Читать книгу Почему нет? Вдохновение для жизни без «если» и «но» - Ларс Аменд - Страница 3

Я полностью погрузился в рутину ничегонеделанья. Я просто сидел, наблюдал за падающими с неба снежинками и спрашивал себя, что имели в виду дзен-монахи, когда говорили: сиди спокойно, ничего не делай, весна придет – трава вырастет сама по себе. Я долго и добросовестно придерживался этой стратегии. Но весна всего лишь раз помахала издалека своему другу – ледяному ветру, который с сальной ухмылочкой на лице вел свой грязный снежный матч через весь город. Но, собственно говоря, мне было все равно, так как в отличие от людей, которые каждое утро, страдая от холода, спешили на работу, у меня не было ни одной причины покидать свою уютную квартиру.

Я осознал, что успех в прошлом ничего не значит, если он не приносит тебе никакой пользы в настоящем.

Я жил жизнью, которой многие завидовали. Я написал свой первый Бестселлер – Номер 1, по версии журнала «Шпигель»[1], в мой почтовый ящик ежедневно опускались приглашения на премьеры, VIP-вечеринки, мероприятия с красными ковровыми дорожками, и многие великие поп-звезды Германии хотели работать со мной. Внешне все было в порядке, но в моем сердце все выглядело иначе. Там все было совершенно не в порядке, и с каждым последующим днем этот непорядок только усугублялся.

Говоря простым языком: мои финансовые ресурсы таяли, а мои переживания на эту тему – усиливались, и в то же время я отклонял все предложения: самая что ни на есть лузерская – лузерская! – ситуация.

У меня было чувство, что я попал в замкнутый круг. Такой я свою жизнь не представлял. А где же удовольствие, радость, счастье? Знакомо ли тебе то чувство угнетенности, когда не знаешь, как сделать тот самый единственный шаг, которого тебе не хватает? Или тоски по внутреннему спокойствию, чувства страха принять неверное решение; сложность следовать своей мечте; не знать, какая миссия возложена на тебя в этом мире.

Привет, мое второе «Я»!

«Ты знаешь, какая проблема связана с ложью?», – спросил он.

«Нет», – ответил я.

«Ложь неотменяема. Она витает над тобой, как облако, и ждет подходящий момент».

«И он наступает?»

«Момент, когда на тебя обрушивается дождь прошлого, и ты промокаешь насквозь».

«О каком прошлом ты говоришь?»

«О твоем, друг мой».

«Не понимаю».

«Я говорю о вчерашнем дне, о позавчерашнем, о прошлой неделе, о прошлом месяце, о последнем полу…»

«Да, да, пусть так», – прервал я его. Это невыносимо. С каким удовольствием я отправил бы этого говнюка на луну. Но он сидел на мосту, под которым протекал маленький ручей, раскачивая ногами, и лыбился мне.

«Что ты от меня хочешь?» – закричал я.

«Вопрос должен звучать так: что тебе от меня надо?»

«А как ты думаешь, что мне от тебя надо?»

«Ты хочешь, чтобы закончился дождь. Ты больше не хочешь просыпаться каждый день с этим чувством. Ты больше не хочешь себя обманывать. Ты хочешь быть свободным. Ты хочешь, чтобы снова светило солнце».

«А ты не мог бы упасть с этого чертова моста и утонуть? Оставь меня в покое. Я хочу мое спокойствие!»

Я разозлился и готов был сорваться.

Этот умник, черт его побери, был прав, и с каждым чертовым словом, что он говорил, я ненавидел его за это. Я ненавидел его все больше и больше.

«Хорошая новость, – захлопал он радостно в ладоши, – скоро станет не важно, кем ты был вчера. Считается только, кто ты есть сегодня или кем ты хочешь стать. Ты не должен больше себя обманывать. Просто прекращай. Оставь это».

«Хмм, – промычал я себе под нос. Я медленно успокаивался. – Можно я тебя кое о чем спрошу?»

«Для этого я здесь».

«Нормально ли, иногда чувствовать себя потерянным?»

«Конечно».

«И как долго это длится?»

«Зависит от того, как сильно ты этого хочешь. Это только твое решение».

«Но почему я тогда не могу найти выход? Да, я хочу, чтобы это закончилось, но… это… Почему это так тяжело?»

Он со скукой зевнул. Я растерялся.

