Читать книгу Шмотки. Рассказы - Лана Нежена - Страница 3

Мой брат обвиняет меня в любви к шмоткам и, спонсируя, тут же ввернет: «Только не трать на шмотки». Сейчас я принимаю помощь старшего брата: об этом перед смертью меня просила мама: «Прошу тебя, не отвергай помощь брата, просто меньше истратит на других баб», – и я ей обещала.

Кроме того, я уверена, что она просила брата заботиться обо мне, а человек он ответственный: всегда выполняет обещанное.

Когда я приезжала в гости к своей тетке, прихватив с собой несколько отрезов ткани, заранее приобретенных мамой для меня по большому блату, тетка рьяно принималась за дело, даже спать не ложилась, шила на меня платья. Я же, примеряя, то одевалась, то раздевалась, а тетка при этом не уставала повторять:

– А голой тебе лучше!

И очень часто платья и костюмчики, сшитые теткой, так и остались невостребованными, как и другие вещи, связанные крючком из шерсти и льна подругой из Прибалтики, но одно ее платье из тонкой голубой шерсти, связанное паутинкой, я носила много лет. Его я одевала, путешествуя по Югославии, где молодежь была одета исключительно в джинсовые ткани: такая серо-синяя рабочая фабрика. А когда я появлялась на улице в этом платье, все взгляды были обращены ко мне: мужчины забыли как выглядит женщина в платье и были приятно удивлены.

Сегодня наконец-то женщины стали носить платья, и это радует, думаю, не только меня.

Я люблю красивые вещи, глупо это отрицать, люблю видеть красивых, хорошо одетых людей на улице. У меня повышается от этого настроение и себе я кажусь красивей. От вида бедных, плохо одетых, хмурых людей, мир мне кажется серым и беспросветным. Поэтому я иногда хожу в большие, яркие, красивые магазины, где появляется ощущение близкого праздника. И даже бывает не столь важно, могу ли я там что-либо приобрести, так как мне очень редко что-то нравится. Походив по отделам торгового центра час, другой, прихожу к выводу, что все – мишура, которая только блестит, и я, разочарованная, удаляюсь.

Если магазины очень дорогие, я, как правило, в них не захожу, так как считаю, что никакие шмотки нельзя продавать на вес золота, если только они не раритет, который воспринимаю как роскошь – для богатых коллекционеров.

Покупаю я вещи только в крайнем случае: если они идеально сидят, соответствуют моему вкусу и цвету, и, конечно же, моей ценовой категории. Но и тогда покупки бывают удачными и неудачными. Удачные, это когда придя домой я их тут же вынимаю, примеряю, а просыпаясь утром, прикасаюсь к ним и у меня теплеет на душе.

Будучи в плохом настроении, я вспоминаю об удачной покупке и лишний раз убеждаюсь, что жизнь не лишена приятных моментов.

Но чаще, к сожалению, оставляю покупку в пакете, считая, что могла бы обойтись и без нее, затем убираю в шкаф и забываю. Мама, наблюдая такую картину, говорила, что у меня несчастный характер. И чем дольше я живу, тем реже случается первое, и чаще – второе.

В детстве, юности и молодости, понимая, что мы не вечны, а эти мысли меня стали посещать очень рано, я более сожалела о тех красивых вещах, которых никогда не увижу и которые кому-то достанутся, чем о неизбежном уходе в мир иной.

Сейчас, мысленно осматривая свои закрома, я не нахожу таких вещей, о которых стоило бы сожалеть. Впрочем, есть – это мамины серьги, в которых она умерла, и я бы похоронила ее в них, но, увы, это было невозможно.

А мне бы хотелось, чтоб любимые мамой украшения растворились вместе со мной и моей любовью к ней, в небытие. Но люди исчезают, а вещи остаются.