Читать книгу Непотопляемая Атлантида - Лариса Миронова - Страница 2

Дело нам предстоит непростое, хотя и не очень скучное. Разговор о нашем всё – русском языке. Но как научиться видеть суть, не погрязая в частностях? Ведь нередко логика оппонента такова: «А вы можете ЭТО доказать?» – «Нет пока, а может, и никогда не смогу – по всей строгости науки». – «Ага! Значит ЭТОГО в природе просто нет». Это типичное проявление злостной фрагментарности мышления: «В мире есть только то, что мне безусловно понятно». А между тем, более 90 % сущего – это «тёмная материя», и сей факт считается на сегодняшний день строго научно доказанным… А воинствующее невежество? Вот уж беда так беда! Они затопчут все ростки нового мышления без единого всхлипа, только лишь по причине НЕПОНИМАЯ СУТИ ОНОГО. Они действуют, как та старушка, что подкинула вязанку хвороста в костер Жанны Дарк, свято веря в то, что совершает благое дело. Вся история человеческой мысли – тому пример. Ведь бдительные стражи эти пользуются простым сермяжным принципом – «лучше перебдеть, чем недобдеть». Так что это уже просто глобальная беда, грозящая вскоре перейти в катастрофу – мире всё ускоряющейся специализации и жесткой компьютерной логики завуалированная нагромождением деталей суть ускользает. У людей-роботов нет интуиции, и никто пока не придумал, как научить робота или компьютер и даже человека, у которого в голове типа калькулятор вместо сложного мыслительного инструмента, этому тонкому искусству. Интуиция – привилегия только и только человека, да и то не всякого, а чаще всего – творческого. Интуиция – это прямой и скорый путь постижения истины. Просто внутри где-то что-то быстро-быстро и очень скоро проворачивается – и без всякого скрипа и боли в суставах. Вот и всё. Что-то щелкнуло – и решение готово. А как? А бог его знает! Ну ещё и я (то есть те из нас, у кого этот аппарат не в простое). Если слона разглядывают слепцы, то один, ухватившись за хвост, скажет, что слон – это веревка, другой, вцепившись слону в хобот, будет уверять вас, что слон – это канат… Ну и так далее. Как выйти из положения? Как научить прозревать суть, а не погрязать в море частностей? Признаюсь с прискорбием – я пока этого не знаю. Также, как и не знаю, как объяснить злым и подлым, что это подло, быть злым. А подлость – это саморазрушение, в первую очередь. Так что прошу считать предложенное вам чтение всего лишь гипотезой, а она как раз и не нуждается в строгих доказательствах. Просто есть такое предположение, и всё. Гипотеза не теория, господа. Она – вольная птица, летает где хочет и может спокойно поселиться в самом презентабельном обществе «обилеченных» доказательством теорий безо всякой прописки и регистрации. Ну и сразу хочу предупредить – у кого по части юмора проблемы, лучше не конвертируйте дорогое личное время в напрасно потраченные деньги. Никто ваш бюджет не пополнит в этом весьма тяжелом случае. Хотелось бы предупредить и ещё одну весьма немалую категорию читателей, которые могут испытать некий дискомфорт при знакомстве с моим текстом. В той Вселенной, которую я выстраиваю, главным образом, с помощью экскурса в Слово, нет места краеугольному камню современной пропаганды – «теории ж/м заговора». По этой причине те, кто борется с этим заговором, и те, кто борется с теми, кто борется с этим заговором, останутся не у дел. И это может их сильно расстроить и даже очень огорчить. (Поясняю: ж/м заговор – это заговор женщин против мужчин. А вы что подумали? Ай-я-яй, стыдитесь, чучи неумытые…) Тогда уж поясню, что означает «жидо-масонский заговор», чтобы не было никакой путаницы в дальнейшем. «Жид» – это, как всем известно, жадный человек. «Масон» – это симбиоз двух слов – «муссина» и «машина». Получается «бюрократ», а точнее – замаскированный слегка, но всё же – бюрократ. Т. о. «заговор жидо-масонов» – это тайный заговор жадных бюрократов = то есть теневых идеологов установления общества неуёмного потребления во всем мире (для избранных, иначе зачем же таиться?). Где вы их последений раз видели? Правильно, в телевизоре. На каждом канале повсемирно. Они есть, но мы сейчас занимается другими делами. А именно: как от них сбежать и построить совсем другой мир. А всех остальных, кто понял, к чему это я, и не собирается на меня стучать, прошу сердечно – гляньте хотя бы по диагонали это текс, не лишнее будет. Итак… Что есть самое ненавистное для ленивого человека занятие? Правильно, сразу угадали – время от времени пересматривать своё мировоззрение (не путать с убеждениями нравственного порядка – это врожденное, если у кого, конечно, врожденно.) А что если мы всё-таки обратимся к известному и воспримем библейскую фразу: «В Начале было Слово» буквально, и будем рассматривать язык не просто как средство общения, а в качестве некоего сверхсложного инструмента – такого вот «виртуального» компьютера, вполне различающего смыслы слов, с помощью которого управляется не только информационное человеческое сообщество, но и мыслящие и чувствующие люди, и вообще вся жизнь во Вселенной? В рамках этого допущения и попробуем разобраться в конкретном устройстве языкового кода. Странность номер один, над которой бьются лингвисты уже не первое десятилетие: непроизводные (простые) слова как будто ничего не значат, не имеют никакого смысла. Создается впечатление случайности – просто какие-то ярлыки просто так, так и сяк, приклеены к разным вещам. Однако это только на первый взгляд. Исчерпывающего ответа у серьёзной науки как не было так и нет: академическая лингвистика здесь молчит – как рыба (об лёд). А между тем, бессмысленных слов вообще не бывает. Просто их истинный смысл скрыт пока от нас. Но будет большой ошибкой уподоблять язык компьютеру буквально. И дело здесь вот в чём. Польской исследовательницей языка Анной Вежбицкой был весьма удачно разработан универсальный «Естественный Семантический Метаязык» (ЕСМ), применимый к самым разным областям семантики: от описания значения частей речи или синтаксических конструкций до толкования евангельских притч и характеристики свойств того или иного культурного сценария поведения. Это как раз и доказывает, что единство лингвистической семантики определяется, в первую очередь, не единством предмета изучения, а единым инструментом анализа. Этот инструментарий примерно таков: рабочим «телом» его являются элементарные смыслы, из которых складываются значения всех слов естественных языков мира. В нашем тексте это реликтовые коды языка. Иными словами, значение любой языковой единицы может быть представлено как некая комбинация неразложимых элементарных смыслов. Для вербализации этих смыслов в языке должны использоваться достаточно простые слова, понятные всем без дополнительных разъяснений. То есть реликтовые коды языка должны быть самопонятны, неразложимы и универсальны. Но что же такое сам язык? Это инструмент для передачи значения. И это его главная функция. Исследовать язык без изучения смысла слов, это всё равно что пытаться познать вкус пирога не пробуя его совсем, а лишь обсуждая, на какой тарелке он лежит и какого он размера. Или изучать мозг человека с точки зрения анатомии, и ни слова не говоря о мыслительной функции мозга. Но, как ни странно, в последнее время именно к такому методу прибегают всё чаще исследователи языка! Значению слова отводится (если отводится вообще!) лишь маргинальное место. И это тема для историков лингвистики. Идеи, концепты, мысли как бы изгоняются из языка – его основной и единственной функцией является лишь коммуникационная, то есть то, что легко алгоритмизируется и удобно для использовании в предельно компьютеризованном мире – как простые команды в компьютере… Но что есть само значение языковой формы? Как оно понимается и определяется? Как ситуация, в которой говорящий её произносит, и как реакция, которую она вызывает у слушателя. Сложно, но верно. Однако сейчас всё активнее акцент перемещается от значения к информации, от создания значения к обработке информации. Но это глубоко различные вещи: информация вообще индифферентна к значению!! А это неизбежно ведёт к утрате общего смысла языковых форм. Отныне слово может означать что угодно. Но это чревато весьма трагическими последствиями для человечества и человека как такового – он сам может легко превратиться в «чёрт-те что», и даже «сбоку бантик» не поможет! Один весьма достойный автор, Н.Вашкевич, в своей интереснейшей книге «Системные языки мозга» (из этой книги мною взят ряд переводов на арабский и с арабского на русский некоторых известных идиом – иногда полностью совпадая с Вашкевичем в толковании смысла или, в других случаях, лишь отчасти) предложил простой рецепт для расшифровки смысла этих, непроизводных, слов: надо просто неясные слова любого языка написать арабскими буквами и посмотреть в толковый словарь арабского же языка. И я бы согласилась с ним: что в основе праязыка человечества лежит именно арабский, если бы некие, весьма интересные выводы не были бы сделаны мною по поводу ряда основных непроизводных слов из семьи доступных мне в той или иной степени европейских, а также некоторых иных языков. Возьмём такое слово как «воля». К примеру, в смысле «добиваться чего-то» по-татарски это будет «коче». Грех не услышать здесь «хочет». (Сразу оговоримся, что с омонимами, то есть словами, звучащими одинаково, а значащими разное, мы не работаем. Таких множество, так что простые совпадения звучания сразу в корзину для спама. Берем только те совпадения, в которых есть хотя бы какой-то смысл. И ещё: мы работаем с корнями слов, то есть наиболее устойчивыми частями слова; приставки, суффиксы и окончания нас не волнуют, как бы заманчиво они не звучали.) Даже с большого бодуна не станем утверждать, что: наречие «бесспорно» = «бес порно», ну кто-то типа Кири-Хорева. Смысл тот же – воля (в одном из своих значений) и есть желание что-то сделать. Есть в татарском и другой синоним слова «воля» – «ихтыяр». Это очень напоминает нам опять же русское «хотеть яростно». Смысл абсолютно соответствует. «Воля к победе» – «жицугэ омтылыш», вполне отчетливо слышно: «Жизнь (житуху) положу», но своего добьюсь. Теперь возьмём слово «воля» в смысле «желание» – по-татарски «телек». Тоже понятно: желая очень сильно чего-то, мы как бы посылаем сигналы телепатически в сторону объекта или субъекта желания, и пусть вас не смущает, что слова «теле» (далеко) в русском тогда якобы не было. Да, но в древнегреческом-то было! И с этим «древнегреческим» нам ещё предстоит разбираться. К слову, замечу (и жанр произведения позволяет это сделать без особых проблем), что можно толковать происхождение слова «интеллигент» от: «теле» – также и от русского «теле-га» – (теле – go) в смысле «далеко едет». Благо, «га» – это и есть побудительное слово «га!», «гайда = айда!» или «ехать». Присутствует оно в ряде вполне русских слов: «доро-га», реки «Вол-га», «Моло-га», озеро «Оне-га», «Ладо-га»… Многие реки и озера имеют этот слог в конце своего названия. Да и само слово «ре-ка» звучит как «ре-га» (звук «г» приглушен). «Река» = «русские едут» на своих ладьях (буквально). Английское «рива» – это просто всё то же искаженное «река». А река Тибр по латыни – Рона, топоним, давший поименование городу Риму (настоящее его имя знали лишь жрецы). Так что, похоже, его, это «га», у нас благополучно сперли аглицкие лорды – когда «go home» на берега туманного Аль-биёна, то есть «сделали ноги» из нашей Раша, что и указывает вполне определенно на местоположение фазенды их предков. Но они, как истинные Ава-аны (авантюристы), родства не помнящие, решили почему-то, комфортно обустроившись на этом тихом островке, что можно безнаказанно свою забытую родину всячески попирать, в том числе, высокомерно упрекая в невежестве и даже отказывая некоторым своим старым знакомым в рукопожатии, под тем предлогом, что теперь «мы е… – уреям руку не подаем». То есть – всем иным жителям покинутого Ура (арии), местности, которая окружала метрополию. Стыдитесь, господа! Ур – это… это не то чтобы Ур-ал в прямом смысле, нет, до такой степени свободы мышления мы пока ещё не дошли… (Однако пока и это наблюдение всё же возьмём на карандаш: Ур-ал, Ур-ар-ту…) Так, возможно, называли один из штатов нашего тогдатошнего СНГ (Сибирского-соБИРского, соборного – «бир» = «брать») национального господарства. Иные авторы почему-то упорно путают его с Урарту, это близко, но нечто другое. Артек такой для избранных). Ну бог с ними, вернёмся, однако, к родным татарам, которые совсем неплохо, – конечно, вместе с остальными гражданами СНГ – понастроили этим новым аглицким прощелыгам