Читать книгу Шары Петербурга. БылиНебыли - Лени Фич, Елена Чурина - Страница 6

Жил-был во Франции в городе Кале Николай Буржуа. В то время, путешествуя по Европе, его увидел русский царь Петр. Его было не сложно увидеть, так как рост у этого человека был почти 2 метра 30 сантиметров. Его голова всегда торчала над любой толпой зевак, что бегали и глазели на великана. Царь Петр Алексеевич принял его на службу к себе личным лакеем и привез в Россию. Построили ему отдельный домик на реке Мойке, рядом с главным зданием дворцовых конюшен и сараев для экипажей29. Царь благоволил к великану и женил его на девушке необыкновенно большого роста. Она была родом из карело-финского населения окрестностей Петербурга. Мечтал царь «иметь от него рослых людей»30, вот в семье великана и родилось двое высоких детей.

Как-то раз гулял великан по Летнему саду ранней весной. Шел себе и трубочку покуривал, а навстречу ему старушка шла. Захотелось ей взглянуть на его лицо. Пришлось голову старушке назад сильно опрокинуть. Задрала она голову, но не удержалась, упала и села на аллею. Великан расхохотался и руки старушке не подал, не помог встать на ноги, как у добрых людей заведено всегда было. Старушка покряхтела и моргнула, так как залетел к ней в тот момент один из блуждающих огоньков, как искра от удара ее каблука об камушек. Она на ноги встала, сверкнула недобро глазами на великана Николая, отряхнула юбку и погрозила кулачком своим малюсеньким, что дескать гореть в огне глазам бестыжим великанским и быть ему безголовым, чтоб не хохотал более над пожилыми людьми.

Вскоре этого случая великан Николай умер от апоплексического удара. Скелет великана как диковину передали в Кунсткамеру. Сам архитектор Растрелли согласился изготовить его подвижную статую, а для крепления черепа фигуры великана велел выточить специальные шарниры.

Череп великана казался весь как бы из одной кости состоял, без каких-либо признаков разделения на части. Круглый был как шар. Из-за редкостной величины решили сохранить череп как голову, которая «чрезвычайно большая, с настоящим лицом, набальзамированным, спиртом пропитанным, с кожей, собранной и набитой»31.

Случился в декабрьскую ночь 1747 году великий пожар в камере редкостей. В полночь загорелся огонь в правом флигеле, на потолке под кровлею, над рисовальною палатою. Прямо на берег Невы и на лед вытаскивали редкости, золото и монеты, типографию, книги и утварь разную, от пожара спасали. Спасали из огня, а потом спасали от людишек вороватых и мальчишек глупых. Караульных от гвардии и армейских поставили рядом с диковинками, чтоб смотреть и никого к тем местам на реке не допускать, «чтоб стояли в своих местах бодро и были б навсегда трезвы»32.

Самые большие утраты оказались среди «художественных вещей», находившихся рядом с очагом пожара, пропала и «голова великана».

Это была быль, а небыль про голову великана в том, что копировал в рисовальной палате дневальный ученик Гриша Красиков изо дня в день цветочки из гербария, а из головы не шла у него мысль о черепе великана, потому как услышал он случайно разговор двух анатомов, что череп у великана из одной кости как шар.

Как же может быть череп как шар?

Сколько черепов рисовальщики не рисовали, но ни один из них как шар не был, всегда вытянутый. Голова может быть круглой как шар, но не череп. Не шел череп великана из головы Гриши.

В тот декабрьский день, когда ночи очень темные, а вечера длинные, решил Гриша задержаться подольше в рисовальной палате, и когда дежурный студент Вася Кузнецов уйдет в Обсерваторию в башню, чтобы заниматься наблюдениями, а караульный по кабинетам солдат Кабардинского пехотного полка Миша Телной в сторожку чайку попить, вот тогда проберется Гриша к великану и голову на часок другой и снимет с шарниров. Унесет в палату под крышу, чтобы череп проверить на ее круглость. Вдруг и в правду он как шар. Вот чудо-то будет.

Так все и получилось, тихонько и незаметно от всех в пустом кабинете снял Гриша голову великана и на вытянутых руках понес в рисовальную палату. Шел осторожно, да ступеньки все равно предательски скрипели. В рисовальной было темно. Гриша поставил голову на полку и зажег свечу. Свет от огня упала на стеклянные глаза великана и как будто искры заплясали в них. Француз при жизни слыл обжорой и бездельником, ничего никогда не делал, пользовался своим ростом и показывал себя за деньги, этим и жил.

Блуждающие огоньку тут как тут, только чиркни спичкой, а они уже за спиной пляшут.

Один их них в голову великана и залетел. Гриша повернулся и ему показалась, что голова подмигивает ему. От неожиданности он отпрянул и качнул стол. Свеча наклонилась и капнул горячий воск да искры отлетели на шерстяной коврик что лежал на скамье, который потихоньку тлеть и начал. Только Гриша этого не увидел, потому как испугался, что голова как живая подмигивает ему.

Гриша стал метаться по рисовальной, пытаясь не смотреть, но голова великана скалилась и подмигивала. Совсем обезумев от страха, схватил тогда ее ученик, сунул в торбу холщовую, да и бросился бежать прочь. Забыл про всякую осторожность, подбежал в залу со скелетом, открыл дверь и кинул голову в торбе в темноту, и бегом из Кунсткамеры домой. Повезло ему что никто на пути на попался.

Там, где из искры возгорится пламя, там всегда есть свой Ленин.

Вот и в Кунсткамере в эту декабрьскую ночь солдат Кабардинского пехотного полка Евсей Ленин стоял на карауле у входа. Он-то и увидел под кровлей огонь под утро и поднял тревогу.

Пожар! Крик разнесся в тишине раннего петербургского утра как набат и началась огненная феерия на снегу и на морозе. Бежали люди с разных сторон, тянули воду из прорубей, выносили вещи и складывали рядом на набережной и льду.

Пожар! Это страшное слово в городе с деревянными домами пугало и притягивало: надо спасать и надо спасаться.

В Петербурге пожары случались почти каждую неделю, поэтому и придумали и днем и ночью ставить на городских башнях сторожей, которые увидев дым, звонили особым звоном в колокол, услышав который бежали к месту пожара жители города и солдаты с топорами. Первая пожарная команда в городе была собрана из рабочих Адмиралтейства в 1722 году и исправно справлялась со своей службой. Люди научились и воду в кожаную кишку более десяти сажень закачивать, и через латунный наконечник струей сбивать водой пламя, но деревянные дома то и дело горели. Иногда целыми улицами и слободами выгорал город.