Читать книгу Встретимся у Ральфа - Лайза Джуэлл - Страница 11

– Доброе утро, Стелла. – Джем в изнеможении опустилась на стул. Голова у нее болела после вчерашнего, под глазами были мешки.

– Доброе утро, Джем. Чудесно выглядишь. Что это у тебя, новая помада? Тебе идет.

– Спасибо, Стелла.

Смех, да и только. Джем знала, что выглядит хуже некуда. Вместе со Стеллой они работали в театральном агентстве вот уже три года, и каждое утро Стелла одаривала Джем комплиментами, которые никогда не повторялись. Если отбросить выходные, то в неделю она получала пять комплиментов. За год их набиралось уже двести сорок. Соответственно, за три года совместной работы Джем услышала от Стеллы семьсот двадцать комплиментов, и все они были разными.

– Как прошел вчерашний вечер? – Стелла коршуном витала над столом Джем. Она смотрела на нее с таким отчаянным выражением лица, как будто поджидала с шести утра, чтобы задать этот самый вопрос.

В свои тридцать три Стелла все еще оставалась девственницей. Волосы у нее были цвета пожелтевшей газеты, с остатками химии на концах, и концы эти, казалось, никогда не отрастали. День за днем она подкрашивала глаза одним и тем же голубым карандашом, отчего взгляд ее становился еще более унылым. Судя по всему, личной жизни у Стеллы не было совсем, и она с благодарностью цеплялась за любую мелочь, которой делилась с ней Джем. «Твоя сестра уже побывала у окулиста?» – с неподдельной тревогой интересовалась Стелла. «Как твоя подружка Лили ладит со своим новым бойфрендом?» (С Лили она даже не встречалась.) «Так какие все-таки обои выбрала твоя матушка?» С матерью Джем они тоже не были знакомы.

Джем и рада была бы сказать, что ей нравится Стелла, что она скучает без нее, но это значило бы солгать. Стелла всегда была для нее головной болью, а уж в дни, когда Джем чувствовала себя плохо, ей и вовсе требовалась вся воспитанность, чтобы хоть как-то отвечать на реплики Стеллы.

– Чудесно, просто прекрасно. – Джем натянуто улыбнулась и сделала вид, что роется в бумагах.

– Замечательно, – прошелестела Стелла, от души радуясь тому, что у Джем выдался удачный вечер. – А как твоя новая квартира? Ты по-прежнему в восторге от нее?

– Да-да, все просто замечательно. Я очень рада, что поселилась там. – Поддельный энтузиазм Джем стремительно иссякал.

У Стеллы зазвонил телефон, и Джем с облегчением перевела дух. Перед глазами вновь замелькали кадры вчерашнего вечера, так что щеки у Джем ощутимо заалели. Смит купил ей пионы. Он действительно купил пионы – самые любимые ее цветы. Как только он протянул ей букет, робко промолвив «в знак признательности за ужин», Джем тут же поняла, что это он. Сомнения развеялись раз и навсегда. Двое мужчин стояли перед ней на кухне. Смит, слегка утомленный, но такой изящный в сером костюме и сиреневой рубашке, и Ральф – мешковатый, ужасного покроя свитер и заношенные джинсы, которые другой постыдился бы надеть.

– Помочь тебе с готовкой? – спросил Смит, в то время как Ральф вразвалочку вышел из кухни и устроился в гостиной перед телевизором. Два – ноль в пользу Смита.

Наконец они уселись за стол. Квартира успела пропитаться запахами кокосового масла, кориандра и чеснока, но сильнее всех был аромат тайского риса. Ральф и Смит пришли в восторг от ее карри.

– Ничего вкуснее в жизни своей не ел! – возвестил Ральф.

– Такого даже в ресторане не найдешь! – согласно кивнул Смит.

Когда поток комплиментов иссяк, потребовалось несколько банок пива, чтобы подмазать разговор. Джем принялась расспрашивать парней про их жизнь.

Оказалось, что Смит работает в Сити, на пиар-компанию, которая сотрудничает в основном с финансовыми учреждениями. До этого он был биржевым маклером, но работа вымотала его до предела, и Смит перешел в свою нынешнюю компанию, пожертвовав при этом солидным заработком. Впрочем, как поняла из разговора Джем, он и на новом месте получал раза в четыре больше нее. На Алманак-роуд Смит прожил восемь лет – купил здесь квартиру на деньги, которые заработал на бирже. Почти сразу сюда вселился и Ральф.

К своему величайшему удивлению, Джем узнала, что Ральф был художником. Он никак не вписывался в тот образ художника, который существовал в ее воображении. До этого ей не раз приходилось задаваться вопросом, чем именно Ральф зарабатывает на жизнь, тем более что он почти никогда не выходил из дома. Оказалось, что он занимается разовыми подработками в качестве графического дизайнера. Доход у него, судя по всему, был просто мизерным – хватало лишь на жизнь, на пиво да на редкий косячок с марихуаной. По тону чувствовалось, что ему не нравится говорить о своей незадавшейся карьере. Когда-то Ральф был звездой среди однокурсников по Королевскому колледжу искусств. Картины, которые он демонстрировал на защите диплома, с восторгом встретили и критики, и публика. Ральф показал Джем небольшой альбом, в который были вклеены вырезки из газет, посвященные его дебюту. Статьи перемежались такими фразами, как «выдающийся талант», «настоящий гений», «новая звезда своего поколения». Потом прошло несколько нашумевших выставок, и Ральфу удалось продать ряд своих картин за цену, которая в то время казалась ему просто заоблачной. А затем наступило затишье. На страницах газет его потеснили «новые звезды своего поколения», и Ральф уже выставлялся не в галереях, а в винных барах и вестибюлях гостиниц.

