Читать книгу Бранкалеоне - Латробио - Страница 12

Рано поутру продавец вывел осленка из хлева, к великой скорби бедной ослиной братии, и отвел на взморье, чтобы переправить в Кастелло Арагонезе, много труда приложив, чтобы загнать его в лодку, ибо ему, никогда не пускавшемуся в плавание, отнюдь не нравилась эта затея. И хозяин, стращая его и охаживая палкой, вынудил оставить там, на островке, весь тот пердеж, что заключался в его теле, возможно думая таким образом разгрузить судно, в чем очень обманулся, ибо тело тем меньше весит, чем больше в нем воздуха. Наконец, накинув ему на глаза тряпье, заставил его подняться на борт – и подлинно, нет лучшего средства склонить кого-нибудь к делу, которого он иначе бы не сделал, чем ослепить его. Посему, когда допустишь промашку, не находишь иного оправдания, кроме как: «Дьявол – или страсть – меня ослепили».

Он привел осленка флорентинскому купцу, а тот, заплатив условленную цену, отвез его на свою родину и вручил приятелю, который остался сим весьма доволен. Покамест он не велел вздевать на него ни седла, ни вьюка, ибо осел был еще молод, и отправил его в свою усадьбу, вверив попечению огородника, которому поручил держать его в чистоте и помаленьку приучать носить груз с полмешка весом, но без вьючного седла, и даже ездить на нем понемногу, но без сбруи, чтоб не натерло ему холку.

Этот вертоградарь питал великую нежность к ослам, возможно, из-за некоего меж ними сходства, ибо похожее всегда стремится к похожему[75], так что он принял осленка с большим доброжелательством и оказывал ему великую ласку, каждый день задавая хорошего корма, а когда ездил на нем, был к нему внимателен и оставался весьма доволен его шагом. Из-за этих изъявлений благосклонности осленок питал к нему великое уважение, не кусал его и не лягал, и даже был ему во всем послушен и следовал за ним всюду, словно комнатная собачка, наслаждаясь тем, как треплет его эта не слишком обходительная рука. Увеличивали их дружбу разные знаки любезности; огородник питал к нему особливую приязнь, оттого что, идя в сад, видел, как осленок выдирает зубами крапиву и ежевику, и думал, что он старается облегчить его труды, хотя осел усердствовал не ради этого, а чтобы сими сердечными злаками предохранить себя, по материнскому наставлению, от предсердной немочи. Так удачно случается иной раз, что услуга кому-нибудь делается ненамеренно и даже к собственной выгоде.

У огородника было в обыкновении приводить работников для ухода за садом; однажды были у него в работах двое, которые под платьем смиренным и простым скрывали дух надменный и притворчивый. Как-то раз он принес им полдник; они вместе трапезничали в тени высокой розовой изгороди, а когда подкрепили плоть, огородник их пригласил потешить душу веселым разговором, который они могли вести свободно, затем что хозяина, который бы понукал их работать, там не было. Отсюда явствует, сколь важно хозяину присутствовать при его делах, если он хочет, чтобы ему хорошо служили, и сколь тщетна доверенность, которую многие оказывают своим факторам: а те и пользы дела не сознают, и о хозяйском ущербе не тревожатся.

Они приняли любезное приглашение без возражений, чтоб их не сочли невежами. А пока они болтали, осленок стоял по другую сторону изгороди, греясь на солнышке и вспоминая материнское наставление слушать и примечать людские беседы и рассуждения; он удобно расположился, подняв уши, и внимательно следил за их речами.