Читать книгу Красные Орлы - Лариса Шубникова - Страница 3

Глава 3

Оглавление

Шла Маша по аккуратной асфальтированной дорожке. Вертела головой во все стороны, подмечая новые столбы, ровные провода, хорошие разветвления к домам. Дома, кстати, тоже приятно удивили ее, городскую жительницу, которой внушали, что в деревнях развал и разруха. Ничего такого Маша не углядела в Красных Орлах, по крайней мере, на улице Свияжской.

По городской привычке внимания на людей не обращала, а вот люди разглядывали ее с огромным интересом. Все же есть разница между мегаполисом и вот таким малым населенным пунктом. Каждый человек на виду, равно как и его жизнь: личная и общественная. По дневному времени и буднему дню народу на улице мало. Все больше женщины. Ну, а это и есть та самая внимательная и любопытствующая аудитория.

Небольшой супермаркет в конце улицы сиял новенькой витриной и тарахтел тем генератором, на почве которого прочел ей давеча Волохов лекцию. Маша толкнула дверь и вошла в опрятный торговый зал. Народу в магазине человека три не более. Два кассира-девушки. Вот к одной из них и обратилась Маруся, памятуя о совете боса:

– Добрый день. А как мне найти Альберта Мазура?

Кассир отвечать не спешила, изучая новенькую, пришлую.

– А зачем он вам?

Ответила не кассир, а крупная, статная женщина, которая вышла из-за соседнего стеллажа с конфетами.

Маша отметила и нарядную кофточку, и красивые крупные серьги, и укладку, явно парикмахерскую. Дама не была толстой, жирной, но отличалась деревенской сбитостью и плечистостью. Была, скорее симпатичной, нежели наоборот.

– По работе, – ответила Маша.

Вот тут навострили ушки и два кассира, и три покупателя, не считая дамы.

– И что же за работа такая? – крепенькая дама любопытствовала.

Вот вряд ли можно было бы отличить эту женщину от жительницы мегаполиса, если бы не легкий говорок, который Маша приметила еще в беседе с Самбрерой, и взгляд прилипчиво любопытный.

– В данный момент, электрика. Он здесь? – Машка улыбнулась.

В ответ ни улыбки, ни слова. Все замолкли, переваривая информацию.

Новости в деревне разносятся быстро, а если приносит их простачок Кутя, то молниеносно. Потому все присутствующие в супермаркете покупатели и работники поняли, что это и есть та самая «мёртво-спящая девка», которую по утру привез на своей телеге дед Самбрера.

Машка смотрела на даму, а дама на нее. Потом, когда пауза уж слишком затянулась, статная выдала:

– А на хрена вам Альбертик-то? Из него электрик, как из меня балерина. – Слова ее вызвали неприятный такой смешок у всех, кто их слышал.

Машульке подумалось, что это дурной знак. Впрочем, удивляться нечему. Если перебои с электричеством в Красных Орлах дело привычное, то Альбертика должны тут люто ненавидеть. Ни сериала вечером, ни новостей. А еще утюг не включить и музыки не послушать.

– Вот и разберемся на хрена. Тут он?

– Я Мазур.

Маша обернулась на приятный мужской голос и увидела симпатичного парня лет тридцати.

Даже не симпатичного, а красивого. Черные глаза и статная фигура. Рост, опять таки, приличный. Разворот плеч. И прочее… Если бы не печальные глаза, его можно было бы с легкостью назвать «первым парнем на деревне». Хотя, может, и лучше были?

– Я Мария Кан, – Маша протянула руку.

Альберт уставился на узкую ладошку барышни, но не посмел обидеть и пожал ее самым аккуратным образом.

– Что надо?

– Идемте, Мазур. Дел много, – и повернулась, зашагала на выход, не желая развлекать присутствующих разговором, который планировала с неудачливым местным электриком.

Уже на улице, отойдя на приличное расстояние от супермаркета и тарахтения генератора, она обратилась к Альберту:

– Значит так, если все пойдет по плану, я стану твоим непосредственным руководителем. Учитывай это. Потому я сейчас говорю, а ты слушаешь. Понятно?

Альберт кивнул равнодушно:

– И?

– У тебя диплом есть? – После вопроса Мазур напрягся и этим косвенно подтвердил Марусины догадки.

Какие? Простые и очевидные для мастера. Щитки, столбы, натяжка проводов были весьма впечатляющими. Правильными. Маша сама бы лучше не сделала. А вот распределение безграмотное. Мазур недоучка?!

