Читать книгу Семь причин, чтобы жить - Лена Савченко - Страница 4

Глава 3

Оглавление

– Да отвали ты от меня, псих! – заорал парень, спешно припоминая все жалкие приёмы самообороны, которые он знал, но псих был явно сильнее, да и сам Николас слишком паниковал.

В комнате вспыхнул свет. Он зажмурился, а когда разлепил глаза смог различить всех собравшихся более детально.

– Так, – поднял руку с прямой ладонью синеглазый, – Довольно бессмысленной грызни. У нас тут, как минимум, смертный, который нас видит и даже повышает голос.

Ник, до которого только сейчас всё дошло окончательно, сглотнул. Какой, к чёртовой бабушке, смертный…? И вообще, разве не сам мужик к нему “явился прямиком из глубин Ада” или что он там прокряхтел?

– Господа маньяки, я, конечно, ни на что не намекаю, но можно я хоть оденусь, а? – страдальчески попросил Николас.

То ли у него напрочь отбился инстинкт самосохранения, то ли что, но просьба эта внезапно показалась ему довольно объективной. Как-то… неловко он себя ощущал в одной футболке, да боксёрках.

– А, по-моему, итак, не плохо, – училка улыбнулась.

– Одевайся, – махнул рукой синеглазый.

Николас бросился к джинсам, спешно натянул и опасливо уселся на диван, оглядывая сборище. Глаз постепенно начинал дёргаться, но мысль о сне была решительно отринута. Нет, всё вполне реально. И не будет же он позориться, как все те герои тупых ужастиков? Вроде эти ребята не стремятся его линчевать. Может, шанс пережить ночь и есть? На клоуна он, всё же, до сих поглядывал с опасением.

– Хорошо. Парень, расклад такой, – ровным тоном начал сухой. – Этот дом наш на время, так что лучше найди себе другое место на время. Всего несколько лет и можешь вернуться.

– Видишь ли, мы тут отдыхаем, – подхватила дамочка. – Поэтому мешать нам не стоит.

Николас нервно рассмеялся. Замечательно.

Вот в жизни ему этого хватало этого! Выжали из дома, а теперь ещё недели не прошло – пытаются выпнуть отсюда. Прелесть просто. И почему он не чувствует никакого страха, а только безразличие вперемешку с горечью? А ведь почти поверил, что в Юрико его не будет донимать ничего, кроме звонков. Даже понадеялся попробовать пожить. Нахрена спрашивается?

Эти, как мужик тот выразился, демоны, конечно, выглядят куда более грозно, чем предки и если решат настоять, то действительно придётся решать проблему с жильём. Или не придётся…? Мысль внезапно показалась ему крайне притягательной своей безрассудностью. Не за ней ли он проводил ночи в компании потолка?

– Окей, – он поджал губы, хлопнув по коленям руками и откинулся на спинку. – А если откажусь – убьёте?

Девушка в кигуруми заинтересовано склонила голову, остальные переглянулись.

– Я тут для кого распинался? – поинтересовался клоун. – Ты так и не объяснился.

– Прости, что не явился. Может там и было круто, но шумные вечеринки – не моё, правда… Вы ж эти, демоны? Можете просто и во сне убить? Тогда давайте быстро. Что б без боли, а?

Маска сарказма треснула. Николас отчётливо почувствовал это, когда голос дрогнул, а в горле застрял чёртов ком. Пусть кто из них окажется милосердным и согласится. Не сможет он объяснить предкам почему покинул дом, а скажет правду – упекут в комнату с мягкими стенами. Жить на улице? Хрен с ним летом, а зима? Холодно ведь будет.

В комнате повисло неловкое молчание, а девочка продолжала пристально на него смотреть.

– Ты на слабо что ли взять пытаешься? – подала голос красноволосая. – Не прокатит ведь.

Ник только головой устало покачал. Адреналин схлынул, оставив место усталости и желанию спать. Он и до появления синеглазого был близок отрубиться, а теперь глаза совсем закрывались. По губам скользнула кривая, совсем не юношеская улыбка – вдруг уже не проснётся?

