Читать книгу Гончая - Лана Петровских - Страница 9

По большому счету, я не знала ни Ульриха, ни Алекса. Счастливая влюбленность, конечно, окрашивает все воспоминания только в радостные оттенки, но каким стал взрослый Александр – я не знала, лишь чувствовала, как в его присутствии пропадала усталость, возникала неуёмная жажда что-нибудь совершать, творить (где-то даже на грани зашкаливающей энергии с нотками агрессии). С Антоном наоборот – хотелось нежности, умиротворения… хотя на подвиги тоже тянуло, но в этой тяге не было жёсткости и желания напасть.

Стоп! Я опять отвлекаюсь. Моя промежуточная цель найдена. Это – Новокосин Юрий Петрович, который теперь оказался отцом Александра… Вот чертовщина какая… И что с этим делать?

Я точно знала, что мужчина с сердечным приступом – Юрий Петрович. Когда я бегала в машину за барсеткой, чтобы набрать телефон сына, паспорт лежал там же. Фото и данные я «срисовала» в момент.

…

Проблесковый маячок с утра вёл себя странно. Возникал порыв сорваться с места, но только я хватала ключи от квартиры – импульс пропадал. От подобной игры «беги-стой» – я почувствовала усталость. Ни ст́ены, ни металлический лифт не могли заглушить поток призыва о помощи, только моё собственное нежелание. А моё нежелание обретало депрессивность.

В голове вторые сутки крутилась фраза Алекса: «Ты вошла в мою жизнь, чтобы остаться навсегда». Двусмысленное восприятие – «остаться навсегда» – значит, быть вместе, быть парой… и «остаться навсегда» – в его памяти, в его мечтах, снах, но не в бытовом контексте…

Что за ерунда лезет мне в голову? Пора на озеро в тайгу. Там мысли обретают равновесие.

…

Утро работы отправило меня в незапланированную командировку в Калужскую область.

Когда меня загоняют в угол непредвиденные ситуации или нелепые указания, я начинаю защищаться. С обстоятельствами справляюсь физически – преодолеваю, а с людьми обычно психологически – одолеваю, но сейчас захотелось применить силу и надавать начальнику по трехдневной щетине.

Что-то в этом городке не так – и не огромных размеров спутниковая тарелка (похоже, для общения с космосом), и не отчужденные лица окружающих, и не моя бессонница накануне – в воздухе скапливалась неприятная атмосфера панического страха. На улице плюс 21, я же покрывалась мурашками от пронзающего холода.