Читать книгу Аромат счастья. Психологическая повесть - Лариса Печенежская - Страница 3

– Мама! Ты слышишь меня? С тобой всё в порядке?

Заметив, как побледнела мать, читая недавно принесенную телеграмму, Маша замерла в ожидании ответа, не сводя с нее взгляда. Она так и не дошла до кухни, где хотела взять из холодильника бисквитные пирожные, к которым с детства проявляла слабость. Пребывая на шестом месяце беременности, Маша постоянно и неотступно мучилась от голода.

Анна совсем недавно вернулась с работы и даже не успела переодеться в домашнюю одежду. Она стояла молча, прислонившись к стене, и в мыслях была далеко от прихожей своей трехкомнатной квартиры и обеспокоенного голоса дочери. Поэтому Маша и решила: что-то весьма серьезное выбило мать из привычного состояния.

– Мама! – призыв прозвучал снова, но значительно резче, и Анна отсутствующе повернулась на него. Взгляд остановился на Маше, которая находилась практически с ней рядом.

– А она поправилась, – неожиданно не к месту мелькнула мысль. – Лицо округлилось и наметился второй подбородок. Может, Андрей всё же прав и ей стоит во время беременности придерживаться низкокалорийной диеты?

Анне вспомнился разговор с зятем, когда подтвердилась беременность дочери. Уже к тому времени она стала позволять себе излишества в еде, и это вызвало недовольство её мужа, который свято верил в то, что за время беременности очень важно не набирать лишний вес. Поэтому категорично потребовал, чтобы Маша серьезно отнеслась к питанию, перейдя на вареное мясо, тушеные и свежие овощи и свела к минимуму прием углеводов в любом виде. А торты, пирожные, конфеты и печенье и вовсе попали для неё под запрет.

Но днем Андрей работал, занимаясь собственным бизнесом, а потому Маша в его отсутствие позволяла себе расслабиться, не взирая на его требования.

– Мама! – не дождавшись ответа, она уже возмущенно повысила голос. – Ты, в конце концов, обратишь на меня внимание или нет? Сколько я должна ждать, когда ты выйдешь из своего непонятного ступора?

Показав дочери рукой следовать за ней, Анна направилась в гостиную и, не выпуская из руки телеграммы, опустилась в кресло, стоявшее возле дивана. Этот мягкий набор мебели они купили вместе с Машей, когда она окончила школу, поэтому ей уже было предоставлено право выбрать по своему вкусу цвет его обивки, который был несколько кричащим и противоречил пастельным тонам, к которым тяготела сама Анна. Но она не стала отговаривать дочь от ее выбора.

– Ну надо же, какой у вас вкус! – изрек высокомерно Андрей, когда пришел к ним в дом, чтобы познакомиться с матерью своей девушки. С той минуты Анна невзлюбила его и, как оказалось, не без оснований. Дальнейшее общение лишь подтвердило тот факт, что высокомерная манера общения с ней была не случайной. И во все последующие встречи высокомерие избранника дочери как бы подчеркивало всегда, что ее мать относится к низшему классу существ, а потому даже не странно, что она не обладает изысканным вкусом.

Анна в присутствии Андрея мысленно приказывала себе молчать: она незаметно кусала губы, но всё же держалась на уровне и не позволяла себе опуститься до выяснения отношений. К сожалению, такое случалось почти всякий раз, как она разговаривала с ним, вплоть до настоящего времени, когда он стал ей зятем. Совершенно непонятно, за что Машка так любит этого надутого павлина.

Встряхнувшись от неприятных мыслей, Анна, сдерживая скорбь, сказала:

– Моя бабушка умерла.

– Бабушка Нина? – равнодушно переспросила Мария, глядя на часы. Анна поняла, что она занималась подсчетами, поскольку до прихода мужа с работы оставалось минут пятнадцать – двадцать. Поэтому сейчас для нее было куда важнее определиться, хватит ли у нее времени, чтобы съесть пару запретных пирожных?

Почему-то Анне на миг стало обидно, что смерть дорогого для нее человека совсем не тронула дочь. Но тотчас она отругала себя за необъективность мыслей, так как Маша мало общалась со своей прабабушкой, которая жила довольно далеко от них.

– Чего ты ждешь? Действуй, – улыбнулась она дочери. Ей не нужны были слова, ибо и без них она прекрасно понимала, о чем думает ее уже взрослая девочка. – Поспеши, я тебя, если что, прикрою.

Маша, насколько ей позволяло положение, рванула в кухню. Анна не спеша пошла следом и, усевшись у стола, так и не выпустив телеграмму из руки, наблюдала, как дочь торопливо жует обожаемые сладости.

– Ты поедешь на похороны? – спросила она невнятно из-за набитого едой рта.

– Ты плохо ее помнишь, да? – решила продолжить разговор Анна. – Я думала, ты не забыла, как мы более шести лет жили вместе с ней в ее доме, а когда ты достигла предшкольного возраста, переехали в пригород Москвы, купив эту квартиру. На ее деньги, кстати. Это я виновата, что, погрязнув в трясине будней и борясь за выживание, перестала ездить туда, где меня любили, где мне протянули руку помощи, когда я осталась совсем одна, молодая и неопытная, с тобой, новорожденной крохой, на руках. А уехав оттуда, ездила в гости к бабушке очень редко, а тебя и вовсе с собой не брала, оправдывая себя тем, то дорога к ней долгая и трудная для ребенка. Когда же ты стала взрослой, тоже не настаивала на том, чтобы ты, хоть изредка, проведывала ее, считая, что у тебя уже другие интересы. Так что неблагодарность – мой грех.