Уэстминстеров и всё такое. А слово «воля» в смысле «требование» – по-татарски и вообще нам понятное выражение: «халык телегэ» – то есть «подать (сюда) телегу!» Или: «Карету мне, карету! Сюда я больше не ездок! Раз ясак платить не желаете!» Обидчивый какой, однако, гордый сын степей… Всякое, конечно, бывало, в многолетних русско-китайских отношениях. Но не будем злопамятны. И вот вам неопровержимое доказательство бескорыстной русско-татарской дружбы: по-татарски «помощница» – «ярдэмчэ хатын». Просто чисто русское выражение: «Я дам чего хотите»… ну там кумыса, конской колбасы разной типа сервелат или салями… Короче, татары – вполне дружелюбные и нежадные люди. А что порой эксцессы возникали, так вы же сами знаете, как у иных несознательных граждан снег зимой просить… (Признайтесь по совести – когда последний раз сами-то налоги платили? Так и молчите, в таком случае.) А войско каждый день ведь хочет кушать. Как видим, татарский язык вовсе не чужд русскому, и, определенно, на каком-то этапе, как и в случае с арабским, в рамках этого языка существовало и широко употребимое русско-татарское эсперанто. Таким образом, Вашкевич чудесным образом приоткрыв завесу над великой тайной русско-арабских отношений, (хотя, на мой взгляд, всё-таки ошибочно предположил, что арабы всему голова, – так что выразим ему наше восхищение за его догадку, что с языком не всё так просто, как думают остепененные сторонники индоевропейского праязыка, оставив, однако, при этом за собой право сомневаться в абсолютной истинности последнего утверждения…) даёт нам возможность свободно поразмышлять также о других языках, и всеобщей между ними взаимосвязью. Теперь же попробуем отодвинуть её, эту завесу, по возможности, куда подальше и исследуем не только схожие слова и фразы в русско-арабском эсперанто, но и в других языках, и докажем, что все они – именно русского изначально происхождения, а также разберем ряд других, не менее интересных историко-культурологических аспектов. Например, неизменно присутствующее во всех языках местоимение первого лица единственного числа «Я» – одинаково или несложно «приводится к общему знаменателю»: французское «жё» это русское «йа» – то есть личное местоимение Я. Немецкое «их», английское «ай» – «йа» наоборот… Фонетические видоизменения, чаще всего, возникают тут и там в результате субъективных факторов. Мы ведь тоже неизвестное нам написанное на иностранном языке слово читаем как бог на душу положит – каждый на свой лад: два человека, изучающие иностранный по учебнику только, никогда в разговоре не поймут друг друга полностью. Так что будем принимать некую условность этого «арабского» варианта и двинемся дальше, используя его, этот арабский вариант – лишь как предварительный инструмент исследования, не более, как доказательство того, что все языки откуда-то вышли, вполне вероятно, из одного и того же места. Известные толкования в рамках праязыка пока оставим в стороне – по ряду вполне уважительных причин. Итак, допустим, что мозг человека, подобно некоему супер-пупер компьютеру, работает на особом системном языке, который, однако, хорошо заблокирован от пользователя, чтобы оный по недостаточной грамотности там чего не подпортил. В таком случае, можно ли вообще научиться снимать информацию с системных файлов мозга или это принципиально невозможно? Ряд исследований однозначно говорят в пользу русского языка – как общего для всех, универсального системного языка мозга человека. Арабский (но лишь частично!) существует и возник как вариант русского наоборот (справа налево) – но лишь в жанре эсперанто. И это – очевидное свидетельство тесных творческих и производственных контактов в далёком прошлом. Головной компьютер человечества как бы подключен к ноосфере (аналог всечеловеческого «несетевого» Интернета (простите за тавтологию), который постоянно подпитывается от энергетики этого системного языка. Эта весьма условная простая схема позволит нам также объяснить, почему, несмотря на абсолютную «заблокированность» подсознания и ноосферы, некоторые люди (пророки, поэты, ясновидящие) всё же иногда получают санкционированный доступ в эту святая святых – «универсальный банк данных вселенной». Однако, в чем слабость Кассандры и вообще всех предсказателей и ясновидящих? В ограниченности возможностей. Они лишь «снимают» фактологическую информацию. Причинно-следственные связи остаются за кадром. Иногда они, эти «допущенные», считывая информацию автоматически, путаются в омонимах, просто похожих по звучанию словах. Так, вместо «река» у предсказателя может возникнуть «рука»… Но будет большой ошибкой уподоблять язык компьютеру буквально. И дело здесь вот в чём. Начнём с экскурса в продвинутую лингвистику. Польской исследовательницей языка Анной Вежбицкой был весьма удачно разработан универсальный «Естественный Семантический Метаязык» (ЕСМ), применимый к самым разным областям семантики: от описания значения частей речи или синтаксических конструкций до толкования евангельских притч и характеристики свойств того или иного культурного сценария поведения. Это как раз и доказывает, что единство лингвистической семантики определяется, в первую очередь, не единством предмета изучения, а единым инструментом анализа. Этот инструментарий примерно таков: рабочим «телом» являются элементарные смыслы, из которых складываются значения всех слов естественных языков мира. В нашем тексте это реликтовые коды языка. Иными словами, значение любой языковой единицы может быть представлено как некая комбинация неразложимых элементарных смыслов. Для вербализации этих смыслов в языке должны использоваться достаточно простые слова, понятные всем без дополнительных разъяснений. То есть реликтовые коды должны быть самопонятны, неразложимы и универсальны. Но что же такое сам язык? Это инструмент для передачи значения. И это его главная функция. Исследовать язык без изучения смысла слов, это всё равно что пытаться познать вкус пирога не пробуя его, а лишь обсуждая, на какой тарелке он лежит и какого он размера. Или изучать мозг человека с точки зрения анатомии, и ни слова не говоря о мыслительной функции мозга. Но, как ни странно, в последнее время именно к такому методу прибегают всё чаще исследователи языка! Значению слова отводится (если отводится вообще!) лишь маргинальное место. И это тема для историков лингвистики. Идеи, концепты, мысли как бы изгоняются из языка – его основной и единственной функцией является лишь коммуникационная, то есть то, что легко алгоритмизируется и удобно для использовании в предельно компьютеризованном мире. Но что есть само значение языковой формы? Как оно понимается и определяется? Как ситуация, в которой говорящий её произносит, и как реакция, которую она вызывает у слушателя. Однако сейчас всё активнее акцент перемещается от значения к информации, от создания значения к обработке информации. Но это глубоко различные вещи: информация индифферентна к значению!! А это неизбежно ведёт к утрате общего смысла языковых форм. Отныне слово может означать что угодно. Но это чревато трагическими последствиями для человека – он сам может легко превратиться в «чёрт-те что», и даже сбоку бантик не поможет! Итак, анализируем текст. Известная фраза: «Блаженны кроткие, ибо им будет дарованаземля», приобретает совсем иной смысл, если корень слова «кроткие» напишем по-арабски – получится «пахарь». И тут всё встает на свои места: «землю – крестьянам»… Что, конечно, не ставит запрет трактовать эту фразу и иными способами – традиционно. Как действительно правильно, знает лишь Бог. Теперь обратимся к фразе: «Блаженны нищие духом, ибо им будет даровано царствие небесное». Написанные по-арабски «нищие» тут же превращаются в «подвижников». Понятно теперь: «Подвижникам (бескорыстным рыцарям веры) – царство небесное». А можно и не смотреть ни в какие словари, а вспомнить, что звука «Щ» вообще не было в русском языке в те древние времена, так что это, скорее всего, никакие не «нищие духом», а «наши (е) духом», и если это говорит Господь, то совершенно ясно, кого он имеет в виду; собственно, получаем то же, что дает и арабский вариант. Можно, конечно, сказать, что это простые совпадения, а их действительно бывает немало – возьмите словарь омонимов… Но мы уже как бы определились с этим вопросом. Однако всё же весьма небезынтересно было бы независимо проанализировать все священные тексты, для которых нет (!!!!!!) ни одного подлинника – первичного текста на языке оригинала, и никто наверняка не скажет, с какого именно был сделан первый перевод. Иногда же при чтении современного текста, не очень понятных его мест, приходит в голову странная мысль – а не с русского ли на русский переводили – посредством ряда промежуточных переводов?) Да, неточности толкования и подмена понятий путем введения в текст (по ошибке хотя бы) омонимов, что вполне допустимо, если предположить, что эти тексты многократно переводились «взад-назад», пока никем толком не исследованы или просто не дошли до нас. Попробуйте, собрав команду из пяти хотя бы человек, силами этих разных людей, сидящих обязательно в разных комнатах и без телефонов, перевести пятикратно какой-нибудь более-менее отвлеченный текст: с русского на английский, потом этот перевод – на французский, далее с него – на немецкий, потом на испанский, и опять – на русский. Получите совершенно другую историю, которая даже близко не будет напоминать вам первоисточник. А если взять более удаленные языки и эпохи? Рискнем теперь заглянуть и в Коран критическим оком. Поверим Вашкевичу и согласимся, что: в одной из сур Мухаммад говорит словами Господа: «Бог не стесняется приводить примером комара или что выше». Что такое «выше» – предмет почти 14-векового спора. Можно, конечно, так построить фразу, и так обустроить контекст, что всё обретет свой понятный, бесспорный высокий смысл. Но мы не будем мудрствовать, и посмотрим на проблему обывательски просто. Господь, конечно, глупостей ни при каких обстоятельствах говорить не станет. Прочтем это арабское слово по-русски, как и предлагает Вашкевич. Слово «выше» (фаук) – по-русски скорее всего «паук», т. к. («п» нет в арабском языке, так, возможно, патер стал фатером) именно паук и приводится в суре под названием «Паук», где говорится, что язычники, поклоняясь идолам, уподобляются пауку, который строит свой дом их паутины, но жилище это эфемерно. Так что в случае путаницы и тёмного смысла слов можно поискать похожие слова в арабском (или наоборот – в русском) – первичный смысл может чудесным образом и проясниться. Очень похоже, что переводчик текста, не зная какого-то слова, просто оставлял его в тексте на языке источника. Путаница возникала уже при последующих переводах, когда это иностранное слово читали как местное. Так «паук» превратился в слово «выше». Однако замечу здесь кстати – разглядывая многие тексты, выдаваемые за древние, я не раз ловила себя на мысли, что это, зачастую, искусственно (причем позднее) и не раз – усложненный текст, бывший, вполне возможно, ранее неким простым, даже не притчевым изложением некой конкретной ситуации. А как из конкретного поступка может родиться легенда, повторяю, мы знаем – был бы соответствующий социальный заказ. Нет, пожалуй, ни одного нормального человека, который бы не преклонялся перед подвигом Зои Космодемьянской – и она законно наша национальная героиня. Но в соседней с Петрищево деревней произошла точно такая же история ровно в те же дни – и никто, кроме близких и особо интересующися об этом сейчас даже не знает… Так и вот, весьма интересно подвергнуть ревизии мифы народов мира тем же методом, исследуя, в частности, имена героев. Имя – это очень и очень серьёзно. Аналогично мифическим героям, обычными людьми, в определенном смысле, также управляют их имена. Герои мифов совершают то, что записано в программе имени. Или наоборот? Героев мифов называют авторы, описывающие их подвиги, именем их дел? Так что исследование смысла имён может быть очень и очень захватывающим делом. Ну а животные? И о них поговорим подробно, но – позже. Понимают ли они системный язык мозга? Что они нам говорят жестами? Пока лишь заметим: да, понимают язык человека и даже знают анатомию человека – где и что у него внутри. Если проголодавшемуся коту надо утром срочно разбудить не в меру разоспавшегося хозяина, а тот ещё и на спине лежит по неосторожности, то умный кот знает, куда прыгнуть – прямо на живот спланирует с какого-нибудь шкафа. Язык жестов животных чрезвычайно разнообразен и богат ассоциациями – но языковые коды те же, что и у человека. Однако об этом – тоже потом.