Разглядывал свои руки и молча ждал вердикта. Вот она – точка невозврата. Впервые он признал, что хотел бы. Боль ведь штука не из приятных, так что многие варианты сразу отпадают. Не хотелось думать в последние свои мгновения матом как ему больно. А так, Николас просто уснёт и не проснётся. Потом, наверное, в Ад – прямиком в ближайший свободный котёл, раз эти существуют. И Господь тоже, просто действительно в отпуске…

Но когда поднял голову – никого не обнаружил. Комната была пуста, с открытого окна задувал холодный ночной воздух и даже свет снова выключился. Только жёлтая тень фонаря въедалась в пол и часть стены, обходя его стороной. Ник вздохнул. И как это понимать? Молчание – знак согласия?

– Даже сдохнуть нормально не могу, – проронил всё ещё надтреснутым голосом, но уже чувствовал – маска занимает привычное место не-осознания.

Джинсы снимать не стал. Найдут холодным, так хоть не с голой задницей. И засыпал с мыслью какого-то странного предвкушения. Странно себя чувствовал. Вроде тревожно, а вроде в кои-то веки безмятежно и спокойно. Что бы там не было, его это уже волновать не будет. Может, Ад не самое приятное место, но зато отчима и вынужденности социализироваться с себе подобными там не будет.

Но на утро он проснулся вполне живым. Так и не выключенная музыка в наушниках механически что-то проигрывала, а белый потолок встречал осознанием – не прокатило. Со вздохом Николас поднялся, держась за голову и долго ещё сидел так, закрыв глаза. Переваривал то ли происходящее ночью, то ли своё существование. Почему не выполнили угрозы?

Какого. Чёрта. Случилось.

Если он всё верно понял – семь демонов побывали прямо в этой комнате, а один вовсе чуть не сжёг его диван. Да что побывали – возможно, до сих пор где-то здесь… Ник поёжился, сполз с кровати и отправился на встречу новому дню. Дню, которого не должно было случиться.

Странное ощущение. Обычно люди, пережившие смертельную опасность, осознают ценность человеческой жизни и больше никогда не рискуют. Начинают вести блог, заниматься саморазвитием и брать от жизни всё, потому что она так прекрасна! Часто начинают с чистого листа. А Николас пёрся на уроки, накинув на голову капюшон толстовки и курил, глядя себе под ноги. Мир казался не обновлённым, а всё таким же серым и поганым.

Утро выходило солнечным, несколько прохладным, с едва заметным ветром. Лучи даже пытались его греть, а заодно согревать холмы, от вида которых по любому скоро будет тошнить. Редко встречались на дороге люди, но не замечали – да и кому он нужен, если так задуматься? Кто действительно спохватится, если Ника вдруг не станет? Сьюзен разве что. Он никогда не ненавидел сестру, даже не завидовал, а только жалел. Ярлык “звезды” был той ещё занозой в заднице, парень знал – в детстве успел и на нём повисеть. Где его только ни пытались пропихнуть, куда ни порывались записать. Николас до сих пор сносно играл на пианино, хотя сесть на шпагат точно не сможет. На последние занятия гимнастикой его просто притаскивали за шиворот, ведь “за что-то же мы платим деньги!” Ник молчал. Возражать в духе “Я не просил” было бессмысленно. Что сделаешь в девять лет против матери, которую на самом деле очень жаль?

В тот период ушёл отец и женщина была сама не своя. Уже потом, повзрослев, до него дошло, что срываться на детей нехорошо, неправильно и, в теории, преследуется законодательством. Но в момент озарения Николас слишком сильно закопался в себя, чтобы вытаскивать голову из песка и спорить. Как и было сказано – проще согласиться чем точно удастся избежать истерики и выноса остатков мозга.

А если это всё же был сон – иногда задавал себе вопрос. Разумеется, имелись свидетельства обратного, но Ник упорно хотел думать, что обгоревшее пятно на диване ему привиделось спросонья. Так бывает – кошмар накладывается на реальность и видишь то, чего не может быть или же продолжаешь говорить на темы из сна.


Английский стоял в расписании третьим. Ник до последнего надеялся, что обнаружит в аудитории незнакомое лицо, которому будет рад больше всего в своей жизни, но увидел ту самую училку. Вздохнул, с каменным лицом проходя в класс, уткнулся в книгу ещё до начала урока. Даже смотреть в её сторону не хотелось.

