Читать книгу Теория поцелуя - Лена Сокол - Страница 5

3

Оглавление

Женя

– Ну как? – нетерпеливо спросил Антон, едва мы отошли от автобуса.

– Что «как»? – рассердился я, вытирая вспотевшие ладони о джинсы. Надел рюкзак и ускорил ход.

– Как вы провели время? – не унимался друг. – Поговорили?

– Почти.

– Здорово ты придумал – повалить ее на себя!

– Да тихо ты! – попросил я, останавливаясь. Проводил взглядом Лену и ее подруг, а затем повернулся к Антохе: – Ничего я не придумывал, оно само вышло, нечаянно.

– А я думал, это часть твоего гениального плана.

– Что именно? Свалить ее с ног, уронить на пол и чуть не порвать ей ухо?

– Ну… – Антоха почесал затылок. – Зато ты ее пощупал.

Вздохнув, я отвернулся и припустил в сторону заправки.

– Так пощупал или нет? – Антон догнал меня.

– У меня такого и в мыслях не было!

– А как же твоя теория тактильной привязанности?

Я сердито свел брови над переносицей:

– Моя теория не имеет ничего общего с тем, что произошло в автобусе! Если лапать девушку без ее желания, то она к тебе точно не привяжется. Данный прием работает только на следующей стадии отношений.

– Которой именно, – усмехнулся Майкин, – той, что идет после «она меня не замечает», но до «она даже не знает моего имени»?

– Как смешно!

– Очень. – Он нахмурился. – Я клоню к тому, что ты еще ничего не сделал, чтобы перейти от одной стадии к другой.

– Ты знаешь, что это не так.

– И что ты делаешь, чтобы завоевать ее? – спросил Антоха, обогнав меня, и преградил путь.

– Многое! – честно ответил я.

– Только она об этом не знает!

– Ну и что. – Я вошел в здание.

Майкин просочился следом:

– Я веду к тому, что тебе давно пора менять тактику.

– И как именно? – разозлился я.

Мы прошли мимо полок с продуктами и направились к двери с надписью «WC».

– Пора переходить к решительным действиям!

– Ладно, понял, – прорычал я, – купи воды, если не идешь в туалет.

Все, что угодно, чтобы отвязаться от рыжего голоса совести.

– Заяви о себе, чувак! – послышалось в спину. – Будь смелее!

– Угу.

Я толкнул дверь и вошел в помещение уборной. Больше всего мне хотелось подставить голову под холодную воду. Включил кран и поморщился: вяло потекла жидкость коричневато-ржавого оттенка. Умываться расхотелось моментально.

Я взглянул в зеркало. Мои щеки все еще пылали. Да уж, зачем Лене такой неуверенный в себе недорыцарь, которого от близости к ней буквально парализует, а потом по очереди бросает то в холодный пот, то в горячий?

– Дай зажигалку, – раздался чей-то голос где-то поблизости.

Раздался щелчок, и запахло сигаретным дымом. Я не верил своим глазам: над одной из кабинок поднимался серый дым.

– Эй, – сказал я негромко, – мы, вообще-то, на заправке.

Наклонился и заметил три пары ног. Все в кроссовках размера не меньше сорок пятого. Ясно – наши спортсмены. Стоило ли с ними связываться?

– И что? – раздался голос.

Нарушители пожарной безопасности дружно заржали.

– А то, что здесь, а также на прилегающей территории, строго запрещено курить, – сглотнув, проговорил я.

– Можешь подтереться своим «запрещено»!

Дверца кабинки открылась, и показался Кошкин. За его спиной маячили его друзья – Скачков и Пряжкин.

– Или что? – Харитон прищурился и подошел ближе. – Пойдешь и настучишь?

Он выдохнул дым мне прямо в лицо.

– Нет, – ответил я, сжимая кулаки, – но вы сами должны рассудить здраво и затушить сигареты. – Я поправил очки и добавил: – Немедленно…

От их громкого смеха у меня заложило уши.

– Иди лучше делай свои дела, девственник! – указал на соседние кабинки Кошкин. – Пока я не затушил сигарету о твой лоб.

Решив, что мой кулак не слишком весомый аргумент в споре сразу с тремя качками, я шумно выдохнул, отвернулся и направился в одну из кабинок.

– «Немедленно»! – пародируя мою интонацию, произнес Харитон.

И все трое покатились от хохота.

Я закрылся, повесил рюкзак на крючок и прислонился к дверце. Дебилы. И где их таких тупых штампуют? На том же заводе, где делают всем известные резиновые изделия?

– Лоховоз! – донеслось снаружи.

Зашумела вода. Я решил поторопиться: пассивное курение, сами знаете, приносит еще больший вред, а перспективы того, что заправка вот-вот может взлететь на воздух, и вовсе сводили мои шансы прожить долгую и здоровую жизнь к нулю.

– Да-да, пусть пешкодрапает! – заржал кто-то.

Я закрыл глаза, вдыхая и выдыхая. Нужно скорее опорожнить мочевой пузырь и уйти отсюда.