…Итак, у нас выделилась ведущая пара языков. А в нашем мире всё парно. Человек – это тоже пара: смысловое биполярное поле – сознание и подсознание.

Утверждение: Подсознание управляется скрытыми значениями слов и символов системного языка мозга, а сознание – обычным словом. Думаете, почему разгораются такие жаркие баталии по поводу сноса памятников, названий улиц, флагов, вообще государственной и всякой другой символики?) Вот потому же – эти символы и есть скрытые сигналы извне нашему подсознанию. Вывесили в качестве государственного стяга триколор – Андреевский флаг торгового флота (сразу поясню для стукачей – это не попытка оскорбить или осквернить государственную символику, а как раз наоборот: попытка понять причину именного такого смыслового насыщения важнейшего государственного символа), так и встала вся страна (ну полстраны) за прилавок или взяла в руки сумки и торгует себе с упоением, и дела до иного нет, заводик так какой-никакой построить, электростанцию… Но мы отвлеклись, однако. Перейдём же к анализу как будто бессмысленных выражений. Слово «абракадабра» – это типичная бессмыслица. В средние века повторением этого бессмысленного будто бы слова лечили лихорадку. Обратимся к арабскому: получим «врачевал он, врачевал»… (бра = вра = врач, варвары = берберы = врачеватели). Смысл очевиден. А теперь обратимся к таким вот непонятным идиомам: «Лапшу на уши вешать». По-арабски (по Вашкевичу), «лф йши на уйши вша айт» означает буквально «крутить, вертеть обманывать»… А если и на сей раз попробовать обойтись без арабского? Ведь «лапша» могла оказаться и нашей, от отечественного производителя: «лушпа-йки» в белорусском (и старо-русском – это шелуха, очистки, всякий мусор, короче. Вот и значит это, что человек не хочет, чтобы ему уши засоряли всяким мусором, то есть глупостями всякими. А как же тогда арабы? А что арабы. Они, во время совместных работ, слышали просто, как говорят это русские и преобразовали привычное выражение в созвучное своему языку, но с тем же смыслом. Арабы едят лапшу, а вот картошку, наверное, тогда вряд ли чистили три раза в день. Так надо или не надо смотреть в словарь арабского языка? Надо, потому что он есть в продже. А вот словарей древнерусского языка ещё поискать. А уж свободно говорящих на древнерусском с улиц давно замели. Так что где вы ещё услышите про лушпайки типа лапша? Разве что в арабской столовке. Или если с батькой Лукашом пообщаетесь за рюмкой чая. Вот и молодцы арабы – сохранили наш великий и могучий, за что им большое товарисчецкое СПБ! Ну вот вам ещё пример: «носить воду решетом».

