Читать книгу Бой-бой, Вася! - Лена Птица - Страница 5

Запах кожаного футбольного мяча из моей головы не выбить уже ничем. Этот запах кожи, резины, пота, тестостерона, боли и желания со мной до сих пор.

Я играл за сборную в команде «Спутник» и за восемь лет активной и успешной футбольной карьеры объездил с турнирами весь Казахстан и почти всю Россию.

А началось всё с частых болезней: то грипп, то ангина, то гланды, которые в итоге вырезали, в довесок раздирающая, чесучая кожная экзема. Помню, мать нещадно мазала болячки дегтярной мазью,  я так орал, мне так было больно, что в один из сеансов чудо-лечения даже описался. На этом мокром месте родители решили отдать меня, непутёвого, в спорт. Ва-банк так ва-банк! Чем я только не занимался, в какие только кружки и секции не ходил – лёгкая атлетика, хоккей с мячом, хоккей с шайбой, плавание, волейбол, карате, футбол.

В лучшей команде Алма-Аты играя правого полузащитника, я посмотрел много разных городов, и в этом рождалась своя романтика. Тебе двенадцать-тринадцать лет, ты один, без родителей, едешь куда-то далеко, живёшь в гостинице, ты несвободен, но самостоятелен, ты сам отвечаешь за себя, без оглядки на кого-либо, ну разве только на тренера. С наших выездных соревнований я вошёл во вкус свободы, независимости, ответственности за себя, за свои слова и поступки. Футбол выработал во мне стойкость к болезням, выносливость, научил утверждению своих целей и их реализации, трудолюбию; стоило мне пару недель расслабиться, филонить и пропускать тренировки, всё сразу же сказывалось на результатах и грозило исключением из сборной. Я понял, если хочешь вкусной рыбки, будь добр поднапрячься. Футбол, как и любой спорт, предельно ясно формирует, да чего уж, лепит прямо в лоб – цель, дисциплина, труд – главные критерии успеха.

Но с профессиональной футбольной карьерой пришлось закончить из-за несчастного случая, причиной которого явилась глупая детская шалость. Играли с пацанами во дворе в «бомбочки» и «салюты»: для максимального эффекта реальности, зрелищности (девочки же рядом) обычную газету пропитывали селитрой, давали высохнуть, после этого газета горела, как бикфордов шнур, яростно и быстро пожираемая пламенем. В одно из «представлений» мне в карман джинсов, напичканный проселитренной газетой, попала искра, в один миг я загорелся столбом в самом интимном месте. Вытащить пылающую газету из узких карманов обтягивающих джинсов не смог, на рефлексах носился по двору, подгоняя пламя гореть ещё сильнее. О том, что надо скорее снимать джинсы, я подумал, но во дворе же были девочки, и оказаться перед ними в неглиже представлялось для меня страшнее, чем сгореть. Слабоумие и отвага. Недавно услышал историю одной дамы, которую сбила машина. Боженька послал ей помощь – замедлил время полёта удара, чтобы она успела собраться, сконцентрироваться при приземлении, а дама вместо того, чтобы группироваться, летела и думала о том, в каком она сейчас белье, красивое ли оно, верно ли подобраны лиф и трусики, успокоившись, что с бельём всё в порядке, дама грохнулась всеми телесами, получив вывих позвонков, перелом шейки бедра и открытый перелом руки. Наверное, мы бы с ней подружились. Два дурака пара.

С ожогами третьей и четвёртой степени я оказался в больнице, где провёл всего три дня. Узнав о готовящейся операции по пересадке кожи, я очень испугался и сбежал прямо в больничной пижаме. Страх перед операцией настолько затмил моё сознание, что мне было абсолютно наплевать на пассажиров автобуса, недоумённо смотрящих на меня, подростка, едущего в одной пижаме, учитывая ещё и довольно прохладную ноябрьскую погоду. Дома разревелся белугой, чем разжалобил мамино сердце, и она оставила меня на домашнем лечении. Несмотря на дорогое немецкое лекарство, заживление шло очень долго, больше трёх месяцев. В конце концов, ожог затянулся, оставив на всю жизнь тёмно-фиолетовый след и рубцы в промежности и на правой ноге.

Мораль истории такова: если стоит вопрос о здоровье и жизни твоей или жизни других, никогда не надо думать о том, что прилично-неприлично, о том, что подумают другие. Всё пыль. Жизнь одна.