Читать книгу Конец сезона - Лена Шумная - Страница 3

Назойливый звук становился все громче и громче. Сквозь утреннюю дрему я не мог различить его источник. Гул постепенно нарастал, словно откуда-то издалека в мою сторону несется стадо диких лошадей. Сонное сознание пыталось сопротивляться неизвестно откуда взявшемуся звуку, но тщетно. Мою голову будто сверлили дрелью с узким наконечником ну, или, на худой случай, проходились по ней шлифовальной машиной, которую мастера обычно используют для полировки досок.

Нехотя я разлепил глаза и, щурясь из-за лучей, пробивающихся сквозь светло-зеленые шторы, попытался найти источник разбудившего меня шума. Первая мысль, что пришла в мою еще не собравшуюся по кусочкам после долгого сна голову, была о том, что кто-то из соседей вновь затеял бесконечный ремонт. Я как мог напрягал слух, но звук был не похож на дрель, как мне показалось спросонья. Затем я подумал о холодильнике. Может быть, этот старичок, что достался мне с неплохой уценкой из-за царапины на двери (спасибо неаккуратным грузчикам), приказал долго жить и теперь гудит, как атомная станция? Я натянул белье, сваленное в кучу возле кровати, и побрел на кухню. Холодильник стоял как ни в чем не бывало и никаких непривычных звуков не издавал. Только побулькивал слегка, словно какое-то гигантское животное, которое переваривает пищу после знатного обеда. Значит, не холодильник. Но что тогда? Разбудивший меня звук продолжал разливаться по квартире, отражаясь от стен, и даже не думал прекращаться.

Я подошел к окну и, отдовинув занавески, нашел наконец-таки причину моего раннего подъема. Ею оказалась обычная газонокосилка. Рабочий в сером комбинезоне умело управлял этой махиной, словно то была не громадная машина, в долю секунды срезающая вертящейся на бешеной скорости леской всю траву подчистую, а какая-нибудь клюшка для гольфа. Он размашисто, но методично водил ею из стороны в сторону, не пропуская ни одного сантиметра газона. Знаете, всегда приятно наблюдать за человеком, исправно делающим свою работу. Пусть даже этот человек – газонокосильщик, а время – чуть больше семи утра. Он заметил мою голову в окне и выключил свою жужжащую, словно рой шершней, машину.

– Ох, простите, сэр, я вас разбудил? – спросил он, вытирая пот со лба тыльной стороной зеленоватой от травы ладони.

– Да не то чтобы, – мне хотелось съязвить, но я сдержался, – просто не каждое утро начинается с шума газонокосилки.

– Таковы уж мои обязанности. Трава-то вон какая вымахала! Вот и приходится кому-то ее косить, вы ведь понимаете?

– Понимаю, – поддакнул я ему.

А я ведь и правда понимал. Наверняка этот мужчина не по своей воле встал с утра пораньше и принялся шуметь так, словно на тысячу миль вокруг – никого. «Интересно, сколько же он получает за такую нехитрую работу?» – задумался я. Уж не миллионы гребет точно. Это было сразу видно по его одежде и по тому, как он вел себя. Обычный работяга, каких тысячи, а то и больше. Честно делают свою работу за такие же честные гроши. На жилье-еду хватает, да и ладно.

– Сегодня будет чудесный день, – сказал он, мечтательно устремив взгляд вверх.

Я тоже поднял глаза и посмотрел на голубое небо, раскинувшееся над городом. Его словно только что спустили с какого-то небесного конвейера. Только вот облаков наштамповать забыли. Кто знает, может обычный небесный работяга, что отвечает за облака, сегодня немного приболел и взял отгул. Мол, поживут денек-другой без туч там, внизу, чай не обидятся. Обижаться было не на что – утро и правда выглядело многообещающе.

– И то верно, – ответил я.

Еще пару минут мы любовались ярко-голубым небом и, козырнув друг другу на армейский манер, вернулись каждый к своим делам. Он – к стрижке газона, я – к размышлениям о том, как бы провести этот неожиданно рано начавшийся день.

Ложиться обратно в постель не хотелось, хотя та ждала меня, стыдливо прикрываясь смятыми подушкой и одеялом. Чтобы не поддаться соблазну лечь голым телом на прохладную простынь и забыться сном, я решил постирать белье. Если закинуть его в машинку прямо сейчас, то к вечеру оно будет уже сухим. Несомненный плюс лета – так это то, что свежевыстиранная одежда сохнет на солнце в разы быстрее, чем промозглой осенью, когда воздух насквозь пропитан сыростью и гниющей травой. Я аккуратно, словно раздевая женщину, снял с подушки светло-голубую наволочку. Пришлось немного повозиться, чтобы достать одеяло, но зато белая простыня поддалась гораздо легче: я сдернул ее с кровати одним махом, словно фокусник – скатерть со стола. Теперь постель выглядела уж совсем одиноко. Я накинул сверху покрывало, чтобы не оставлять ее вот так, вероломно раздетую, сгреб в охапку постельное белье (кстати, единственный комплект, который у меня был), загрузил его в стиральную машину и нажал на кнопку. Автомат отозвался радостным писком. Что ни говори, а всем хочется быть при деле. Даже стиральной машинке. Казалось бы, вроде, обычный предмет бытовой техники, но и та будто радуется, когда настает время загрузки белья и бодро совершает один оборот за другим, ни разу не сетуя на судьбу.