Это каким же клиническим адиотом надо быть, чтобы идти к реке или иному источнику воды с решетом! Но если представим себе, как работают на больших стройках, передавая по цепочке какой-то предмет или то же ведро с водой, то очень легко себе представим, что кирпич, возможно, и доберется до места в целости, а вот ведро с водой прибудет в точку назначения полупустым – вода расплескается. А откуда тогда взялось «решетом»? А это всего лишь искаженное «чередом», то есть, передавая из рук в руки. И без арабов всё ясно. Но и ещё один смысл у этого выражения может быть – однако, более ранний. Если вспомним выражение «чудеса в решете» (это точно не вода), а также св. Алексия – человека божья, который море переплывал в решете опять же, ну и ещё одно великого деятеля вспомним, который посуху море переходил, то тут же и догадаемся, о каком таком «решете», в данном случае, идёт речь – всё о той же «мечети», то есть ракете, которую мечут (запускают) в небо. Передвижной такой храм – для доставки миссионеров на работу. Действительно, доставлять воду таким способом дороговато, даже в засушливые районы типа Сахары. А вот предположить, что белые боги прилетали к аборигенам на ракетах, вполне можно: предания хранят множество тому свидетельств. Только не будем заморачиваться пришельцами из космоса – этот «космос» был рядом, на Средне-Русской равнине. Легенда о пришельцах с неба возникла много позже, когда русским словом Вселенная стали называть весь звездный мир. И, пожалуйста, положите булыжники на мостовую – с этим устрашающе вопиющим фактом всё равно рано или поздно придется смириться. Теперь перейдём к весьма популярным в идиомах собакам. «У попа была собака…» – здесь вроде всё понятно. Но когда говорим о том месте, «где собака зарыта», то это уже совсем другая собака. Но почему её постигла та же участь? Ещё одна собака, на этот раз – сильно усталая: «устал, как собака». На собаках, конечно, ездят, но не всюду. С чего бы собаке сильно уставать? Скажут, да, собака устает, потому что много бегает. А вот и нет. Как только животное убегалось, оно тут же сваливается куда-нибудь в укромное место отдыхать. Устает лишь то животное, которое человек ЗАСТАВЛЯЕТ работать. Собака в уголке Дурова, конечно, устает. Ну а повешенные, да ещё на человека, собаки? Опять на кого-то «всех собак повесили»! И это означает, что человека попросту оклеветали! Теперь съеденные собаки. Да, собак едят, но далеко не все. Не будем показывать пальцем. У нас их точно не едят нормальные люди, даже поп, которого собака оставила без мяса, и, скорее всего, это было не в пост – иначе с чего бы попу так сильно разозлиться? – эту шкодливую собаку не съел, а гуманно закопал. А вот говорят это повсеместно. И вообще – у нас собака друг человека. Так что ни при каких обстоятельствах поедание собаки нормальными людьми невозможно. Ещё одна собака – теперь уже в ранге инкогнито: «ни одна знакомая собака не встретилась». Грех не сказать о собаке, которая ХУЖЕ человека. Человек, названный «собакой» – это заведомо плохой человек. А поляки и вовсе ругаются «пся крэвь» (песья кровь, то есть существо низшее). И что это за собака? Может быть, та, которая не нуждается в пятой ноге? Нет. Ведь у «знакомой собаки» – очевидно две ноги. Вы с этой «собакой», возможно, вместе в пивную или в кино ходили. И вас пускали. Ещё больше удивления вызывает тот, кто предложил этой собаке пятую ногу. Одно из двух: или у него много лишних ног или с головой проблемы. А есть и ещё одна собака, не такая, как эти, странные, а просто собака, которая бегает по нашим улицам или валяется на солнышке посреди тротуара, если местная, и, к тому же, коротко знакома с продавщицей из цветочного киоска, к примеру. Откуда это слово к нам пришло вообще? В иранском, тюркском это слово тоже тёмное. Одна «Симаргла» – «летящая (по небу) собака» чего стоит! (Ну вы и молодцы – уже подумали о летающих колесницах! Преждевременно, хотя и верно.) В арабском же слово собака – «сбк» – «сибак» означает «гонка». Причастие – гончая, но применяется это к лошади, а не к собаке типа пёс. А вспомните ещё Казбек. Это и гора (ну и папиросы такие элитные были), и кличка лошади. А «казбек» это та же «сбк» – лошадь по-арабски… Тогда «устал как собака» означает: устал, как лошадь после скачек. Эта же лошадь, а не собака – в проблеме с пятой ногой. Если написать по-арабски «пятая нога», то получится «упустившая выигрыш». И правда, кому нужна такая незадачливая лошадь, если речь идет о скачках? А на неё поставили. Ай-я-яй… Знакомая собака – здесь, очевидно, «сабек» имеется в виду – то есть причастие от слова знакомый: «знакомый когда-то», старый знакомый. Это не ругательное выражение, потому мы и не обижаемся, когда слышим о друзьях, которых не встретили. Просто есть некая досада от самого факта не встречи. А хотелось, наверное, поболтать или по пиву… А не с кем. Та же необидная собака в ситуации, когда кто-то на чём-то «съел собаку». Это и вообще часть арабской пословицы, которая означает: «Его дела обгоняют его слова». То есть речь идёт о человеке дела. А что же с той несчастной зарытой собакой? Расслабьтесь, никто собаку не зарывал. Просто арабское слово «зариат» означает «причина», а «собака», в данном случае, тоже просто служебное слово. Так что всё вместе это: «Вот такая причина была.» Повешенная на человеке собака – это от арабского слова «вишайат» – клевета. Понятно, да? А «собака» опять оказалась служебная, просто связка. Так что, все русские идиоматические «собаки» вполне на месте и вменяемы, а вовсе не сошли с ума, и люди ничего не перепутали. А вот русская чистопородная собака означает всего лишь «та, что СБОКУ», понятно тоже – ведь собаку охотник приручил для своих неотложных нужд. Арабу, конечно, ближе лошадь – она у него СБОКУ: «сабека», гончая, скаковая лошадь. Но это, возвратимся в стихию русского языка – уже «ЗАБЕГ»? Короче, всё смешалось в доме Облонских… Отдельно можно поговорить о языке этих милых животных – языке звуков и жестов, когда животные общаются с человеком. Но коды мозга, как мы уже заметили, будут общие. Помимо собаки есть и ещё весьма интересное животное, в нашем языке обозначаемое словом – коза. На ней тоже ездят, её дерут, её отправляют в отставку. А всё, опять же, просто: «коза», выписанная арабскими буквами – «судья». А «сидар каза» («Драть как Сидорову козу») – это всего лишь «решение судьи». А дядя Сидор вообще отдыхает. То есть: «наказать согласно приговору». Но «каза» – это и «казнь» по-русски, а казак – это тот, кто наказывает. А город Казань – столица правосудия, то есть Рим своего времени. Отсюда, мы помним, и ещё одно слово «газета», то есть буквально – «дело» или «рассказ», «сказание» («казати»). Так что хорошо нам известные из литературы «сказания» – это и есть наши древние газеты. Так что оставим-ка немцев и итальянцев, а заодно и французов, которые якобы придумали газету и даже само слово (от названия монет), в покое. Здесь, очевидно, назвали денежку «маленькой казной», то есть «казеттой» (маленькое такое сокровище). Так что между СМИ и деньгами тогда не было столь прочной порочной связи – чтобы уж совсем напрямую одно и то же… Газеты продавались, конечно, но продажными вряд ли были, во всяком случае – чтоб настолько… В таком серьёзном деле, как СМИ, не может быть незначительных случайностей. А глагол «казать» (рассказывать) – бесспорно одно из главнейших слов русского языка. Правильнее будет сказать, что в Европе в эпоху просвещения это дело поставили на поток, благодаря тогдашним новым технологиям и новому социальному заказу: общество и армия должны были срочно получать текущую информацию – в Европе ведь большая каша заваривалась – начиналась повсеместная буржуазная перестройка. Да, газеты рассказывают (кажут) читателю о разных делах, вот и всё. Потому и «казеты» (газеты). Но если древнерусские газеты рассказывали о делах прошлого, ну и о современных, если это было очень важно, то новые газеты Европы оперативно рассказывали гражданам о текучке. А вообще-то для текучки издревле существовали летописи, но их писали как отчет для потомков. Судебное дело опять же. Так что это наше древнее, общее с татаро-арабами слово – газета. Кстати, это слово – дело – часто присутствует в названии разных современных и старых газет. А на «козе не подъедешь» – означает: не решишь дело в обычном, правовом порядке, только на кривой козе можно подъехать… то есть пойти в обход закона. А русское слово «сказать» (в старом произношении «казать») означает, конечно же, рассудить, а не просто ляпнуть что попало. Так что желтую прессу, в строгом смысле, нельзя называть газетой. Вот откуда особое отношение к слову в русской традиции – из глубины просвещенных веков!

Выводы. Мы видим, как слова, перекочевывая в другой язык, иногда радикально меняют предмет, к которому они относятся, но сохраняют при этом сущностный смысл действия, как это имело место в случае «собаки» и «лошади» в русском и арабском. Можно даже предположить, как это было. Вот встречаются два человека, говорящие на разных языках, и начинают учить друг друга своему языку. Один другому говорит или показывает жестами: «Ну, собака, это то животное, которое всегда сбоку от тебя». Ага, смекнул араб, я понял, по-нашему это лошадь. И вот они создают общий такой эсперанто, как видим, на базе русского. И вежливый араб начинает называть свою лошадь собакой. Постойте, кто-то скажет, да «лошадь» ведь – татарское слово! Кстати, о татарах. Если бы это был разговор между русским тогдатошних времен и татарином, то есть речь шла бы о первой древнеисторической их встрече, и если бы русский взялся объяснять татарину, что такое собака и называл бы её «псом», «песиком», то татарин тут же схватил бы на руки кошку (или за хвост) и закричал бы радостно: «Песи! Песи!». И сколько бы русский ни доказывал, что кошка вовсе не пес, татарин упорно стоял бы на своем, или… согласился бы, что кошка, на худой конец,… корова, потому что в татарском есть ещё одно, помимо «песи», название кошки – «ана мэче» (она мычит). Тут уже, очевидно, фронтальноенаступление русского языка – это явно слово из русско-татарского эсперанто, потому что, скорее всего, кошка не мычит, а мяучит. Ну да не будем татар учить говорить. Если хотят, чтобы татарская кошка мычала, пусть мычит. Тем более, что и татарский кот тоже мычит – «ата мэче», короче – настоящий атаман мачо. И псом его почему-то уже не называют. Опять, похоже, та же драма: у истинного татарского кота сначала тоже не было жены! В ту самую пору, когда ещё не было русско-татарского эсперанто и не появилась на свет татарская кошка типа пёс. Ну да, он же – мачо. Мычит, и сильно. Особенно в марте. Что, заметим, ничуть не мешает нашим котам мяучить, а вот корове – мычать… Да, так вот опять к вопросцу о лошади. Это уже гораздо более поздняя история: если вы прочтете это в словаре русского языка 13 века, к примеру. А словари, как и историю, пишут победители. Могут ли они удержаться от соблазна и не приписать себе заслуг слегка побольше? Но если мы посмотрим сквозь призму языка вглубь веков, то увидим, что «лошадь» – это та, которая шагает (топает) по лужам, то есть это способ передвижения по местности, мало приспособленной для ходьбы пешком. Она же – кобыла. Он – конь. (Забегая вперед, замечу – здесь корень «к». Ава-ала – (обыла) – священная особь женского рода. Он – к (он)ь – особь мужского рода. О значении звука «к» будет отдельная глава, это очень важно и многозначно. Там мы ещё раз вспомним козу с её острыми рогами, копье, кипу, купола и всё-всё, что имеет остриё на конце, то есть колет. Также мы видим, как возникает путаница, когда иностранное слово остается в языке по какой-то случайности, а потом уже, по прошествии долгого времени, когда эта причина напрочь забылась, оно, это слово, начинает обрастать совсем иным, однако привычным для носителя языка смыслом. Так, современное иностранное слово «интернет» нередко уже в неформальном общении употребляют в смысле «тырнет», то есть место, где у тебя могут что-то стырить или ты можешь совершить это неприглядное действие по отношению к чужой интеллектуальной собственности. Или ещё одно значение слова «тырить» – обидеть (оттырить). Верно, именно здесь, в сети, всевозможное хамство может существовать абсолютно безнаказанно – прикрылся ником и резвись. А вот попробуйте вы об этом заявить – вам тут же модератор пришлёт предупреждение о нарушении законодательства и угрозах а адрес третьих лиц. А лингвисты будущего будут в споре рвать антенны на головах своих оппонентов, доказывая, что «интернет» означает вовсе не «украсть» или «обхамить», а просто это какая-то непонятная «международная сеть»… И доказывать, что любимый напиток российской молодёжи на стыке двух тысячелетий не родная «РЕРЯ» от отечественного производителя, а какой-то там занюханный (весь из химии) американский «ПЕПСИ», а популярная зубная паста населения России и её окрестностей вовсе не «Бледный мент», а какой-то непонятный опять же «Блендамет». С бледным ментом-то всё понятно – каждый знает, пусть хотя бы понаслышке, как умеют они зубастые морды чистить (можно и вовсе без зубов остаться). Так и появляются темные места в старинных текстах – или рождаются вообще малопонятные идиомы. А всё из-за того, что непослушные слова из разных языков без всякой регистрации или хотя бы шенгенской визы вольно слоняются туда-сюда по общему языковому пространству и забредают куда ни попадя.

