Читать книгу Тайная семья босса - Лена Лорен - Страница 6

А Влад хорошо подготовился. Он уже все распланировал, просчитал. Хитрец заранее знал, что я соглашусь на все его условия.

Почему? Да потому что в его машине заблаговременно было установлено детское кресло, в котором сейчас сидит Алиса.

Я конечно подозревала, что не отличаюсь особой эксцентричностью, но не думала, что настолько уж предсказуема.

Всю дорогу мы едем молча. Алиса, сидя сзади нас, тоже не подает никаких звуков. Притаилась или снова что-то замышляет.

Тишина давит на меня, стены консервной банки с каждым километром сужаются.

Нервишки шалят, как перед защитой диплома.

Это все Влад виноват. Мне не по себе находиться рядом с ним. Ехать в его машине к нему же домой…

Я то и дело ощущаю на своем лице его прожигающий взгляд, но всячески делаю вид, что не замечаю этого.

Отстраненно разглядываю пейзажи за окном, и ничуть не удивляюсь, когда по прошествии двадцати минут, мы въезжаем на территорию поселка "Элитного", предварительно пройдя зону контрольно-пропускного пункта.

Мысленно насмехаюсь. А я ведь подозревала, что он может жить там, куда простолюдинка, вроде меня, может попасть только проездом или же, согласившись на дурацкую авантюру.

Хотя, где же еще мог пустить корни молодой миллионер, как не в месте, где сконцентрировано наибольшее скопление толстосумов?

Эффектно крутанув ладонью руль, Влад сворачивает на переулок и останавливается напротив пафосного дома, построенного по самым современным технологиям. Стекол в нем больше, чем стен, что невольно начинаешь проводить параллель с гигантским аквариумом или с торгово-выставочным центром.

Качаю головой, закрываю глаза и откидываюсь на подголовник. Дышу глубоко и часто, пальцами вцепившись в кожаную обивку сиденья.

Господи, сегодняшний день еще вчера не задался.... Под чем я только подписалась…

Когда я разлепляю глаза, мы уже оказываемся в гараже, который своими размерами превосходит мою скромную съемную квартиру.

– Ну вот мы и дома, – произносит Влад, оглянувшись на Алиску. – Предупреждаю, жилых комнат только две, поэтому лучше сразу бежать и занимать любую понравившуюся.

– Мам, а давай на перегонки? – с огромным энтузиазмом предлагает дочь, освобождаясь от ремней безопасности.

Ничего ответить не успеваю.

Сиганув из машины, Алиса мчится к двери, словно точно знает, что через нее можно попасть внутрь дома, а Влад с растущей улыбкой на губах провожает ее спину, пока она не юркает за дверь.

В машине остаемся только мы вдвоем.

Сумрак повисает над нами, воздух накаляется. С каждым вздохом только волнительней становится.

Ладони потеют, взгляд мой мечется из стороны в сторону. Я нервно жую нижнюю губу, чувствуя как по позвоночнику вниз ползет неприятная дрожь.

Как мне вести себя рядом с ним? Могу ли я заговаривать о нашем прошлом? Что вообще он ждет от меня?

Надо бы на берегу обо всем договориться…

Странно, вроде взрослая женщина, а чувствую себя наивным подростком, оказавшимся рядом с предметом своего обожания.

И ощущения накрывают непонятные, словно я ослушалась маму и намереваюсь сделать то, после чего девочки обычно становятся женщинами.

В нашем договоре же нет ничего предосудительного. Мы два взрослых, в меру приличных человека, решивших извлечь из этого свою выгоду. Договор ни к чему не обязывает.

Это настоящий брак подразумевает собой интимные отношения, поцелуйчики, общую кровать и все такое прочее, а фиктивный брак предусматривает лишь фикцию. Мы будем притворяться, только и всего…

Ну и что, что каких-то шесть лет назад Влад видел меня голенькой чаще, чем завтракал. Ну и что, что порой мы не вылезали из постели сутками напролет…

То ведь было шесть лет назад, а нынешние обстоятельства складываются иным образом.

