Читать книгу В тихом омуте… - Лариса Джейкман - Страница 3

Лето 1971 года выдалось на редкость сухим и жарким. Неимоверно палило солнце, было душно и нестерпимо хотелось дождя. Конечно, дождливое лето тоже не подарок, но и такая жара – это уж чересчур.

Оля Кудрявцева сидела дома и занималась. Она знала, как трудно поступить в институт, тем более в Москве. Тут ни шпаргалки, ни подсказки не помогут. К тому же Оля не блистала знаниями. Школу она закончила без троек, но на фоне ее приятелей выглядела тем не менее бледновато. Миша Ашхабадов, вечный круглый отличник, вытянул на золотую медаль, Лера Мостовская получила всего две четверки – сочинение и английский, а вот она, Ольга, всего одну пятерку – физкультура. Это выглядело позором, так как учились они с Лерой одинаково, а вот к финалу пришли, увы, по-разному.

Миша успокаивал Ольгу, как мог:

«Запомни, для девушки самое главное что? Правильно – красота. А будешь корпеть над учебниками сверх меры, потускнеешь».

Он был однозначно влюблен в нее. Стройная синеглазая Оля Кудрявцева нравилась большинству парней из их класса. Но она никак не могла сделать свой выбор и предпочесть кого-то. Впрочем, Миша Ашхабадов с его экзотической внешностью был, пожалуй, лучше всех. Но Оля отлично знала, что ее лучшая подруга Валерия Мостовская не то что влюблена, а любит ничего не подозревающего Михаила, и это останавливало Ольгу от проявлений симпатии по отношению к нему. К тому же Валерия была сравнительно новенькой в их классе и не мудрено, что она сходу влюбилась в этого высокого широкоплечего красавца с густыми черными волосами, глазами с поволокой и спортивной фигурой. А Оля знала его с первого класса, примелькался. И только его внимание и дружеское расположение к ней не оставляли ее совсем равнодушной, хотя сердце при виде него у девушки не екало.

Оля Кудрявцева и Лера Мостовская были на редкость разные и по характеру, и по темпераменту, да и внешне. Но их что-то сближало, притягивало друг к другу, как разнополярные магниты.

Обе девушки были из благополучных семей, но Лера жила с бабушкой. Отец Леры был военным высокого ранга. Они с матерью разъезжали по стране, как того требовала служба, и дочь возили за собой. Но когда Лера закончила седьмой класс, отца направили на долгосрочную службу на Новую Землю, и Леру было решено оставить с бабушкой, а не возить за полярный круг.

«Пусть закончит школу как следует, поступит в институт. А там видно будет», – рассудили родители.

Бабушка, Елизавета Ивановна, была несказанно рада, так как любила свою единственную внучку без памяти, а видела ее редко. Лере тоже пришлось по душе решение ее родителей. Она знала легкий и податливый характер бабушки и предчувствовала радость своего существования без воспитательных мер ее слишком строгих мамы и папы.

Оля Кудрявцева жила с отцом. Ее мама умерла, когда девочке было всего десять лет. Отец, Вениамин Александрович, заведующий отделом горисполкома, был заметной фигурой и хорошо известной личностью в городе. Он строго соблюдал приличия и не компрометировал себя ничем после смерти и похорон жены. Воспитывал дочь сам. Она росла очень тихой и застенчивой девочкой, но Вениамин Александрович относился к ней весьма прохладно. Она напоминала ему скромную, обаятельную Марту, его жену, которая угасла в расцвете лет, измученная тяжелой болезнью почек. Врачи не рекомендовали Марте рожать, но она настояла на своем и в итоге лишилась здоровья, а позднее и жизни. Вениамин Александрович подсознательно винил в этом дочь, поэтому ни большой любви, ни тепла к ней не испытывал.

Михаил Ашхабадов был сыном главврача Центральной городской больницы имени Семашко. Потомственный врач, хирург, профессор кафедры хирургии медицинского института Аркадий Эдуардович Ашхабадов был человеком лояльным, уважающим интересы своих детей. Он не настаивал на том, чтобы сын стал врачом, раз у него другое призвание. Достаточно того, что его дочь Эля успешно заканчивала медицинский и была, как считал ее отец, прирожденным врачом.

Аркадий Эдуардович принципиально не переезжал с семьей в Москву, как его брат Валентин, а жил в дорогой его сердце провинции, так как здесь были его корни. Их потомки из поколения в поколение жили в этом тихом уголке России, и всегда мужчины в их семье были врачами.