Дэвин, или как её там по-настоящему звали, вела себя в этот раз не так вызывающе. Была на вид самой простой аспиранткой, бросающей редкие лукавые взгляды на некоторых парней, а вот на самого Ника старалась не смотреть и вообще, кажется, игнорировала его существование. Николаса такая политика устраивала целиком и полностью, он даже позволил себе полностью отвлечься от урока, зависнув и уперев взгляд в парту.

Как много в мире философского, но такого простого, если подумать. Даже эту одноместную парту можно было приплести к рассуждениям о философии жизни и одиночества. Тебя с детства перемешивают с разными людьми, стремясь научить общению, а на деле ты всё равно сидишь один и уныло щёлкаешь ручкой о парту. Ну, это так, в порядке бреда. Николас проморгался.

Но любопытство сжирало его изнутри даже сильнее безразличия или страха. Так что после урока он предпочёл потерять пару минут, но всё же остаться вновь с этой дамочкой наедине. Они ещё несколько мгновений смотрели друг на друга, прежде чем девушка картинно махнула рукой и вопрошающе кивнула – мол, чего надо?

– Почему? – только тихо спросил Ник, успешно давя ком нерешительности и слабого страха в горле. – Ведь угрожали.

Но она лишь неопределённо пожала плечами, делая вид, что уткнулась в бумажки и парню пришлось всё же свалить, оставив себя без ответов. Он уже предчувствовал, что этот вопрос долгое время от него не отлипнет. И не столь потому, что Николаса интересовали мотивы этой семёрки, сколь по причине непонимания себя же. Он ведь в действительности сказал – убейте меня.

Что с ним не так?

– Опять кислая мина?

Идущий до того в наушниках, парень вздрогнул, дёрнулся в сторону и недовольно сощурился на знакомые карие глаза.

– Что тебе нужно? – он даже остановился, второй наушник и оказываясь в полноценном океане звуков социализации.

– Просто поинтересовался, – Джеймс широко улыбнулся. – Не люблю кислые мины.

Николас вздохнул. На кой хрен он к нему прицепился? В совпадения Ник не верил, но как-то подсознательно всё же Джея побаивался. В том сне он один с ним контактировал.

Всё постепенно вставало на свои места. Сновидение на него наслала Дэвин – либо по приколу, либо напугать. Она же наверняка и проспать заставила, стерва. И всё в том сне было не просто так, не могло. Выходит, Джеймс с ними, возможно, связан. Походило на паранойю, но Ник вполне охотно признавал свою ненормальность. Гораздо охотнее, чем тот факт, что им заинтересовались.

– Слушай, – пришлось выдавливать из себя честность. – Я не люблю чьё-то общество кроме себя и не особо стремлюсь заводить тут знакомства, хорошо? Я тебе буду чертовски благодарен, если перестанешь набиваться в друзья.

Но ураган не собирался униматься. Мелькнула уже мысль про ту-не-ту ориентацию, но Ник погнал её прочь. Не могло ж ему настолько не повезти? Нет, он не имел ничего против, но сама мысль показалась ужасно странной.

– Я не набиваюсь тебе в друзья, – довольно мягко пояснил Джеймс, поправляя лямку сумки на плече. – Но ты кажешься интересным. Давай… давай будем считать, что я тот самый странный парень, который вводит новенького в курс дела?

– И ты согласен быть просто фоном? – Ник скептически выгнул бровь и решил всё же добавить немного грубости. – Я не настроен общаться.

– Согласен, – хмыкнул он.

Вот так всегда. Кто-то находится, пытаясь остаться, но конечный итог будет один – куча обвинений во всех смертных грехах, выставление посмешищем и полным психом. Николас просто снова пошёл дальше, отметив, что Джеймс поравнялся и не стал вставлять один из наушников обратно. Какая-то доля вежливости в нём всё же затесалась.


Парень действительно был просто фоном. Болтал о какой-то херне, рассказывал про город и куда можно сходить отдохнуть. Пытался шутить и утверждал, что это конечно не Соулт-Лейк, но тоже неплохо. В тишине и покое вполне можно найти своеобразную радость умиротворения. На обеде Николасу начало казаться, что он попал на какую-то проповедь и хорошую, ведь не вслушиваться в слова было практически невозможно. В тот момент, когда Джей завёл шарманку о жизни и маленьких её радостях, его глаза нездорово блестели. Какая-то мания – решил Ник и потому терпеливо ждал нового урока, на котором новоиспечённого собеседника уже не будет.