В данном случае от меня многое зависит. На кону репутация Влада. Он понимает это, и поэтому не позволит себе ничего лишнего в отношении меня. Он будет паинькой, дабы в глазах отца не стать посмешищем.

Боковым зрением я замечаю, как генеральный разворачивается корпусом, скрипя кожаной обивкой кресла.

Я подаюсь назад, когда он забрасывает руку на подголовник моего сиденья и в открытую изучает меня. Долго и неотрывно, что кажется время замедляет ход.

Он хочет что-то сказать или ждет от меня каких-то слов?

Осмеливаюсь посмотреть ему в глаза. В полутьме они становятся засасывающими глубокими воронками. Зловещими и не сулящими ничего хорошего.

Невозмутимое лицо Влада оказывается так близко. Неприлично близко, что я даже ощущаю тепло его дыхания. Несправедливо длинные ресницы, острые русые брови с изломом, ухоженная растительность на мужественной челюсти, смуглая кожа, широкие плечи, сильные руки с выступающим рисунком вен…

От всего этого я когда-то сходила с ума, а сейчас ощущаю лишь болезненный укол в сердце и сквозящий холод там, где когда-то струилось привычное тепло. Так бывает, когда осознаешь, что это уже давно не твое. Что это уже не то, от чего можно было бы сходить с ума. Этого ничтожно мало.

– Это ведь не будет долго продолжаться? Два дня? – сипло спрашиваю я.

– Два, а, может, чуть дольше, – отвечает сумрачно Влад, понижая голос.

Выдыхаю судорожно.

Я справлюсь. На сей раз дочь верит в меня больше, чем в Деда Мороза. Стоит и мне поверить в себя…

– Если что-то пойдет не по плану, мое рабочее место останется за мной? Ты же не уволишь меня?

– Нет, конечно.

– Хорошо. Это радует, – неуверенно киваю, и отворачиваюсь от него, теребя подол своей юбки.

– Юль, – протягивает он маняще.

Полчище мурашек пробегается по всему телу – как же красиво и по-особенному прозвучало мое имя из его уст.

– Что? – живо откликаюсь, неохотно вернув взгляд на Влада.

Он хмурится, складка между бровями углубляется. Исподлобья следит за моими руками, которые я не знаю уже куда деть. Мандраж играет на моих нервах, и теперь конечности живут отдельной от меня жизнью.

– Нет, так не пойдет, – резко выдает он, упрямится, ставя меня в идиотское положение.

– Что именно? – часто моргая, я озадаченно спрашиваю.

Начинаю копаться в себе. Быть может, я сделала что-то не так и по этой причине Влад мог передумать.

Уж не знаю что было бы сейчас лучше: если бы он и впрямь отказался от нашего договора или перестал смотреть на меня так, будто я перед ним голая сижу.

Внезапно Влад тянется ко мне и накрывает плечи своими ладонями.

– Если ты будешь такой скованной все время, что-нибудь да точно пойдет не по плану. Расслабься. У тебя ведь хорошая фантазия?

– Да, наверное.

– Ну вот и отлично! Тогда представь, что мы влюблены, – очень тихо и с толикой нежности произносит он.

Представить? В отличие от него мне не нужно ничего представлять. Я знакома с понятием влюбленность и любовь со всеми ее вытекающими…

А вот Владу уже сложнее будет. Его-то любовь оказалась фальшивкой.

Влад массирует мои плечи, заглядывает в лицо как и раньше. Все вокруг него магическим образом меркнет, расплывается и становится невзрачной дымкой.

Зажмуриваюсь, пока не впала в гипноз.

Это запрещенный прием…

Перестань, умоляю…

Он не понимает, что тем самым делает только хуже.

Отчаянно пытаясь зацепиться за реальность, я все равно проваливаюсь в прошлое. Так или иначе я вспоминаю то время, когда его голос был моим ориентиром, когда я не замечала ничего вокруг, кроме него.