– Я бы с удовольствием взглянула на твои работы, – сказала Джем. – Может, у тебя есть что-то здесь, дома?

– Да и я не отказался бы взглянуть на его работы, – заметил Смит, поворачиваясь к Джем. – Я прожил с этим типом восемь лет и ни разу не видел ничего из того, что он рисовал у себя в студии. Покажи ей альбом со своей защиты, Ральфи.

Ральф поворчал, но отправился за альбомом.

Вернулся он с большой книжкой в твердом переплете. Та с легкостью открылась на странице, где красовался заголовок: «Ральф Маклири и его картина “Ужас зыбучих песков 1985”. Джем не считала себя знатоком или любителем современного искусства, но картина буквально приковала ее внимание, и она стала с интересом листать страницы. Дальше шли «Ядовитые газы и Ультрафиолет 1985», а за ней – «Мощь электрических бурь 1985».

Картины, при всей их абстрактности, поражали яркостью и глубиной красок. От них буквально исходили потоки энергии.

– Ральф, это просто потрясающе. – Джем старалась подобрать эпитет, который не выглядел бы невежественным. – Здесь столько драматизма и энергии! Я в восторге!

– Спасибо. – Несмотря на снисходительный тон, Ральф выглядел польщенным. – Но хватит уже расспросов. Почему бы тебе не рассказать теперь о себе?

Рассказывать о себе Джем не любила, и все же ей пришлось, пусть и вкратце, поведать им о театральном агентстве «Смолхед менеджмент», где она успела проработать уже три года. Недавно ее повысили от секретаря до младшего менеджера по управлению талантами. Искусству управления она училась у Джарвиса Смолхеда, начальника агентства, который возлагал на Джем большие надежды. Не забыла она упомянуть о тех мини-драмах, с которыми ей приходилось иметь дело на постоянной основе. Да и как иначе, когда общаешься с такими странными существами, как актеры, включая стареющих душечек и примадонн. Ральф и Смит узнали про Стеллу с ее маниакальным желанием сунуть нос в дела Джем, про эксцентричную мать их новой соседки и ее многострадального отца. Детство Джем прошло в Девоне, и это был один из самых счастливых периодов в ее жизни. Она объяснила, что Джем – это сокращенное от Джемайма и что до того, как перебраться на Алманак-роуд, она делила просторную, частично меблированную квартиру со своей сестрой Лулу. Но Лулу собралась жить со своим новым бойфрендом и тремя его детьми от предыдущего брака. Они не гнали Джем, но та сама решила подыскать себе новое жилье.

Продолжали они болтать и после ужина, когда Смит помогал Джем убрать со стола. Ральф не стал утруждать себя подобными мелочами (три – ноль в пользу Смита). Чем больше Джем наблюдала за этими двумя, тем сильнее склонялась чаша весов в пользу Смита. Сдержанный и спокойный, он не забывал про хорошие манеры. Смеялся он не так громко, как Ральф. Вдобавок было в нем что-то беззащитное – какая-то скрытая печаль, говорящая о внутреннем одиночестве. Ральф был забавным типом. Во многом он больше напоминал Джем, чем его сдержанный сосед. Но именно Смит казался ей ближе по духу.

Как только Джем решила, что окончательно определилась с выбором, ей без труда удалось сдвинуть дело с мертвой точки, направив мысли Смита в нужное русло. Чего она не ожидала, так это того, что все закрутится слишком быстро.

Около одиннадцати Ральф встал из-за стола, чмокнул Джем в щеку и начал многословно благодарить ее за ужин. Он даже объявил, что этот карри стал настоящей вехой в его гастрономической жизни. Потом он отправился спать, а Джем и Смит остались вдвоем.

Джем с ходу приступила к делу.

– Ты веришь в судьбу? – спросила она, скручивая косяк на сосновой столешнице.

– В судьбу? Что ты имеешь в виду?

– Я о том, что все происходит не случайно. Все события и ситуации в какой-то мере предопределены. Например, мое присутствие в этой квартире. Если бы я чуть раньше увидела ту двойную комнату, которая приглянулась мне на прошлой неделе, я бы не пришла по вашему объявлению. Я бы сидела сейчас на другой кухне и беседовала совсем с другими людьми, даже не догадываясь о существовании вашей чудесной квартиры. – Джем перевела дух, пытаясь понять, насколько может довериться Смиту. – Впрочем, тут я немного слукавила.

Смит, успевший к тому времени изрядно набраться, пытался понять, к чему это она клонит.