Из головы никак не шла вся эта несусветица. Демоны, магия, подпаленный диван, клоун. Последнего, кстати, он тоже успел увидеть, но быстро шарахнулся в сторону и остался не замеченным. Горло тут же обдало фантомным ощущением чего-то холодного и острого у кадыка и замаячили взбешённые жёлтые глаза. Ника передёрнуло.

Домой возвращался с опаской и из школы уходил быстро. Опасался Джеймса, который внезапно заявит, что живёт в одной стороне с его домом.


“Почему ты просто не можешь поверить?” – спрашивал его внутренний голос и Ник этот голос посылал куда подальше. Понимал, что ведёт себя как истеричка семиклассница, но это лучше, чем собирать себя вновь по осколкам хрусталя.

Раньше Николас довольно легко, если не привязывался, то проникался к людям. От мнения был зависим, вздрагивал, если смеялись рядом и с трудом переваривал шутки о своей никчёмности. Для кого-то это было стилем общения, а для него – пыткой. Нет. Для неё это было стилем общения.

Люди, они же сволочи – размышлял парень, запирая дверь и поднимаясь на второй этаж, в комнату. Действительно хороших – раз, два и обчёлся, так что поди таких найди. Ему как-то не везло в жизни на них, попадались одни притворщики или просто хреновые.

Ну и какого чёрта? На кой чёрт он опять полез в этот шкаф, зачем вообще провёл эту поганую ассоциацию?! Николас скрипел зубами то ли от злости, то ли ещё от какого-то другого поганого чувства, не желая принимать, что оно называется болью. Он ведь даже тогда не решился на селфхарм просто потому, что шрамы будут напоминать, а ему этого не надо. И уезжал из родного города думая, что наконец-то улицы перестанут пахнуть теплом и корицей, а вот появляется этот проповедник и ломает одним собой напором всё, что выстраивалось, и вытаскивает забитое по углам. Одним. Своим. Существованием.

– Нужно поговорить, смертный, – раздался голос и Ник поднял голову на знакомую рожу синеглазого мужика. На этот раз он просто возник в пространстве – без пламени, рёва и прочих спец. эффектов.

– Я тоже так думаю, – вздохнул парень.

– Мы посовещались и решили, что тебе можно остаться в этом доме, – с наигранным пафосом начал демон. – Будет несколько условий, но, в общем – живи.

Николас даже не обрадовался. Просто кивнул, попытался понять в какой момент ему стало настолько пофиг на окружающий мир, что даже задница не пытается сжимать булки от весьма устрашающего вида гостя, не понял и в итоге забил, смирившись окончательно. Ну можно и можно. Зато, если он решит больше не существовать, ему всего лишь нужно будет доконать эту семёрку.


Часом ранее

– С каких это пор ты подалась в меценаты? – скептически взглянула Зависть на Лень. – Совсем заняться нечем?

– Ну пожа-а-а-алуйста, – канючила девушка. – Он такой классный! Давайте!

– Мы не будем заводить смертного, это извращение, – фыркнула Гордыня, накручивая красный локон на палец с длинным чёрным ногтем. – Это даже для тебя слишком. А кто будет за ним следить? Ты же Лень!

Лень надулась, складывая руки под грудью. Они устроились в дальней комнате с ковром и собрались кружком. Только сквозь Похоть и Праздность проглядывали стены – настоящие тела парочки находились в школе, а здесь являлись всего лишь эфирной копией.

– А вам, разве, не интересно? – задумчиво подал голос Гнев. – Вспомните всех тех, кто приезжал раньше. Не меценатство, но мне скучно.

– От Похоти нахватался, – возвёл к сводам страдальческий взгляд желтоглазый. – Ты-то куда? Да выжать его и дело с концом! Чтоб мы потакали какому-то…

– Мы ему не потака-а-а-аем, – проскулила Лень, – а наоборот. Он вчера буквально попросил – убейте меня.

