Читать книгу Принц-Ворона - Лариса Петровичева - Страница 5

Столицу накрыл ужас.

Потом, вспоминая об этом дне, Дэвин думал, что огромный город стал похож на коробку с кукольным театром – и ребенок, хозяин коробки, смешал декорации и игрушки. Вот с визгами и криками бегут люди, волокут какой-то немудреный скарб и тотчас же бросают его – надо спасать не вещи, а жизнь. Вот мчатся охранные отряды на черных лошадях – на пиках развеваются алые флажки, на лицах солдат пляшет такой же ужас, как и у обывателей. Они должны спасать и защищать, но понятия не имеют, как это делать. Вот сориентировался полковник Хамин – его люди, вооруженные артефактами, уже несутся в сторону центра, чтобы развернуть магический щит над городом.

Дракон парил над столицей – огромный и неуклюжий на земле, в небе он выглядел легким и изящным, словно геральдическое чудовище на щите. Он пока не нападал – парил высоко-высоко, примеривался. На его правом крыле Дэвин смог разглядеть алое пятно, и ему захотелось ударить себя по голове, да посильнее.

Идиот. Самонадеянный идиот. Десять лет назад он поймал этого дракона на юге, испепелил и запечатал в ларце – а потом бросил ларец в старой лаборатории и благополучно забыл о нем.

– Молодой человек! – сказал внутренний голос со скрипучими интонациями академика Пейнры-и-Валаскеса, который читал Дэвину лекции об истории магии. – Некоторые драконы способны возрождаться из пепла. От них и пошла легенда об огненном фениксе. Как вы могли забыть об этом, молодой человек, ну как вам не стыдно!

Если бы Дэвин сегодня не отправил Джемму разбирать завалы в старой лаборатории, то дракон просидел бы в ларце еще много лет. Может, и сдох бы там окончательно – а теперь нет. Теперь он величаво машет крыльями над городом и ловит запахи, что поднимаются над домами, пытаясь выцепить дух королевской крови.

Такова природа драконов. Уничтожить владыку и воссесть на его престоле – именно этого они и добиваются, именно к этому драконов ведет их огненная природа. Что сейчас делает его величество Кормак? Пытается выехать из города или уводит семью в катакомбы под дворцом, куда не проникнет никакое драконье пламя?

Джемма! Жива ли она?

Дэвину не хотелось думать о предсказуемом ответе на свой вопрос. Дракон мог вырасти так быстро и до таких размеров только потому, что поглотил плоть и силу невинной девы.

Все кончено. Его величество может быть спокоен.

– Па-аберегись! – услышал Дэвин и, подняв голову, увидел, как над улицами расплывается золотой туман: люди полковника Хамина установили-таки магический щит. Если дракон выдохнет пламя, то щит отразит его – во всяком случае, Дэвину хотелось верить, что так и будет.

Когда он смог-таки добраться до дворца сквозь давку, толкотню и крики на улицах, дракон нанес первый удар.

Дэвин не сразу понял, что случилось – вроде бы он только что вбегал в дворцовые ворота, и вот лежит на земле, воздух такой горячий, что нельзя дышать, а небо почему-то белое. Сквозь шум в ушах прорывался отчаянный звон – по всей столице ревели колокола, призывая Божью милость и спасение.

Щита больше не было. Он разлетелся от драконьего пламени, а отдача оглушила всех магов и артефакторов в столице – в том числе, и Дэвина.

С трудом поднявшись, Дэвин заковылял в сторону дворца. Его обгоняли бегущие люди в красной форме дворцовой стражи – оружие наизготовку, выполнять свой долг до последнего. Кто-то схватил Дэвина за рукав, и он увидел испуганное побелевшее лицо.

– Ваше высочество! Дракон!

Дэвин тряхнул головой, сбрасывая оцепенение. Обернулся – дома у площади превратились в пылающие развалины. Запах горелого мяса забивал ноздри. Дэвин посмотрел вверх – дракон сделался крошечным чернильным росчерком в небе и вдруг выплюнул ярко-красный цветок.