Однако поговорим более подробно о всякой живности в идиомах. Вот такой выразительный оборот: «биться как рыба об лёд» весьма красноречиво говорит о тщетности неких усилий – не пробиться к воде брошенной на лёд бедной пойманной рыбе. Вроде всё гладко – и по смыслу и по форме. Но вспомним реку зимой – рядом с прорубью льда не видать, он припорошен или даже покрыт снегом. Да и рыбаки вроде не швыряют рыбу через плечо, а куда-то её всё-таки складывают.

Ну что ж, перепишем эту идиому арабскими буквами, так, чтобы в корне было не меньше трёх согласных (такое правило арабского языка). Тогда «облёд» – корень «блд», даст глагол «табаллад», что означает неспособный ни к чему. И опять же, допустим, что это выражение арабы подслушали краем уха и заучили, слегка переиначив на свой манер, но полностью сохранив смысл, и поищем в своём языке понятное нам выражение – но без этой истеричной рыбы. Лёд арабы у себя на Ближнем Востоке вряд ли видели в последние особенно времена. А вот мы зато знаем (хотя бы в кино видели), как трещат и колются льдины в ледоход, а если ещё и слегка рвануть в тротилловом эквиваленте?

Вот и получим этот самый «рыбаб лёд» – то есть «рваный лёд», «рвал лёд» (б = в, в арабском, а «в» и «л» и в русском нередко меняются позициями, даже есть такой устойчивый дефект речи).

Ледоход – как символ впустую потраченной энергии.

Никто до сих пор не придумал приспособить динамомашину к этим «рваным льдам». И рыбы сидят на дне тихо, даже оглохли слегка, если, конечно, насчет тротилла всё верно. Так что получается, дело порядком запутано – по причине «испорченного телефона», детская игра такая была. Ладно, на место! К собакам. Похоже, мы нашли водоплавающую родственницу нашей идиоматической «собаки», которой не нужна пятая нога. Ну и что это за рыбина? «Рыбх» – это по-арабски доход. (Очевидно, кроме известных уже нам пахарей, имелись ещё и рыбаки, которые продавали свою рыбу и имели от этого доход. Наша Вселенная стремительно заполняется всяким сущим… Уже есть биржа труда и прибыльная торговля. А это – рынок. Весьма продвинутое общество. Ну и, конечно, уже ведутся дискуссии по поводу неэкономно используемых ресурсов. Неужели и у них тоже свой Чувайс был – типа «рыжий за всё в ответе»? Да, дела… «Биться» можно сопоставить с близким по смыслу и почти также звучащим арабским словом, которое означает «искать», «домогаться». Сложим всё вместе и получим: «неспособный даже искать доход», то есть «работать прибыльно». А в нашем, чисто русском варианте, без испорченного телефона, получится: типа «ищи ветра в поле» – лёд-то этот рваный, в конце концов, растаял… Так мы получили абсолютно точное толкование ещё одной темной русской идиомы, стоило лишь обратиться к арабскому словарю, – а могли бы и вовсе не обращаться. Здесь, забегая вперед, замечу и ещё одну весьма важную вещь. Население арабского востока (турки, в том числе) абсолютно чисто произносит русские слова, когда говорит по-русски, (некоторые лишь немного смягчают «л») даже если это всего несколько фраз, даже если этот человек просто повторяет за вами какое-то русское слово, по-русски вообще не говоря. И дело здесь вовсе не в каких-то врожденных лингвистических способностях – это говорит о другом: арабы и турки нам по языку генетически не чужие. Ведь каждый знает, как неважно говорят по-русски (всегда со специфическим акцентом) уважаемые кавказцы, прибалты… И как трудно избавиться от диалектных особенностей произношения. Список сами можете написать.

И как трудно выучить иностранный язык настолько, чтобы по произношению вас не могли отличить от аборигенов. Доктор Хиггинс сделал на этом состояние. Теперь возьмём весьма странную птицу. Это будет голый пернатый – «гол как сокол». Куда же девались перья несчастного? Идиома говорит о бедняке. Однако сокол вовсе не та птица, которая влачила бы жалкое существование, побираясь крохами на паперти. Так в чём же дело? Есть попытки прояснить тёмный смысл идиомы происхождением этого слова от стенобитного орудия сокол в виде чугунной болванки на цепи. Но тогда почему так назвали болванку? Арабский корень «скл» это тоже русское заимстовавание, он в арабском как раз и означает «оголять», «скалывать». А ведь это знакомые нам, бесспорно русские слова: «сколоть», «сколотить», «склеп», «сколупнуть». У этого арабского слова «скл» есть синоним «глй» – открытый, голый, тоже вполне русское. То есть получаем просто русско-арабский семантический повтор типа «противно-мерзко» и т. д. В нашем случае: «гольём голый». Так что – ни сокола, ни болванки тут нет.

Итак, в нашем русско-арабском эсперанто обнаружено ещё одно абсолютно общее слово: «голый». Но в арабском голый имеет синонимы: ясный, открытый. (Как и у нас.) А «гало» – свечение, солнце. Теперь обратимся к устойчивым русским выражениям: алое солце, ясное солнце, чистое солнце – эти выражения применяют, в жанре похвалы, и к человеку. Понятно, что это всё тот же семантический русско-арабский повтор. Заметим, что выражение «гол как сокол» в русском языке не имеет уничижительного смысла, скорее, это горделивая бравада, если человек говорит о себе – песня: «А я гол как сокол, пою-веселюся»… То есть: «А я, чисто солнце ясное, пою-веселюся». А почему нет, в таком случае? Теперь понятно, почему он так гордится – он-то о себе правду знает (что он – солнце ясное), а вовсе не потому, что он очень бедный человек… Вот и наметился уже в нашей лингвистической Вселенной некий социальный подтест – те, кого мы исторически привыкли считать бедными и сирыми, на самом деле были очень гордыми и весьма значительными людьми. К тому же – веселыми. Что же касается арабского корня «скл» – голый, то есть не покрытый растительность, то он присутствует в русском языке в виде слов «скула» – на ней не растёт борода, «скалить зубы», «оскал». Или – скала (абсолютно лысая гора), скол опять же. Не путать со словом «склонить» – здесь с – приставка, а корень – «клон». Ну, раз уж мы заговорили о птицах, поговорим тогда и о соловье-разбойнике. Как же эта птаха малая стала таким грозным злодеем? Что это за такая парочка – конь и трепетная лань в одной упряжке? И что вообще бьёся на дорогах, кроме разве что судеб жертв? Какой такой раз-бой имеет место быть? В арабском это будет «рас забба» – голова волосатая. Пока не будем заострятся на расистском аспекте этого наблюдения: «рас» – всему «голова» (кто такой? Ну расеянин, конечно, – то есть мы с вами, наш славный (то есть славянский) предок. Видите теперь, как всё ужасно запутано? К тому же, это арабы так решили, мы здесь причем, мы просто не возражали. А что? Кто-то против? Так пусть тоже пишет в графе «национальность» – славянин, я не против. Сорри, конечно, «раша», то есть крайний. И будем вместе отвечать (на вопросы потомков – Куда Русь заныкали?). Однако, отвлеклись. В русском ведь есть синоним: «голова забубенная» – отчаянный человек. Вот он и есть разбойник. В арабском «забба» и «забуба» – синонимы волосатости, а длинные распущенные волосы и до сих пор символ непокорности. Укрощая женщин, перво-наперво покрывали им головы платками, чтобы уберечься от чародейской силы длинных волос. На волосе до сих пор цыганки гадают… Быстро отвернитесь. А иудеи и вообще решили этот вопрос радикально – всех женщин побрить: дома в платках пусть ходят, если затылок мерзнет, а на службу – в париках. С чего бы это Вритни голову побрила, да? А битлы – общепонятный мировой символ – свободы секса и души: причёска «жуки» Так что волосы, прически – это серьёзно.) Тут можно пофантазировать ещё и вот на какой счет: можно предположить, что первые и самые жестокие шайки на больших дорогах были женские. Конечно же, женщины эти были без хеджабов. На Руси это явление точно имело место быть – в 14 веке. Когда женщин стали вдруг лишать привычных для них в прошлом свобод и прав, а их красоту – мерить пудами, самые отчаянные и уходили в разбойники. Женских бригад на больших дорогах тогда было подавляющее большинство… Ну, как вам? Вот у нас уже в нашей ЛингвоВселенной вовсю идёт борьба за права человека – пока за права женщин. Нормальный такой мир получается, ничуть не хуже нам известного из повседневности. Да, мы помним про газеты и судебные дела, конечно. Значит, грамотный народ был, разборчивый – уж точно. Но когда конкретно это было у арабов? И тут мы вспомним библейскиеегипетские казни – когда вдруг бог в наказание наслал несметное ЖАБ! Их, этих злосчастных жаб, всяк толкует по-своему. Постойте, а не наши ли это жабы? То есть знакомые уже нам волосатые бандюки и простоволосые бандючки – разбойнички с большой дороги? Не иначе как они. Вот и в религиозных толкованиях наша теория опять пригодилась. Слышите, как устрашающе трещит привычнаям нам Вселенная по швам? Вот ещё интересный момент: и наши и арабские этимологи почему-то очень не любят обсуждать именно это темное место (наши предлагают считать, что «забубенная голова» от карточной масти бубны – явный бред! А почему не трефовая или хотя бы голова пик? Арабы предлагают тоже очень смешное толкование – дескать, это от верблюда пошло, мол, когда у него слишком длинная челка, он не видит дороги и потому начинает сдуру колбасить.) Похоже, просто опасаются из политкорректности, что это заставит ещё далее залезть в дебри толкований священных текстов, и вообще истории, а этого нельзя. Это сколько почтенных академиков совсем без работы останутся? Причинно-следственные связи остаются за кадром. Иногда они, эти «допущенные», считывая информацию автоматически, путаются в омонимах, просто похожих по звучанию словах. Так, вместо «река» у предсказателя может возникнуть «рука»… Итак, анализироуем текст. Известная фраза: «Блаженны кроткие, ибо им будет дарована земля» приобретает совсем иной смысл, если корень слова «кроткие» напишем по-арабски – получится «пахарь». И тут всё встает на свои места: «землю – крестьянам»… Что, конечно, не ставит запрет трактовать эту фразу и иными способами – традиционно. Как действительно правильно, знает лишь Бог. Теперь обратимся к фразе: «Блаженны нищие духом, ибо им будет даровано царствие небесное». Написанные по-арабски «нищие» тут же превращаются в «подвижников». Понятно теперь: «Подвижникам (бескорытным рыцарям веры) – царство небесное». А можно и не смотреть ни в какие словари, а вспомнить, что звука «Щ» вообще не было в русском языке в те древние времена, так что это, скорее всего, никакие не «нищие духом», а «наши (е) духом», и если это говорит Господь, то совершенно ясно, кого он имеет в виду; собственно, получаем то же, что дает и арабский вариант. Можно, конечно, сказать, что это простые совпадения, а их действительно бывает немало – возьмите словарь омонимов… Но мы уже как бы определились с этим вопросом. Однако всё же весьма небезынтересно было бы проанализировать все священные тексты (для которых нет (!!!!!!) ни одного подлинника – первичного текста на языке оригинала), и никто наверняка не скажет, с какого именно был сделан первый перевод. Иногда же при чтении современного текста, не очень понятных его мест, приходит в голову странная мысль – а не с русского ли на русский переводили – посредством ряда промежуточных переводов, на предмет неточности толкования и подмены понятий путем введения в текст (по ошибке хотя бы) омонимов, что вполне допустимо, если предположить, что эти тексты многократно переводились «взад-назад», пока не дошли до нас. Попробуйте, собрав команду из пяти хотя бы человек, силами этих разных людей, сидящих обязательно в разных комнатах и без телефонов, перевести пятикратно какой-нибудь более-менее отвлеченный текст: с русского на английский, потом этот перевод – на французский, далее с него – на немецкий, потом на испанский, и опять – на русский. Получите совершенно другую историю, которая даже близко не будет напоминать вам первоисточник. А если взять более удаленные языки и эпохи? Рискнем теперь заглянуть и в Коран критическим оком. Поверим Вашкевичу и согласимся, что: в одной из сур Мухаммад говорит словами Господа: «Бог не стесняется приводить примером комара или что выше». Что такое «выше» – предмет почти 14-векового спора. Можно, конечно, так построить фразу, и так обустроить контекст, что всё обретет свой понятный, бесспорный высокий смысл. Но мы не будем мудрствовать, и посмотрим на проблему по-обывательски просто. Господь, конечно, глупостей ни при каких обстоятельствах говорить не станет. Прочтем это арабское слово по-русски, как и предлагает Вашкевич. Слово «выше» (фаук) – по-русски скорее всего «паук», т. к. («п» нет в арабском языке) именно паук и приводится в суре под названием «Паук», где говорится, что язычники, поклоняясь идолам, уподобляются пауку, который строит свой дом их паутины, но жилище это эфемерно. Так что в случае путаницы и тёмного смысла слов можно поискать похожие слова в арабском (или наоборот – в русском) – первичный смысл может чудесным образом и проясниться. Очень похоже, что переводчик текста, не зная какого-то слова, просто оставлял его в тексте на языке источника. А путаница возникала уже при последующих переводах, когда это иностранное слово читали как местное. Так «паук» превратился в слово «выше». Однако замечу здесь кстати – разглядывая многие тексты, выдаваемые за древние, я не раз ловила себя на мысли, что это, зачастую, искусственно (причем позднее) и не раз – усложненный текст, бывший, вполне возможно, ранее неким простым, даже не притчевым изложением некой конкретной ситуации. А как из конкретного поступка может родиться легенда, повторяю, мы знаем – был бы соответствующий социальный заказ. Нет, пожалуй, ни одного нормального человека, который бы не преклонялся перед подвигом Зои Космодемьянской – и она законно наша национальная героиня. Но в соседней с Петрищево деревне произошла точно такая же история ровно в те же дни – и никто, кроме близких и особо интересующися об этом даже не знает… В пропаганде героев быть много не должно. Так и вот, весьма интересно подвергнуть ревизии мифы народов мира тем же методом, исследуя, в частности, имена героев. Имя – это очень и очень серьёзно. Аналогично мифическим героям, обычными людьми, в определенном смысле, также управляют их имена. Герои мифов совершают то, что записано в программе имени. Или наоборот? Героев мифов называют авторы, описывающие их подвиги, именем их дел? Так что исследование смысла имён может быть очень и очень захватывающим делом. Ну а животные? И о них поговорим подробно, но – позже. Понимают ли они системный язык мозга? Что они нам говорят жестами? Пока лишь заметим: да, понимают язык человека и даже знают анатомию человека – где и что у него внутри. Если проголодавшемуся коту надо утром срочно разбудить не в меру разоспавшегося хозяина, а тот ещё и на спине лежит по неосторожности, то умный кот знает, куда прыгнуть – прямо на живот спланирует с какого-нибудь шкафа. Язык жестов животных чрезвычайно разнообразен и богат ассоциациями – но языковые коды те же, что и у человека. Однако об этом – тоже потом.