Рандо фыркнул, взглянув на неё снисходительно. Какую-то логику в словах подруги и сам видел, но всё равно не желал мириться с действительностью. Уже понимал – если Гнев решил, что это не плохая идея, парнишка останется в доме, но слабая надежда переспорить старшего всё же жила – загибалась, подыхала, но жила.

– Мне скучно, – пожал плечами синеглазый. – А с ним можно хоть развлечься… В плане – подумайте. Смертный практически не испытывает эмоций, вот в чём дело. Ему неведома злость, желания, другое. Он просто существует и, как по мне, это не плохой эксперимент. Мне интересно посадить его в клетку и посмотреть, что из этого выйдет. Я не собираюсь делать то, что предлагаешь ты, – он быстро взглянул на Лень, – но от части предложение кажется заманчивым. Это уж получше, чем торчать здесь и уповать, что не засекут, не дёрнут обратно к прямым обязанностям. Мы и без того засиделись, забрались на самое дно и даже к смертным не выходим.

Помолчали. Каждый обдумывал сказанное кроме Лени – демоница уже всё для себя решила. Ей не хотелось играть с этим парнем, как другим. Она испытывала странное чувство, похожее на сострадание. Слишком уж хорошо чувствовала, слишком хорошо понимала с одного только взгляда. Он действительно являлся истинным её адептом – упадок, уныние, вальяжность жизни, нежелание преследовали смертного по пятам и ей бы, по канонам радоваться, но как бы не так.

Да, они были Семью смертными грехами, как прозвали их в той поганой книжке на букву “Б”. Да, из них сотворили злодеев, в радость которым извращать людской род и невольно сами демоны приобрели эти черты.  На деле же… Впрочем, увидим.

– Я поддерживаю, – неожиданно высказалась Похоть. – Почему бы и нет? Меня уже подзадолбало играть в кости и сидеть тут. Посмотрите, до чего меня довели – я устроилась в школу!

– Тебе не платят, – вставила Гордыня. – И вообще – затуманить разум директору, это не устроиться в школу.

– Вечно ты всё портишь, – закатила глаза девушка.

– Остальные? – Гнев обвёл взглядом друзей.

– Да хрен с ним, – махнул рукой Праздность. – Чем бы дитё не тешилось…

Лень радостно запищала, а парень спрятал довольную улыбку. Всё же, что бы ни случалось, ему действительно нравилось приносить ей какие-то крупицы радости, да и относился Рандо к демонице чуть ли не как к младшей сестре. Может быть – из-за похожей, в какой-то мере, магии, а может, чувства брали своё начало где-то очень давно.

– Я против, – решительно заявил Жадность. – Это абсурд. Что вы собрались делать. Неужели… Исправлять? Бред. Я не хочу видеть его в нашем обществе.

– Ещё скажи, что смертные тебе противны, – прищурилась Гордыня. – Кому ты чешешь, Нот?


– Не противны. Мне интересно наблюдать за ними, но подпускать близко…

Он уже осознавал – один против шести. Никто больше рьяно не протестует, по большей части из-за Лени. Мелкую любили все, вряд ли заслуженно, но любили.

– Кто сказал, что близко? Он всё равно что интерьер мебели. Даже поесть выходит через раз, не говоря о том, что в комнате своей почти не двигается. Что изменилось с того момента, как он приехал? – Похоть вздохнула. – Ровным счётом ничего. Он не будет нам мешать. Но если тебе так приелось…

Девушка выступила вперёд, вытягивая руку. На раскрытой ладони задребезжал сизый, тусклый свет, озаряя красивое лицо хищным оскалом.

– Хочешь? – мило спросила она, склоняя голову на бок. – Хочешь. Я отдам это тебе, когда либо он свалит отсюда, либо мы решим переместиться. А до тех пор – не рыпайся. Много на себя берёшь.

Жадность смотрел ей в ладонь как заворожённый и тяжело сглотнул.

– Будь по-твоему, – хрипло проговорил он и тут исчез.

Похоть удовлетворённо хмыкнула, сжав пальцы в кулак и взглянула на недоумевающую Лень.

– Радуйся, – пояснила демоница. – Ты завела себе смертного.

Семь причин, чтобы жить

Подняться наверх