Дедушка Аркадия Эдуардовича, Константин Порфирьевич Ашхабадов, был известным меценатом. Он открыл первое в их городе хирургическое отделение в маленькой провинциальной больничке в конце прошлого столетия, куда к нему приезжали лечиться даже из столицы. Поговаривают, что он был консультантом самого Шаляпина, который иногда наезжал к нему, чтобы проверить свое драгоценное горло.

Дружба с Шаляпиным помогла Константину Порфирьевичу встретиться и познакомиться со своей будущей женой Анфисой Лебедянской, одной из красивейших женщин театрального мира той эпохи. Анфиса, не раздумывая ни минуты, бросила Петербург и переехала к Константину Порфирьевичу Ашхабадову в его милое захолустье.

Ее портрет до сих пор висит в местном краеведческом музее, где она изображена в полный рост, с гордо поднятой головой, в черном бархатном платье, с жемчужным ожерельем на длинной изящной шее и с необыкновенно красивым одухотворенным лицом.

Итак, Ольга, Валерия и Михаил волею судьбы оказались рядом и подружились. Но их дружба вписывалась в весьма необычный треугольник. Оля и Лера были подругами, Миша примкнул к ним из-за Оли, а Лера влюбилась в Мишу.

Втроем они решили поехать в Москву поступать в институт. Правда здесь их дороги расходились. Михаил стремился в Мориса Тореза, куда и поступил с первого захода, а девушки сделали попытку в Московский кооперативный в Мытищах, но проходных баллов не набрали. Конкурс был сумасшедший, брали в основном москвичек и медалистов, поэтому Оля и Лера остались не у дел. Обе попереживали, но не долго.

Домой они не спешили и решили побыть немного в Москве, походить по театрам, музеям и скрасить Мише его одиночество. Тем более, им было, где жить. Они остановились в роскошной четырехкомнатной квартире Мишиного дяди Валентина. Он был профессором и работал в институте Склифосовского, но сейчас они с женой и детьми отдыхали в Паланге, поэтому с удовольствием предоставили свою жилплощадь любимому племяннику. Правда Валентин Эдуардович попросил тещу присматривать за ребятами.

И все-таки скоро нужно было уезжать. Удрученный расставанием Михаил уговаривал Ольгу:

«Оля, приезжай на следующий год. Подучишь, позанимаешься и поступишь, обязательно! Вот увидишь».

Но Оля не могла строить таких далеко идущих планов и неопределенно пожимала плечами. Лера же наоборот только об этом и мечтала.

«Жаль, что я в английском слабовата. А то позанималась бы годик – и к Мишеньке. Учились бы с ним вместе, и замуж за него вышла бы. Ну да не беда, поступлю в кооперативный на следующий год, подумаешь!» – уверенно говорила Лера, придирчиво рассматривая себя в зеркале.

Она была хороша, правда, на изысканный вкус. Роскошные рыжие кудри обрамляли ее круглое розовощекое лицо с ясными зелеными глазами. Крепкая статная фигурка с пышными бедрами и тонкой талией привлекала взгляды прохожих. Вот только ноги у Леры были слегка коротковаты, но этот недостаток удачно скрадывали модные на ту пору мини-юбки и туфли на платформе. Одним словом, Лера умела себя подать, как говорят, и считала, что она идеальная пара для Михаила Ашхабадова.

«У нас получились бы очень красивые дети, как ты думаешь?» – спросила она как-то застенчивую Олю.

«О репетиторах надо думать, дорогая моя. А дети у Ашхабадова будут красивыми с любой женой. У него же порода, и все признаки его породы доминантные».

«А вот и нет!» – спорила Лера. – «Рыжая масть, между прочим, доминирует и всегда проявляется, вот увидишь».

Казалось, такие разговоры были Лере по душе. Она упивалась своей мечтой об Ашхабадове и даже не замечала, что влюблен он не в нее, а в Олю.

* * *

«Девчонки, я достал билеты на концерт! Вот, смотрите, конкурс молодежной студенческой песни! Будут молодые певцы отовсюду, а после концерта – танцы», – сказал как-то вечером Михаил, и девчонки завизжали от восторга.

У них оставалось всего несколько дней до отъезда, и такая вечеринка была как раз кстати.

