Читать книгу Разрешите влюбиться - Лена Сокол - Страница 2

Если бы существовала награда за неуклюжесть, я ее точно получила бы, а потом уронила. Можете поверить мне на слово.

Возможно, это Вселенная так распорядилась или моя удивительная способность влипать в глупые истории, уж не знаю, но факт остается фактом: сегодня утром на глазах у всего универа я распласталась в позе морской звезды, да еще в луже, да еще и в ногах у самого популярного парня.

И если бы все вдруг не замерли, а потом не расхохотались, я бы, наверное, не догадалась, насколько сильно в тот момент облажалась. Подумаешь, красавчик, с которым мечтает встречаться каждая девочка. Подумаешь, сердцеед, на котором зарубки уже ставить негде – столько сердец он успел разбить. Это было абсолютно не важно, пока я не посмотрела в его глаза – злые, холодные и такие пронзительные, что тут же забыла, как дышать.

А началось все с того, что я проспала. Сидела за компьютером до пяти утра, доделывая курсовую работу, и вот, помнится, промелькнула мысль: сейчас все еще разочек проверю, распечатаю, а потом побегу к первой паре. И тут – дзынь! Будильник!

Оторвала голову от стола – и ужаснулась: вместо того чтобы распечатывать курсовую, я уснула, упав на клавиатуру.

И вот результат: последние страницы сплошь исписаны словом «ад». Точнее, различными вариациями из букв «а» и «д» и встречающимися среди них редкими «п», «р» и «о».

М-да… Моя жизнь горька, как огуречная попка, но судьба впервые так открыто об этом заявляла: слово «ад» отлично характеризовало ситуацию, в которую я влипла.

Оценив масштабы катастрофы, я вскочила, выделила в тексте упоминание о преисподней и, удалив, отправила файл на печать.

– Пожалуйста, только побыстрее. У меня совсем нет времени!

Охнув, крякнув и даже хрюкнув, принтер дернулся и… замер.

– Черт, бумага закончилась!

И, конечно, тут же порезалась об острые края листов, торопливо вкладывая их в прожорливый принтер. Вскрикнула, подпрыгнула и стукнулась головой о лампу.

– Бли-и-ин…

Вообще, у меня каждая копейка последние полгода была на счету, но, пожалуй, я готова была прямо сейчас оплатить тренинг «Что делать, когда все валится из рук».

В этом вся я – Настя Ежова, гремучая смесь из недоразумения, упорства и вполне заурядной внешности. Отличница, гордость курса, или, как говорят за глаза мои одногруппники, очкастая зубрила. Будем знакомы.

Пока принтер утробно рычал, выплевывая из своей пасти горячие и пахнущие краской листы, я бегала по маленькой комнатке, собирая в сумку разбросанные повсюду вещи. Полагаю, что девушке моего возраста следовало бы посмотреться в зеркало и расчесаться, но мне пришлось пренебречь такой возможностью в пользу того, чтобы спешно протереть очки и одеться.

Накинула вязаную кофту поверх мятого сарафана, натянула плащ и обмотала шею тонким шарфом. Потопталась немного на месте, ожидая, пока все распечатается, и, как только вышла последняя страничка, сложила листы в папку.

– Ты что, опять спала здесь? – раздался за спиной мужской голос.

Я прижала курсовую к груди и обернулась, успев придать лицу самое невинное выражение, на которое только была способна.

– Привет! Не-е-ет…

– Настен, – Костя, владелец боксерского зала и по совместительству мой дядя, вошел в каморку, оглядел царивший в ней беспорядок и обнял меня, – а что ты тогда тут делаешь так рано?

– Вот забежала распечатать, ты же не против? – улыбнулась я.

– Конечно нет. – Родственник недоверчиво посмотрел на меня (возможно, слегка помятую). – Точно все в порядке?

Я кивнула:

– Да! Ну, мне пора. – Поцеловала его в щеку и побежала к двери. – Выключишь компьютер, ладно?

– Хорошо… – И крикнул мне вслед: – Настя, подожди!

– Что? – отозвалась я уже на пороге тренерской.

– Кажется, небо затягивает. Возьми зонт!

Я качнула головой:

– Нет, дядь Кость, успею до дождя. Мне до универа десять минут дворами!

– Ну беги! – Он улыбнулся и махнул на прощание рукой.

А я поспешила к выходу и выбежала на тихую улицу. Еще вчера догорало лето, а сегодня – настоящий сентябрь с его прохладой, запахом сырости и жухлой травы. Я взглянула на небо и поежилась: оно действительно угрожающе потемнело. Вернуться за зонтом?

Взгляд на часы развеял все сомнения. Нужно было торопиться на учебу. И я понеслась по улице, крепко прижав папку с курсовой к груди.

Дождь всегда пугал меня, но последние пять месяцев особенно.

…Это случилось в апреле: родители, живущие в деревне, решили навестить меня. Собрали теплые вещи, запас провизии, подушку, чехол для которой мама сама вышила узорами. Она очень беспокоилась, ей казалось, что мне неуютно в студенческом общежитии – на старой койке, в серых стенах, в окружении таких же, как и я, бедных, голодных (по ее мнению) ребят.

Был самый обычный день. С утра подморозило, а днем светило солнце. Ближе к вечеру, когда родители уже подъезжали, вдруг зарядил дождь. Унылый, противный, монотонный.

Я вышла их встречать и долго всматривалась в проезжавшие автомобили. Ветер усиливался, и струи дождя хлестали по лицу, больно жалили глаза.

Мама и папа не приехали. Их машина попала в аварию на перекрестке за два квартала до общежития. Кузов всмятку – жвачка из металла и пластика. Подушку, ту самую – с вышитым мамой узором, мне отдали врачи «Скорой помощи» после того, как все случилось. Так я осталась одна. Кроме дяди Кости, маминого брата, и его дочки Алены у меня никого нет. Ни в этом городе, ни в каком-либо другом месте.

Дождь я не любила, а он меня, кажется, наоборот, очень даже. Большая черная туча гналась за мной. Ба-бах! После предупредительного выстрела грома хлынул ливень.

Инстинкт самосохранения должен был дать мне подсказку – спрятаться в тепле и уюте ближайшего магазина или кофейни, но почему-то молчал. Единственная правильная мысль, возникшая тогда в моей голове: надо срочно спрятать папку с курсовой под плащ. Что я и сделала, сменив торопливый шаг на отчаянный бег. Ливень прекратился, когда я подбежала к автостоянке рядом с университетом. Лишь редкие капли продолжали оседать на моем порядком промокшем плаще и влажных волосах. Очки запотели, и нужно было остановиться, чтобы протереть их, но я мчалась, торопясь оказаться под спасительным козырьком.

Дверца красного спорткара открылась в тот момент, когда я пробегала мимо. Если б не запотевшие очки, возможно, и удалось бы избежать позора, но моя неуклюжесть всегда успевает раньше меня: барьер я не взяла. В духе лучших фейлов из жизни бегунов с препятствиями налетела на эту дверцу с разбегу, а дальше… голова вниз, ноги вверх, задница в луже.

Мир мелькнул перед моими глазами и погас. Первое, что я увидела, очнувшись, – взгляд, недовольный и раздраженный. Видимо, пока я крутила в воздухе сальто и приземлялась, парень успел выйти из машины. Теперь он стоял надо мной, смотрел сверху вниз и хмурил брови. Очевидно, раздумывал – возмутиться или подать мне руку.

И тут раздался девичий смех. А затем обидное:

– Ой, смотрите, Страшила бросилась в ноги Гаю! Во дает!