Читать книгу Тайны Реннвинда. Сердце тьмы - Леа Стенберг - Страница 11

– Нея, ты куда? – Окликает меня Анна.

– Пришла пора возобновить утренние пробежки! – Отзываюсь я.

Торопливо натягиваю на ноги кроссовки и застегиваю замок на спортивной кофте до самого горла.

– Все нормально? – Цыганка выходит в коридор, чтобы взглянуть на меня.

– Абсолютно! – Бросаю я с улыбкой, открываю замок, толкаю дверь плечом и выбираюсь наружу.

Анну не обманешь, она определенно заметила, что со мной что-то не так, но у меня нет выбора. Я не могу рассказать им о том, что отправилась в мир снов без сдерживающей моего демона дозы крови и встретила там Микке.

О том, что не смогла убить его. Или не захотела. Или… Я, черт подери, вообще не поняла, что там происходило! И как он оказался у меня во сне, если сам не спал!

И почему я пришла к нему, а не к Ингрид…

Это все так странно.

– К завтраку прибежишь? – Доносится в спину голос Анны.

– Конечно! – Бросаю я через плечо.

И возвращаюсь к тревожащим меня мыслям. Микаэль определенно обрел какие-то силы. Прежде он не мог сопротивляться мне во сне: там, в гамаке, я едва не придушила его, едва не высосала все силы из его тела, а этой ночью он словно владел ситуацией. Понимал все, что со мной происходит. Полностью руководил моим сном.

Рассказать об этом Бьорну – значит, признаться, что я думала о Микке и пришла к нему добровольно. И пусть у меня есть оправдание: после нападения на Улле я не могла не думать об этом парне, я, все же, вряд ли смогу в точности описать то, что происходило этой ночью, без того, чтобы ситуация не выглядела двусмысленно.

Он обнимал меня, а я не могла сопротивляться. Он делился со мной воздухом под водой, и это было также интимно и экстремально как поцелуй.

Как вообще рассказывать о таком?!

Я натягиваю на голову капюшон и ускоряюсь. Отдаю бегу все последние силы. В сумрачном небе Реннвинда уже обозначилось солнце, но серая паутина туч не дает ему поделиться с землей своим светом. Улицы пахнут пылью и росой. Птицы притихли, возятся в траве, клюют какие-то ягоды. Город будто и не торопится просыпаться: притаился и вслушивается в звуки моих шагов.

«Это твой сон? Или мой? – эхом раздается у меня в голове. – Я не сплю».

У меня лед расходится по коже от воспоминаний об этом моменте. Микаэль жаждет могущества, как и Ингрид, и он определенно стал опаснее и сильнее. Остальные должны знать об этом. Но как я им скажу? И почему где-то глубоко внутри у меня растет желание его защитить?

Я останавливаюсь у церковной ограды и сбрасываю капюшон. Сколько всего произошло здесь, а ноги упрямо приводят меня сюда снова и снова. Один из воронов, сидящих на высоком дубе, склоняет голову и издает сухой и резкий крик – то ли приветствуя меня, то ли предупреждая остальных птиц об опасности.

На миг мне кажется, что мы ловим взгляды друг друга, и ворон срывается с ветки, взмахнув мощными черными крыльями. Я открываю кованую калитку и вхожу на территорию церкви и примыкающего к ней кладбища. Потемневшие от времени скамейки и узкие тропинки по мере моего движения сменяются на стройные ряды могил.

Я скольжу глазами по плитам, читаю имена и представляю людей, которые могли их носить. Удивляюсь тому, что некоторые погибали целыми семьями – если судить по датам. И обращаю внимание на годы жизни: кто-то ушел из жизни в преклонном возрасте, а кто-то совсем молодым, даже юным. Это ужасно несправедливо.

Так и не дойдя до могилы Вильмы, останавливаюсь у фальшивой могилы Асмунда: цветы еще не успели завянуть, но к старым добавилось еще несколько свежих букетов. Хорошо, что мы решили сделать фальшивое захоронение подальше от отдельного участка, где покоятся дхампири и их супруги – прихожане, искренне любившие Асмунда, устроили бы настоящее паломничество в ту часть кладбища, чтобы почтить его память, а так мы избежали ненужного внимания от посторонних.

Я сворачиваю налево и двигаюсь к заднему двору церкви.

– Мне бы сейчас пригодился твой совет, – шепчу я, наклоняясь к земле и стряхивая пылинки с деревянного креста, на котором пока даже имени нет.

И оглядываюсь по сторонам: вдруг кто-то слышал меня. Но вокруг ни души. Асмунда тут никто не побеспокоит.

Медленно бреду среди могил родственников Бьорна. Нахожу свою бабушку по отцовской линии, затем его. Долго рассматриваю могилы деда и прадеда Бьорна, а также всех остальных Хельвинов, кто охранял эти земли в прошлом столетии. Затем перемещаюсь дальше и изучаю более старые захоронения, имена на которых успели порасти мхом и потемнеть.