– Ты можешь делать все, что угодно, говорить мне все, что только вздумается, – говорит он, старательно располагая к себе, – а я, в свою очередь, даю слово, что и пальцем к тебе не притронусь без надобности.

Как раз в этот момент заостряю внимание на его ладони, по-прежнему лежавшей на моем плече, которое уже схватило огнем.

Хмыкаю, после чего наступает неловкая пауза.

Кожа лица Влада заметно багровеет. Я смутила его своим немым замечанием. Он прочищает горло и резко убирает от меня свои руки, как от неистового пламени.

– Понял, я не трогаю тебя, – в подтверждение своих слов он складывает руки на руле.

– Что насчет всего остального? – уже более уверенно спрашиваю.

Влад многозначительно изгибает дугой одну бровь.

– А что у нас кроется под "всем остальным"?

– Влюбленные парочки обычно проявляют друг к другу нежность, если ты вдруг не знаешь, – выходит слегка дерзко.

– Что, правда? – усмехается он, на что я закатываю глаза.

Это в стенах офиса Влад обычно производит впечатление серьезного человека, а за их пределами больше походит на избалованного мажора, который привык, что все пляшут под его дудку.

– Представ себе! Так и как нам быть с этим? – раздраженно выдаю и наставляю на него палец. – Учти, целоваться и нежничать с тобой ради твоего отца я не собираюсь!

Влад стирает улыбку с лица. Теперь он смотрит на меня недоверчиво, с затаенной смешинкой, словно я сморозила несусветную глупость. В глазах его рождается опасный блеск и живое любопытство.

– Понимаю, тебе не хочется проявлять ко мне нежность при моем отце. Но согласись, будет странно, если мы не будем вести себя так, как обычно ведут себя пары. Мне не хочется тебя огорчать, но, увы, поцелуи у нас будут. Без них никуда, – как ни в чем не бывало произносит, взглядом очерчивая мои губы. Их жечь страшно начинает. – Только не паникуй раньше времени. Если пожелаешь, то я могу каждый поцелуй оплачивать дополнительно. Внесу в колонку бонусов.

Фыркаю с отвращением. И с кем я только связалась?

– Бонусов? Думаешь, деньги – это главное для меня? – повышаю голос, обида говорит за меня.

– Тогда предложи мне свой вариант, – равнодушно бросает.

Да засунь себе эти деньги знаешь куда....

Я готова исколотить его до полусмерти. Руки так и чешутся, но вместо рукоприкладства я даю себе установку успокоиться и больше никогда не позволять воспоминаниям затмить мою голову. Я не имею права проявлять слабость перед человеком, который во избежание осуждения своего папочки, решился пойти на такой подлый обман.

Трус!

– Извини, мне надо отыскать Алису! – буркнув, выбираюсь из машины.

Я нарочно хлопаю дверью, а она, зараза, не хлопается из-за доводчиков.

Тогда я шустро проскальзываю в ту дверь, куда убежала моя дочь, а вот ею хлопнуть уже удается. Да так, что штукатурка с потолка сыплется.

Я тебе устрою…

– Алис, дочь, ты где?

– Мамочка, я тут! Иди скорей ко мне! – звонко отзывается Алиса на мой клич.

Я следую на звук ее задорного смеха. Медленно поднимаюсь по стеклянной лестнице. Каждый мой шаг аккуратен и сосредоточен, как если бы я ступала не на сверхпрочное стекло, а на тонкий лед, грозящийся треснуть под моим весом.

С разинутым ртом я прохожу вдоль панорамного остекления, откуда открывается завораживающий вид на задний двор необъятных размеров.

Кое-как заставляю себя отлипнуть от окон, от разглядывания кристально чистой глади бассейна и не совсем соответствующего общему антуражу купольного домика, спрятавшегося от палящего солнца под раскидистой сосной.

Дойдя до коридора с развилкой, я сворачиваю влево и нахожу дочь в самой дальней спальне. Она оформлена в спокойных серых тонах и дополнена африканскими элементами в виде различных побрякушек и украшений интерьера.