…Итак, пока у нас выделилась ведущая пара языков. А в нашем мире всё парно. Человек – это тоже пара: смысловое биполярное поле – сознание и подсознание.

Утвержение: Подсознание управляется скрытыми значениями слов и символов системного языка мозга, а сознание – обычным словом. Думаете, почему разгораются такие жаркие баталии по поводу сноса памятников, названий улиц, флагов, вообще государственной и всякой другой символики?) Вот потому же – эти символы и есть скрытые сигналы извне нашему подсознанию. Вывесили в качестве государственного стяга триколор – андреевский влаг торгового флота, (сразу поясню для стукачей – это не попытка оскорбить или осквернить государственную символику, а как раз наоборот: попытка понять причину именного такого смыслового насыщения важнейшего государственного символа) так и встала вся страна (ну полстраны) за прилавок или двинулась в челноки и торгует себе с упоением, и дела до иного нет, заводик так какой-никакой построить, электростанцию… Но мы отвлеклись, однако. Перейдём же к анализу как будто бессмысленных выражений. Слово «абракадабра» – это типичная бессмыслица. В средние века повторением этого бессмысленного будто бы слова лечили лихорадку. Обратимся к арабскому: получим «врачевал он, врачевал»…(бра = вра = врач, варвары = берберы = врачеватели). Смысл очевиден. А теперь обратимся к таким вот непонятным идиомам. «Лапшу на уши вешать». По-арабски, по Вашкевичу, «лф йши на уйши вша айт» означает буквально «крутить, вертеть обманывать»… А если и на сей раз попробовать обойтись без арабского? Ведь «лапша» могла оказаться и нашей, от отечественного производителя: «лушпа-йки» в белорусском (и старо-русском – это шелуха, очистки, всякий мусор, короче. Вот и значит это, что человек не хочет, чтобы ему уши засоряли всяким мусором, то есть глупостями всякими. А как же тогда арабы? А что арабы. Они, во время совместных работ, слышали просто, как говорят это русские и преобразовали привычное выражение в созвучное своему языку, но с тем же смыслом. Арабы едят лапшу, а вот картошку, наверное, тогда вряд ли чистили три раза в день. Так надо или не надо смотреть в словарь арабского языка? Надо, потому что он есть. А вот словарей древнерусского языка ещё поискать. А уж свободно говорящих на древнерусском с улиц давно замели. Так что где вы ещё услышите про лушпайки типа лапша? Разве что в арабской столовке. Или если с батькой Лукашом пообщаетесь за рюмкой чая… Вот и молодцы арабы – сохранили наш великий и могучий, за что им аглобальное товарисчецкое СПБ! Ну вот вам ещё пример: «носить воду решетом». Это каким же клиническим адиотом надо быть, чтобы идти к реке или иному источнику воды с решетом! Но если представим себе, как работают на больших стройках, передавая по цепочке какой-то предмет или то же ведро с водой, то очень легко себе представим, что кирпич, возможно, и доберется до места в целости, а вот ведро с водой прибудет в точку назначения полупустым – вода расплескается. А откуда тогда взялось «решетом»? А это всего лишь искаженное «чередом», то есть, передавая из рук в руки. И без арабов всё ясно. Но и ещё один смысл у этого выражения может быть – однако, более ранний. Если вспомним выражение «чудеса в решете» (это точно не вода), а также св. Алексия – человека божия, который море переплывал в решете опять же, ну и ещё одно великого деятеля вспомним, который посуху море переходил, то тут же и догадаемся, о каком таком «решете», в данном случае, идёт речь – всё о той же «мечети», то есть ракете, которую мечут (запускают) в небо. Передвижной такой храм – для доставки миссионеров на работу. Действительно, досталять воду таким способом дороговато, даже в засушливые районы типа Сахары. А вот предположить, что белые боги прилетали к аборигенам на ракетах, вполне можно: предания хранят множество тому свидетельств. Только не будем заморачиваться пришельцами из космоса – этот «космос» был рядом, на Средне-Русской равнине. Легнеда о пришельцах с неба возникла много позже, когда руским словом Вселенная стали называть весь звездный мир.

И, пожалуйста, положите булыжники на мостовую – с этим устрашающе вопиющим фактом всё равно рано или поздно придется смириться. Теперь перейдём к весьма популярным в идиомах собакам. «У попа была собака…» – здесь вроде всё понятно. Но когда говорим о том месте, «где собака зарыта», то это уже совсем другая собака.