Это было красиво. Огонь медленно-медленно летел к земле, воздух наполнялся гулом, и Дэвин вдруг с невероятным спокойствием подумал, что сейчас все закончится. Для него, для отца, для всех. Дракон будет пировать человеческой плотью, сидя на развалинах.

Он поднял руку и смял цветок в горсти.

Это было больно – так, что на несколько мгновений Дэвин потерял сознание и снова рухнул на землю. Потом, опомнившись, он увидел, что дракон поперхнулся собственным огнем, который Дэвин отправил обратно в его глотку, и начал было заваливаться в сторону, но смог-таки выправиться.

Дэвин смог отразить еще один удар – третий плевок огня рухнул куда-то за дворцом. Пламя встало до небес, какое-то время в мире не было ничего, кроме огня и боли.

– Ваше высо-о-о…

Человек в красной форме помог Дэвину подняться. Дракон величаво описывал круг над городом и собирал силы для четвертого удара. Земля качалась под ногами, пытаясь стряхнуть с себя горящие дома, от дворца бежали кричащие люди – служанки, письмоноши, повара, кто-то из помощников государя.

Над городом гремели колокола.

– Королева! – кто-то, захлебываясь рыданиями и ужасом, схватил Дэвина за рукав. – Там королева горит! И младшие принцы!

Королева горит. Принцы горят.

В следующую минуту Дэвин уже бежал так, как никогда до этого не бегал. Дракон снижался – Дэвин не смотрел в его сторону, но знал, что брюхо зверя сейчас наливается красным огнем, готовя последний, самый страшный удар, который уничтожит весь центр столицы. Какая королевская кровь? Тут и пепла не останется.

Не оборачиваясь, Дэвин вскинул руки и швырнул заклинание – туда, в красное пятно на крыле, и сразу же второе – в брюхо.

Дракон взревел, и Дэвин не почувствовал – понял, что охвачен пламенем.

Боли почему-то не было. Дэвин закрыл лицо ладонями, и драконий огонь стек с него, почти не причинив вреда. А потом земля содрогнулась, и Дэвин не удержался на ногах и покатился по траве.

Мир дрожал и таял в огне. Колокола захлебывались своим голосом, плавились в пламени. Дэвину казалось, что он лишился плоти – драконье пламя испепелило его тело, оставив лишь обожженную душу.

На какой-то миг лицо Дэвина лизнул свежий воздух, и он снова почувствовал себя и увидел, что бежит – туда, в пятое крыло, за этим сквознячком. Туда, где сейчас горит его мать, братья и сестры.

«Господи, помоги мне», – только и смог подумать Дэвин и простер руки в пламя.

Спустя несколько минут густой, какой-то неправильной тишины, он вдруг почувствовал, что может дышать.

В голове было пусто и звонко – направленное заклинание, которое он швырнул перед собой, стряхнуло огонь с этой части здания. Дэвин качнулся, привалился было к стене – и услышал далеко впереди не то стон, не то плач.

Он поковылял вперед – что-то черное и грязное липло к ногам. Обгорелые останки мебели и детских игрушек казались призраками. Дэвин мотнул головой, сбрасывая оцепенение. Надо было идти. Надо было…

Дверь в покои матери. Дэвин толкнул ее и вошел.

Тесс сидела на полу возле распахнутого балкона, привалившись к стене, и беспомощно запрокинув голову. Анхель и крошка Вера прижались к матери, и Дэвин опустошенно подумал, что все трое мертвы. Но, подойдя ближе, он увидел, что королева еще дышит – и тогда его повлекла вперед та сила, что, должно быть, и звалась любовью.

Он не знал точно. Его никто и никогда не любил.

Дэвин упал на колени рядом с матерью и энергично растер ладони. Надо было собраться с силами, которых почти не осталось. По капельке собирая ту магию, которая могла бы вернуть их, Дэвин механически отмечал, что здесь произошло. Когда все загорелось, и пламя отсекло им выход на лестницу, Тесс и дети бросились к балкону, но надышались гарью и обмякли на полу без сил.

Над руками поплыли струйки серебристого пара.

– Я знаю, почему так дрожало, – сказал Дэвин и накрыл ладонью посеревшие губы матери, которые никогда не целовали его. – Это дракон упал. Я убил его.