Алиса на лету скидывает с себя босоножки, взбирается на кровать и принимается скакать на ней чуть ли не до потолка, приняв постель за батут. Она резвится, разбрасывая декоративные подушки по полу.

– Я выбрала. Я хочу жить здесь! Мам, можно? – хлопает глазками, падает на коленки и складывает ладошки в молитвенном жесте.

– Не знаю, надо спросить у Влад-и-и-ислава Марковича.

Алиска звездочкой плюхается на кровать, в какую спокойно может вместиться еще с дюжину таких же, как она.

Кровать просторная. Просто гигантская.

Как на такой вообще можно уснуть? Мне, привыкшей спать в полуторке у стеночки, многовато будет.

– Ой, а что это такое? – интересуется Алиса, в складках белоснежного одеяла обнаружив кроваво-красное пятно.

Она разглядывает красную тряпку тореадора, поднимает ее над своей головой. Вертит так и сяк и ничего не понимает.

Я, если честно, тоже.

Алиса пальчиками растягивает за края кружевную вещицу со свисающими с нее резинками, расправляет ее. Хмыкает, склоняет голову влево вправо.

И тут до меня доходит. По темечку как шандарахнет!

Ох, елки-моталки. Стыд и срам!

Теперь понятно, для чего нужна такая огромная кровать.

Как в зад ужаленная я несусь к дочери. С утробным ревом вырываю из ее рук чьи-то трусы с подтяжками и с отверстием в самом нескромном месте.

Сминаю бесстыдную вещь в кулаке. Вытянувшись струной, за спиной у себя прячу.

Почти уверена, что с ног до самых корней волос я окрасилась в такой же пунцовый цвет, что и эти развратные труселя.

– Это лучше не трогать! – строго проговариваю, заикаясь. Отбрасываю трусы. Лягнув их ногой, задвигаю под кровать с глаз долой. – Лучше вообще здесь ничего не трогать! Не прикасайся ни к чему, а то мало ли…

"…на что здесь еще можно наткнуться, помимо ношенных женских трусов. Тут поможет только дезинфекция", – мысленно добавляю я, озираясь по сторонам в поисках других штучек-дрючек, каких моей дочери лучше не видеть… минимум до ее совершеннолетия.

 Алиса садится на край кровати, ножки свешивает и болтает ими от нечего делать.

– А ты уже нашла себе комнату? Если тебе эта больше нравится, мы можем спать тут вместе. Места нам хватит! – вдохновенно лепечет она, хлопая по кровати рядышком с собой.

Казалось бы, что здесь такого? Это всего лишь комната. Три стены, а вместо четвертой то ли телевизор, то ли портал в Нарнию.

Она совсем непохожа на детскую, несмотря на то что света в ней предостаточно, да и места с избытком. Квадратура позволяет соорудить здесь приличную детскую площадку, а еще взять неплохой разгон для того, чтобы с балкона сигануть бомбочкой прямиком в бассейн.

Наверняка, все это и подкупило мою дочь. Она счастлива, но в то же время так просто ко всему относится. Не то что я.

– Солнышко, а ты другие посмотрела? Может, выберем с кроватью поменьше?

– Нет, я хочу здесь. Не хочу другие, – складывает губки бантиком.

– Хорошо. Если ты решила, то на этой комнате и остановимся, – отвечаю неохотно, касаясь ее розоватой щечки.

С дочерью мне совершенно не хочется спорить, как и портить ей настроение своими надуманными капризами по поводу разгульной жизни ее папашки.

Тем временем позади себя я различаю сопения, пыхтения и еле слышные ворчания.

Оглядываюсь через плечо, нисколько не удивляясь лицезреть там Влада. С высоты своего величия он взирает на меня глазами-остывающими углями, но молчит в тряпочку. Усвоил урок.

– Что-то не так? Потеряли что-то красное и полупрозрачное? – язвительно бросаю тонкий намек.

Он не тоньше бревна, но босс все равно ничего не понимает. Дурачком прикидывается с атрофированным чувством стыда.