– Есть.

– Техникум? ПТУ?

– Техникум, – и набычился!

– Врешь.

– С фига ли?

– Я говорю, врешь, значит врешь! Рассказывай. – Когда нужно Машка умела подпустить в голос стали.

С иными мужиками это не прокатило бы, но в Мазуре почувствовала она вечное его унижение, потому и решила надавить.

– Пошла ты! – сплюнул Альберт себе под ноги и повернулся к Маше спиной.

– Я пойду, не проблема. Но и ты пойдешь на три буквы, если я докажу твою ложь. Никакого диплома у тебя нет, и не было. Вот и подумай, что с тобой сделает Волохов, когда узнает, кто ты есть. Вали по-скорому, Мазур! Иначе в спину прилетит увесисто.

Тот запнулся на ровном месте:

– Чего тебе надо?!

– Я скажу, если ты расскажешь мне все как на духу. Идет?

– Чтобы я сам себе могилу рыл? А хуху не хохо?!

– Это не мне надо хуху, а тебе. Подумай. Второй раз предлагать не стану, – и Маша сделала серьезный взгляд, умела, что характерно.

– С какого перепугу я обязан отчитываться какой-то пришлой шмакодявке, а?

– С твоего перепугу, Мазур. Плохо с памятью? Повторю, молчать не стану, что ты врун. Пробить твой липовый диплом могу как два пальца. Усёк?

Альберт внимательно разглядывал фифу. Заметил и сияние черных очей, и блеск красивых густых волос, и стройность фигурки. Таких девок в Красных Орлах не было. Отличалась она от местных, как кинодива от коровницы. Что в ней такого особенного Альберт осознать не мог. Оно и понятно. На Машином лице отпечатались и высшее образование, и интеллект развитый, и редкая профессиональная уверенность в себе такая нехарактерная для девушки ее вида.

Мазур задумался, решая непростую задачку. А Маша подстегнула:

– Ты рукастый. Вижу по щиткам и проводам. Неплохо и даже очень. Но полная хрень с электрикой. Научу, если пойму, что мужик ты стоящий.

Говорила прямо, и он поверил. Почему? Да потому! Уже несколько лет он был объектом для издёвок всего села. Столько дерьма выслушал о себе, что не передать словами. Хуже всего то, что правы были односельчане, обвиняя его, Альберта, в проблемах с электричеством.

– Диплом купил.

– Ну, это понятно. А где научился растяжке и наладке?

– Работал в техникуме. Разнорабочим. Под окном подслушивал, когда занятия шли. Из всех мог слышать только те, что касались растяжки и наладки. По электрике лекции читали на втором этаже. Туда мне ходу не было. Остальное изучал по книжке. Старая, еще от деда осталась.

Машка впечатлилась. Офигеть! Под окнами наслушал мужик на полноценного мастера. Да еще и пытался сам освоить сложную науку.

– Мазур, а почему учиться не пошел?

– Дома братья малые. Деньги нужны. А на учебе какие заработки? Вот и купил диплом, соврал Волохову. Мамка одна с нами билась. Отец сплыл на хрен лет как десять уже.

Ну, у всех свои печальные истории. Этот, хоть, попытался что-то сделать.

– Ладно. Идем. Сейчас посмотрим на распределки и электрифицируем Орлов твоих. Я буду делать и рассказывать. Что непонятно, спрашивай, не тупи. И давай без стеснения. Я Маша и на «ты», но когда вдвоем. При людях на «вы» пока. А там видно будет.

Мазур не ожидал такого поворота. Обрадовался. А что еще важнее – впервые услышал похвалу. Пусть даже от шмакодявки непонятого статуса.

– Мазур, где медпункт? По инструкции сначала медицинские учреждения, потом образовательные, потом остальные. Показывай.

И пошли они: большой Мазур и маленькая Кан. По ходу действия Альберт показал Машке всю структуру и иерархию Красных Орлов. Все пять улиц, довольно длинных.

Село располагалось на большом пятаке, окружено было со всех сторон речкой Краснухой. Текла она извилисто, взяв в кольцо Красные Орлы. За рекой на «большой земле» фермы – свиноводческая и птичья. «Чтобы вони не было» – пояснил Мазур. На «острове» мебельная фабрика и склад готовой продукции. Таким образом, мост, о котором поведал Самбрера, был жизненно важным объектом для села. Единственная связь с «материком». По дороге Мазур пояснил, кто и где живет, рассказал об учителях, воспитателях, фельдшере и других жителях. В целом, ничего особенного, но Маша была рада этому разговору. Хоть какая-то информация.

