Читать книгу Чик. Невероятное путешествие странного мальчика - Лара Садовская - Страница 10

Однажды Чик забрёл в глубокую чащу. Здесь совсем не ощущалось присутствия людей, и от этого ему легче дышалось. Он уселся на пенёк, обхватил голову руками и попытался сосредоточиться: ему хотелось разобраться в себе, в том, что с ним происходит. Долго он так сидел и грезил наяву. Вдруг какой-то нелесной шорох вывел его из задумчивости. Он поднял голову.

По чаще, с кузовком через руку шла девочка, по виду его ровесница. Она неспешно пробиралась между деревьями, иногда наклонялась и трогала траву, но не рвала и переводила взгляд дальше, пытаясь обнаружить то, за чем пришла.

Чик страшно рассердился – и здесь ему не дают покоя. Безмятежный вид девочки его возмутил.

– Что ты здесь делаешь? – закричал он.

Девочка вздрогнула. Она тоже не ожидала кого-нибудь встретить. Разглядев между деревьями Чика, она улыбнулась ему и подошла.

– Здравствуй, – сказала девочка. – Я Ильзя.

– Что ты здесь делаешь? – повторил Чик. Он был так изумлён её бесстрашием, что вопрос прозвучал скорее растерянно, чем сердито.

Девочка опять улыбнулась и показала на свой кузовок.

– А вот ты здесь совсем по другой причине, – продолжала улыбаться Ильзя. Улыбка у неё была мягкая, нежная, и Чику даже расхотелось кричать на неё.

– Разве? – только и спросил он.

– Ведь ты прячешься от людей?

– Да ты хоть знаешь, кто я? – задохнулся от гнева Чик.

– Конечно, я сразу догадалась.

– Так мне ли от них прятаться? Это они прячутся от меня, бегут, как зайцы, – гордо вскинул голову мальчик.

– Да ты не сердись, – сказала Ильзя, присаживаясь рядом на поваленное дерево. – Тебе ведь хочется поговорить с кем-нибудь. Вот и поговори со мной. С ними-то поговорить ты не можешь.

– Это ещё почему?

– Да потому, – засмеялась Ильзя. – Либо они должны одолеть тебя, либо ты их. Тут уж не до разговоров. Тут вопрос жизни и смерти. Но долго так продолжаться не может, – серьёзно прибавила она.

– От людей одно зло, – набычившись, сказал Чик. – Их всех надо уничтожить.

– Какой жестокий приговор, – покачала головой девочка, – к тому же несправедливый. Разве одно зло?

– А ты много добра видела от людей? – оживился Чик. Ему вдруг действительно захотелось поговорить с этой девочкой. Ей было столько же лет, сколько ему, она была, кажется, тоже одинока, и разговаривала она приятно и разумно.

– Много ли? – задумалась Ильзя. – Я не знаю, как это мерить – много, мало. К тому же зло и добро так перемешаны… Порой хороший человек делает зло, а случится – и злой сделает добро.

Она помолчала, размышляя.

– У меня нет родителей, – сказала Ильзя печально. – Кому я нужна? Но люди не дали мне погибнуть – кто мог, тот помогал, кто нет, шёл мимо. Зла было много, но я жива, значит, добра всё-таки больше.

– Я тоже сирота, – оживился Чик. – Я даже не знаю почти ничего о своих родителях. У меня только Старший Брат есть… то есть был…

– А почему «был»? Он что, тоже умер?

– Нет, не совсем, но… его больше нет.

– Так ты и его не пощадил? Как же ты мог? Ведь это твой брат. К тому же он заменил тебе родителей. Да и любил тебя, наверно, очень.

– Нет! – вскричал Чик. – Никто никогда меня не любил! Все меня только гнали. И я стал злым и жестоким. Я не был таким, это сделали люди! Значит, зла больше!

– Знаешь, – вздохнула Ильзя, – я думаю, и зло и добро умеют расти, как всё живое. Ты злом ответил на зло. Вот оно и вернулось к тебе, став ещё больше и сильнее.

– А что же, я должен был всё время терпеть?! И даже не сметь защитить себя?

– Не знаю. Нет, наверно. Но ведь у тебя такой прекрасный дар… А ты воспользовался им как-то странно, неправильно, мне кажется.