«Ты, задница, я раскрываю тебе свое сердце, а ты зеваешь?»

«Малыш, тебе можно будет помочь, если ты перестанешь сам себя жалеть. Ты довольно жалок. О’кей, возможно, от меня это тоже зависит. Возможно, я до этого неверно выразился. Ты ведь хочешь жить беззаботной жизнью, не так ли?»

«Да, но…»

«Никаких но!» – он резко прервал меня.

«Люди, которые сначала что-то утверждают, а в следующий момент одним „но“ ставят все под сомнение, слабы и глупы и не могут принять однозначное решение. Хочешь быть таким?»

Зачем он задает мне эти вопросы, если знает, в каком ужасном психическом состоянии я нахожусь. В моей душе все вверх тормашками. Кажется, ему доставляет большое удовольствие и он не находит ничего лучшего, как день и ночь появляться около меня и задавать эти неприятные вопросы.

При нашей первой встрече он представился «Мозгофакером», придавая своему имени много чести.

Когда я снова взглянул на мост, он спрыгнул прямо за руль мимо проезжавшего кроваво-красного кабриолета «Майбах». Кивая в такт сингла Дрейка[2], он посмотрел мне в глаза и подбросил в воздух один миллион долларовых купюр, на которых была изображена его ухмыляющаяся физиономия и которые через несколько секунд захлопали надо мной с громким треском, чтобы потом обрушиться золотой пылью.

«Слушай сюда, – крикнул он мне, прежде чем скрыться за раскаленным горизонтом. – Твои три слабых места легко вычислить: эго, эго, эго! Но прежде чем ты наложишь в штаны, позволь тебе сказать, что в принципе это свойственно всем людям. Подумай об этом на досуге. Мое напутствие: Ты не твое эго! До завтра!»

Потом я проснулся. С головной болью. Как обычно.

Куда податься с моей грустью-печалью?

Я вылез из постели, натянул спортивные штаны для бега, которые валялись на полу перед включенным телевизором. Ясное утреннее солнце поблескивало на тонкой ледяной корке Шпрее[3], которую постепенно сжирала приближающаяся весна. Скоро на реку вернутся утки. Хорошо быть уткой. У них никаких проблем: ни тебе платы за съемную квартиру, ни тебе огорчений, а благодаря приходящим в парк одиноким людям, коих множество, всегда полно корма. У уток просто отличная жизнь.

В какой-то момент с улицы донеслась песенка Альфреда Йодокуса Кварка: «А он бывает грустным…» Моя голова ужасно раскалывалась. Мне захотелось, чтобы голландские утки тоже пропели для меня первую строфу, но они этого не сделали. В небе висело несколько облаков. Бывали дни, когда я едва замечал свою грусть. Она была рядом, и я мог ее чувствовать – как серая вуаль она покрывала мои мысли, – но она оставляла мне немного места, чтобы жить. Сегодня был не один из этих дней. Дыхание давалось мне тяжело.

Полет на ковре-самолете

Мой старый Nokia мигнул. Я взял его с дивана, увидел, что пропустил восемь звонков, и снова выключил. Мне не хотелось ни с кем разговаривать. Почему мне все стало так безразлично? Что это должно было значить? Был бы я хотя бы влюблен, как это часто представлял себе, мог бы тогда ночами мечтать о ней и писать ей после пробуждения любовные письма. Я мог бы сесть в поезд и поехать к ней, взглянуть ей в глаза и сказать: «Спасибо тебе, что напоминаешь мне о том, кто я есть, так как сам я забыл об этом. Спасибо, что заставляешь меня не грустить и возвращаешь к моим истинным мечтам». У меня бы наметились задачи, цель, появилась бы надежда. И что же? И ничего. Я проглотил аспирин и снова улегся в кровать. Фантазия иссякла, и знакомый внутренний голос снова поприветствовал меня. Я попытался улыбнуться и, по-моему, сделал это довольно честно.

«Почему мы с тобой не можем поладить?» – спросил я.

«Мы могли бы».

«Почему же мы этого не делаем?»

«Потому что тебе, вероятно, не так уж и плохо».

Я обиженно отвернулся на другой бок. Мозгофакер рассмеялся, подплыл ко мне по воздуху на своем летающем ковре и начал кидаться в меня маленькими рубинами.

У шутника взаправду был черный тюрбан на голове?