У распределка на улице Школьной Машка принялась объяснять Мазуру о разводке, а тот слушал и «мотал на ус». Поразил в очередной раз Машулю смышленостью своею, и она обрадовалась, что будет у нее помощник в случае, если местный барин не психанет и не выкинет ее отсюда.

– Тебя как по батюшке, Марья?

– Сергеевна. А тебя?

– Федорович.

Маруза никто не величал по имени-отчеству, может и хорошо? Альберт Федорович…. Простите, но это как минимум забавно.

– Имя откуда такое? – Маша честно пыталась не ржать.

– Да мамка насмотрелась сериалов бразильских! «Богатые тоже плачут», слыхала? Вот там и был какой-то Альберто. Досталось имечко! – сплюнул в сердцах.

Электрики ковырялись возле детского сада. Там по причине середины дня скучковались мамашки.

– Ой, бабы! Глядите! Снова Альбертик фигачит. Значит вечером впотьмах сидеть. – И обидный бабий смех.

Мазур слегка сжался в плечах и привычно «ушел в себя». А Маша? Ну…

– Гражданочки, специалист при исполнении своих служебных обязанностей. Прошу прекратить смех. Напоминаю, что подобные комментарии могут быть расценены как нарушения законодательства. Как следствие ведут к административному наказанию, – припечатала Машка умными словами и серьезным, громким голосом. – Альберт Федорович, продолжайте. Спасибо за объяснение.

Мазур аж «брови снес под парик». Бабы заткнулись, но ненадолго:

– Это кто ж такая нам тут указывает, а? – круглобокая молодка нагло разглядывала Машу.

– Мария Сергеевна Кан. Главный инженер. Прошу не отвлекать и заниматься своими делами!

Они с Мазуром закончили с распределком под общее молчание и гляделки местного бомонда.

– Зря ты, Маш.

– Прям. Ты, Альберт, шагай давай. И плечи расправь! Я никому не позволю своих людей трогать. Усёк?

Мазур усёк и улыбнулся.

Машке его улыбка понравилась. И сам Мазур оказался вовсе не растяпой, а очень даже смекалистым мужиком.

Шли, попутно починяя, исправляя огрехи Альберта, и не видели Волохова, который по административной надобности заглянул в детсад.

Мишка услышал фразу: «Не позволю трогать своих людей» и подивился, в который раз, Машиной состоятельности и грамотности, а более всего – верным рассуждениям и правильному принципу. Правда, отметил для себя, что принцип скорее мужской. Но, все равно порадовался и тут же одернул себя. Фифа она и есть фифа! И противного ее характера не заметить нельзя. На фига ему такая заноза, а? Реальная, Кан. ДоКАНает кого угодно.

Музур и Кан успели наладить свет на трех улицах из пяти, закончив уже поздним вечером свои дела на улице Ленина. Вот странная штука – вождь мирового пролетариата давно уже почил в бозе, как и его учение, а имя повсеместно украшает вывески улиц.

Распрощались довольные друг другом на Свияжской и направились по домам. Маша заскочила в магазин. А что? С утра не ела. Взяла самого простого: яиц, хлеба, молока, колбасы. Еще и хмыкнула, припомнив вакансию составленную Волоховым, насчет овощного пайка. На кассе снова ее разглядывали: уставшую, пыльную и с инструментом на поясе.

– Что, мужицким делом заниматься – хозяйство профукать, да? Так и будете колбасой закусывать? Ни котлет, ни супу? – ухмылялась наглая кассир.

– А тут кто на что учился. Вы варите супы, а я делом займусь. И всем радость, правда? – слегка осадила Маша девицу, сложила покупки в пакет и ушла.

А возле администрации ждал ее сюрприз: Волохов на пороге здания, а вокруг него толпа голосящих селян.

– Михал Андреич, это что же за несправедливость? Вон на Ленина, на Школьной и на Свияжской свет починили! Бабы говорят, все херачит. Не мигает! И напряжение хорошее! Даже утюги пашут. А мы что? Чем наши улицы хуже? Когда нам? – И все это хором, и все на одного.