Но почему её постигла та же участь? Ещё одна собака, на этот раз – сильно усталая: «устал, как собака». На собаках, конечно, ездят, но не всюду. С чего бы собаке сильно уставать? Скажут, да, собака устает, потому что много бегает. А вот и нет. Как только животное убегалось, оно тут же сваливается куда-нибудь в укромное место отдыхать. Устает лишь то животное, которое человек ЗАСТАВЛЯЕТ работать. Собака в уголке Дурова, конечно, устает. Ну а повешенные, да ещё на человека, собаки? Опять на кого-то «всех собак повесили»! И это означает, что человека попросту оклеветали! Теперь съеденные собаки. Да, собак едят, но далеко не все. Не будем показывать пальцем. У нас их точно не едят нормальные люди, даже поп, которого собака оставила без мяса, и, скорее всего, это было не в пост – иначе с чего бы попу так сильно разозлиться? – эту шкодливую собаку не съел, а закопал. А вот говорят это повсеместно. И вообще – у нас собака друг человека. Так что ни при каких обстоятельствах поедание собаки нормальными людьми невозожно. Ещё одна собака – теперь уже в ранге инкогнито: «ни одна знакомая собака не встретилась». Грех не сказать о собаке, которая ХУЖЕ человека. Человек, названный «собакой» – это заведомо плохой человек. А поляки и вовсе ругаются «пся крэвь» (песья кровь, то есть существо низшее). И что это за собака? Может быть, та, которая не нуждается в пятой ноге? Нет. Ведь у «знакомой собаки» – очевидно две ноги. Вы с этой «собакой», возможно, вместе в пивную или в кино ходили. И вас пускали. Ещё больше удивления вызывает тот, кто предложил этой собаке пятую ногу. Одно из двух: или у него много лишних ног или с головой проблемы. А есть и ещё одна собака, не такая, как эти, странные, а просто собака, которая бегает по нашим улицам или валяется на солнышке посреди тротуара, если местная, и, к тому же, коротко знакома с продавщицей из цветочного киоска, к примеру. Откуда это слово к нам пришло вообще? В иранском, тюркском это слово тоже тёмное. Одна «Симаргла» – «летящая (по небу) собака» – чего стоит! (Ну вы и молодцы – сразу уже подумали о летающих колесницах! Преждевременно, хотя и верно.) В арабском же слово собака – «сбк» – «сибак» означает «гонка». Причастие – гончая, но применяется это к лошади, а не к собаке типа пёс. А вспомните ещё Казбек. Это и гора (ну и папиросы такие элитные были), и кличка лошади. А «казбек» это та же «сбк» – лошадь по-арабски… Тогда «устал как собака» означает: устал, как лошадь после скачек. Эта же лошадь, а не собака – в проблеме с пятой ногой. Если написать по-арабски «пятая нога», то получится «упустившая выигрыш». И правда, кому нужна такая незадачливая лошадь, если речь идет о скачках? А на неё поставили. Ай-я-яй… Знакомая собака – здесь, очевидно, «сабек» имеется в виду – то есть причастие от слова знакомый: «знакомый когда-то», старый знакомый. Это не ругательное выражение, потому мы и не обижаемся, когда слышим о друзьях, которых не встретили. Просто есть некая досада от самого факта не встречи. А хотелось, наверное, поболтать или по пиву… А не с кем. Та же необидная собака в ситуации, когда кто-то на чём-то «съел собаку». Это и вообще часть арабской пословицы, которая означает: «Его дела обгоняяют его слова». То есть речь идёт о человеке дела. А что же с той несчастной зарытой собакой? Расслабьтесь, никто собаку не зарывал. Просто арабское слово «зариат» означает «причина», а «собака», в данном случае, тоже просто служебное слово. Так что всё вместе это: «Вот такая причина была». Повешенная на человеке собака – это от арабского слова «вишайат» – клевета. Понятно, да? А «собака» опять служебная, просто связка. Так что, все русские идиоматические «собаки» оказались вполне на месте и вменяемы, а вовсе не сошли с ума, и люди ничего не перепутали. А вот русская чистопородная собака означает всего лишь «та, что СБОКУ», понятно тоже – ведь собаку охотник приручил для своих неотложных нужд. Арабу, конечно, ближе лошадь – она у него СБОКУ: «сабека», гончая, скаковая лошадь. Но это, возвратимся в стихию русского языка – уже «ЗАБЕГ»? Короче, всё смешалось в доме. Облом… Отдельно можно поговорить о языке этих милых животных – языке звуков и жестов, когда животные общаются с человеком. Но коды мозга, как мы уже заметили, будут общие. Помимо собаки есть и ещё весьма интересное животное, в нашем языке обозначаемое словом – коза. На ней тоже ездят, её дерут, её отправляют в отставку. А всё, опять же, просто: «коза», выписанная арабскими буквами – «судья». А «сидар каза» («Драть как Сидорову козу») – это всего лишь «решение судьи». А дядя Сидор вообще отдыхает. То есть: «наказать согласно приговору». Но «каза» – это и «казнь» по-русски, а казак – это тот, кто наказывает. А город Казань – столица правосудия, то есть Рим своего времени. Отсюда, мы помним, и ещё одно слово «газета», то есть буквально – «дело» или «рассказ», «сказание» («казати»). Так что хорошо нам известные из литературы «сказания» – это и есть наши древние газеты. Так что оставим-ка немцев и итальянцев, а заодно и французов, которые якобы придумали газету и даже само слово (от названия монеты), в покое. Здесь, очевидно, назвали денежку «маленькой казной», то есть «казеттой» (маленькое такое сокровище). Так что между СМИ и деньгами тогда не было столь прочной порочной связи – чтобы уж совсем напрямую одно и то же… Газеты продавались, конечно, но продажными вряд ли были, во всяком случае – чтоб настолько… В таком серьёзном деле, как СМИ, не может быть незначительных случайностей. А глагол «казать» (рассказывать) – бесспорно одно из главнейших слов русского языка. Правильнее будет сказать, что в Европе в эпоху просвещения это дело поставили на поток, благодаря тогдашним новым технологиям и новому социальному заказу: общество и армия должны были срочно получать текущую информацию – в Европе ведь большая каша заваривалась – начиналась повсеместная буржуазная перестройка… Да, газеты рассказывают (кажут) читателю о разных делах, вот и всё. Потому и «казеты» (газеты). Но если древнерусские газеты рассказывали о делах прошлого, ну и о современных, если это было очень важно, то новые газеты Европы оперативно рассазывали гражданам о текучке. А вообще-то для текучки издревле существовали летописи, но их писали как отчет для потомков. Судебное дело опять же. Так что это наше древнее, общее с татаро-арабами слово – газета. Кстати, это слово – дело – часто присутствует в названии разных современных и старых газет. А на «козе не подъедешь» – означает: не решишь дело в обычном, правовом порядке, только на кривой козе можно подъехать… то есть пойти в обход закона. А русское слово «сказать» (в старом произношении «казать») означает, конечно же, рассудить, а не просто ляпнуть что попало. Так что желтую прессу, в строгом смысле, нельзя называть газетой. Вот откуда особое отношение к слову в русской традиции – из глубины просвещенных веков!

Выводы. Мы видим, как слова, перекочевывая в другой язык, иногда радикально меняют предмет, к которому они относятся, но сохраняют при этом сущностный смысл действия, как это имело место в случае «собаки» и «лошади» в русском и арабском. Можно даже предположить, как это было. Вот встречаются два человека, говорящие на разных языках, и начинают учить друг друга своему языку. Один другому говорит или показывает жестами: «Ну, собака, это то животное, которое всегда сбоку от тебя». Ага, смекнул араб, я понял, по-нашему это лошадь. И вот они создают общий такой эсперанто, как видим, на базе русского. И вежливый араб начинает называть свою лошадь собакой. Постойте, кто-то скажет, да «лошадь» ведь – татарское слово! Кстати, о татарах. Если бы это был разговор между русским тогдатошних времен и татарином, то есть речь шла бы о первой древнеисторической их встрече, и если бы русский взялся объяснять татарину, что такое собака и называл бы её «псом», «песиком», то татарин тут же схватил бы на руки кошку (или за хвост) и закричал бы радостно: «Песи! Песи!». И сколько бы русский ни доказывал, что кошка вовсе не пес, татарин упорно стоял бы на своем, или… согласился бы, что кошка, на худой конец,… корова, потому что в татарском есть ещё одно, помимо «песи», название кошки – «ана мэче» (она мычит). Но тут уже, очевидно, фронтальное наступление русского языка – это явно слово из русско-татарского эсперанто, потому что, скорее всего, кошка не мычит, а мяучит. Ну да не будем татар учить говорить. Если хотят, чтобы татарская кошка мычала, пусть мычит. Тем более, что и татарский кот тоже мычит – «ата мэче», короче – настоящий атаман мачо. И псом его почему-то уже не называют. Опять, похоже, та же драма: у истинного татарского кота сначала не было жены. В ту самую пору, когда ещё не было русско-татарского эсперанто и не появилась на свет татарская кошка типа пёс. Ну да, он же – мачо. Мычит, и сильно. Особенно в марте. Что, заметим, ничуть не мешает нашим котам мяучить, а вот корове – мычать… Да, так вот опять к вопросцу о лошади.