«Что ты делаешь, чтобы ее завоевать?» – прозвенел в голове вопрос друга. Да, Антоха был прав. Все, что я делал, так и осталось для Лены незамеченным.

Сдал на права, чтобы прокатить ее. Несколько раз брал у отца машину, кружил возле университета, но так и не осмелился предложить Лене подвезти ее до дома.

Наказал Левицкого. Провернул для этого целую многоходовку: организовал тайный клуб отмщения, прославившийся позже на весь факультет. Скрыв свои лица, мы подобрались ночью к этому гаду, поймали его и привязали к столбу возле главного учебного корпуса. Каждый проходящий мог видеть прикрепленную к его груди табличку с надписью «трепло»[3].

А еще я записался на бокс. Чтобы быть достойным Лены, чтобы суметь защитить ее при необходимости. Правда, в первый же день вывихнул запястье. Но это ерунда. А на втором занятии мне разбили нос! Кровищи было – мама не горюй.

Но ведь я хоть что-то делал! И делал только ради Лены…

Жаль, что она об этом не знает.

Иначе… А что иначе? Что бы изменилось? Разве ей нужен такой, как я?

– Малахольный! – словно подсказал кто-то, смеясь за дверью.

Вот именно. Все видели меня именно таким.

Я подхватил свой рюкзак, дернул шпингалет, толкнул дверь…

Не понял! Я навалился на дверь всем телом. Заперто! Толкнул еще раз. Ничего не получилось. Прислушался: шаги и смех удалялись к выходу и вскоре совсем стихли.

– Эй! – Я надавил на дверь плечом. – Эй, кто-нибудь!

Но заполненное сигаретным дымом помещение отозвалось лишь громким эхом.

– Меня закрыли. На помощь! – прокричал я, бросаясь на дверь.

Толкал, пинал, дергал, давил. Но та не поддавалась, всякий раз встречая какое-то сопротивление снаружи.

– Эй, помогите! – проорал я, ощущая панику и собственную ничтожность. – Э-э-эй!

Сквозь приоткрытую форточку в помещение донесся шум шин по асфальту. Кажется, автобус уже отъезжал.

– Кто-нибу-у-удь!

– Жека, это ты? Ты где? – раздался вдруг голос Антохи.

– Здесь! – Я принялся барабанить ладонями в дверное полотно. – Здесь!

– Ясно. Тебя закрыли. Подперли дверь шваброй. Сейчас!

Послышалось копошение, и через пару секунд дверь открылась. Вырвавшись на волю, я сразу метнулся к умывальнику, включил воду и сполоснул руки.

– Это кошак плешивый! Мышелов драный! Харитон Какашкин, мать его!

– Неудивительно, – отозвался Майкин, – они всегда так веселятся.

– Что ты хочешь от идиота, который курит прямо на заправке?

– Точно.

– Ладно, бежим! – Я метнулся к двери. – Там уже все собрались, наверное.

– Да без нас не уедут, – отмахнулся Антоха, – не переживай.

И он вразвалочку направился следом за мной.

Каково же было наше изумление, когда мы обнаружили на стоянке возле заправки лишь сизую пыль и облако выхлопных газов, оставленные растворяющимся вдалеке автобусом!

– Стой! Стой! – Майкин махал руками, выбежав на дорогу.

– Догоним? – предложил я, прикидывая, с какой скоростью нужно бежать, чтобы нагнать транспортное средство.

– Не-е-ет, – поморщился Антоха, отчаянно мотая головой, – я не побегу!

Он терпеть не мог физкультуру и все, что с ней было связано.

– Тогда… – растерялся я, – даже не знаю…

– Нам нужна попутка! – сообразил друг. Повернулся и взмахнул руками: – О! Вот. Стой! Стой!

Он побежал и, вытянув руки в стороны, преградил путь какой-то старой развалюхе. Раздался визг шин, а затем крик:

– Куда прешь, окаянный?!

За рулем старенькой «пятерки» сидела бабуська. Она и орала на Антоху, опустив стекло и высунувшись почти наполовину.

– Сталина на вас нет!

– Бабуля, не шумите. – Майкин обошел автомобиль и склонился к окну. – Войдите в положение! Возьмите нас на борт. Нам вон за тем автобусом надо…

– Ишь, какой! А ну отойди! Грабельки-то свои от моей машины убери!

– Подвезите нас с другом, мы вам заплатим.

– Не могу. У меня рассада!

– Да мы ее на колени поставим. Ну пожалуйста!

– Едрить твою налево! – Бабка выглянула из-за руля и недоверчиво просканировала меня взглядом. Мало ли, наркоман какой. Вдруг обдеру ее рассаду да выкурю. – Ладно, давай, шевели помидорами! Залезайте!

Мы бросились к автомобилю, открыли дверцы, подхватили ящики с рассадой и плюхнулись с ними на сиденья.

– Поехали! – скомандовал Антоха, выглядывая из-за помидорной рассады.

– Погодь! – Бабка поправила толстенные очки.

– Да нам бы побыстрее. Во-о-он за тем автобусом. Его уже не видно, но он, короче, там.