– Тихо! Завтра на фабрике надо электричество наладить. Потом и остальное. Сами знаете, чем живем. Повторять не стану.

Уверенный голос Волохова Машулю впечатлил, однако барышня не согласна была с его речами.

– Дык, когда?!

– Я оповещу по радио. Идите.

Ну и пошли, а что делать? Спорить с Волоховым, что воду в решете таскать – бесполезно. Мужик крепкий и уверенный. Хрена чего у него выпросишь, если он решил так, а не иначе.

Машка дождалась, когда последний проситель сгинет и обратилась к босу:

– Михал Андреич, вынуждена возразить.

– Марья Сергевна, шла бы ты по добру по-здорову. Охота тебе ночью переть до железки? Еще и два чемодана за собой тащить. Завтра утром будь готова на фабрику идти.

– По инструкции обязана в первую очередь обеспечить светом медицинские и образовательные учреждения, потом жилые дома, а уж после все остальное. Это закон, между прочим, – и стоит, пакетом машет, глупая. Нашла с кем спорить.

– Я все озвучил. Не поняла или не запомнила, записывай. Потом прочтешь и осознаешь.

– Я тоже озвучила, что мириться с самодурством не намерена. Фабрика работает. Что, не так? А люди без генераторов. Лампадки жгут. Вы, Михал Андреич, того? Не понимаете?

А снова Мишка психанул, и снова подивился своей непонятной реакции на фифочку и ее речи.

– Не беси меня. Топай спать. Еще одно слово и хана нашему договору. Лично вытащу за Краснуху и оставлю в чистом поле. Одну!

– Ой, прямо вся испугалась и заплакала. Ну и вытащишь, а дальше что? Будешь куковать с генераторами? Давай, неси. Прямо сейчас можешь! – Машка поняла, что она ему нужна, не меньше, чем он ей!

Мишку накрыло и он спустился к Кан, встал перед ней, нависая грозно:

– Правда? Вот прямо сейчас? Как ты быстро сдалась, Кан. Что, очень надо тут остаться? Вопрос, на фига? Ты, смотрю, сегодня из кожи вон лезла. Это чтобы я тебя выкинул ночью? Так? Не трынди мне. Тебе очень нужна работа. И ты сможешь остаться тут только на моих условиях!

А тут и Машку накрыло!

– Смотрите, какой хам! Людей не ценишь! Электричества не даешь! Все для фабрики! Конечно, прибыль же уплывает! Хапуга!

– Захлопнись! Ты кто такая мне выговаривать?! Много ты понимаешь в наших делах! Пять минут тут и уже все знаешь, и советы даешь! Наглая пигалица!

Орали они, дай Боже. Этим и привлекли внимание соседей по улице Свияжской. Народ повыскакивал на дорогу и любовался бесплатным концертом. Волохов орёт как не в себя, приезжая голосит, как радио на Первое Мая. Короче, редкое развлечение. Зараз и на девку посмотреть, о которой столько сегодня было сказано-пересказано. И, правда, наглая и смелая.

– Все, достала!

Волохов рванул к Машке, а та, памятуя о сильных руках боса, что уже таскал ее на своем хребте, развернулась и бежать.

– А ну, стой! Стой, сказал, заноза! – голосил злобный Мишка.

Дураков нет стоять, когда за тобой ломится здоровый злой мужик! Машка и вскочила в свою калитку, захлопнула ее перед носом Мишки и умчалась в дом. Там она крепенько дверь заперла, но открыла окно и прокричала на всю улицу.

– Доброй ночи, барин! Смотри ядом не подавись! – и через минуту поняла, что дура дурой.

Зачем и для чего скандалила она прилюдно? Что подвигло? Объяснения не было. Одно только удивление собственной тупости и склочности, которой в таком количестве за Машей никогда не водилось.

Мишка остался стоять у калитки, поражаясь тому, что гнев его схлынул сразу после того, как скрылся с глаз раздражающий фактор в виде стройной шмакодявки с красивыми глазами.

– Расходитесь. Не фиг смотреть, – бросил праздному люду Волохов и те разошлись, как миленькие.

Мишка направился к своему дому, который на селе величали «поместьем». Идти недалеко и приятно, в кои-то веки. Фонари горели ровно, дорогу освещали прекрасно. В Мишке и ворохнулась непрошенная благодарность столичной фифе: один день тут, а уже цивилизация. Не слышно генераторов у супермаркета и медпункта. Тишина, покой и электрификация Красных Орлов. Вот еще бы не была Кан такой склочной, совсем хорошо.

