из постоянных клиентов Джен. До дедлайна оставалось три дня, а работы всего часов на шесть. Можно было не спешить. Но Джен всегда старалась сдавать работу как можно раньше, за это её уважали и клиенты, и она сама. К тому же так оставалось больше времени на собственные идеи, которых этим утром ещё и прибавилось.

Она уже задёргивала лёгкие шторы, когда увидела, как напротив её подъезда останавливается машина. Чёрная, узкая, низкая. С высоты шестого этажа трудно было судить о марке, но по хищным «мускулам» на капоте Джен предположила, что это BMW. Мест на стоянке не было, и водитель после недолгого размышления заехал прямо на тротуар, погасив фары. Такого здесь не прощали, но приехавший, видимо, об этом не знал. Джен стало любопытно, и она прижалась лбом к холодному стеклу.

Через минуту дверь машины открылась, и из неё вышел мужчина в тёмно-сером пальто. Огляделся кругом, поёжился, рывком, как-то раздражённо, поднял высокий воротник. И вдруг, без всякой на то причины, резко задрал голову, взглянув прямо в окно Джен.

Девушка отпрянула, шторы затрепетали. Он её заметил, Джен в этом не сомневалась. Но не могла объяснить, почему так перепугалась. Ей понадобилось немало времени, чтобы успокоить взбесившееся сердце и убедить себя в том, что мужчина мог смотреть вовсе не на неё. Вздохнула, снова осторожно выглянула в окно. Машина была на месте, водитель – нет. «Да мало ли к кому он мог приехать! – разозлилась на себя Джен и плотно задёрнула шторы. – Раз так рискованно тачку оставил, значит, ненадолго здесь, возьми себя в руки».

В ванной она яростно умылась и прополоскала рот хлоргексидином, морщась от боли. Привкус крови так и не пропал, но холодная вода немного привела девушку в чувство. Джен вернулась в спальню, с третьей попытки включила свет (да, выключатели давно пора менять, вместе с проводкой). Достала из ящика стола вапорайзер – чёрный, матовый, размером чуть больше перьевой ручки, только намного тяжелее. Его ей подогнал Эдик на двадцать шестой день рождения полгода назад – пожалуй, лучший подарок за всю её жизнь. Подлила тягучей маслянистой жидкости из флакона с зелёным семилистником на этикетке, нажала кнопку. Затем уселась прямо на ковре и с наслаждением затянулась из трубки. Пару секунд подержав в лёгких дурманящий сладковатый туман, выдохнула большое белое облако пара и сразу ощутила, как отступает ноющая боль после ночного эпизода, а голова становится лёгкой и светлой. Теперь можно наконец и правда поработать. Джен ещё раз глубоко затянулась… и тут же закашлялась, услышав глухой стук в дверь.

Замерла, прислушиваясь. В этой старой девятиэтажке всегда было шумно: у соседей сверху вечно что-то грохотало, словно они катали по комнатам кривоколёсую тележку из Ашана, набитую пудовыми гирями; снизу часто лаяли собаки – там жили две вредные таксы и доберман; за стеной в бывшей спальне родителей дни и ночи напролёт выл младенец; из соседского коридора, граничащего с коридором Джен, периодически доносились звуки шаркающих шагов и старческой клюки. Но сейчас, как назло, было тихо, будто все резко куда-то уехали, так что нельзя было списать услышанное на привычное «показалось».

Стук повторился, чуть более настойчиво, но всё ещё вежливо. Джен, нахмурившись, встала с пола, отложила трубку и выглянула в полутёмный коридор. Подумав, на цыпочках приблизилась к двери и вздрогнула: постучали снова.

– Евгения? – мужской голос, донёсшийся снаружи, прошёлся разрядами электричества по позвоночнику. «Это он!» – пронеслась паническая мысль. – Я знаю, что вы дома. Откройте, пожалуйста, я из полиции.

Да чёрта-с два. В полиции на бэхах не разъезжают. Ещё бы сказал, что проверка дымоходов…

Джен молчала и почти не дышала. В голове крутились вопросы: что ему нужно? кто-то стуканул про запах травы? налоговая инспекция? отец кому-то задолжал? Но все предположения моментально отметались – это не то. Джен ничего никогда не нарушала, и даже курительную жидкость с канабидолом покупала вполне легально. Отец же давно здесь не живёт, все связи оборваны.

– Мне нужно задать вам всего пару вопросов, – продолжал незнакомец за дверью. – Это не займёт много времени, обещаю.

«Проваливай уже». Девушка стиснула зубы и, закрыв глаза, привалилась спиной к стене. Какое-то время на площадке было тихо, слышались только короткие металлические щелчки – то ли ручка, то ли ещё что-то. А затем голос мужчины раздался ближе, словно тот прижался губами к дверной щели:

– Если вы сейчас не откроете, мне придётся побеседовать с вашей соседкой, которая уже давно подслушивает и явно будет счастлива поделиться со мной своими сведениями.

Джен вдруг стало смешно, так живо она представила себе эту картину и всё, что могла рассказать о ней старуха из соседней квартиры. Страх отступил. Подумав немного, она хмыкнула, крутнула замок и сняла задвижку, но цепочку оставила. Приоткрыла дверь.

В проёме действительно стоял тот самый мужчина из припаркованной на тротуаре машины. Высокий шатен в прямоугольных очках, короткие волосы чуть растрёпаны, слегка волнятся, борода и усы аккуратно подстрижены. Под серым пальто тёплый синий свитер, на ногах – потёртые чёрные джинсы и блестящие ботинки на толстой подошве. На вид ему было не больше сорока лет.