– Погодь! – Бабуся закрыла окно, включила первую передачу и вцепилась в руль: – А тепереча поехали!

Машина дернулась, заворчала, а затем неуклюже сорвалась с места. Двигатель протяжно завыл: «Уа-а-а-а».

– Вот спасибо, – пробормотал я. – А то нас тут забыли, позарез надо автобус догнать.

Набрав приличную скорость, автомобиль высоко подскочил на кочке. Бам! И моя голова проверила потолок на прочность.

– Ой, осторожнее! – испуганно вякнул Антон.

– Ты только рассаду крепче держи! – крикнула бабка.

– Мне вообще-то жизнь дорога…

– А мне мои помидоры. Не зубать!

Мы переглянулись – возможно, в последний раз в жизни. Машина неслась по дороге, виляя и собирая все ямы. Даже пьяница двигался бы ровнее, чем этот адов катафалк, набитый ящиками с землей.

– Бабка, наверное, под мухой, – с выпученными от страха глазами прошептал Майкин.

– Да я бы к ней в жизнь не сел, – ответил я. – Это все ты! Она, может, слепая или глухая…

– Сам ты глухой! – возразила бабулька.

– Ой, простите! – Антон втянул голову в плечи.

– Будешь трындычать, как швейная машинка, прямо на ходу тебя высажу!

– Молчу! – обиделся Майкин.

Густой помидорный запах заполнил машину, нечем было дышать. У меня в носу чесалось, в горле щекотало. Да еще и сзади кто-то настойчиво жужжал мне в затылок.

Я смачно чихнул.

– Будь здоров! – сказал Антоха.

– Не чихай на мою рассаду! – прикрикнула бабка.

– Вот! Вот он! – заорал я, заметив автобус.

– Ага! – С мастерством Шумахера и энтузиазмом сотрудников СОБРа бабка пустилась в погоню.

Через полминуты лихим приемчиком прямиком из «Токийского дрифта» старушка развернула свою колымагу и преградила путь автобусу. Под дикий визг тормозов мы с Майкиным уткнулись носами в зелень рассады.

– Спасибо!

– Спасибо. Что мы вам должны?

– По гроб жизни должны будете, – серьезно сказала бабка, а затем рассмеялась. Ну вылитая Баба-яга!

Оставив деньги на сиденье, мы еще раз поблагодарили ее, затем выбрались и побежали к автобусу. Мне казалось, что я весь провонял сигаретным дымом и помидорной рассадой. Водитель с недовольным видом открыл нам дверь, а дежурный преподаватель и студенты встретили нас смехом и удивленными возгласами.

– О! Кто тут у нас? Беги, Форрест, беги! Ха-ха-ха!

Не обращая внимания на смешки, мы прошли в середину салона. Антон занял свое место, а я двинулся к своему. Еще издалека заметил, что оно было занято.

– Здесь я сижу! – решительно сказал я, подойдя к нужному креслу.

Угадайте, кто вальяжно развалился на сиденье рядом с Леной? Правильно – Харитошкин. И мне было что ему сказать. И по поводу курения на заправке, и по поводу его тупых проделок.

– Ты что-то сказал? – усмехнулся он, неохотно поднимая на меня взгляд.

– Да, – кивнул я и посмотрел на Лену. Девушка выпрямилась и внимательно посмотрела на меня. Мне предоставлялся отличный шанс сделать так, чтобы она наконец меня заметила. – Я сказал, что ты сел на мое место.

Глаза Харитона округлились. Кто-то за моей спиной негромко хохотнул. Вряд ли кто-то ожидал подобной дерзости от тихого отличника.

– Ты что-то сказал, очконавт? – переспросил Кошкин, надуваясь для пущей важности.

Я сглотнул. Нужно было стоять до конца.

– Я… – Набрав в легкие побольше воздуха, я медленно выдохнул. Что-то прожужжало над ухом. Я нервно дернул плечом. – Я сказал, что это… – Что-то пушистое щекотно коснулось шеи, затем руки. Снова послышалось назойливое жужжание. Я еще раз дернулся, потом отмахнулся рукой, а затем вдруг почувствовал резкий укол выше локтя. – Ай!

– Осторожно, это пчела! – воскликнула Лена, приподнимаясь. Но было уже поздно.

– Говори-говори, – улыбнулся Харитон.

– Что это… мое… – начал я, но вдруг понял, что со мной происходит что-то не то.

Почувствовал резкую слабость, затем головокружение. К голове прилил острый жар, дышать стало трудно.

– Место… – прошептал я, чувствуя, как опухает во рту мой язык.

Сохранять равновесие становилось все труднее. Я покачнулся.

– Говори, придурок!

– Да что ты к нему пристал? – Ленин голос слышался как сквозь вату. – Видишь, плохо человеку? Эй, парень. Гляди, как побледнел…

Что-то резко притянуло меня к полу.

3

Черная метка – имеются в виду события, происходившие в книге Лены Сокол «Разрешите влюбиться».

Теория поцелуя

Подняться наверх