Читать книгу Кома. Наш мир не идеален, но и не единственен… - Ledy $maille - Страница 2

«Ужасная авария произошла сегодня в центре нашего города в полдень», – трубили СМИ во всех новостях по телевидению и радио.

У многотонной фуры отказали тормоза на мосту, и она выехала на встречную полосу в самый час пик. Протаранив бетонное ограждение, фура смела на своем пути двенадцать машин. Первые две иномарки были вдребезги разбиты, люди, находившиеся в них, погибли на месте.

Дженни Уорен торопилась на важную встречу по работе. Её старенький «фольксваген гольф» серого цвета стоял пятым, когда всё произошло. Удар был такой силы, что все стёкла в машине повылетали, а саму машину смяло в комок. Подушка безопасности среагировала мгновенно, но это не уберегло девушку. Она не почувствовала ни боли, ни страха просто не успела: потеряла сознание. Пробка на мосту была слишком плотной, поэтому избежать столкновения не удалось. Бригады «скорой помощи», полиции и МЧС приехали очень быстро. Они вызволяли людей из разбитых автомобилей и отправляли в ближайшие больницы.

Дженни доставили в больницу штата Калифорния, она потеряла много крови из-за множественных порезов стеклом и рваным железом. Осмотрев девушку, главный врач больницы доктор Дэвид Корнер и его ассистенты срочно приступили к операции.

Тем временем на посту одни врачи срочно делали всё возможное, стараясь как можно быстрее оказать помощь каждому, а другие пытались найти родных и близких погибших и пострадавших в аварии.

Родителей Дженни удалось найти сразу её документы всегда были при ней. Узнав о трагедии, они примчались так быстро, как только смогли. Дженни оперировали около часа, а после её перевели в платную палату ограниченного доступа. В этой палате был усиленный уход за больными, и она находилась под постоянным контролем врачей. Каждая палата была оснащена камерами и звукопрослушкой, для того чтобы знать точно, когда человек придёт в сознание. Цена этой палаты колебалась от 300 до 1000 долларов в сутки всё зависело от состояния человека.

После окончания операции доктор Корнер вышел из операционной, неподалёку от дверей плотно к стене стояли две лавки друг напротив друга, на одной из них увидел он двух людей мужчину и женщину примерно одного возраста, на обоих были накинуты белые халаты. Женщина склонила свою голову к коленям, закрыв ладонями лицо, а мужчина, сидевший рядом, заботливо обнимал её, пытаясь успокоить.

Дверь операционной шумно захлопнулась, и они подняли свои глаза. В нескольких шагах от них стоял врач, мужчина около сорока лет, высокий, широкоплечий, очень хорошо слаженный, в белом халате и белой шапочке на голове. На ногах надеты чёрные, начищенные до блеска ботинки, и виднелись брюки оливкового цвета, слегка торчащие из-под халата. На шее у доктора висел стетоскоп.

Внешне доктор был опрятен и чист, у него были короткая стрижка, светло-русые волосы, голубые глаза, густые, но аккуратной формы брови русого цвета, а его губы напоминали бантик, особенно верхняя, и слегка видны скулы. На халате у доктора слева от плеча висел бейджик: «Гл. врач Дэвид Корнер».

Родители встали с лавки и пошли к нему неуверенными шагами. Его лицо очень серьёзно, было заметно, что он абсолютно спокоен.

– Вы доктор Дэвид Корнер? – обратился к нему мужчина.

– Да, – ответил он, слегка кивнув головой.

– Мы родители Дженни Уорен.

– Я Джон, – протянул он руку доктору, а это моя жена Эни.

Доктор ответно пожал руку отцу, заметив на запястье часы, похожие на золотые.

На первый взгляд можно было подумать, что эта пара бизнесменов оба были одеты со вкусом.

Женщина выглядела на сорок лет. Каштановые волнистые волосы чуть ниже плеч, худое, но очень женственное тело. Темные глаза, длинные чёрные ресницы, тонкие изящные брови в цвет волос, а её губы слегка выделены помадой бледно розового цвета, шикарное тёмно-синее платье чуть ниже колен прекрасно дополняет её облик. Чулки в сеточку, туфли тёмного цвета на высоком каблуке, на шее золотая цепочка с каким-то необычным кулоном, золотые сережки, грациозно свисавшие с её ушей, на запястье тоже дорогие часы, похожие на золотые, помимо обручального золотого кольца, на другой руке были ещё два на среднем и безымянном, и тёмный выделяющийся маникюр.