В руке мужчины блеснуло и щёлкнуло что-то серебристое, он быстро убрал это в карман, но Джен успела разглядеть зажигалку типа Zippo.

– Евгения? – уточнил мужчина, присмотревшись к хозяйке дома через щель. На его лице промелькнуло сомнение, смущение и что-то пока неразборчивое. – Евгения Сколкова?

Джен только сейчас осознала, что всё ещё в пижаме. На чёрном шёлке сияли золотые созвездия и стилизованные полумесяцы, из рукавов торчали неопрятные ниточки. На ногах – мохнатые тапки в виде мышиных голов. Выглядело это, мягко говоря, нелепо. Хуже того, волосы свалялись и были ещё влажными после умывания, Джен забыла их расчесать. Глаза, наверное, красные, с тёмными кругами. Девушка ощутила внезапный укол стыда в смеси с привычной злостью на саму себя, щёки загорелись. Она быстрым движением спрятала румянец под волосами, заодно скрыв и уродливый рваный шрам, рассекающий правую бровь.

– Допустим, – с вызовом ответила она незваному гостю. – Чего надо?

Мужчина выглядел так, словно только что потерял какую-то важную мысль.

– У вас звонок не работает, – сказал он наконец тоном, подразумевающим вопрос: «Починить некому?»

– Здесь вообще ничего не работает, – мрачно пробормотала Джен, давая гостю последние секунды. – С каких пор неисправный дверной звонок интересует полицию? – На последнем слове она специально сделала саркастическое ударение.

– Вообще-то я не совсем из полиции… – начал мужчина, сунув руку во внутренний карман пальто.

Джен моментально захлопнула дверь. Вернее, попыталась. Незнакомец проявил удивительное проворство, успев впихнуть ботинок в дверной проём.

– Вы недослушали, – сказал он мягко, чуть улыбнувшись возмущённой девушке. – Меня зовут Алекс Дорн, я частный детектив, но временно работаю с местной полицией…

В щель просунули раскрытое удостоверение. У Джен после приступов с чтением текстов всегда возникали проблемы – буквы расплывались перед глазами. Но она всё же успела прочесть пару строк рядом с маленьким фото: «Алекс Дорн. Детективное агентство "План Икс"».

Не Александр. Не Алексей. Алекс. Необычно.

– Я здесь в связи с расследованием по делу Артёма Кретова, – продолжал гость, убрав удостоверение. – Вы же были с ним знакомы?

После этих слов у Джен ослабели колени, её мелко затрясло, в голове зашумело. Она отпустила дверь, позволив мужчине освободить ногу, и оперлась плечом о стену, чтобы не упасть.

– Его… дело… расследуют? – переспросила девушка чуть слышно.

– Как часть большой головоломки, – детектив кивнул.

– Он умер от остановки сердца во сне, – нахмурилась Джен. В груди снова начала расползаться знакомая пустота.

– Таково заключение экспертов, всё верно… Не самая заурядная смерть для людей его возраста, как по мне. Но проблема в том, что он уже не первый… и не последний в вашем городе. – Мужчина сделал паузу, явно оценивая реакцию Джен, глаза которой невольно расширились. – Не буду юлить, – он понизил голос, – мне известно, что Артём, как и вы, был… как это… онейронавтом. Сноходцем, то есть. Эта деталь связывает его с другими подобными жертвами… и с вами.

Детектив продолжал наблюдать за Джен, а у неё уже заметно дрожали руки, пришлось скрестить их на груди.

– Какими ещё жертвами? – сдавленно спросила она.

– Предполагалось, что отвечать на вопросы будете вы, – улыбнулся Дорн уголками губ. – Ладно, я понимаю, что заявился немного невовремя, – сказал он после долгой тяжёлой паузы, снова скользнув взглядом по пижаме девушки. – В дом вы меня явно не впустите, что разумно, но разговаривать через дверь несколько неудобно. Так что вот, – мужчина протянул в щель свою визитку, – позвоните мне, если будет что рассказать. Я пробуду в городе ещё неделю или около того, можем встретиться в каком-нибудь кафе в центре, если вам так удобнее. Ваша помощь может оказаться неоценимой.

Джен, по-прежнему молча, взяла визитку, снова спрятав руки и стараясь не смотреть на гостя.

Детектив уже развернулся уходить, но задержался и оглянулся на девушку.

– Вы же понимаете, что тоже в группе риска? – спросил он тихо.

Она наконец подняла на него глаза. Но так ничего и не ответив, просто закрыла дверь.

Какое-то время мужчина ещё стоял на площадке, Джен слышала щелчки его зажигалки. Щёлк, щёлк. Щёлк. Возможно, пытался вызвать лифт, который тут работал через раз. Щёлк, щёлк. В конце концов на лестнице раздались удаляющиеся шаги.

Девушка тяжело вздохнула, закрыв лицо руками. В голове крутились последние слова детектива, а перед глазами то и дело вспыхивало красным. Она знала. С самого начала знала, что Артём умер не своей смертью, но никто не верил.

Из-под ладоней по щекам тихо покатились слёзы, но она быстро справилась с собой.

Ещё раз умывшись и наконец расчесав волосы, Джен вернулась на кухню, слегка отодвинула занавески и выглянула в окно. Детектив уже уехал. Снег теперь падал большими мягкими хлопьями, дети на площадке лепили какое-то бесформенное грязное чудище. Во многих окнах дома напротив зажигались разноцветные гирлянды. Раньше Джен любила это время года, предчувствие близкого праздника, фейерверка, подарков. Но это словно было в другой жизни, да и не с ней вовсе, а с той счастливой девочкой, которая ещё не знала утрат.