Читать книгу Любимая для Домового - Лена Евдокимова - Страница 3

Баба Вера полностью себя оправдала, болтушка она редкостная, но и хозяйка из нее отмеченная. Таких вкусных блинов с вареньем я ещё никогда не пробовала.

– Баб Вер, а можно я буду называть вас тетей? Ну не выглядите вы как бабка. – осмелела я, после третьего блина.

– Ой, Кристинушка, спасибо на добром слове. Только вот привыкла я к тому, что все бабой кличут. – глаза женщины заискрили радостью.

– А я буду вас тетей Верой звать, мне так больше нравится. – и не соврала ведь. Ну слишком женщина молодо выглядит, что язык не поворачивается ее бабушкой назвать. – Теть Вер, подскажите, может тут есть какая-нибудь работа. Я на все согласна.

– Горюшко, как ж тебя в нашу глушь занесло, видно же, что ты девчушка городская. Что ж с тобой приключилась, милая? – женщина так по-доброму, с такой заботой посмотрела на меня, что я впервые с момента расставания с Антоном дала волю эмоциям.

Из моих глаз полились слезы градом, тетя Вера на секунду опешила от столь бурных эмоций, а потом бросилась меня утешать, прижала к своей тучной груди и только тшикала, прям как маленькой.

– Тёть Вер, а ведь я его любила. Правда любила. Мы о детях мечтали. Только вот теперь и не знаю, хотел ли он их на самом деле. Может оно и к лучшему, что я забеременеть не могу, не так трудно уходить было. Больно – да, но тут я только за свою жизнь несу ответственность, а тут ещё и кроха был бы. Я бы наверно не смогла уйти. Антон для меня всем был: воздухом, смыслом жизни, а он…. Он никогда меня не любил, а только использовал. – смогла сквозь всхлипы сказать я.

– Тьфу, я-то думала умер кто, а она из-за мужика тут слезы крокодильи льет. – женщина продолжала гладить меня по волосам утешая. – А бесплодие твое ерунда, это все поправимо. Воздух у нас свежий, травки целебные, а вода так вообще волшебная. А ты знаешь какие у нас в деревне мужики? Да за тебя тут такая война начнется, что твой этот хахаль будет локти кусать, что такую красотку потерял.

– Он меня использовал и выбросил как ненужную вещь, мусор.

– Да ты расскажи в чем дело то и не реви, а то за твоими вздохами и всхлипами ну ничего не разобрать. – тетя Вера заботливо поставила передо мной стакан воды, отодвинув горячую кружку чая подальше. Как ни странно, но водичка помогла мне прийти в себя.

– Да что тут рассказывать, воспользовался он мной, влюбил в себя до беспамятства, я рядом с ним забывала обо всем, забывала, как дышать. Потом он познакомил меня со своей сестрой. Такая милая и приятная девушка, ее просто невозможно не любить, хохотушка, задорная такая. Но однажды Антон огорошил меня новостью, у Сони рак. Нужно дорогостоящее лечение. Сказал, что уже потратил все: продал квартиру, машину. Взял кредит в банке. – я снова всхлипнула. Ворошение прошлого давалось мне нелегко. – Так он и переехал вместе с Соней ко мне в квартиру.

– А что было потом? – не унималась женщина.

– А потом он долго и разными способами уговаривал меня продать квартиру, и переехать к ним на съёмную. После недолгих колебаний я согласилась, да и Соня увядала на глазах. А я ведь с ними уже сроднилась. Я тогда уже знала о своем диагнозе, думала, если сестру его спасем, то точно всю жизнь вместе будем и ребёночка из детского дома возьмём. Вот и согласилась. Продажей занимался Тоша по доверенности, а я пахала как конь, чтобы заработать больше денег. Но в итоге Антон сумел присвоить себе почти все деньги. – я вздохнула. – А я оказалась здесь.

– А сестрица его как? Хоть выздоровела?

– А Соня вообще ему не сестра. Она его жена. И больной она не была. Это схема у них такая оказалась. А я дура влюбленная, ничего не замечала – сказала и разрыдалась хуже прежнего.

– Эх горюшко ты мое! Ну ничего. Я тебе помогу чем смогу. – тетя Вера обняла меня как родную. – Мы обязательно их проучим.

Больше разговора о прошлом мы не заводили. Пили чай, смеялись. Тетя Вера рассказывала о деревенской жизни. Оказывается, здесь неплохо. Думаю, приживусь.

Так не хотелось уходить от такой родной и комфортной соседки, но после пролитых слез, я испытывала моральное истощение. И поэтому, поблагодарив тетю Веру за угощение и такую приятную компанию, я отправилась домой. На улице стемнело, а экран моего мобильного показывал, что уже половину одиннадцатого. Как же пролетело время! А я ведь даже постель себе не постелила и вместо занавесок ничего не придумала. Эх, сегодня будет тяжело заснуть. Уж сильно сковырнула, начавшую затягиваться рану.

Завалившись на диван прямо в одежде, сжавшись калачиком, я уснула сном младенца. А ведь думала не усну. Эх, свежий деревенский воздух!

Не знаю сколько проспала, но проснулась я от жуткого грохота. Спросонок не поняв, что происходит, я решила, что мне все почудилось и отвернулась на другой бок. Вот только уснуть не получилось. В меня прилетел чемодан. Мой чемодан!

Вскочила с кровати, словно на меня ушат холодной воды вылили.

– Кто здесь? – крикнула я.

Ответом были вещи, брошенные мне в лицо. Опять-таки МОЯ одежда!

– Ты меня выгоняешь? Не хочешь, чтобы я здесь жила? – сама себе поражалась. Я ведь должна была схватить брошенные мне вещи в охапку и бежать куда глаза глядят. А я тут вопросы задаю и стою себе так спокойно. А дело в том, что я поспать очень люблю. И когда я во власти морфея, меня лучше не будить и дел со мной лучше не иметь. Ибо я веду себя, будто выпила эликсир бесстрашия. – Да и вообще ты кто?

Следом в меня прилетела книга. Свет луны помог мне прочитать название «Домовенок Кузя».

– Ты домовой? – я точно сплю и мне снится какой-то странный сон.

В ответ тишина.

– Хорошо. Добби, ты свободен, а я спать. – вернувшись обратно на диван, свернулась калачиком, зевнула и сказала: – Завтра поближе познакомимся, а сейчас я спать хочу. Не шуми, а то быстро демонов всех изгоню.

И уснула. Больше мой сон никто не тревожил. Или фраза помогла и домовой ушел или просто был поражен моей наглостью и решил больше ко мне не лезть.

– Эй, горюшко, вставай. Всю жизнь проспишь. – кто-то аккуратно тряс меня за плечо. Но Морфей не хотел выпускать меня из своих объятий. – Вставай, говорю. – и тут я узнала голос своей соседки. Открыла глаза и увидела перед собой приветливое лицо женщины.