Отец девушки был одет в дорогой костюм чёрно-белого цвета, под халатом торчал бейджик с именем «Джон Уорен – судебный пристав главного округа Калифорнии». Его чиcтые ботинки блестели, а брюки со стрелками были отглажены идеально. Внешне он чуть выше и старше жены, возможный возраст сорок пять – сорок семь лет, короткие светлые волосы, голубые глаза, густые аккуратно изогнутые брови домиком, он немного полноват, есть небольшие щёчки и живот. На его руке дорогие часы, похожие на золотые, обручальное золотое кольцо. Глаза отца были очень грустны, было заметно, что он сильно переживает за дочь. Дэвид предложил родителям пройти в его личный кабинет и пошёл вперед. Джон обнял супругу, и они пошли следом за доктором.

В конце коридора в углу был кабинет, на двери надпись: «Гл. врач Дэвид Корнер, зав. отделением №4». Он открыл дверь и проследовал в кабинет, родители вошли следом. Кабинет очень светел и просторен, его освещает огромное окно на противоположной стене с белыми жалюзи. Стены в кабинете покрашены в бледно-зеленый однотонный цвет. В середине комнаты стоял большой коричневый стол, а перед ним стояло два деревянных стула, с другой стороны был расположен стул, обтянутый кожей чёрного цвета. На самом столе находился раскрытый ноутбук, повернутый к окну, а всё остальное место на столе было занято какими-то документами, карточками больных и прочими вещами. Также в кабинете справа от окна был огромный шкаф до потолка во всю длину стены, на полках этого шкафа хранились различные карты больных и прочая документация. Слева от стола и от окна была стена, полностью увешанная различными грамотами и благодарностями с именем врача. Плотно к этой стене стоял диван бежевого цвета, а перед ним маленький стеклянный столик на колесиках, на нём лежали какие-то чистые бланки для заполнения деклараций и прочие договоры. Зайдя в кабинет, доктор по больше открыл жалюзи и попросил родителей присесть, а сам стоял у окна лицом к ним.

– Операция, которую мы провели, довольно сложная, но сейчас её выздоровление целиком и полностью зависит не от нас, а от неё, – говорил доктор уравновешенным спокойным голосом на низких тонах, глядя родителям в глаза.

– О чём вы, Дэвид?! Что с моей дочерью? – громко вскрикнула мать Дженни, попытавшись встать с дивана, Джон удержал её, снова пытаясь успокоить.

– Я понимаю ваши эмоции, чувства, но вы должны принять то, что я скажу. Сейчас она в тяжелом состоянии – в коме, мы не можем её разбудить и, скорее всего, не сможем, – добавил он, отвернувшись от родителей к окну. Дэвиду тяжело было об этом говорить, он опустил глаза, глядя вниз: ясная солнечная погода, все куда-то бегут, едут, торопясь по своим делам.

– Полученные травмы практически не совместимы с жизнью, мы сделали всё возможное, – добавил доктор.

От слов доктора мать девочки заплакала навзрыд, а Джон прикрывал своё лицо рукой их сердца разрывались от боли.

– Верните её нам! Верните, – просила женщина охрипшим голосом, упав на колени перед доктором, протягивая к нему руки.

Джон поспешил поднять её и успокоить, но не мог. На его щеках были слезы, а в глазах отчаяние. С трудом усадив жену за стол, Джон подошёл к доктору ближе, взволнованным голосом он просил о помощи.

– Мы заплатим любые деньги, все что угодно, только прошу вас, Дэвид, верните её нам, – просил отец, ожидая от доктора хоть какой-нибудь реакции.

Тяжело вздохнув, доктор неожиданно повернулся к Джону.

– Я бы хотел, чтобы вы прошли со мной, – сказал Дэвид, взяв со стола какую-то карточку, и вышел из кабинета, открыв дверь. Родители девушки вышли следом за ним, доктор закрыл кабинет на ключ и направился к лифту.

Больница состояла из четырех основных этажей, но на четвертый могли попасть только те, у кого было определенное разрешение или допуск, даже не все уборщицы могли мыть там полы. Поднявшись на один этаж выше, они вышли из лифта, прошагали еще несколько лестниц вверх, там была всего одна дверь, возле неё стоял темнокожий охранник с оружием на плече.

Дэвид кивнул ему головой, показав свой пропуск, и провёл картой по электронному замку на металлической двери, на панели загорелась зелёная лампочка, и замок щёлкнул, охранник открыл ему дверь и Дэвид вошёл. Родители последовали за ним.

– Э-э… А вы куда? – возразил охранник грубым голосом.

– Всё в порядке, Морган, это родители девочки, недавно поступившей сюда, мы недолго, – похлопал доктор охранника по плечу.