Какое-то время ничего не происходило, но потом Тесс вздрогнула всем телом и выпрямилась. Дэвин отвел руку – последние нити пара скользнули по лицу королевы, и туман в ее глазах начал таять. Анхель и Вера зашевелились, и девочка тотчас же захныкала.

– Я убил дракона, – повторил Дэвин, глядя на мать. – Все хорошо.

Несколько долгих секунд Тесс всматривалась в его лицо, а потом поймала руку Дэвина, прижала к губам и разрыдалась.

***

За Джеммой приехали вечером. Стоя в гостиной, она смотрела, как испуганный дворецкий впускает в дом офицеров охранного отряда в черных мундирах, и в голове было пусто и звонко.

Потом сквозь этот звон пробилась тоскливая мысль: «Дракон убил Дэвина. И меня возвращают к работорговцам».

– Вы Джемма Эвилетт? – уточнил один из офицеров, огненно-рыжий, с осунувшимся лицом, похожим на скорбную маску. Джемма кивнула, и он добавил: – Проследуйте с нами.

Джемма набралась сил, чтобы спросить:

– Что случилось?

«В чем я еще виновата?» – вдруг почти выпрыгнуло на язык, но она больше ничего не сказала.

– Его высочество Дэвин при смерти, – офицер старался говорить сухо и официально, но в его голосе звенела отдаленная дрожь искреннего горя. – Он хочет проститься с вами.

«При смерти, – повторила Джемма. – Хочет проститься».

Ее вывели из дома, усадили в экипаж, и тогда Джемма словно стряхнула оцепенение. Ей сделалось так страшно, будто эти люди везли ее не к Дэвину, а в тюрьму.

Возможно, так и будет. Вряд ли кто-то пожалеет дурочку, которая собственноручно освободила дракона. Стоя на балконе особняка Дэвина, Джемма видела, как пылает центр столицы. Ветер был тугим и горячим, он нес запах крови, пепла и сгоревшей человеческой плоти – такой жуткий, что волосы на руках поднимались дымом.

А потом дракон поперхнулся пламенем и рухнул на город – Джемма почувствовала, как дрогнула земля.

– Его высочество убил дракона, да? – осторожно спросила она у рыжего офицера, который сидел напротив. Он снял фуражку, провел ладонью по лбу и ответил:

– Да. Убил.

– Ранен? – Джемма сама удивилась тому, как вдруг задрожал ее голос. Офицер кивнул.

– Медикус говорит, отдача магических полей. И он сильно обгорел, когда спасал королеву с детьми.

«Спасал королеву», – повторила Джемма. Дэвин бросился в огонь к матери, которая отвергла его, ни разу не взяв на руки – а его при этом называют самым страшным и темным, его именем и делами пугают… Офицер словно прочитал ее мысли, потому что негромко добавил:

– Он герой. Если бы не он, то…

Джемма понимала. Если бы не Дэвин, который встал против дракона, то на месте страны была бы выжженная пустыня. И дракон пировал бы на развалинах, пожирая человечину.

– Патриарх велел служить по его высочеству как по святому мученику. Спасителю людей, – сказал офицер, и Джемма ахнула:

– Он же еще жив!

Офицер горько усмехнулся.

– Медикус сказал, что он не доживет до утра.

Только теперь Джемма подумала о том, что же будет с ней, когда Дэвин умрет.

Куда ей идти? Что делать?

«Я освободила дракона, – с болью и стыдом подумала Джемма. – Это я во всем виновата. Только я одна».

Она опомнилась только тогда, когда экипаж въехал в распахнувшиеся ворота Летнего дома – второй резиденции его величества. Вечерело; вдоль подъездной дороги выстроились слуги, облаченные в траур. От факелов, которые они держали в руках, тянулись растрепанные черные ленты дыма.

«Это все, – подумала Джемма. – Это все».

Ее быстро, почти бегом провели на второй этаж. Мелькнули статуи, колонны, мраморная лестница, устеленная пушистым алым ковром, похожим на высунутый язык – и вот слуга открывает двери покоев. Джемма вошла – медленно, словно ее тянули на ниточке.