«Ой, ну будет, что вспомнить потом», – говорила Лера и прикидывала в уме наряд, в котором она появится на этом увеселительном мероприятии.

«Надо что-то сногсшибательное, чтобы все на меня заглядывались и приглашали танцевать», – говорила Лера, прищуривая глазки и хватаясь за голову, картинно и красиво.

«Зачем?! Тебе же кроме Мишки вчера никого не надо было!» – удивленно спрашивала подругу Оля.

«А вот представь! Я такая неотразимая, все меня приглашают, лбами стукаются. Представляешь, как Миша запереживает, заревнует. Непременно захочет у всех меня увести! Они ведь, мужчины, ну как дети малые, в них дух соперничества заложен в генах, и они от него не могут избавиться всю свою жизнь. А кроме Мишки мне никого в жизни не надо, ты права».

Подруги пришли на молодежный вечер действительно неотразимо красивыми. Оля в лиловом шифоновом сарафане и серебряных босоножках выглядела очень утонченно и по-девически красиво. Ее черные густые волосы были стянуты на затылке серебряной лентой в конский хвост, который ниспадал ей на плечи тугими блестящими кудрями. Синие глаза сияли радостным блеском от предвкушения чего-то необычного.

Лера была в изумрудно-зеленом изящном платьице с пеной рюшек, оборок и бантиков, но оно премиленько на ней сидело и удивительно точно подчеркивало цвет ее необыкновенных глаз.

Довольный и радостный Михаил, облаченный в белые полотняные брюки и серую с жемчужным отливом рубашку с коротким рукавом, гордо вел своих подруг под руки и млел от счастья, что на них обращали столько внимания.

Они сидели на хороших местах, в центре на втором ряду у самого прохода. Первой сидела Оля, рядом с ней Миша, а затем Лера. Отсюда прекрасно было видно выступавших артистов, и, казалось, они их тоже видели, так как даже посылали девушкам улыбки и воздушные поцелуи.

Конкурс-концерт проходил необыкновенно оживленно, практически после каждой песни обрушивался шквал аплодисментов, и жюри было необыкновенно трудно соблюдать объективность в выставлении своих баллов и оценок. Но когда на сцену вышел он, зал просто замер.

«Антонио Фернандес, аспирант вокального отделения Московского института культуры, гражданин Кубы, лауреат конкурса „Серебряная струна“ в Праге. Встречайте!» – объявил конферансье, и на сцене появился Антонио.

Он был рослым мускулистым красавцем с пепельными, вьющимися до плеч волосами. На его красивых длинных ногах просто картинно сидели голубые фирменные джинсы – мечта и зависть всего молодого поколения тех лет, а белоснежная батистовая рубашка как нельзя лучше подчеркивала матовую смуглость его красивой упругой кожи.

«Вот это да!» – прошептала Лера, а Миша покосился на Олю. Он заметил густой румянец на ее щеках и еще заметил, как она опустила глаза.

Когда Антонио запел, по залу пронесся легкий восторженный вздох. Его голос поражал своей чистотой и необычным звучанием. Казалось, что таким голосом нельзя говорить, а можно только петь, настолько он был мелодичным и удивительно музыкальным.

Антонио не отпускали со сцены долго. Он пел песни на испанском, английском и русском языке, с красивым легким акцентом, чем окончательно обворожил слушателей, особенно сидящих в зале девушек и строгое жюри.

«Он все время смотрит на тебя», – шептала Оле Валерия, но она так и не смела поднять глаз.

Наконец, после нескончаемых аплодисментов, Антонио сказал:

«А сейчас я исполню свою последнюю песню, которая называется „Синеглазая голубка“, и я хочу спеть ее для девушки во втором ряду».

Он запел «Голубку», что-то нежное, трогательное и красивое, а в конце песни спустился в зал прямо со своей гитарой, подошел к Оле и положил ей на колени большую белую розу, неизвестно откуда взявшуюся.

Публика взвилась бурными аплодисментами, под которые певец покинул зал. Но вскоре он опять появился на сцене, уже приглашенный жюри как победитель конкурса. Антонио красиво раскланялся, поблагодарил всех за теплый прием его песен, которые оказывается он сам и сочинил, и, послав благодарным зрителям воздушный поцелуй, удалился со сцены.

Михаил облегченно вздохнул и пригласил девушек в танцевальный зал.