– Я понимаю, что все это очень странно… Обещаешь, что не станешь называть меня чокнутой? – Она нервно затянулась.

Смит потянулся за бутылкой текилы.

– Обещаю, – торжественно кивнул он.

– Видишь ли, мне часто снится один и тот же сон. А началось все, когда я была подростком.

– Угу. – Смит подтолкнул к ней полную рюмку. До чего ж эта Джем хорошенькая!

– Мне снится красивый старый дом. Он стоит на узкой улочке, вдоль которой тянется цепочка деревьев. Я заглядываю в окно квартиры на цокольном этаже и вижу там мужчину. Он сидит на диване, спиной к окну. Он сидит и курит, и разговаривает с кем-то на другом конце комнаты. По всему видно, что он счастлив и доволен, и меня так и подмывает войти в эту квартиру. В ней так тепло и уютно, и меня охватывает странное чувство… Я вдруг понимаю, что должна жить там. Кажется ужасной несправедливостью, что мне придется пройти мимо, что я так и не встречусь с этим мужчиной. Вот, собственно, и весь сон. Ну вот, а в тот вечер, когда я пришла по вашему объявлению, мне сразу стало ясно, что это та самая квартира – такое у меня было чувство. Здесь все казалось очень близким и знакомым, прямо как во сне. А когда я посмотрела в окно, то увидела здесь мужчину. Он сидел на диване и разговаривал с кем-то, кто был на другом конце комнаты. – Джем на мгновение умолкла. – Думаешь, я спятила? Хочешь сказать, чтоб я собирала вещи и убиралась куда подальше? – Она нервно рассмеялась.

Смит с трудом поборол улыбку. Он понятия не имел, во что должен вылиться этот странный разговор, однако ему совсем не хотелось обрывать его. Он постарался изобразить полнейшую сосредоточенность.

– Нет-нет, я вовсе не считаю, что ты спятила. По-моему, все это крайне занимательно.

– Но это еще не все. Надеюсь, я не замучила тебя своими откровениями… Даже не знаю, говорить тебе или нет…

Смит постарался придать своему взгляду осмысленность.

– Продолжай. Пожалуйста, продолжай. Поверь, я весь внимание.

– Видишь ли, дело не только в квартире. Тот мужчина на диване… во сне меня не покидало ощущение, что я должна быть рядом с ним, что это моя судьба. Понимаешь, о чем я?

Смит понятия не имел, к чему она клонит, но Джем с каждой минутой становилась все привлекательней. И ближе. Он вдруг представил, как наклоняется к ней и целует этот очаровательный ротик. Тут мысли его перекинулись на Шери. Пока они с Джем болтают у себя на кухне, та мирно спит двумя этажами выше на своей шелковой простыне, под шелковым покрывалом. А как же иначе? Смит не бывал у нее дома, но не сомневался, что так оно и есть. Изящная головка Шери покоится на подушке, а совершенная грудь легонько вздымается под кружевом ночной рубашки. Смит представил, как она поворачивается во сне, отчего покрывало скользит вниз, обнажая загорелую, безупречную ножку. Шери поворачивается с легким вздохом и вновь погружается в мир сновидений…

– Ну что, ты и правда думаешь, что я спятила? Черт. Я так и знала. Не стоило мне заводить этот разговор. – Джем сидела, уставившись в пол и нервно сжимая руки.

– Что? Нет, нет, что ты! Я просто задумался, вот и все. – Смит постарался вложить в улыбку всю свою искренность. Ему по-прежнему хотелось поцеловать ее, и это уже не выглядело непреодолимым препятствием. Подняв рюмку с текилой, он кивнул Джем.

– За твое здоровье, – сказал он, наблюдая, как та глотает обжигающую жидкость.

– Фу, – поморщилась Джем.

– Ф-фу, – содрогнулся Смит.

С минуту они сидели молча, поглядывая то в стаканы, то друг на друга, как будто ожидая какого-то знака.

– Смит, – вымолвила наконец Джем, – надеюсь, ты не сочтешь меня излишне прямолинейной, но мне ужасно хочется обнять тебя. Что ты на это скажешь? – Неуверенно улыбнувшись, она протянула к нему руки.

Это было одно из тех объятий, какими обмениваются после долгой разлуки – как знак возвращения домой. Джем окунулась в поток энергии между их телами, позволила себе забыться в том чувстве покоя и безопасности, которое сопровождало ее во сне. Но сейчас все было даже лучше, потому что происходило на самом деле.

Смит крепко прижимал ее к себе, наслаждаясь физической близостью другого человека. Он уже и не помнил, когда в последний раз обнимал симпатичную женщину, делил с ней тепло своего тела. Он-то ждал, что сольется в любовном объятии с красавицей Шери, но это никак не умаляло его близости с Джем. Приятный момент, приятная девушка.

Голова Джем покоилась на груди у Смита, а тот с наслаждением вдыхал запах ее шелковистых волос. Они стояли так немыслимо долго, доверившись языку чувств, – два существа, занятые поиском совершенно разного, но обретающие это, неожиданно для себя, в одном и том же месте.