Настроение у Чика переменилось. Ему больше не хотелось разговаривать. И девочка стала его раздражать. Может, он разозлился оттого, что она вслух высказала его же собственные, но не очень приятные мысли. Может, просто отвык, что кто-то может ему возражать… Но только остановить вспыхнувший гнев он уже не мог. Да и чего ради было сдерживать себя? Он вскочил, стал размахивать руками. Он становился всё злее и злее.

– Откуда тебе знать – правильно, неправильно? – возмущался Чик. – Что ты здесь сидишь поучаешь?! Чем ты лучше других?! Какое ты имеешь право… Улыбается ещё! – Чик уже кричал во весь голос.

Ильзя побледнела, улыбка сошла с её губ. Она медленно поднялась и прижала кузовок к груди.

– Да знаешь ли ты, что я с тобой сейчас сделаю?! – бушевал Чик. Он и сам не заметил, когда так успел испортиться его характер.

– Я думала, тебе станет легче, если ты поговоришь с кем-нибудь, – прошептала Ильзя.

– Ты думала! Вразумлять меня взялась!

– Не кричи. Я не боюсь тебя.

– Не боишься, да? – захохотал Чик.

– Да, – сказала она, – не боюсь. Человеческая душа останется человеческой, куда бы ты ни поместил её. И рано или поздно она одолеет свою оболочку. А вот с тобой произойдёт всё наоборот.

– Что?! Что ты сказала?!

– Тебе лучше знать, – проговорила Ильзя побелевшими губами. – Душа у тебя становится злобной, звериной, совсем не человеческой… И скоро сам ты превратишься в зверя, и тогда тебе не освободиться. Так зверем и останешься. – Она с грустью и сочувствием смотрела на Чика.

– Всё! – закричал Чик. – Ты надоела мне! Ты будешь… ты будешь… знаешь кем?

– Подожди… – Девочка умоляюще протянула руку.

– Что, испугалась? – злорадно захохотал Чик.

– Нет. Просто я не могу оказаться неблагодарной.

– Что это значит? – спросил Чик надменно.

– Меня ждёт больной старик. Это ему я собирала травы и коренья. Когда-то он научил меня этому. А сейчас он умирает. Но я хочу, чтобы дедушка жил. Знаешь, он подобрал меня, когда я уже не могла двигаться от голода и холода. Подобрал и спас. Я вылечу его и приду. Тогда можешь превращать меня в кого угодно.

– Ах вот как, – презрительно скривил губы Чик. – Такая ты, значит, хорошая, добрая, благодарная… Конечно, рядом с тобой я выгляжу просто чудовищем. Ну так чудовищем я и останусь! Не дам тебе лечить какого-то там старика! Я превращу тебя…

Чик на секунду задумался: какой облик больше всего подходит этой девочке? Аккуратненькая, ладненькая… Сарафанчик хоть и из грубого холста, но чистенький, беленький…

– Ты будешь берёзкой! – И Чик ткнул пальцем в сторону девочки.

Она стояла, сжав губы, и исподлобья смотрела на Чика.

Прошло мгновенье, другое. Всё в той же напряжённой позе стояла девочка, а Чик застыл, изумлённо вздёрнув брови.

– Ты будешь берёзкой! – вскричал он снова, топнув ногой и опять ткнув в Ильзю пальцем.

Она ещё плотнее сжала губы, глаза её расширились и упрямо смотрели на Чика.

Прошли томительные секунды. Палец Чика опустился, рот приоткрылся от удивления. Девочка вздохнула, напряжённость её исчезла, взгляд опять стал мягким и спокойным.

– Ты не всесилен, – сказала она просто. – Есть кое-что посильнее твоего зла. Мне жаль тебя. Ты растрачиваешь свои силы и свой дар напрасно. Сейчас мне пора. – Она помолчала. – Но, кажется, мы ещё встретимся. И тогда договорим, что не успели.

Ильзя повернулась и, подхватив кузовок, ушла в чащу.

Чик смотрел ей вслед, как заворожённый, пока она не скрылась из глаз. Может быть, и не было её? Только ветви колыхались там, куда она ушла. Значит, всё-таки была?