«Ой, только не надо на меня так смотреть», – очень недовольно сказала Оля. – «Это был просто красивый жест, трюк с розой, который он проделывает на каждом концерте, а я близко сидела, вот и все».

«Ну конечно. Только ближе второго ряда есть первый, на котором сидело примерно двадцать девушек», – ехидно ответил Михаил.

«Ребята, я что-то не пойму, вы ссоритесь что ли? Мишка, да ты радоваться должен за подругу. Это же классно – вот так вот раз, и „синеглазая голубка“, не зеленоглазая, черт возьми!» – шутливо, но чуть-чуть с досадой сказала Лера.

Повисло неловкое молчание. Первым нашелся Миша:

«Девчонки, пойдемте лимонада попьем, вон и очередь небольшая. А потом на танцы».

Все пошли пить лимонад. Никому, конечно, не хотелось ссориться, но у каждого были причины для легкого недовольства.

* * *

В танцевальном зале было шумно, многолюдно и тесно. Танцевать хотелось только Лере и Мише – ему с Олей, а Лере с ним. Но никто никого не приглашал. Миша ждал, когда кто-нибудь уведет Леру, тогда и он решится.

«Разрешите к вам присоединиться?» – услышали они приятный голос с красивым легким акцентом. Рядом с ними стоял Антонио и улыбался.

«Ой, здравствуйте», – чуть не подпрыгнула Лера и протянула Антонио руку.

Он галантно поклонился, взял Лерину руку и поцеловал, слегка прикоснувшись губами. Олю бросило в жар. Ее лицо пылало, и она опять была не в силах поднять глаз.

«Если не ошибаюсь, Антонио?» – спросил Михаил и тоже протянул руку.

«Да, правильно. А тебя как зовут?»

«Михаил. Мишель, если угодно».

«Нет, Мишель – это немного женское, лучше Майкл», – сказал Антонио, улыбнувшись великолепной белозубой улыбкой.

«А это Лера и Оля», – продолжал беседу Миша, и Оля впервые подняла глаза, в упор посмотрев на Антонио.

«Оля, можно вас пригласить на следующий танец?» – вдруг неожиданно попросил он.

Но ответила не Оля, а Лера, быстро и радостно: «Конечно можно! А пойдемте все вместе потанцуем!»

Но тут музыка закончилась и конферансье объявил:

«А сейчас по заказу победителя сегодняшнего конкурса для вас звучит «История любви».

Антонио увел Олю танцевать.

«Оля, вы чем-то расстроены?» – спросил он девушку во время танца.

«Нет, что вы! Я не расстроена, я просто не ожидала…»

«Чего? Внимания? Это просто удивительно! Но я так рад, что я встретил вас. Скажите, а Майкл – это ваш бойфренд или друг просто?»

«Что?» – растерялась Оля. Она не поняла вопроса, она не знала, как себя вести, и ей не хотелось выглядеть глупой. Она чувствовала необыкновенное обаяние Антонио и такую притягательную силу, которой не способна была сопротивляться.

В середине вечера Антонио вдруг предложил:

«А знаете что, пойдемте ко мне в гости все вместе. У меня в общежитии отдельная комната. Есть очень вкусный чай и пирожные».

«А на гитаре поиграете?» – спросила Лера.

«Ну в общем-то я не люблю играть и петь в тесном кругу. Это не всегда получается хорошо. Я артист, мне нужна сцена, акустика. Но у меня есть прекрасная музыка. Я обещаю, вам понравится вечер».

Вечер действительно удался. Всем было весело и интересно. Говорили о Москве и Гаване, Кубе и Америке, о знаменитых артистах и художниках и не заметили, как время перевалило за полночь.

«Так, все! Девочки, пошли», – скомандовал Михаил, – «метро работает только до часу, забыли?»

«А может быть вы все останетесь у меня? Или лучше вот что, пойдемте погуляем по ночной Москве. Она так удивительно красива в эту пору ночи», – предложил вдруг Антонио, и все с радостью согласились, а Олю опять обворожил его акцент и фразы, произносимые на иностранный манер.

Гуляли долго, пешком дошли до Красной площади, потом вышли на набережную Москвы-реки, удивительно красиво освещенную, потом вернулись на площадь и прошли всю улицу Горького до площади Маяковского.