Машка размышляла так же, принимая душ. Удивительно, но были и газ, и вода. Нельзя не подивиться тому, что село процветало, было образцовым, исключая отсутствие спецов в некоторых областях по объективным причинам. Вот гадкому характеру боса объяснения не было. Вероятно, человек такой – противный!

Достала полотенце из чемодана, положенное мамой, вдохнула домашний аромат, и слезы сами собой полились. Плача, достала постельное белье, привезенное из дома, и застелила кровать. Переоделась в пижаму и улеглась, так и не поев. Слезы лились, мысли в голове роились. А как без этого, а? На новом месте, да еще таком проблемном, кто угодно впал бы в отчаяние. Правда, плакала Маша еще и по другой причине. И причина та была много глубже и серьезнее, чем споры с руководством и тоска по родному дому.

Причину звали Юрий Богомолов. Если бы не он, можно сказать, что у Машки не было слабых мест. Но так ведь не бывает, верно? Вот ее «ахиллесова пята» звалась Юрочкой, была высокой, красивой и глубоко женатой. Маша познакомилась с интересным парнем, когда ей стукнул двадцать один год. Он уже тогда женат был и воспитывал с молодой женой прекрасную дочку, Ирочку. Знакомство вышло случайным, но оказалось самой страшной бедой для Маши. Полюбила. Сильно. Горько и сладко одновременно. Юра увлекся молодой красивой девушкой, и завязался роман длинною в четыре года. Машка была особой совестливой и каждый день говорила себе – брошу! Вот сегодня возьму и расстанусь с ним. А стоило ему позвонить, срывалась с места в любое время дня и ночи, и летела к нему без оглядки, пряча глубоко осознание того, что она любовница и разбивает семью.

Юра не разводился, но и бросать Машу намерения не имел. Настолько она любила его, так смотрела восхищенно и такой горячей была, что не хотел, не мог или иное что, тут уж никто не скажет.

Машка маялась, Юра звонил. Они встречались и потом все снова. В один прекрасный новогодний вечер Машка по-другому посмотрела на свою жизнь. Осознала, что нет ей выхода из этого лабиринта порочной страсти и решилась. На что? Да вот на Красные Орлы. Впрочем, тогда она еще не знала, что поедет сюда.

Если сменить номер телефона, уехать подальше, то, быть может, удастся ей перебороть свою любовь печальную? Решила и сделала. Нашла Красные Орлы. Машину брать не стала, а водила весьма хорошо. Это чтобы не сорваться и не помчаться к нему по первому зову. Рассудила, что пока доберется до железки, да по полям, по лугам – остынет и никуда не поедет. Говорила с Юрой и умоляла его сменить свой номер. Тот вроде понял, и воспринял нормально, чем совсем расстроил Машеньку. Скажи он ей такое, она бы рыдала и убивалась. А Юра…спокойно кивнул и обещание выполнил. Вот и оказалась Маша в Красных Орлах. И решительно настроена была продолжить свое излечение. Выгони ее сейчас Волохов, она по возвращению домой первым делом бы наново выяснила телефон Юры и все пошло бы прежней накатанной дорожкой.

Да, она тут, вдалеке от Юры, а мысли-то с ней. И о нём. Вот и плакала в подушку решительная, смелая девушка. Любовь дело такое… Все наизнанку вывернет, все перекрутит. А вот даст ли счастья – не понятно.

Уснула все же, спала сладко и проснулась отдохнувшей. Раненько, кстати. Семи еще не было. Сжевала быстренько пару бутербродов, запила молоком и отправилась решить дельце одно.

Выскочила за калиточку и припустила бодрым шагом по Свияжской. Апрельское утро прохладное, но не морозное. Туман легкий и дымка. Так бывает, когда земля чувствует уже теплое солнце и просыпается, потягивается. Машуля порадовалась, что захватила с собой рабочую куртку и комбинезон. Вся эта амуниция сидела на ней ладно, обтягивала ровно настолько, насколько возможно при ее подвижной работе. И рабочие ботинки, не в пример ее вчерашним, были удобнее. И пошагать, и полазать, и простукать мыском, где надо.

– Мань, ты что ль? Тебя не узнать. Совсем красавица стала. – У ворот своего дома, на скамеечке сидел Самбрера, жмурился утреннему солнышку.