«Ты, что ли, Аладдина сейчас изображаешь?»

«Почему бы и нет? Ты мог бы тоже повеселиться. Или предпочитаешь оставаться идиотом и проспать всю свою жизнь? Пошли же, вставай! Прокатимся кружок».

«Я боюсь высоты».

«Забудь», – засмеялся он и протянул мне руку.

Я осторожно ступил на ковер. Мне пришлось подвинуть сотни алмазов, изумрудов и рубинов, чтобы поудобнее усесться.

«Можно мне их все скинуть?» – спросил я немного неуверенно.

«Да, выбрасывай, у меня их полно».

Я крепко ухватился за него, и мы взлетели. Тотчас же стало темно. Высоко над Атлантическим океаном звезды выглядели как уличные фонари, которые указывали нам путь.

«Я тебе сейчас кое-что скажу. – Мозгофакер повернулся ко мне, и ковер полетел без управления, на автопилоте. – Если ты чего-либо действительно хочешь, Бог, Вселенная, Энергия жизни – для этой силы есть много имен – сделает все, чтобы поддержать тебя. Ты только что видел звезды, так ведь? Маленький совет тебе: хватайся за них как можно чаще. И ты будешь удивлен, как часто будешь получать желаемое».

«Хочешь меня подурачить? – фыркнул я. – Откуда ты это взял, из печенья с предсказаниями?»

Он взглянул на меня, закрыл глаза, невозмутимо распростер свои руки, снова открыл глаза, и в его руку скользнула прекрасная сияющая звезда.

«Теперь ты», – засмеялся он.

Я неуклюже замахал руками и чуть не свалился с ковра. Проклятье, у него все выглядело так просто.

«Как ты это сделал?»

«С помощью магии. Я тебе уже сто раз говорил: кто не верит в чудо, сам виноват, если оно с ним не случается. Измени свой угол зрения, и твой мир сразу изменится».

«Отвяжись!»

«Не выйдет. Я это ты. Забыл уже?»

Перед нами вырос силуэт Нью-Йорка.

«Что мы будем здесь делать?» – спросил я под впечатлением.

«Обедать».

Среди чемпионов

Как только мы достигли Манхеттена, тут же начали пикировать вниз. Мое сердце бешено забилось. Мы притормозили перед окном роскошного пентхауса. Мозгофакер снова обернулся ко мне – уже в элегантном дизайнерском костюме.

«Вау, ты классно выглядишь!» – сказал я немного смущенно.

«Спасибо, посмотри в окно!»

Я едва мог поверить, что, или, лучше сказать, кого я там увидел. За длинным столом сидели Джей-Зи, Бейонсе, Опра Уинфри, Майкл Джордан, Барак и Мишель Обама, Скарлетт Йохансон, Джордж Лукас, Шон Гордон, Й. К. Роулинг и Билл Мюррей. Все махали мне. Между Скарлетт Йохансон и Биллом Мюрреем было свободно одно-единственное место.

Джей-Зи начал читать рэп: «Люди спрашивают меня: Эй, как у тебя получается летать. Я отвечаю: Просто я не боюсь упасть с неба!»

Я закивал, хотя не мог его хорошо расслышать.

«Твоя проблема в том, что ты ужасно боишься Упасть-С-Неба. Ты не веришь в себя. Даже во сне ты не веришь, что можешь обладать магической силой. Ты говоришь, другие люди наскучили тебе, хотя сам не выходишь из своей квартиры. Причина в другом: ты наскучил сам себе! Посмотри на себя: ты – тряпка. Кто из этих людей, там внутри, захочет общаться с тобой, и было бы о чем говорить: о том, как попусту растрачивать свою жизнь? Сутки для всех нас состоят из 24 часов. Различие между тобой и этими господами там за столом в том, что они знают, что им с этим временем делать. А у тебя, в отличие от них, мышиное дерьмо в голове. Если ты не поймешь, что твои часики тикают, ты это никогда не заслужишь!»

«Чего не заслужу?»

«А того, что я сейчас буду обедать с моими друзьями, а ты – шлеп! – и упадешь с неба, как говорил Джей-Зи».

Он еще махал мне вслед, пока я, растопырив в разные стороны руки, немного неловко летел с кровати. Не в первый раз, кстати. Я заполз обратно под одеяло и снова заснул.