Читать книгу Соглядатай - Ларс Кеплер - Страница 28

Светлое небо отражалось в целлофановой обертке блока сигарет, лежавшего на сиденье рядом с Эриком. Эрик медленно свернул в английский парк возле таблички, сообщавшей, что посторонним вход воспрещен и что все посещения следует согласовывать с начальством.

Областная больница Карсуддена – крупнейшая судебно-психиатрическая больница на сто тридцать мест, где содержатся преступники, которых из-за психических заболеваний суд отправил на лечение, а не в тюрьму.

Тягостная тревога ворочалась под ложечкой. Очень скоро он увидит Роки Чюрклунда и попытается расспросить его про алиби, о котором тот когда-то заявлял.

Если все сойдется, то, вероятно, новое убийство имеет отношение к тому, старому, и тогда Эрик признается во всем полиции.

Ведь, если Роки приговорили ошибочно, очень велика вероятность того, что параллель между старым и новым убийствами существует. Прижатая к уху рука Сусанны Керн окажется не просто совпадением.

И не обязательно я потеряю работу, сказал себе Эрик. От полиции зависит, отправить дело на рассмотрение к прокурору или нет.

У входа в белое административное здание висела табличка с изображением перечеркнутой камеры. А между тем весь корпус напичкан камерами видеонаблюдения, подумал Эрик.

Он взял сигареты и зашагал к белому зданию.

На дорожке перед сестринским постом улитка оставила блестящий косой след.

В ярком солнечном свете у дверей видно было, как пыль, медленно кружась, оседает на мебели в щербинах и на поцарапанном полу.

Эрик предъявил паспорт, ему выдали бейджик; он успел дойти до газетницы возле дивана, как показался мужчина с осветленными концами волос.

– Эрик Барк?

– Да.

Мужчина растянул губы, пытаясь изобразить улыбку, и представился: Отто. У него было усталое лицо с выражением печали, которую никак не скрыть.

– Касиллас хотел бы прийти сам, но…

– Понимаю, ничего страшного. – Эрик почувствовал, как жарко краснеет при мысли о вранье про доктора Стюнкеля и исследовательский проект.

По дороге мужчина сообщил, что он дневной санитар и работает в Карсуддене уже много лет.

– Мы обычно ходим через двор… не любим подземные коридоры, – пробормотал Отто, когда они выходили из здания.

– Вы знаете Роки Чюрклунда? – спросил Эрик.

– Он был здесь, когда я только поступил на работу. – Отто жестом указал на высокую ограду и мрачные коричневые строения.

– Какого вы о нем мнения?

– Многие здесь побаиваются Чюрклунда, – ответил Отто.

Они прошли через одну из дверей и дальше, к кабинету досмотра, где Эрику пришлось оставить все, что было в карманах.

– Можно захватить сигареты? – спросил он.

– Они могут вам пригодиться, – кивнул Отто.

Санитар сложил ключи, ручку, телефон и бумажник Эрика в пакет, запечатал и выдал квитанцию.

Потом он отпер тяжелую дверь, за которой была следующая дверь – с кодовым замком. Пройдя через нее, Эрик оказался в коридоре, устланным серым линолеумом; за бронированными дверями находились палаты.

В воздухе пахло моющим средством и давнишним сигаретным дымом.

Судя по доносившимся звукам, в одной из палат смотрели порно. В открытую дверь Эрик увидел толстого мужчину, который сидел на пластиковом стуле, подавшись вперед, и плевал на пол.

Они миновали очередную шлюзовую дверь и оказались на затененной площадке для отдыха. Шестиметровая ограда соединяла два кирпичных фасада и образовывала клетку вокруг пожелтевшей лужайки с посыпанными гравием дорожками.

Тощий парень лет двадцати с напряженным лицом сидел на скамейке. Возле кирпичной стены болтали двое охранников, поодаль стоял какой-то здоровяк, отвернувшись к ограде.

– Хотите, чтобы я пошел с вами? – спросил Отто.

– Не нужно.

Бывший священник курил, повернувшись ликом к высокой железной ограде. Его взгляд бродил по лужайкам парка и в лиственном лесу. На земле у его ног стояла кружка с засохшими следами кофе.

Эрик зашагал по дорожке, замусоренной окурками и пакетиками сосательного табака.

Вот сейчас я встречусь со священником, которого предал, осудив его, подумал он. Если у Роки Чюрклунда есть алиби, мне придется признаться во лжи полиции и принять последствия.

Из-под ботинок поднималась сухая пыль. Эрик понял: Роки слышит его шаги.

– Роки? – позвал он.

– Кто спрашивает?

– Меня зовут Эрик Мария Барк.

Роки разжал пальцы, выпустил прутья решетки, за которые держался, и обернулся. Он был высоким, метр девяносто с лишним. Плечи еще шире, чем помнилось Эрику; подернутая сединой окладистая борода и зачесанные назад волосы. Зеленые глаза, на лице выражение холодного величия. На Роки был буро-зеленый свитер в катышках и с потертыми локтями. Могучие руки свисали вдоль боков, в расслабленных пальцах сигарета.