До открытия метро оставалось полчаса. Вдоль улицы и по площади ползли поливалки и омывали просыпающийся город, будили его радужными фонтанами холодной чистой воды. Было прохладно, и девушки чуть-чуть ежились от легкого утреннего ветерка. Неожиданно Оля почувствовала себя тепло и уютно. Она оказалась в объятиях, и у нее замерло сердце.

«Ну что, теплее?» – спросил Михаил, который уверенно и твердо обнял девушку за плечи и слегка прижал к себе.

Оля растерялась. Она посмотрела на Антонио и встретилась с его удивительным взглядом, как будто проникающим внутрь. Ей стало не по себе. Оля осторожно высвободилась из теплого плена и тихо сказала:

«Не надо, Миша».

«Нет надо!» – оживленно проговорила Лера и буквально подскочила к Михаилу. – «Обними меня! Ну пожалуйста! А то я совсем на лягушонка стала похожа, вся зеленая и в пупырышках».

Все рассмеялись, и Михаилу ничего не оставалось делать, как сгрести в охапку прижавшуюся к нему дрожащую Леру.

Антонио снял с себя легкую белую курточку и накинул Оле на плечи. Потом он отвел ее в сторону и сказал:

«Оля, я буду ждать тебя сегодня весь день. Давай встретимся опять. Вечером я приду на площадь Пушкина к шести часам и буду ждать тебя. Приходи пожалуйста, когда сможешь. Хорошо?»

Неожиданно для себя Оля даже раздумывать не стала. Она быстро согласилась.

* * *

Оля открыла глаза. На душе было очень тревожно и беспокойно. Она осознавала, что произошло между ней и Антонио этой удивительной ночью, но не это тревожило ее. Какое-то смутное предчувствие глобальных перемен, щемящее душу чувство страха перед неизвестностью – вот что не давало ей покоя.

«Что же теперь будет?» – думала девушка и не находила ответа.

Очень тихо, чтобы не разбудить лежащего с ней рядом Антонио, она встала, подошла к окну и тут увидела чудо.

На темном бархатном небе, в его черной бездне царила луна. Да, это было зрелище, достойное кисти художника и пера поэта.

Огромная, золотая, полная луна излучала серебристое, невиданной красоты сияние. Она буквально завораживала и притягивала к себе. Хотелось взлететь, парить, удалиться от земли и прикоснуться к этому волшебному свету.

У Оли по щекам бежали теплые струйки слез, и тут она почувствовала легкое прикосновение. Ее тело напряглось, сердце сжалось в комок, она резко обернулась и обняла стоящего рядом с ней Антонио.

«Как красиво, Оля!» – сказал он и поднял девушку на руки. – «Это сказочная ночь, и я хочу, чтобы она не кончалась, а ты?»

«И я. Но мы с тобой из разных миров. Ты оттуда, из космоса, с луны. А я – земная, очень земная. И между нами пропасть».

* * *

На Павелецком вокзале было суетливо, грязно и шумно. Девочки пытались пробиться сквозь толпу и найти свой вагон №18. Они старались не отставать от широко шагающего Миши Ашхабадова, который, казалось, не замечал ни толпы, ни суеты, ни шума. Он нес два чемоданчика – Оли и Леры, он их провожал.

«Ну вот, добрались. Вот ваш вагон. Пошли, определю вас в купе», – деловито сказал Михаил и юркнул внутрь.

«Минуточку, ваши билеты, молодые люди», – зычно спросила проводница, которая только что стояла к ним спиной и разговаривала с двумя мужчинами не совсем опрятного вида.

«Я провожающий», – выкрикнул из окна Михаил, когда блюстительница вагонного порядка просматривала билеты Оли и Леры.

Девушки прошли в купе и с радостью обнаружили, что их попутчицами являются еще две женщины, мать и дочь. Миша при этом радостно улыбался и говорил:

«Ну теперь я за вас спокоен. И все же, на станциях не выходить, воблу и семечки не покупать, обедать в ресторане, в тамбуре не торчать. Все понятно?»

Девушки переглянулись и дружно расхохотались.

Пока Лера пыталась застелить свою постель на верхней полке, Миша тихонечко взял Олю за локоть и одними глазами попросил выйти из купе. Они стояли в вагоне, мешая пассажирам, пробирающимся к своим местам. Миша с тоской во взгляде смотрел на Олю, а потом сказал:

«Я люблю тебя. Я сделал ошибку. Прости меня, если сможешь. Приезжай, я буду ждать».