Влад топчется в дверном проеме как нашкодивший школьник перед строгой мамашей, только что вернувшейся с родительского собрания.

Сразу не отвечает. Делает шаг в мою сторону, наклоняется и почти по слогам произносит в ухо:

– Дело в том, что это моя спальня, – тихо, чтобы Алиска не услышала. – Когда я говорил о двух жилых комнатах, то подразумевал гостевые в правом крыле.

– А-а-а, то есть мне надо было самой догадаться, так? – сузив глаза в маленькие щелочки, я выплевываю с пренебрежением, вкладывая в него еще и моральное осуждение. – В следующий раз, Владислав Маркович, выражайте свои мысли четче. Я, знаете ли, еще не научилась читать их!

Босс обескуражен. В лужу присел.

Он раскрывает рот, желая возразить, но я и слышать его больше не желаю.

Гордо вздернув подбородок, я шагаю к кровати, где Алиса устроила бедлам.

– Дочь, пойдем подыщем нам другую спальню для ночлега. В этой спит дядя Влад, – бросаю на него убийственный взгляд, а мне в ответ летит возмущенный. – Вряд ли он поделится ею с тобой.

Алиса без особого желания спрыгивает с кровати, влетает в свои босоножки и, шлепая, приближается к нему.

А тот столбом стоит. Не двигается. Подперев боком дверной косяк, лишь со мной переглядывается, ищет снисходительность.

– Дядя Влад, ты что, жадина? – обращается она к нему с явной обидой, брезгливо морщит носик. – Не может быть. Я думала, мы друзья.

Вытянув физиономию, Влад существенно напрягается. Он на время впадает в ступор.

Боже, ну что я делаю?

Вместо того, чтобы как-то свести отца с дочерью, намеренно настраиваю одну против другого, а ведь еще и дня не прошло.

– Так и есть, малышка. Мы с тобой друзья, – очухавшись, Влад натягивает на лицо фальшивую улыбку. Это нисколько не пронимает мою дочь. – Просто, понимаешь, тут все мои вещи.

– И не только твои, судя по всему, – ворчу я себе под нос.

Слава богу, эти рассуждения остаются неуслышанными, иначе неизвестно к чему бы в итоге нас привело.

Еще бы возомнил себя павлином и распушил свой хвост, подумав, что я ревную его.

По части ревности я вообще-то имею черный пояс, но то было давно. Сейчас же этот пояс пылится среди несбыточных надежд.

Алиска огорченно вздыхает. Понурив голову, она берет меня за руку и тянет за собой на выход.

– Мне понравилась эта комната, но если дядя Влад не разрешает, то пойдем поищем другую.

Тогда Влад наконец вспоминает, что он свинья, но свинья порядочная. Широко расставив руки, он поспешно останавливает нас и не дает прохода.

– Нет! Не пущу! – Он буквально заталкивает нас обратно. – Оставайтесь здесь, а я перенесу кое-какие вещи и устроюсь в правом крыле. Не проблема.

Влад вновь отчаянно ищет в моих глазах что-то. Наверное, одобрение, но черта с два он получит мою благосклонность.

– Спасибо, дядь Влад!

Обрадовавшись, Алиса неожиданно набрасывается на него с объятиями. Я получаю болезненный укол ревности. В груди лед намораживает от такой многозначительной сцены. Однако стоить дочурке потянуть меня за юбку и привлечь к себе, как мое сердечко оттаивает.

– Всегда пожалуйста, – с явным облегчением отвечает Влад, но не дочери, а мне.

Он имеет наглость приобнять меня за талию. Я тотчас скидываю с себя его лапищу и отбрыкиваюсь от непривычки, чувствуя жжение на шее и щеках.

– Ну все. Хватит телячьих нежностей! – заикаясь, делаю акцент на последнем слове. – Еще рано играть в семью!

– Да ладно тебе! Попрактиковаться-то можно, – настаивает Влад, но вопреки своим словам он отходит от нас и прячет руки в карманы.