– Главный врач сказал, ты любишь «Кэмел». – Эрик протянул ему блок.

Роки задрал подбородок и глянул на него сверху вниз. Он молчал и не брал подарок.

– Не знаю, помнишь ли ты меня, – сказал Эрик. – Я имел отношение к суду девять лет назад – входил в группу, которая проводила судебно-психиатрическую экспертизу.

– И какое заключение ты выдал? – хмуро спросил Роки.

– Необходимость неврологического и психиатрического лечения, – спокойно ответил Эрик.

Роки щелчком отправил непотушенную сигарету в Эрика. Окурок угодил тому в грудь и упал на землю. Рядом рассыпались искры.

– Ступай с миром, – невозмутимо предложил Роки и надул губы.

Эрик затоптал окурок и заметил, как по лужайке приближаются двое охранников с сигнализаторами нападения.

– Что здесь происходит? – спросил один.

– Просто недоразумение, – успокоил его Эрик.

Охранники еще постояли, однако Эрик и Роки молчали. Наконец охранники вернулись к своему кофе.

– Ты им наврал, – заметил Роки.

– Иногда мне случается врать, – ответил Эрик.

На лице Роки не дрогнул ни единый мускул, но во взгляде мелькнул проблеск интереса.

– Тебя лечат? Неврология, психиатрия? – спросил Эрик. – У тебя есть право на медицинскую помощь. Я врач. Если хочешь, я посмотрю твою историю болезни и план реабилитации.

Роки медленно покачал головой.

– Ты здесь уже давно – и ни разу не подавал заявления, чтобы тебя отпустили на побывку.

– А зачем?

– Ты не хочешь выйти отсюда?

– Я отбываю свое наказание, – сумрачно пояснил Роки.

– Тогда тебе трудно было вспомнить произошедшее. Сейчас тоже трудно? – спросил Эрик.

– Да.

– Но я помню наши беседы. Иногда ты как будто считал себя невиновным в убийстве.

– Ясно… Я облепил себя большим количеством лжи, чтобы избежать наказания, ложь осадила меня, как пчелиный рой, и я стал отшвыривать ее от себя и бросать на другого человека.

– На кого?

– Какая разница… Я был виновен, но позволил лжи одолеть меня.

Эрик нагнулся, положил сигареты к ногам Роки и сделал шаг назад.

– Не хочешь ли рассказать о человеке, на которого ты стряхивал своих пчел? – спросил он.

– Я его не помню. Но знаю, что считал его проповедником, грязным проповедником…

Священник замолчал и снова отвернулся к ограде. Эрик встал рядом с ним, бросил взгляд на лес.

– Как его звали?

– Я уже не помню имен, не помню лиц, засыпанных пеплом…

– Ты назвал его проповедником. Он был твоим коллегой?

Пальцы Роки судорожно вцепились в решетку, он прерывисто задышал.

– Я помню только, что испугался. Наверное, поэтому и пытался переложить на него вину.

– Ты испугался его? – спросил Эрик. – Что он сделал? Почему ты…

– Роки, Роки! – позвал пациент, подошедший сзади. – Посмотри, что я тебе принес.

Они обернулись и увидели тщедушного человечка, который протягивал Роки завернутую в салфетку ватрушку с вареньем.

– Ешь сам, – отозвался Роки.

– Не хочу, – истово ответил сокамерник. – Я грешник, я проклят Господом и ангелами Его, и…

– Заткнись! – рявкнул Роки.

– За что? Почему ты…

Схватив человечка за подбородок, Роки посмотрел ему в глаза и плюнул в лицо. Когда Роки выпустил его, человечек потерял равновесие, и ватрушка полетела на землю.

На лужайке снова появились охранники.

– А если бы кто-то свидетельствовал о твоей невиновности, дал тебе алиби? – быстро спросил Эрик.

Зеленые глаза Роки смотрели на него в упор.

– Тогда этот человек солгал бы.

– Ты уверен? Ты ведь ничего не помнишь…

– Я не помню ни про какое алиби, потому что его не существовало, – оборвал Роки.

– Но ты помнишь про своего коллегу. Что, если это он убил Ребекку?

– Я убил Ребекку Ханссон, – сказал Роки.

– Ты помнишь это?

– Да.

– Ты знаешь женщину по имени Оливия?

Роки помотал головой, перевел взгляд на приближающихся охранников и задрал голову.

– Или, может, знал до того, как попал сюда?

– Нет.

Охранники швырнули Роки на решетку, ударили по коленному сгибу, прижали к земле и защелкнули на нем наручники.

– Осторожнее! – крикнул пациент, пытавшийся угостить Роки.

Более крупный охранник надавил коленом Роки на спину, второй прижал дубинку к его шее.

– Осторожнее, – заплакал пациент.

Следуя за охранником к выходу из отделения, Эрик улыбался. Не было никакого алиби, Роки убил Ребекку Ханссон, и нет никакой связи между убийствами.

На парковке он постоял немного, вдохнул полной грудью, перевел взгляд от деревьев парка к самому светлому небу. Легкость освобождения разлилась по телу, старое бремя свалилось с плеч.