Оля плохо понимала, о чем он говорит, о какой ошибке, но ей стало нестерпимо стыдно, что она совсем недостойна таких слов.

«Хорошо, хорошо, Мишенька. Я приеду, мы с Лерой приедем…»

Она не договорила. Лера была уже тут как тут.

«Оля, ты прости, мне нужно сказать Мише кое-что, один на один. Не обижайся», – сказала она.

Оля покраснела и торопливо ушла в купе, захлопнув за собой плохо скользящую, а потому застревающую дверь.

«Ну вот, мой дорогой, мы и расстаемся. Скажи мне на прощание, что любишь меня, прошу тебя! Тогда и расставание с тобой не будет для меня таким горьким», – говорила Лера, глядя на своего возлюбленного огромными зелеными глазами, полными тоски и слез.

Михаилу стало не по себе. Что же он наделал! Он же негодяй, негодяй!

«Лера, прости меня. Я не должен был… В общем, это ошибка», – пытался объясниться он.

Но Лера не принимала его слов и оправданий.

«Ну нет! Такая твоя ошибка может очень дорого обойтись мне. Я не отпущу тебя теперь. Посмотри мне в глаза! И ты хочешь бросить меня вот так, попользовавшись?!»

«Лера…»

«Что Лера? Хочешь меня во всем обвинить? Не выйдет! Я шла на этот шаг сознательно, потому что я люблю тебя. И ты будь добр, отвечай за свои поступки, и главное – неси за них ответственность», – Лера говорила громким, надрывным шепотом, иногда срываясь на плач.

Она во что бы то ни стало хотела удержать Михаила, дать ему понять, что между ними теперь все очень серьезно, а не просто полудетский флирт, за который, в сущности, никто не должен нести никакой ответственности.

«Провожающих прошу покинуть вагон», – услышали они резкий голос проводницы.

«Ну ладно, не плачь пожалуйста, все как-нибудь утрясется. Мне надо идти, пошли в купе, я попрощаюсь с Олей и пойду», – облегченно сказал Михаил и направился в сторону их двери.

Прощание было недолгим, суетливым и бестолковым. Михаил чмокнул обеих девушек, правда при этом он слегка нежно сжал Олину руку, а Лера получила лишь холодный торопливый поцелуй в лоб.

Они расстались. Поезд тронулся не спеша, и Михаил еще долго стоял на платформе, смотрел в след уносящейся мечте, которой никогда не суждено было сбыться.

* * *

Вернувшись домой из Москвы, девушки серьезно задумались, чем же заняться.

«Я кажется знаю, что вам предложить», – сказал однажды Вениамин Александрович, Олин отец. – «Поезжайте-ка в Озерск. Знаете небольшой городок, всего 5 часов езды на поезде? Там есть кооперативный техникум. С результатами экзаменов в Московский ВУЗ вас туда примут, я договорюсь».

«А зачем нам этот техникум? Мы в институт хотим», – недоуменно ответили девушки.

«Вот и прекрасно. Отучитесь год, получите направление и поедете следующим летом опять поступать. Уже легче будет, кое-каких знаний поднакопите. Если опять не поступите, будете продолжать учебу. Так и время не зря пройдет: либо все же попадете в институт рано или поздно, либо техникум закончите».

Девушки призадумались. Это был, конечно, вариант. Поедут в Озерск, снимут квартирку, поучатся в техникуме. Многие ведь так делают – сначала техникум, потом институт. И они согласились.

Перед самым отъездом Лера Мостовская была вне себя. Она послала Михаилу уже три письма и не получила ни одного ответа. Оля Кудрявцева не делилась с подругой, что Михаил звонил ей уже несколько раз. Зачем? Чтобы Лера лишний раз расстраивалась? Нет, Оля не из таких. Ей Мишины звонки были безразличны, а для Леры это будет удар. Оля молчала.

Вениамин Александрович сам отвез девушек в Озерск. В техникум их приняли без проблем и проволочек, конечно после конфиденциальной беседы Вениамина Александровича и директора, которому наконец-то были обещаны средства на ремонт спортзала и библиотеки. Затем Олин отец помог им найти и снять уютную однокомнатную квартиру в самом центре, которую он проплатил за полгода вперед.

Девушки были на седьмом небе от счастья. У них начиналась новая самостоятельная жизнь с прекрасными перспективами на будущее. Год учебы, развлечений, новых встреч, а потом – Москва! Да, они были счастливы, юны и беззаботны.