Морган молча кивнул головой и отошёл в сторону.

Коридор на этом этаже был такой же длины, по обе стороны были палаты с белыми дверями, повсюду висели камеры. Из палаты под номером 573 вышла молодая девушка примерно 27 лет, светловолосая, худая, одета в белый медицинский костюм, на голове белая шапочка, а на руках медицинские перчатки.

Из палаты она вывезла металлический стержень, на котором висели пустые бутылочки от капельниц. Девушка прошла мимо, поздоровавшись с доктором Корнером.

Дойдя до середины коридора, Дэвид остановился возле палаты с номером 578 и осторожно открыл дверь, пропустив родителей вперед. Войдя, они увидели просторную, светлую комнату. Одно большое окно с приоткрытыми жалюзи белого цвета и четыре кровати. Возле каждой стояли стул и небольшая прикроватная тумбочка. Две кровати пустовали, а две были заняты, на одной из них лежала Дженни, а на другой – маленькая девочка 7 лет с обширным сотрясением и переломами почти всех костей. Её приёмные родители издевались над ней, однажды отчим напился и решил показать ребёнку, точнее, научить, как не бояться высоты. Он затащил девочку на крышу трёхэтажного здания, где они жили, взял за капюшон и держал за него подвешенное тело ребёнка в воздухе. Капюшон оборвался, и она упала вниз. Из-за травм головы и позвоночника девочка впала в кому и уже год лежит здесь. Приёмного отца посадили в тюрьму, лишили опеки, а деньги за лечение переводит детский дом, в котором она жила ранее. Дэвид не стал рассказывать эту трагическую историю подавленным родителям, а молча подвел их к дочери.

Кровать находилась возле окна, с левой стороны, а справа ближе к дверям лежала маленькая девочка Роуз Тин. Доктор стоял позади родителей, поглядывая на часы.

Дженни лежала неподвижно в белой чистой рубашке, всё постельное бельё было бледно-голубого цвета, её волосы тёмно-русого цвета, аккуратно распущенные, лежали на подушке. Глаза девушки закрыты, лицо бледного цвета, и чуть-чуть заметно дыхание, казалось, что она просто спит, и если её позвать, то она проснётся, и всё будет хорошо.

– Дженни… – охрипшим голосом позвала мать.

– Доченька, милая, прошу тебя, открой глаза! – женщина целовала её волосы, гладила ласково лицо, но дочь не просыпалась.

– Доченька, очнись, – умоляла Эни, упав на колени от бессилия, сильно плача. Джон поднял её с пола и посадил на край кровати. Шмыгая носом, женщина пристально смотрела на лицо дочери, по её щекам катились слёзы.

– Прости меня, прости, если бы я знала, что этот бизнес доведёт тебя да такого, то никогда бы не назначила тебя, – шептала Эни, наглаживая руку своей единственной дочери.

Джон сел на колени перед кроватью дочери, ласково целуя её ладонь, прижал к своим губам и молился про себя о её выздоровлении и возвращении домой.

Родители долго сидели возле дочери и не хотели уходить, но работу доктора Корнера никто не отменял. Повторный обход больных, диагностика и прочие прелести работы ждали своей очереди. Дэвид подошел к отцу дочери и объяснил всю ситуацию, сказав, что пора идти. Джон согласился и позвал жену, но она не хотела уходить и начала ещё больше плакать. Джон не мог её успокоить и поспешно повёл к выходу, так как на этом этаже нельзя шуметь.

Охранник выпустил их, и они медленно пошли вниз, Эни с трудом шла, держась за металлический поручень. Из-за сильного стресса женщину знобило, и она немного тряслась. Дэвид пожал руку охраннику, поблагодарив за помощь, и пошел следом за родителями, догнав их возле лифта. Доктор понимал всю серьёзность ситуации и предложил обсудить финансовый вопрос оплаты дорогостоящей палаты, в которой лежала Дженни.

Двери лифта открылись, и они вышли на третьем этаже. Джон попросил перенести встречу на следующий раз из-за состояния жены, женщина была совсем плоха и с трудом стояла на ногах.

– Мы заплатим любые деньги, и подпишем всё, что потребуется, только немного позже, – убедительно произнёс отец Дженни, держа супругу за плечи.

– Хорошо, – согласился Дэвид, вежливо проводив родителей до лифта, по пути они обменялись визитками для дальнейшего сотрудничества. Двери лифта открылись, родители зашли в него и уехали вниз, а доктор Дэвид Корнер начал свой повторный дневной обход всех своих пациентов.