Вот белая кровать. Человек, который на ней лежал, казался сломанной куклой – перебинтованные руки поверх одеяла, растрепанные темные волосы, лицо в ссадинах. Возле правого виска танцевал золотой кузнечик-артефакт: то запускал лапки в волосы, то начинал поглаживать лоб. Он лечил, вот только толку от его лечения не было.

Джемма сделала еще шаг, чувствуя, как горло сдавливает спазмом.

– Джемма, – услышала она и, почти упав на край кровати, взяла Дэвина за руку.

– Это я, – прошептала Джемма. Лицо вдруг сделалось мокрым, и она подумала: «Господи, как странно. Вчера я не могла смотреть на него без ужаса, а теперь он умирает, и я плачу…»

– Хорошо… – глаза Дэвина были закрыты, едва слышный шепот летел из потрескавшихся губ, и Джемме казалось, что она говорит с мертвецом. – Сейчас придет… священник.

– Дэвин, – прошептала Джемма и вдруг уткнулась лбом в его руку. – Дэвин, не умирай, пожалуйста…

Она не знала, что еще сказать. Мысли путались. Единственный человек, который был к ней добр после гибели отца, сейчас уходил от нее – Джемма почти видела темную фигуру Принца-Вороны, которая неторопливо брела по радужному мосту, что ведет от жизни к смерти и суду Божьему.

Не удержать. Не поймать. Еще немного – и она останется совсем одна.

– Мы… поженимся, – сиплый шепот стал громче. – Он обвенчает нас.

– Дэвин… – только и смогла выдохнуть Джемма. О чем он говорит? Какое венчание? Как вообще можно венчаться в эту минуту?

Это казалось неправильным и диким.

– Не спорь со мной, – пальцы Дэвина сжались на ее руке, и голос немного окреп. – Ты унаследуешь состояние и имя. И будешь жить дальше…

«Я стану какой-нибудь герцогиней, – Джемма чуть не рассмеялась: настолько нелепой была эта мысль. – Прелестная вдова с состоянием и титулом. Алекс немедленно прибежит свататься».

От мысли о бывшем женихе начинало тошнить.

Она положила руку Дэвина себе на грудь. Как он говорил – сердце к сердцу? Джемме казалось, что комната плывет, что весь мир, пропахший гарью и драконьей вонью, утратил опоры и летит куда-то прочь от нее.

– Моя сила, – сказала она. – Дэвин, возьми мою силу. Пожалуйста.

Лицо Принца-Вороны, наполненное восковой безжизненной серостью, дрогнуло, и Джемма почувствовала легкий укол в ключицу – так иногда ударяет сломанный артефакт, если взять его без перчаток. Она услышала, как открылась дверь, и кто-то вошел, но не могла обернуться.

Над всклокоченной головой Дэвина проплыло облачко искр. Дрогнули веки; Принц-Ворона открыл глаза – темные, мутные, похожие на грязные стекляшки. Джемма чувствовала, как что-то в ней движется к нему – прорывается сквозь кожу, пульсирует в венах, скользит в волосах.

– Дэвин, – услышала она незнакомый мужской голос, но не смогла обернуться. Мертвый взгляд Дэвина прояснялся; рука выскользнула из пальцев Джеммы.

– Ваше величество, – произнес Принц-Ворона. – Прошу. Не мешайте мне.

Джемма обернулась. Возле кровати стоял священник – кругленький, румяный, испуганный. Ларец со святыми дарами в его руках заметно подрагивал: святой отец волновался. У дверей Джемма увидела того человека, которого восставшие собирались повесить – его величество Кормак сейчас казался мрачным памятником самому себе.

От его взгляда Джемме одновременно сделалось холодно и жарко. Она смотрела на короля, не в силах отвести взгляда. Человек, который приказал убить отца и сделать ее рабыней – вот он стоит, смотрит горестно и с какой-то привычной усталостью, словно не ожидал ничего другого.

– Я сделаю так, как сочту… нужным, – отчетливо проговорил Дэвин. Джемма сидела, боясь шевельнуться.

Но король лишь вздохнул и ответил:

– Главное выживи. Хорошо?