У самой последней могилы, расположенной ближе всего к церкви, я задерживаюсь дольше всего. Счищаю пальцами плесень и грязь, чтобы прочесть: Абрахам Хельвин. Для того, чтобы узнать годы его жизни, мне пришлось бы стереть пальцы в кровь или воспользоваться специальным инструментом. Но плита и так начала разрушаться, и поверхность крошится, поэтому я усмиряю свое любопытство и отхожу.

Если это он был рожден от союза вампира и женщины, то ему пришлось не сладко. Расти без матери, первым почувствовать на себе влияние вампирской крови, стать изгоем в мире людей, потерять жену в родах и остаться с первенцем на руках… Даже не представляю, что пришлось пережить этому дхампири.

– Наверное, ты был чертовски сильным во всех смыслах. – Говорю я с почтением.

И был бы рад узнать, что его дело живо.

Отряхнув ладони, я поднимаюсь. Нахожу возле церкви небольшой чан со скопившейся в нем дождевой водой и опускаю в него руки. Еще не зажившую рану на ладони неприятно щиплет, но я уже не обращаю внимания на подобные мелочи. Мне нужно стать сильнее, чтобы дать бой тому злу, которое собирается прийти на эти земли.

Вымыв руки, я нахожу в себе силы, чтобы подняться по ступеням в жилище Асмунда. На удивление, дверь легко поддается, и я оказываюсь в том самом помещении, где все произошло. В воздухе уже не пахнет медью, подошвы не прилипают к полу, и ничего, казалось бы, не напоминает здесь о смерти, но я чувствую ее ледяное дыхание каждой клеточкой своего тела.

Делаю несколько шагов и замираю посередине гостиной. Все выглядит таким же, каким было при Асмунде. Минимум деталей, строгая, но уютная обстановка, много света, и еще очень чисто – словно пастор приходил сюда лишь поспать. И только библия на столике выделяется: крошечные бурые пятнышки на срезе хранят тайну гибели хозяина жилища.

Скорее всего, у Асвальда не поднялась рука выбросить библию брата. Оставил как напоминание о нем. Но ведь церковь долго не останется без настоятеля? Приедет кто-то, кто сменит Асмунда на его посту. Допустит ли Хельвин старший сюда посторонних?

Я бросаюсь к кухонной зоне, чтобы найти рычаг, открывающий тайную комнату. Исследую гарнитур, но не нахожу никаких кнопок. И тут вспоминаю, как пастор легким движением руки по внутренней поверхности столешницы приводил в движение потайной механизм. Подхожу к столу и повторяю по памяти: провожу ладонью под столешницей и задерживаю дыхание, ожидая реакции. Но ничего не происходит.

Провожу снова, уже медленнее, и – о, чудо! Дверь в потайную комнату отъезжает в сторону, и в оружейной комнатке загорается свет.

Я вхожу туда несмело. Чувствую, как трясутся поджилки. И как будто даже слышу голос Микке, который орудует молотом, пытаясь разбить короб: «Она сделает нас бессмертными, она даст нам силу!» Трясу головой, отгоняя от себя воспоминания, словно наваждение.

Но Микке не унимается:

– Ты – моя, слышишь? – Звенит его голос.

Я зажмуриваюсь и давлю пальцами на виски.

– Моя… – отдается эхом.

– Хватит. – Говорю я, открывая глаза.

И видение отступает.

В полной тишине я разглядываю древние орудия, которые Бьорн с отцом вернули на витрину в нише. Тут и мечи, и копья, и булава, и топор, и лук со стрелами, и устройство, очень похожее на современный арбалет, и секира, и еще какие-то штуки, названия которых я даже не знаю.

Взгляд цепляется за молот, который тоже вернулся на свое место, и мое сердце пускается вскачь. А ниже лежат различные кортики, шпаги, пики и кинжалы – один из них может быть тем самым оружием, которым смертельно ранили Ульрика. В горле от этой мысли моментально пересыхает.

Я спешу перевести взгляд на пистолеты и ружья, лежащие в соседней нише: от старых потертых мушкетов и обрезов до современных, блестящих и новых пистолетов-пулеметов и автоматов. Эта секция – единственная, сохранившая заслон из стекла. Все потому, что Ингрид и ее спутников мало волновало огнестрельное оружие, им нужна была книга.

Кстати, о ней.

Я возвращаюсь к стеклянному коробу, покрытому трещинами, и осторожно поднимаю руку. У меня не хватает духа, чтобы коснуться его. Еще живы воспоминания о том, как Микаэль обжегся, затронув часть корпуса, и мне страшно, вдруг то же произойдет и со мной? Я опускаю руку и снова поднимаю ее, мешкая и сомневаясь. А потом разом, отбросив страхи, кладу на него ладонь.

Стискиваю челюсти, ожидая боли, но ничего не происходит. Вместо этого слышится глухой щелчок, и крышка коробки медленно открывается. Я, как завороженная, гипнотизирую взглядом большую старинную книгу, не решаясь взять ее, и проходит, наверное, не меньше минуты, как я собираюсь с духом, чтобы сделать это.