Это уже гораздо более поздняя история: если вы прочтете это в словаре русского языка 13 века, к примеру. А словари, как и историю, пишут победители. Могут ли они удержаться от соблазна и не приписать себе заслуг слегка побольше? Но если мы посмотрим сквозь призму языка вглубь веков, то увидим, что «лошадь» – это та, которая шагает (топает) по лужам, то есть это способ передвижения по местности, мало приспособленной для ходьбы пешком. Она же – кобыла. Он – конь. (Забегая вперед, замечу – здесь корень «к». Ава-ала – (обыла) – священная особь женского рода. Он – к (он)ь – особь мужского рода. О значении звука «к» будет отдельная глава, это очень важно и многозначно. Там мы ещё раз вспомним козу с её острыми рогами, копье, кипу, купола и всё-всё, что имеет остриё на конце, то есть колет. Также мы видим, как возникает путаница, когда иностранное слово остается в языке по какой-то случайности, а потом уже, по прошествии долгого времени, когда эта причина напрочь забылась, оно, это слово, начинает обрастать совсем иным, однако привычным для носителя языка смыслом. Так, современное иностранное слово «интернет» нередко уже в неформальном общении употребляют в смысле «тырнет», то есть место, где у тебя могут что-то стырить или ты можешь совершить это неприглядное действие по отношению к чужой интеллектуальной собственности. Или ещё одно значение слова «тырить» – обидеть (оттырить). Верно, именно здесь, в сети, всевозможное хамство может существовать абсолютно безнаказанно – прикрылся ником и резвись. А вот попробуйте вы об этом заявить – вам тут же модератор пришлёт предупреждение о нарушении законодательства и угрозах а адрес третьих лиц. А лингвисты будущего будут в споре рвать антенны на головах своих оппонентов, доказывая, что «интернет» означает вовсе не «украсть» или «обхамить», а просто это какая-то непонятная «международная сеть»… И доказывать, что любимый напиток российской молодёжи на стыке двух тысячелетий не родная «РЕРЯ» от отечественного производителя, а какой-то там занюханный (весь из химии) американский «ПЕПСИ», а популярная зубная паста населения России и её окрестностей вовсе не «Бледный мент», а какой-то непонятный опять же «Блендамет». С бледным ментом-то всё понятно – каждый знает, пусть хотя бы понаслышке, как умеют они зубастые морды чистить (можно и вовсе без зубов остаться). Так и появляются темные места в старинных текстах – или рождаются вообще малопонятные идиомы. А всё из-за того, что непослушные слова из разных языков без всякой регистрации или хотя бы шенгенской визы вольно слоняются туда-сюда по общему языковому пространству и забредают куда ни попадя. Однако поговорим более подробно о всякой живности в идиомах. Вот такой выразительный оборот: «биться как рыба об лёд» весьма красноречиво говорит о тщетности неких усилий – не пробиться к воде брошенной на лёд бедной пойманной рыбе. Вроде всё гладко – и по смыслу и по форме. Но вспомним реку зимой – рядом с прорубью льда не видать, он припорошен или даже покрыт снегом. Да и рыбаки вроде не швыряют рыбу через плечо, а куда-то её всё-таки складывают. Ну что ж, перепишем эту идиому арабскими буквами, так, чтобы в корне было не меньше трёх согласных (такое правило арабского языка). Тогда «облёд» – корень «блд», даст глагол «табаллад», что означает – неспособный ни к чему. И опять же, допустим, что это выражение арабы подслушали краем уха и заучили, слегка переиначив на свой манер, но полностью сохранив смысл, и поищем в своём языке понятное нам выражение – но без этой истеричной рыбы. Лёд арабы у себя на Ближнем Востоке вряд ли видели, в последние особенно времена. А вот мы зато знаем (хотя бы в кино видели), как трещат и колются льдины в ледоход, а если ещё и слегка рвануть в тротилловом эквиваленте? Вот и получим этот самый «рыбаб лёд» – то есть «рваный лёд», «рвал лёд» (б = в, в арабском, а «в» и «л» и в русском нередко меняются позициями, даже есть такой устойчивый дефект речи). Ледоход – как символ впустую потраченной энергии. Никто до сих пор не придумал приспособить динамомашину к этим «рваным льдам». И рыбы сидят на дне тихо, даже оглохли слегка, если, конечно, насчет тротилла всё верно. Так что получается, дело порядком запутано – по причине «испорченного телефона», детская игра такая была. Ладно, на место! К собакам. Похоже, мы нашли водоплавающую родственницу нашей идиоматической «собаки», которой не нужна пятая нога. Ну и что это за рыбина? «Рыбх» – это по-арабски доход. (Очевидно, кроме известных уже нам пахарей, имелись ещё и рыбаки, которые продавали свою рыбу и имели от этого доход. Наша Лингво-Вселенная стремительно заполняется всяким сущим… Уже есть биржа труда и прибыльная торговля. А это – рынок. Весьма продвинутое общество, однако. Ну и, конечно, уже ведутся дискуссии по поводу неэкономно используемых ресурсов. Неужели и у них тоже свой Чувайс был – типа «рыжий за всё в ответе»? «Биться» можно сопоставить с близким по смыслу и почти также звучащим арабским словом, которое означает «искать», «домогаться». Сложим всё вместе и получим: «неспособный даже искать доход», то есть «работать прибыльно». А в нашем, чисто русском варианте, без испорченного телефона, получится: типа «ищи ветра в поле» – лёд-то этот рваный, в конце концов, растаял… Так мы получили абсолютно точное толкование ещё одной темной русской идиомы, стоило лишь обратиться к арабскому словарю, – а могли бы и вовсе не обращаться. Здесь, забегая вперед, замечу и ещё одну весьма важную вещь: население арабского востока (турки, в том числе) абсолютно чисто произносит русские слова, когда говорит по-русски, (некоторые лишь смягчают «л») даже если это всего несколько фраз, даже если этот человек просто повторяет за вами какое-то русское слово, по-русски вообще не говоря. И дело здесь вовсе не в каких-то врожденных лингвистических способностях – это говорит о другом: арабы турки нам по языку генетически не чужие. Ведь каждый знает, как неважно говорят по-русски (всегда со специфическим акцентом) уважаемые кавказцы, прибалты… И как трудно избавиться от диалектных особенностей произношения. Список сами можете написать. И как трудно выучить иностранный язык настолько, чтобы по произношению вас не могли отличить от аборигенов. Доктор Хиггинс сделал на этом состояние. Теперь возьмём весьма странную птицу. Это будет голый пернатый – «гол как сокол». Куда же девались перья несчастного? Идиома говорит о бедняке. Однако сокол вовсе не та птица, которая влачила жалкое существование, побираясь крохами на паперти. Так в чём же дело? Есть попытки прояснить тёмный смысл идиомы происхождением этого слова от стенобитного орудия сокол в виде чугунной болванки на цепи. Но тогда почему так назвали болванку? Арабский корень «скл» это тоже русское заимстовавание, он в арабском как раз и означает «оголять», «скалывать». А ведь это знакомые нам, бесспорно русские слова: «сколоть», «сколотить», «склеп», «сколупнуть». У этого арабского слова «скл» есть синоним «глй» – открытый, голый, тоже вполне русское. То есть получаем просто русско-арабский семантический повтор типа «противно-мерзко» и т. д. В нашем случае: «гольём голый». Так что – ни сокола, ни болванки тут нет. Итак, в нашем русско-арабском эсперанто обнаружено ещё одно абсолютно общее слово: «голый». Но в арабском голый имеет синонимы: ясный, открытый. (Как и у нас.) А «гало» – свечение, солнце. Теперь обратимся к устойчивым русским выражениям: алое солце, ясное солнце, чистое солнце – эти выражения применяют, в жанре похвалы, и к человеку. Понятно, что это всё тот же семантический русско-арабский повтор.

Заметим, что выражение «гол как сокол» в русском языке не имеет уничижительного смысла, скорее, это горделивая бравада, если человек говорит о себе – песня: «А я гол как сокол, пою-веселюся»… То есть: «А я, чисто солнце ясное, пою-веселюся». А почему нет, в таком случае? Теперь понятно, почему он так гордится – он-то о себе правду знает (что он – солнце ясное), а вовсе не потому, что он очень бедный человек… Вот и наметился уже в нашей лингвистической Вселенной некий социальный подтест – те, кого мы исторически привыкли считать бедными и сирыми, на самом деле были очень гордыми и весьма значительными людьми. К тому же – веселыми. Что же касается арабского корня «скл» – голый, то есть не покрытый растительность, то он присутствует в русском языке в виде слов «скула» – на ней не растёт борода, «скалить зубы», «оскал». Или – скала (абсолютно лысая гора), скол опять же. Не путать со словом «склонить» – здесь с – приставка, а корень – «клон». Ну, раз уж мы заговорили о птицах, поговорим тогда и о соловье-разбойнике. Как же эта птаха малая стала таким грозным злодеем? Что это за такая парочка – конь и трепетная лань в одной упряжке? И что вообще бьёся на дорогах, кроме разве что судеб жертв? Какой такой раз-бой имеет место быть? В арабском это будет «рас забба» – голова волосатая. Пока не будем заострятся на расистском аспекте этого наблюдения: «рас» – всему «голова» (кто такой? Ну расеянин, конечно, – то есть мы с вами, наш славный (то есть славянский) предок. Видите теперь, как всё ужасно запутано? К тому же, это арабы так решили, мы здесь причем, мы просто не возражали. А что? Кто-то против? Так пусть тоже пишет в графе «национальность» – славянин, я не против. Сорри, конечно, «раша», то есть крайний. И будем вместе отвечать (на вопросы потомков – Куда Русь заныкали?). Однако, отвлеклись. В русском ведь есть синоним: «голова забубенная» – отчаянный человек. Вот он и есть разбойник. В арабском «забба» и «забуба» – синонимы волосатости, а длинные распущенные волосы и до сих пор символ непокорности. Укрощая женщин, перво-наперво покрывали им головы платками, чтобы уберечься от чародейской силы длинных волос. На волосе до сих пор цыганки гадают. Быстро отвернитесь. А иудеи и вообще решили этот вопрос радикально – всех женщин побрить: дома в платках пусть ходят, если затылок мерзнет, а на службу – в париках. С чего бы это Вритни голову побрила? А битлы – общепонятный мировой символ – свободы секса и души. Так что прически – это серьёзно.) Тут можно пофантазировать ещё и вот на какой счет: можно предположить, что первые и самые жестокие шайки на больших дорогах были женские. Конечно же, женщины эти были без педжабов. На Руси это явление точно имело место быть – в 14 веке. Когда женщин стали вдруг лишать привычных для них в прошлом свобод и прав, а их красоту – мерить пудами, самые отчаянные и уходили в разбойники. Женских бригад на больших дорогах тогда было подавляющее большинство. Вот у нас уже в нашей Вселенной идёт борьба за права человека – пока за права женщин. Нормальный такой мир получается, ничуть не хуже нам известного из повседневности. Да, мы помним про газеты и судебные дела, конечно. Значит, грамотный народ был, разборчивый – уж точно. Но когда конкретно это было у арабов? И тут мы вспомним библейские египетские казни – когда вдруг бог в наказание наслал несметное ЖАБ! Их, этих злосчастных жаб, всяк толкует по-своему. Постойте, а не наши ли это жабы? То есть знакомые уже нам волосатые бандюки и простоволосые бандючки – разбойнички с большой дороги? Не иначе как они. Вот и в религиозных толкованиях наша теория опять пригодилась. Слышите, как устрашающе трещит привычная Вселенная по швам? Вот ещё интересный момент: и наши и арабские этимологи почему-то очень не любят обсуждать именно это темное место (наши предлагают считать, что «забубенная голова» от карточной масти бубны – явный бред! А почему не трефовая или хотя бы голова пик? А арабы предлагают тоже очень смешное толкование – дескать, это от верблюда пошло, мол, когда у него слишком длинная челка, он не видит дороги и потому начинает сдуру колбасить.) Похоже, просто опасаются из политкорректности, что это заставит ещё далее залезть в дебри толкований священных текстов, и вообще истории, а этого нельзя. Это сколько ж академиков без работы останутся?