– Василий Иванович, здравствуйте. Вы что так рано? – улыбнулась Машка, радуясь теплому и ласковому слову приятного деда.

– Да какой у стариков сон? И времечко жалко терять. Сколько мне его осталось-то? Вот сижу, смотрю. Вишь, туман? Это к теплу.

Маруся хоть и поспешала, но не смогла оставить деда одного. Плюхнулась рядом с ним и тоже пожмурилась на солнце.

Поняла сразу, что одиноко ему и тошно. Может, устал? А, может, старость проказит. Гнетёт воспоминаниями и понукает близким концом. Никак нельзя стариков одних оставлять. Туго им и муторно порою.

– Деда, вы еще бодрячком! И взгляд у вас молодой, задорный. А уж как смеетесь, так я за вами вслед. Ну, никакой возможности удержаться! – Ну, если и приврала Машка чутка, так кто ее судить станет?

– Вот ты болтушка! – радовался дед красивой собеседнице. – Экая роба у тебя справная. И куртка такая же. И пояс… Эх, прям на зависть. Мань, ты чего с Андреичем собачишься? Вроде умная деваха-то. Ты язык свой эта…засунь поглубже. Мишаня наш в Красных Орлах чутка пупок не надорвал пока все отстраивал. Народу послабление вышло, как он приехал. И деньги, и работа. Ить ни копейки не своровал! Все в село. Ну, можа он где и перегибает, так это от большой ответственности. Дурёха ты. Правда, красивая. Бабы-то наши не просто так раскудахтались. А уж когда ты свет наладила, так совсем ядом изошли. А ты без внимания к ним давай. Наплюй, Мань. Они поймут через время, кто ты есть и какая от тебя польза.

– Я еще ни с кем и не общалась тут. А Волохов… Василий Иванович, я молчать не стану, если что-то неправильное вижу. Я все понимаю, человек он уважаемый, но как есть барин. И это в двадцать первом веке. Тут что, крепостное право? Народ без света сидит, а он меня на фабрику гонит. Вот скажите, это как назвать?

– Снова дурёха. Фабрика нам тот свет и оплачивает. Не будет денег, хрен те, а не свет. Ты, Мань, пойми, Мишане подмога нужна, а не заноса в жо…, ну в смысле помогай, а не лайся.

Машка задумалась. Ей отец говорил, что старый человек всегда более других понимает жизнь и видит то, что по молодости заметить сложно. Маша старалась, но выходило скверно. Все ее заносило куда-то, все против и наперекор. Вот сейчас слова деда Самбреры, как ни странно, легли ей на сердце. Может, сказал с душой, а может, объяснил просто и доступно.

– Чё скуксилась? Я тебе правду, потому как вижу, девка нормальная. С мозгами. И за Альбертика скажу, молодец что перед бабьём заступилась. Он парень правильный. Мать и братьёв тянет.

– Деда, откуда Вы знаете-то? – Маша изумилась.

– От, балда, – засмеялся Самбрера. – Ты ж в селе. А тут все про всех известно. И кто что сказал, и куда пошел, и что сделал. Про тебя вчера все трындели.

– Еще неизвестно, останусь я тут или нет, – Машка опять запечалилась. – Мне Волохов ваш любимый сроку дал два дня. Если не справлюсь, он меня выпинает отсюда.

– Щас прям. Мань, ты ему позарез нужна. Он мастера того искал года два. Ты вон за день почти всё село осветила. Прям ангел хвостатый, – посмеялся дед от души.

– Василий Иванович, значит, помогать?

– А то!

– Так ведь свет людям нужен. И на фабрике нужен. Я по инструкции должна свет в жилые помещения сначала дать.

– Ты инженер или девка сопливая? Я так разумею, успевать ты должна везде. Скумекай, как сделать и там, и тут.

Маша, не будь она слегка в расстроенных чувствах, и сама бы додумалась. Решение простейшее! Запустить Мазура по селу исправлять свои же косяки, а самой пойти на фабрику и выдержать день с Волоховым. И всех делов. Альберт все запомнил и сможет повторить. В этом Машка была уверена на все сто.

– А где тут мост строят? Там, вроде, бетонозаливка сдохла.

– Молодец! Вот прям сразу ухватила. Мань, и где таких растят-то? Идем нето. Покажу.

Поднялся дед с лавки без тяжести и оба легко зашагали к Краснухе.

Красные Орлы

Подняться наверх